12.2 Центр радиоэлектронной разведки ВМФ в Торренсе

30.01.2020 Опубликовал: Гаврилов Михаил В разделах:

Из книги "Тайны "Лурдес" 1964-2001"

Глава 12. Центр радиоэлектронной разведки ВМФ

12.2 Центр радиоэлектронной разведки ВМФ в Торренсе

Приемный центр, 1969–1979 гг.

В 1969 году в Торренсе одновременно со строительством Узла связи Генштаба началось строительство будущего центра разведки ВМФ. Кубинцами было построено техническое здание приемного центра, дизельная, склад, ряд вспомогательных строений.
В предыдущей главе рассказывалось, что на территории Узла связи Генштаба также дислоцировался Узел связи ВМФ. Единое строительство с общей казарменной зоной наводит на мысль о планах командования создать Объединенный узел связи Минобороны, включающий в себя Узел связи Генштаба, Узел связи ВМФ и Узел связи ВВС флотов. Но планы изменились, и вместо службы связи ВВС флотов (ЗОС) было создан разведывательный отряд ВМФ с функциями радиоэлектронной разведки. Этот отряд стал Центром радиоэлектронной разведки ВМФ (в/ч п.п. 90588, УС "Платан") в Западном полушарии.
Основным звеном Центра стал широкобазисный коротковолновый радиопеленгатор "Сосна", развернутый личным составом в 1970 году на поле практически рядом с воинской частью.
В 1975 году кубинцами началось строительство нового здания пеленгаторного узла примерно в 700 метрах от Центра и в 300 метрах от старого пеленгатора. Специалистами части была развернута двухкольцевая антенная система, состоящая из 48 вертикальных вибраторов, установленных на площадке диаметром порядка 180 метров и 24 больших вертикальных вибраторов на площадке меньшего диаметра. В центральной части антенной системы располагалось техническое здание с пеленгационным оборудованием и приемной аппаратурой.
Когда прибыла первая группа офицеров на этот Центр, мы не знаем, но можно предположить, что это произошло в начале 1970 года.
Первым командиром и начальником Центра был капитан 1 ранга В.Д. Мирошник. В разные годы начальниками были: капитаны 1 ранга В.Д. Мирошник (1970–1973), Семин (1973–1976), В.И. Устьянцев (1976–1979), Н.В. Фадеев (1979–1982), Ю.В. Красовский (1984–1987), А.В. Комиссаренко (1987-1989), А. Михальчик (1991–1994). Однако этот список не полный.
Чтобы понять, как создавался и развивался Центр, обратимся к воспоминаниям ветеранов, служивших на нем в различные годы.
Ващук Александр (зима 1970 – весна 1972): "Я из числа тех младших специалистов-разведчиков ВМФ, кто прибыл на Кубу первыми в феврале 1970 года на теплоходе "Мария Ульянова".
Куба мне снится до сих пор. Те два года и три месяца, что были прожиты там, стали самыми яркими, хотя и не самыми легкими, в моей жизни. Младший специалист, радиотелефонист SSB (прим. автора – телефония с одной боковой полосой).
Из Центрального морского разведывательного отряда (ЦМРО) мы убыли 3 февраля 1970 года поездом до Риги. "Багаж" грузили всю ночь на теплоход "Мария Ульянова", и, после прохождения таможни, 15 февраля, отчалили. 16 февраля пришлось возвращаться в Вентспилс (кого-то заболевшего пришлось оставить). Продрались сквозь льды Балтики. На льдинах то ли котики, то ли нерпы – таращат глаза и совсем не боятся. В Северном море был небольшой шторм 6-8 баллов, на камбузе – раздолье. Только я и Федоров Володя держались на ногах, "лежали" даже некоторые из мичманов.
В Бискайском заливе шторм покруче. Меня прихватил аппендицит, можно было сделать операцию в Испании (платить золотом), или потерпеть до Кубы. Руководство попросило "потерпеть".
Когда шли мимо Азорских островов, над палубой проносились английские и еще какие-то самолеты. В конце февраля проходили Саргассово море – саргассы, летающие рыбки, стая касаток, киты.
4-го марта разгружаемся в Гаване. Мебель разгружали кубинцы – это фрагмент из кинокомедии: из столов и стульев сложили такую конструкцию, не описать. Гвалт стоит невообразимый. Над пирсом, в наивысшей точке, пирамида начинает разваливаться, и вся мебель, вернее то, что от нее осталось, стелется внизу.
8-го марта состоялся первый выезд в Гавану. Впечатлений масса.
10-го марта на нас надели "робу", смех и слезы... Слез больше. В то время мы приняли сапаты и робу в штыки.
Совершенно не помню названия Торренс. В памяти из тех, что были рядом остались Алькисар, Баута, Каймито.
Командиром был капитан 1 ранга В.Д. Мирошник, отличный мужик, да и вообще с офицерами и мичманами нам повезло: Красовский, Колосов, Фурзиков, Булаш и другие. Все что появилось там, включая антенное поле пеленгатора, было сделано при нашем участии. Вахту несли в Домике пеленгатора. Жили на территории Узла связи. Домик достраивался при нас. Помню, я шел туда на дежурство, и возле самого Домика начался ливень. Пришлось догола раздеться, а робу спрятать под корыто, в котором мешали раствор. Дерево, которое росло при входе на пеленгатор, не спасало, а больше прятаться было негде.
Вахту несли в Домике по 12 часов, а когда была запарка, то по 24 часа. Кондиционера не было. Пот с носа не капал, а стекал струйкой. Домик был маленький, там было только два поста и вахту несли мы по двое. Размеры Домика примерно были 3 на 5 метров, антенное поле было в стороне, а вышка караульного была деревянная, тоже в стороне от Домика. В Домике была теснотища, чтобы полежать, приходилось укладываться на рабочий стол, рядом с приемником "Кит".
Однажды, когда мы на вахте были с Воронцовым Валеркой, на вышке не оказалось караульного. Когда я выглянул наружу по делам, вижу, прямо на антенное поле прет кубинец. Я схватил АКМ и давай его отгонять. Он кричит, я амиго, дружба... Разговорились, он спрашивает, синьорина нужна? Конечно! Одна? Две, говорю. Белая, темная? Валерка заказал темную. Ждите, скоро будут. Сидим, ждем, пистолеты навострили. Только через минут десять прилетает особист-майор на мотоцикле – нас запеленговали, особый отдел был недалеко. Все обошлось, кубинец был проверенный, не "контра", отбрехались.
При нас в Домике появились сухопутные ОСНАЗовцы. Третий пост был создан, наверное, в начале 71-го, может быть летом. Нас это, честно говоря, сначала напрягало. Помню одного парня, долговязого, мы с ним совпадали по смене. Не помню только уже, как звали.
Рядом с приемным центром была каса кубинцев. Пальмы кокосовые, что находились рядом с нашим забором, были их собственностью. Меня очень удивило, когда мне малолетняя мамка 16-ти лет, у которой уже было двое детей, сказала, эсо но нормаль, лазить по чужим пальмам.
Довольно продолжительное время у нас в кубрике не было кондиционера. Спали под накомарниками, без них невозможно. На камбуз ходили к связистам. У входа рос куст кайенского перца, благодаря нему, вкусовые качества пищи значительно улучшались. Хотя пюре из сушеной картошки – это что-то! А другой просто не было.
Из-за секретности мы жили обособленно. В наше время в караул никого не ставили, и к работам на камбузе не привлекали, потому что бойцов было в обрез, вахту несли по 12 часов. Да у нас и камбуза своего не было, питались на Узле связи.
Сами мастерили кипятильники из лезвий, восстанавливали водный баланс. Первый раз попробовал настоящий кофе на стадионе, во время матча "Карпаты" – сборная Кубы.
Кубинцы к нам относились очень дружелюбно и, несмотря на свою бедность, всегда чем-нибудь старались угостить.
Сколько было ребят, точно сказать не могу. Через полгода после нас прибыло еще несколько водителей, да пару человек на ПЦ.
В мое время поездками по Кубе и отпусками нас не баловали. Я однажды обнаружил скрытый переход через Атлантику USS "Америка" в составе соединения кораблей. Это было заметное событие, грозились сначала дать отпуск. Посчитали в центре – дороговато выходит... Так что сняли 33 наряда вне очереди, которые у меня к тому времени накопились и все.
"Белую дорогу" мы знали, как резервную взлетную полосу на время боевых действий. Мы по ней частенько ездили и в Гавану, и к нашим офицерам в Новую Деревню.
Закончил службу в звании старшина 2-ой статьи и в должности замкомвзвода".
Захарчук Виктор (осень 1971 – осень 1973): "Попал в Киевскую учебку. По тем временам она была одна на весь Союз. Мы жили на плавбазе "Иматра", которая была пришвартована у полуострова Рыбачий. Рядом с нами стоял дивизион бронекатеров Днепровской флотилии. Под Москвой проходили стажировку, изучали приемник "Пеликан". На Кубу прибыли самолетом и сразу нас привезли в казарму.
По прибытии в часть мы побросали свои вещи в каптерке и нас на УАЗике привезли на Домик. Деды нахлобучили на нас наушники, выматерили за то, что мы поздно приехали их менять и вышли. Когда мы вернулись в казарму, их уже не было.
Вахту нес в Домике. У нас были приемники "Киты", "Пеликаны" и оборудование для снятия технических параметров различных видов связи. Домик был одноэтажный, часовой стоял на вышке. На вахту ходили со снаряженным оружием. Бывало, возили на машине, бывало, ходили пешком. В Домике нас было двое, третьим был солдат. Откуда он приходил, я не помню. В некоторых случаях был и офицер – капитан 3 ранга Игорь Барклай.
В Домике был кондиционер, который работал хорошо и довольно тихо.
Когда в Чили был переворот, у Домика был выставлен на несколько дней дополнительный наряд из двух БТР. Были вырыты огневые ячейки, окопы. Мы в этом участие не принимали. Шли разговоры о том, что кого-то переправят в Чили, но этого не случилось.
Казарма была самая крайняя, ближе всего к ЗОС. Одной стороной казарма дверью с торца выходила на плац, а другой торец без двери – на дорогу, которая вела налево к ЗОСу и направо – к Узлу связи.
Поначалу мы занимали только ее половину, но в дальнейшем нам передали и вторую половину, так как штат увеличился. Вход в старую половину казармы был посередине здания. Со стороны торца старой половины казармы вела дорожка наискосок вправо к умывальникам, там же рядом находился и клуб под открытым небом. Вдоль дороги между ЗОС и Узлом связи за колючей проволокой росла манговая роща.
Питались в столовой вместе с солдатами. Рацион не вдохновлял. Офицеры для нас покупали кофе, чтобы легче было нести вахту по ночам.
При нас не было "дедовщины" по отношению к нам. И мы старались особо не давить. Я не говорю, что молодых не посылали на самую неблагодарную работу. Но никогда это не унижало человеческого достоинства. И если человек после вахты должен отдыхать, то он отдыхал, и всю работу делали старики. Добрую память оставили офицеры, грамотные, понимающие. С тоской вспоминаю поездки на море. Больше нигде я не видел такого подводного мира.
Мой ВУС – 380, а это НС-1, то есть "ключ".
Нас меняли так же, самолетом в Москву и 6 ноября 1973 года отправили по домам".
Рогатов Сергей (зима 1971 – осень 1973): "Службу начал в Москве, в Тушино, в Морском флотском экипаже, где два месяца проходил курс молодого матроса: уставы, оружие, строевая. Далее служба в ЦМРО. Ныне город Троицк. В ЦМРО я прослужил один год. Располагались мы в одноэтажном здании напротив штаба. Началось все с бесед с особистом, много раз возили в Москву на разные комиссии. Месяца за два до отправления выдали гражданскую одежду и в конце декабря улетели на Кубу.
На Кубе служил в Торренсе, в группе ЗОС – радиоперехват (командир Семин) на должности водителя начальника группы. Нас было 10 человек, вместе со старослужащими стало 17, вот и весь личный состав срочной службы нашей части. Были еще офицеры и сверхсрочники.
Дата образования нашей части – в/ч п.п. 90588 4 марта 1970 года.
Рядом с нами находился Узел связи ВМФ и армейский Узел связи, через который передавали наши сводки. Связисты ВМФ прибыли в 1972 году. Они, как и наши первые ребята, пришли на барке, привезли с собой все имущество. Командир у них был полковник Макаренко, очень пожилой человек, говорили бывший фронтовик и даже воевал в Испании. Они звали его Дед. Мы возили сводку на армейский Узел связи, хотя уже был УС ВМФ. Во второй половине 1973 года УС ВМФ временно усилили, из Союза самолетом перебросили группу матросов-связистов. Объясняли тем, что готовится визит Брежнева на Кубу, и должна быть постоянная связь с кораблями ВМФ и торговыми судами, которые будут находиться по маршруту движения правительственного самолета.
В плане обустройства: когда мы приехали, все было почти готово, сами доделывали по мелочи – забор, спортплощадку, курилку. Основное здание и пеленгаторный Домик строили кубинцы.
Территория ЗОС: основное здание – два технических зала по три поста; штаб; кабинеты: командира, секретчика, старшего инженера; аналитический отдел; душевая. Оснащение поста: 2-3 приемника, и столько же магнитофонов. Приемники старинные со шкалой, магнитофоны бобинные, клавишные.
Где-то в середине 1973 года стала поступать новая аппаратура, приемники с цифровой шкалой. Монтаж и наладку производили своими силами. Антенное поле строили сами. В штате были инженер, два радиомастера, электрик. Мы были третьим или четвертым потоком.
Пеленгаторная станция была смонтирована в прицепном автофургоне, потом все перенесли в Домик. На пеленгаторе вахту несли с оружием АКМ с полным рожком.
На территории ЗОС был навес для автомобилей, склад и дизельная с четырьмя электростанциями и двумя преобразователя частоты. У кубинцев была промышленная частота электросети 60 Гц, а наша аппаратура на 50 Гц. В автопарке было пять автомобилей: два автобуса ПАЗ, две легковые машины ГАЗ-69 и один грузовик ГАЗ-51. Я работал на машине ГАЗ-69.
По рассказам первые пришли на барке, привезли оборудование, автомобили. Основная работа по обустройству досталась им.
По специфики службы: посты приема и посты пеленгации. Пеленгатор назывался "Домик". Это был действительно маленький Домик в поле, где размещались всего три поста: два наших и один армейский. На приеме фиксированные частоты плюс свободный поиск. Свободный поиск поощрялся. Если было что-то интересное, то давали денежную премию.
Официально для всех мы назывались группа ЗОС, в переводе означает "земное обеспечение самолетовождения". Но к самолетам мы никакого отношения не имели.
Я был водителем, но был в курсе многого. По своей службе я много ездил, неплохо знал Гавану, был во многих городах Кубы.
Помню взлетно-посадочную полосу, которая начиналась где-то в районе русского кладбища, и была протяженностью несколько километров. При нас кубинцы проводили учебные полеты, садились, взлетали. Дорогу закрывали, и мы ездили в Русскую деревню по другой дороге.
За гаражом была каса на территории мангового сада, там жил комбат. Манговую рощу помню отлично, много раз там бывал, а вот касу Педро не помню.
Дальше вдоль дороги, слева в сторону Узла связи был сад. Справа, недалеко от наших ворот, была еще одна каса, дальше пустырь, потом дорожка к нашей казарме.
Спиртное покупали в барах, в основном этим занимался я, так как было больше возможностей. Своей столовой не было, поэтому питались мы в армейском Узле связи.
Тревога по случаю переворота в Чили, у нас тоже была. Потом объявили готовность номер один. Я возил командира части, и несколько дней ездил с автоматом, но только до Деревни, где жили офицеры. Если ехал в Гавану, оружие сдавал. Вахту несли в обычном режиме, никакого напряга не было. Примерно через неделю все затихло".
Очень подробно и интересно о службе в группе ЗОС в 70-х годах рассказал Лезин Константин (зима 1973 – весна 1975):
"Учебку проходил в Киеве. Жили в новых казармах. На Кубу отобрали уже в учебке. Прошли множество медкомиссий в госпитале Киевского военного округа. Осенью приехали покупатели с флотов. Я записался на ТОФ, но меня оттуда вычеркнули. Затем я записался на БФ под Таллин. После этого ко мне подошел командир старшина второй статьи Соболев и сказал: "Лезин, что ты рвешься на все флота? Тебя уже отобрали и никуда не рыпайся. Ты будешь служить и долго, долго не видеть земли". Он думал, что нас отбирали в индийскую эскадру.
Затем стажировка в ЦМРО Ватутенки, сдача на классность. При нас командиром ЦМРО был Некрасов, а начальником штаба Фадеев. Пробыли три месяца в первой команде и на Кубу.
На Кубу мы прилетели 2 февраля 1973 года, нас было 35 человек. Когда прилетели, то командиром части был капитан 1 ранга Мирошник, и нас звали "группа Мирошника". Затем его сменил капитан 1 ранга Семин, и мы стали "семинцами".
После отправки в Союз предыдущей смены командование задумалось, как будет проходить смена, когда мы пойдем на ДМБ. Ведь сразу уйдет 35 человек. Поэтому решили 35 человек отправить в два этапа назад в ЦМРО. Наш ВУС – SSB не тронули, так как нас было в обрез, а вот "автоматчиков" и НС-1 отправили.
Наша часть занималась радиоразведкой ВМС США. При мне в 1973–1975 годах, все, что мы перехватывали, отправляли в центр радиоразведки с Узла связи, который находился в здание штаба Узла.
При нас в части служило 55 младших специалистов. Вахту несли 6 через 12. Наряды были – ночной караул, помощник дежурного по части, дневальный по команде и его помощник. В карауле в ночное время ходили по периметру части, а у ворот и калитки постоянно кто-то дежурил.
Про то, что нас называли "Платан", я сам узнал только недавно. Я думаю это пошло с Узла связи, так как позывной нашей части для Союза был "Платан".
Мы всегда назывались по фамилии командира. Один раз я вез в двадцатку больного, а группа армейских офицеров ждала автобус. Один офицер нам сделал замечание, что мы не отдали им честь. Другой офицер ему говорит, что это "семинцы", и вообще, мол, королевские войска. Честь мы не отдавали, так как еще командир Мирошник говорил, чтобы ниже полковника честь никому не отдавать.
Предыдущее командование полностью поменялось, и, я бы сказал, в худшую сторону. Если раньше кто-то ездил на рыбалку с офицерами, то при новых офицерах это все забылось.
Наши офицеры жили в Новой Деревне, а комбат 20-ки жил напротив наших ворот.
Я служил на Домике и нас возили туда на газончике. На старый Домик солдаты из 20-ки приходили пешком и стояли на вышке. У нас на Домике было четыре поста, три наших и один армейский.
Как входишь в Домик, то прямо был пост БП-30, на котором я нес службу, то есть, мы-слухачи, слева от входа – маленькая комната. За ней пост солдат, они жили на территории 20-ки. Справа от двери стоял холодильник, за ним кондиционер, дальше пост НС-1, и дальше пост "автоматчиков". На постах в Домике из аппаратуры были приемники "Пеликан", Р-250, магнитофон М-64. Антенное поле было вокруг дома. Мы иногда стреляли из автоматов грифов, которые садились на антенны и расправляли крылья. В 50-70 метрах вокруг дома были окопы. По тревоге солдаты из 20-ки занимали в них оборону. На вахту в Домик мы возили кофе. По пути на Домик с правой стороны жили кубинцы.
Новый Домик построили примерно в полукилометре от старого. Перед самым ДМБ, я несколько раз ездил на новый пеленгаторный Домик. В апреле 1975 года там уже были построены бетонные стены и потолок. Он был гораздо больше старого. Я еще подумал, что арматура будет мешать приему. Думаю, что уже в 1975 году со старого Домика переехали.
Нулевая вахта заступала на боевые посты в полночь. Перед вахтой в 21час все заступающие ложились спать в отдельную комнату, где был кондиционер. Затем шли на ПЦ, пили кофе, чтобы ночью не спать. Оперативный дежурный объяснял оперативную сводку, и мы заступали на вахту.
Вначале мы питались на соседнем Узле связи, но потом нам отвели помещение в 20-ке, и мы туда ездили на автобусе, а обратно возвращались в часть пешком. Один наш человек всегда был на камбузе. Накрывал столы, затем мыл ложки, вилки, посуду.
За нашу службу кубинцы построили вторую казарму. Наши две казармы были на территории Узла связи. Они находились от столовой последними. Новую казарму построили параллельно старой. Койки стояли в один ярус. К приемному центру кубинцы пристроили дополнительный приемный зал. Вход был прямо из старого зала, а напротив, был еще один выход наружу.
В старой казарме оборудовали Ленинскую комнату. В ней был телевизор, книги и столы. Полки под книги делали сами. За собранием сочинений Ленина и Маркса, мы сделали тайник. В нем находилось вино, кружки и три колоды карт. В старой казарме оставили также комнату отдыха для нулевой вахты и наряда. Мы мылись в душе на Узле связи, а горячий душ был на ПЦ.
В дни моей службы наши казармы, бильярд, турник, брусья, перекладина, штанга находились на территории Узла связи. Учебой и радиоперехватом занимались на ПЦ и Домике.
В части было два радиомастера. Мы их заставили сделать направленную телевизионную антенну. Установили ее на дерево, направили на США, и смотрели 3-4 канала, играя в карты и попивая вино. Но это было обычно после отбоя. Помощник дежурного по части и дневальный предупреждали нас, если в часть шел дежурный офицер.
Из Союза прислали гитары, штангу, построили бильярд. Мы сделали волейбольную площадку рядом со второй казармой. На территории части сделали баскетбольную площадку.
Часть была обнесена забором из сетки рабица и частично колючей проволокой.
Около штаба на Узле связи был бассейн, он имел форму подковы счастья, а вокруг него молодые кокосовые пальмы по периметру. В 1973 году по приказу командования его перестроили солдаты Узла связи. А перекопали для того, чтобы солдаты больше купались, так как выездов у них было очень мало.
Хоть и находились мы на одной территории с Узлом связи, но служили обособленно. Контакты с солдатами командованием не поощрялась из-за секретности.
По боевой тревоге мы должны были бежать на Домик, разбить свою радиоаппаратуру и обороняться.
После переворота в Чили, нас тревогами не напрягали. Просто мы продолжали нести вахту по радиоперехвату ВМС США и базово-патрульной авиации (БПА).
Дедовщины у нас не было, все понимали, что служба, есть служба. Думаю, что дело было еще в том, что у нас служили парни, в основном со среднетехническим образованием. В нашей части весь упор был на несение вахты. Так что никаких дикостей. Все старались качественно нести вахту.
За отличное несение службы один из наших товарищей был поощрен десятидневной путевкой по Кубе.
На краю манговой рощи жил кубинец Педро со своей семьей. Мы часто бегали к нему на касу ченчить. Частенько сидели у него на касе, попивая сорбесо или бино. Нам выдавали по 18 пачек сигарет, кто курил и не курил. Сам я не курил и говорил, что отдаю друзьям. Сам же, конечно, ченчил, а именно шесть пачек – бутылка вина, 12 пачек – бутылка водки.
У нас были выезды по два, три раза в выходные и в среду на пляж Саладо, где мы играли на поляне в футбол, а затем купались в море. Среда считалась днем физподготовки.
В открытом кинозале на территории Узла связи первые два ряда были за нашей частью, и когда бы мы ни приходили, они были свободны. Правда, один раз солдаты решили нарушить этот неписаный закон. Но мы поднялись на сцену, прервали фильм, и их дежурный офицер освободил места. Потом с годами, мы не так рьяно держались за эти ряды. Смотрели кино из курилки. Она находилась левее кинозала. Из нее проще было уходить в самоволку.
При нас губа была в Нарокко, находилась на горе, и всех сидящих в ней называли – люди с бугра или горы. Сам там побывал раза три.
В части на нас написали две характеристики – комсомольскую и политическую. Комсомольскую характеристику зачитали на собрании. Моя была плохая, и кто-то сказал, что в тюрьму с такой не возьмут. Прямо на собрании исправили, а политическую отправили в Союз, не зачитывая.
В аэропорту накупили рома "Гавана-клуб", каждый по два пакета, в нем по три бутылки, да еще по одной на перелет. В итоге все упились. В Рабате все шли, держась друг за друга. А от Рабата до Москвы все просто спали. В аэропорту нас встретили. Приехали в Ватутенки, встретились с корешами, кто раньше нас был отправлен. Они нас встретили русской водкой, а мы их "Гавана-клуб". Затем нас повезли в Москву в политуправление, где с нами беседовали адмиралы. Там меня подняли, и председатель этой комиссии спросил, почему я плохо служил. Я ответил, что по несению боевой вахты замечаний не имею, а имею благодарности за поиск новых частот.
Из части нас выпустили 35 человек, всех, кто служил на Кубе. На автобусе довезли до Москвы, мы переоделись в гражданку и разъехались по вокзалам.
Никто не знал про то, что на Кубе есть наши войска. Один раз, когда я смотрел новости, то лично увидел и услышал, как диктор на весь мир официально заявил, что на Кубе советских войск нет! Я сижу и думаю, если нет, то где же я был? Да и специальность у нас была шпионская, а именно вел войну с империализмом. Мы входили в группу ОСНАЗ. Мы чувствовали значимость своей специальности. Вот такие мои понятия, и я о трех годах службы не жалею. Я на третьем году службы замечал за собой, что служу всю жизнь, и домой не тянет".
Редькин Давид (осень 1977 – осень 1979): "Вахту нес на новом Домике. Слушал и пеленговал. Командиром был у нас Устьянцев Василий Иванович из Броваров. Мичманы были Ляхов, Лященко, Сенчик, Варюшкин. Командир подразделения Жудин Виктор Сергеевич (из Ватутинок)".
На основании воспоминаний ветеранов, служивших в Центре в 1970–1979, можно сделать следующие выводы:
1. Датой создания Центра радиоэлектронной разведки ВМФ на Кубе можно считать 4 марта 1970 года, когда прибыла первая группа срочников с имуществом и оборудованием в Торренс.
2. Первый КВ пеленгатор с приемной аппаратурой на базе кузова-фургона и кольцевой антенно-фидерной системой "Сосна" был развернут личным составом на площадке рядом с воинской частью в 1970 году. Несколько позже оборудование радиопеленгатора было демонтировано из кузова-фургона в составе двух постов и перенесено в построенное в центре кольцевой антенной системы небольшое здание. В 1971 году был установлен дополнительный пост ОСНАЗ ГРУ. В 1973 году был установлен третий пост ОСНАЗ ВМФ.
3. В построенном здании приемного центра в 1970 году были развернуты несколько постов радиоперехвата.
4. В 1975 году был построен новый радиопеленгатор "Сосна" за пределами Центра. Кубинскими построили новое здание, вокруг которого силами личного состава была установлена двух кольцевая антенно-фидерная система, состоящая из 48 вертикальных вибраторов внешнего кольца и 24 вертикальных вибраторов внутреннего кольца.
5. Передача добытой информации в Генштаб ВМФ осуществлялась через узлы связи "Горец", "Каньон".

Приемный центр, 1980–1992 гг.

После 1979 года продолжалось дальнейшее развитие Центра радиоэлектронной разведки ВМФ на Кубе. Строились новые здания, увеличивалось количество боевых постов, увеличивалась численность личного состава.
Залевский Александр (весна 1980 – весна 1982): "Я прилетел весной и несколько месяцев успел пожить в "старой" команде. Затем нас переселили в новую казарму, которая находилась на территории "Платана" рядом с волейбольной площадкой. Командиром был капитан 1 ранга Фадеев.
Мой пост № 1 был в здании ПЦ напротив КПП. Два окна с деревянными жалюзи. В нашей комнате было три поста. В соседней комнате еще один пост и один резервный.
Мы жили обособлено. Контакты не приветствовались. За территорию по молодости не выходили. Если куда надо было – только на машине. За харчами на дежурном УАЗике ездили с двумя бачками и ящиком для хлеба. Питались на своем камбузе.
Весной 1980 года на месте банановой рощи и столовой на территории Узла связи велось строительство (прим. автора – будущего артдивизиона). Забор проходил прямо в торце казарм, полностью отсекал нас от стройки с кубинцами-военными, типа штрафников.
Олимпиаду 1980 года смотрели еще на старом месте. А к осени уже переехали на новое, и там вообще выйти за территорию было трудно, пока не "постарели". Хотя нас никто не охранял, только дежурный на воротах, и тот свой.
Сначала все обустроили. Помнится, что пришлось стены фанерой изнутри обшивать, так как были щели. Был у нас мичман, который служил на "Платане" еще срочником. Подготовка у него была специальная. В Киеве была одна рота боевых пловцов, типа спецназа. Может быть, он был оттуда. Рост средний. Сложение крепкое. Был коротко стрижен, чуть седоват. Говорил грамотно, без мата и прочих мичманских штучек. В моей специальности разбирался здорово, английский на хорошем уровне. Частенько помогал нам правильно услышать с пленки вражеский голос. Вахтил он в свое время на 1-м посту. Там же, где и я. Вскрыл верхний блок приемника "Кит" и показал мне свою подпись.
На моей памяти где-то в 1980 году был конкретный гембель по поводу массового взлета стратегических бомбардировщиков с Галифакса. И все как-то дружной стаей полетели через океан в направлении Скандинавии. Долетели чуть не до Финляндии. Слава богу, повернули. Но помнится, что струхнули все конкретно.
Мы самолетики тоже брали, но как бонус. Типа со скуки. Но тут один вылез, второй... Потом поперло! Все бросили свои кораблики и лодочки (ну, слушали, конечно, в пол уха). Даже дополнительные посты открыли. Суетились по полной, пока все не сели. Как я помню, мы по взлету каждого бомбера должны были докладывать отдельно телеграммой немедленно. А тут командиры запарились писать. А ЗАСовцы вообще столько инфы никогда не передавали.
Хочу рассказать еще один случай, который произошел лично со мной, и надеюсь, даст представление о службе на "Платане". Мой пост мог слушать практически всю Атлантику. Я тогда уже прилично отслужил и вахту тащил нормально, грамотно. Одна из задач – пуски ракет с лодок. Полигон рядом, слышно хорошо (прим. автора – Восточный ракетный полигон).
Американцы начинали суетиться заранее, и мы практически были готовы к их стрельбам. В тандеме с пеленгаторщиками (честь и хвала им!) вычисляли лодку. Некоторое время до стрельб ее пасли. И вот час Х! Задача – вычислить момент пуска, услышать обратный отсчет. С этого момента работа переходила к службам слежения за ракетой, а мы могли и покурить. При пуске переговоры шли в эфире, но информации открытой информации практически не было. Часть кодом, а что открыто, так это была не информация. Скакали по частотам – задача не потерять. Помогали все свободные. А когда вражина успокаивался (думал, что мы потеряли) – тогда опять же минимум инфы, но обратный отсчет открыто. Потом опять тишина. Дело сделано, всем отбой.
В один из таких пусков мне посчастливилось отметиться. Дело в том, что старые лодки имели 12 ракетных шахт. А тут на вооружение должна была выйти лодка типа "Огайо" уже с 16 ракетами на борту (прим. автора – первые американские ПЛАРБ имели на борту 16 баллистических ракет, ПЛАРБ типа "Огайо" – 24 баллистические ракеты). Я и услышал, что пуск будет из шахты 14, да еще и записал на магнитофон. Четко так слышно. Ага! Значит "Огайо" стреляет! Летит мой доклад и тут начинается… Тревога, большой сбор, командир в Москву доложил. Короче говоря, я уже и сам пожалел, что привлек столько внимания. Аж, руки задрожали. А что делать, надо ловить. А они меняют частоты, лодка не останавливается. Но и мы не лохи! Обычно они меняют частоты пару-тройку раз и лодка останавливается. А тут нет. Если переходит на незнакомую частоту, то шаримся по эфиру в поиске. Еще пару постов помогает. Дом напрягаем. Кстати, приемник "Кит" Р-250, это мечта! А их у меня три. Спасибо тому, кто его придумал. Перестраивается со скоростью пулемета, ручка одна. Круть, щелк и перешел. Подстройка SSB на голос – песня. Было еще две "Брусники", но только на основные постоянные частоты. А под дембель привезли цифровые "Катраны" – не понял я их. Для поиска не годятся.
Короче говоря, лодка остановилась. Переходит к делу. Пот по спине, курить охота, аж скулы сводит. Знаю, что за спиной кореш на другом посту вахтит. Не поворачивая головы, прошу сигарету. Дает. А прикурить! Заботливая рука тянет спичку. Пошел отсчет… 0! Полетела! Всем вольно, разойтись.
Откидываюсь на спинку кресла, оборачиваюсь, а сам довольный. Смотрю – стоит командир, курит. Я на свою сигарету смотрю, а она с фильтром. Ну, не "Популярис". И понимаю, что и сигаретку мне дал командир, и спичку поднес. Ох, спасибо ему, не дал помереть. А вокруг еще народ. Чуть ли не хлопают, как в американских фильмах. Уже не помню, что мне за это было. Но уважуха и респект от командира дорогого стоит. Ну, а дальше уже ракету вели их (и наши) корабли. И их самолеты. А мои кореша вели уже эти самолеты, принимали доклады о полете ракеты. Так и проводили ее до места падения где-то в Южной Атлантике.
Красиво было, когда Фолклендский кризис разгорелся. От Европы вели группировку англичан аж до Антарктиды почти. Стрелочки на карте и красные, и синие. Кружочки и квадратики. Прям картина. Потом стирать было жалко.
Информацию черпали отовсюду. Наши офицеры ездили на разбор мусора, который собирали наши корабли, пасущие американскую авианосную группу. Сам лично видел журнал Nimitz Times ("Нимиц" – атомный авианосец). У них была типография, которая печатала типа боевого листка (только в виде журнала) для своего экипажа. Были всякие новости, из которых понятно куда ходили, чем занимались, кто отметился. Рассказывали, что в таком мусоре находили вахтенный журнал связиста с частотами, схемами связи и прочей очень полезной информацией".
В начале 80-х годов на Центре был создан узел связи "Пифагор" с каналом передачи данных на узел связи ВМФ "Горец", что позволило оперативно передавать информацию в Москву.
Об узле связи "Пифагор" рассказал Углов Игорь (весна 1983 – весна 1985): "Про телеграфистов. Я и есть "Пифагор". Так получилось, что в 1983 году на замену телеграфистов никого не прислали, и мне пришлось осваивать новую специальность – телеграфиста "Платана", хотя я был специалистом SSB. Связь прямая была: Куба ("Пифагор") – Москва ("Автократ") (прим. автора – ЦМРО).
Однажды даже АПЛ вышла. У них что-то случилось. Вышел радист, спросил, правда, что мы – ВМФ, и есть ли связь с Центром. Я передал набор шифра, потом спросил: "Совсем плохо?" Он ответил: "Ну, почти". Вроде бы ни одна наша АПЛ в мое время не погибла".
Видимо, речь шла о многоцелевой АПЛ "К-324", которая 25 октября 1983 года вынуждена была аварийно всплыть из-за намотавшегося на винт кабеля антенны американской подводной лодки. Об этом случае мы уже упоминали.
Конечно, странно, как узел связи "Пифагор" оказался на прямой связи с аварийной лодкой. Вроде бы, этого не могло быть по определению, так как УС "Пифагор" мог работать только через УС "Горец", и напрямую не выходил в эфир.
На этот вопрос попытался ответить О. Лакин с узла связи ВМФ "Горец", который хорошо помнит этот случай с аварийной лодкой:
"Платан" мы знали, как "Пифагор", на телеграфе был такой позывной.
"Платан" слушал, но все, что он "наслушал", надо было передавать в Союз. Для этого была организована телеграфная линия по радиорелейке с нашим УС "Горец", а дальше по космическому каналу в Союз. Мы с присущей флотской смекалкой, вместо того чтобы принимать ТЛГ с "Пифагора", давали транзит на Москву (прим. автора – УС "Автократ"). Сводки с "Пифагора" шли, в основном, в пять-шесть часов вечера, после чистки ключей.
Первое время было интересно читать ваши донесения, потом приелось, даже как-то пытались карту составить – где, какой авианосец находиться. Потом получили по шапке...
С лодкой заморочка была при мне, это октябрь 1983-го, она на винты намотала трал и потеряла ход".
Несмотря на разъяснения О. Лакина, остается загадкой, как УС "Пифагор" напрямую мог поддерживать радиосвязь с аварийной лодкой
Артеев Аркадий (осень 1983 – осень 1985): "Служил на "Платане". Крутил пеленгатор на Домике, а последние полгода был заместителем старшины. До этого, как и все наши, – учебка в Киеве и Москва, ЦМРО в Троицке.
Перед отправкой на Кубу все ходили к командиру части, думали, даст отпуск. Не дал. Говорит: "Вы понимаете, какая ответственность?" Правда, когда родители приехали за полмесяца перед отправкой, дали на два дня увольнительную в Москву. Было весело, когда выбирали гражданскую одежду на каком-то складе. Перемерили кучу всего. Ну и как обычно – пальто, шляпа – типичные агенты 007.
Когда прилетели в Гавану, вышли из самолета, как в баню. Приехали в часть – построение, знакомство. В общем, опять молодые. Опять вахты. Из развлечений – покосы травы.
Стычки были с соседями. Сам на губу попал по этому делу. Когда был дневальным, поехали за камбузом. На обед была картошка нормальная, а не сухая. Это было дефицитом в наше время. Ну и на раздаче был чукча какой-то, который решил сэкономить на нас. Пришлось забрать кастрюлю у него, досыпать свое родное и поравнять его башку.
В общем, залетели дежурные по столовой с начальником караула и забрали меня на свою губу. Через два часа приехал наш командир и освободил меня. С нас тогда, как с молодых сняли покос травы по этому случаю. Много всего было: и вахты, и поездки в Гавану на карнавал, и на пляжи, рыбалки. Ну и родной ченч. Ходили за бананами, манго, кокосами.
Был случай на Домике. Часовой, который нес караул на крыше Домика и рьяно охранял нашу спокойную вахту, застрелил корову. Дело было ночью. Кимарнул чуть-чуть. Проснулся, что-то в кустах шевелится, он и пальнул, наверное, с перепугу. В общем, был скандал и разборки с местным населением".
Фролов Сергей (весна 1986 – весна 1988): "Все перестройки части выпали как раз на наше время.
Перед первой казармой находилась курилка, рядом с ней, вдоль казармы, теннисный стол и стол для бильярда. Бетонный забор изначально был артдивизионным. Территория "Платана" по всему периметру была огорожена сеткой рабица, высотой полтора метра. Между артдивизионом и "Платаном" проходила дорога. А за нашим автопарком находилась каса зампотеха 20-го батальона. В 1987 году зампотеха куда-то переселили, а дорога по всей длине отошла к нашей территории. На въезде в часть построили новый КПП.
Перед новым въездом с левой стороны находилась каса комбата 20-ки. На месте кубинской касы у дороги на Домик остался только фундамент. Также остался фундамент от старого Домика. Новый Домик был дальше на один километр от старого".
Жариков Николай (весна 1987 – весна 1989): "В наше время на "Платане" было 60 человек младших специалистов (матросы, старшины). Я вахту нес на 4-ом посту (автоматические передачи)".
Шустанов Александр (осень 1987 – осень 1989): "Призвали в Тушино, получил на комиссии – срок службы три года, форма флотская черная. В конце декабря 1986 года приняли присягу и повезли нас встречать Новый год в Пучково. В дорожку нам посочувствовали тушинские старики: "Часть секретная, находится в лесу, годковщина жуткая – вешайтесь". В команде были одни водители. По приезду нас по два человека распределили в подразделения радиоразведчиков. Узнав, что один из нас поедет на Кубу, я задался этой целью. Отсеивали не комсомольцев, с судимыми родственниками, разведенными родителями. Выбрали меня, сразу дали ГАЗ-66, чтобы не потерял навыков вождения.
На "Платане" служило около 60 срочников и десятка три офицеров, мичманов. На ночь в части оставалось два офицера или мичмана. Остальных увозили на ночь в Новую Деревню.
Кубрик, то есть спальное помещение, был деревянный, одноэтажный сарай. Койки стояли в один ярус, так как высота потолка не превышала двух метров. Пол бетонный, что не спасало от крыс, зато не было насекомых, в стене торчали шесть кондиционеров.
Рядом находилось сооружение-близнец, в котором размещались баталерка, Ленинская комната с телевизором и камбузом. За пищей ездили в батальон. На губу сажали и довольно часто. Отношения с батальоном и артдивизионом было скорее дружественные, хотя бывало всякое. С "кузьмичами" почти не пересекались, ужасались слухам об их житье и прочно уставным взаимоотношениям. Годковщина на "Платане" была, но несоизмеримо мягче подмосковной. Били только за дело. Никаких постирушек и прочих издевательств. До двух лет нельзя: телевизор, самоходы, сон на вахте, алкоголь, а также барышни. Наказанием считалось невыезд за территорию части и косьба травы в свободное время от вахт или между поездок у водителей. Хотя все эти запреты могли сниматься в виде поощрения молодых. Кино ходили смотреть в артдивизион, пока не построили весной 1988 года свою кинобудку и экран. Выезд из части был затруднен нахождением под боком комбатовской касы. Ему мало солдат – он и из нас крови попил. Были еще одни ворота с противоположной стороны, дорога вела на Домик, где вахтили по три пацана и один на крыше из батальона. Проселочная дорога через три километра упиралась в асфальтовую, которая вела в Мургас, Вахай и далее Нарокко. Ключи от ворот в автопарке были всегда, хотя замки периодически менялись. На ранчо Луна не ездили, там постоянно ошивались армейские офицеры, отъезжали подальше, и в нашем распоряжении до приезда офицеров с обеда было три-четыре часа.
Ченчили, как и все: лента, "Шипр", обмундирование. До приезда Горбачева в начале апреля 1989 года у кубинцев проблем в запчастях и бензине не было. Еще одна статья дохода была от продажи сувениров и поделок в батальон и на корабли, посещаемые по службе. Официальная зарплата все два года 4 песо 44 сентаво. За первые полгода выдали что-то порядка 50 чеков Внешпосылторга. Мне еще служить полтора года, а в Москве "Березки" закрыли через месяц, так и оставил себе на память, продавать улетающим в Союз не стал. Еще какие-то деньги должны были дать в Москве валютой. По приезду искать банк не стал, может, и до сих пор лежат мои деньги на счете".
Федоров Владимир (весна 1991 – весна 1992): "Я в 1989 году прибыл в Киев, в учебный отряд ВМФ (в/ч 20884). После шести месяцев учебы нас стали распределять по местам дальнейшей службы. Мне старшина предложил остаться в учебке, я подумал, что этого мне недостаточно, за три года службы я намерен видеть большее. Тут прибыл один человек в гражданском, вызывал на собеседование, упоминал о поездке в страну с жарким климатом.
С Киевской учебки выходили младшие специалисты для ЧФ, СФ, БФ и ТОФ. С флотов могли направить ребят в разных направлениях нашего земного шара. Знаю о присутствии наших в то время во Вьетнаме, Йемене и Германии.
С Киева отобрали 70 человек. Все мы в апреле 1990 года сначала попали в 318-й ЦМРО (в/ч 72064) в Ватутинки. Командиром 318-го ЦМРО тогда был капитан 1 ранга В. Клименко. Начальником штаба - капитан 2 ранга С. Яшечкин. Карантин, или иными словами становление, мы проходили в ЦМРО. Через полгода тех, кто изъявил желание служить в стране с жарким климатом, направили на медкомиссию, а уже по заключению этой комиссии нас вызывали в ГШ ВМФ на собеседование. После стажировки в этом отряде и уже будучи специалистом, я был направлен в в/ч п.п. 90588 УС "Платан" по собственному желанию. Отобрали достойных, одели в гражданку, и стали ждать объявления даты вылета. Всегда моряков из Союза отправляли на Кубу самолетом.
Я собирался лететь на Остров осенью 90-го. Буквально за две недели до самолета у меня умер отец. Я после похорон попросил командование отложить мою командировку до весны. Поняли, пошли навстречу.
Я прилетел на Остров 14 мая 1991 года. Помню этот жаркий воздух, который вдохнул при выходе из самолета. Нас встретили в аэропорту Хосе Марти, посадили в автобус и поехали в часть. Старшина команды пригласил нас в баталерку, чтобы мы сдали на хранение личные вещи. Получив повседневную форму одежды, я отправился осваивать "Платан". В ЦМРО я уже успел расслабиться, как и было положено полторашнику, а тут на "Платане" полная расслабуха с двух начинается, эти полгода мы своим призывом жили, как-то обособлено, старались меньше показываться на глаза "старью".
В общем, меня ввели в курс дел, мы на тот момент были полторашниками. До спокойной, счастливой жизни оставалось дождаться следующий приказ ДМБ.
Годковщина – то наше флотское, что означает полный порядок во всех отношениях. Четкое распределение прав и обязанностей военных моряков по сроку службы (неуставное имею в виду). Первые полгода учебка. Это начало всех начал – духи, пришли с учебки в часть – караси, месяц карантина, а потом летаешь по полной. Как только пришло пополнение, годючником стал, а это уже ответственность – научи и заставь молодого делать ту работу, которую ты выполнял до его прибытия в часть. В это время, если что не так, то спросят с тебя. Затем идут полтора года службы, расслабон, все можно и все разрешается, по первой аж обалдеваешь от всего дозволенного. Так и зовутся полторашники. Далее идут подгодки – два года службы, усы отпустили, старье, служба – мед. Два с половиной – годки Флота Российского, заслуженный отдых, готовимся к дембелю. Три года по приказу – гражданские. Впереди ДЭМА!
Когда я впервые зашел в казарму, то увидел помещение с кроватями и пятью-шестью кондиционерами. Помещение было сплошным коридором. Дембеля, которые взяли аккорд, потом сделали переборки в помещении, и получилось три уютных холодных кубрика.
Служить начали сразу, на вахту меня через день отправили, неделю походил подвахтенным, а потом принял БП-7 в свои руки. Через год прилетела и моя смена.
Я вахту нес на Домике. Вахта это было то, ради чего мы находились на Острове. Я менял на Домике нашего уже гражданского товарища (гражданским становишься после приказа о ДМБ). Служил год, зато какой он был этот год, лучший год в моей жизни.
На Домик вахтить нас ходило три человека, три боевых поста. Вахту нес на БП-7 (радиоперехват, пеленгование БПА США). Был еще пост автоматических видов передач и пост по прослушке передач с кораблей ВМС США. Приемников "Пеликан" при мне уже не было. Прослушку мы вели на современных приемниках "Катран".
Домик был поштукатурен и побелен, на крыше была будка для караульного. Охраняли ребята из артдивизиона и, возможно, из батальона.
Вахту несли 6 через 6. На Домик вахтить ходили днем пешком, а ночную смену возили. Домик охранялся днем и ночью, но зачастую днем солдата не было наверху, я сам часто поднимался на крышу.
Был у нас случай, когда одного из наших ударили по голове. Шел с Домика в часть, по дороге выскочили двое из кустов, шибанули по голове и исчезли, как и появились. В общем, одиночные переходы мы стали делать реже. А после августа 1991 года стал весьма ощутим дефицит топлива, редко возили ночную вахту на Домик. По приказу командира вахту сопровождал дежурный офицер и старший вахты. Домик был за территорией "Платана", пешком минут семь-восемь идти. Дорога к Домику была не асфальтированная, но накатанная, нормальная. Недалеко от Домика был бананник. В общем, мы улавливали моменты и тащили бананы в Домик. С Домика я через бананник и через тростниковые плантации ходил в деревню на ченч.
С фруктами проблемы не было. А вот с продуктами питания, особенно последние полгода, было туговато. Хорошо, что в батальоне открылась отоварка. Поначалу наш "гранде гефе" говорил, что вот, мол, построим свою новую столовую-камбуз, и будем питаться согласно военно-морскому довольствию. Камбуз был построен и оборудован по последнему слову техники, но хавчик мы продолжали брать с дивизиона.
Попробую вкратце описать, как выглядела часть при мне. Во-первых, бетонный забор разделял "Платан" от артдивизиона и "Пальмы". Этот забор был не закончен, потому как от касы (библиотека) и до ворот на выходе из части к Домику не доделали бетонку.
Немного левее казармы находился корпус с баталеркой, комнатой отдыха с телевизором и камбузом. Рядом с казармой была курилка с бильярдом, а также стол с нардами и телефон дежурного по команде. Напротив находились волейбольная площадка и киноплощадка, чуть левее санчасть. Описывая нашу часть, я поделил ее на квадраты А, B, С, D. В квадрате А находились КПП, обе казармы и новый камбуз, который построили кубинцы в 1991 году, а также курилка с бильярдом. В квадрате B были спортплощадка, санчасть, киноплощадка (кинотеатр), ПЦ, штаб части и центральный плац. В квадрате С находился автопарк с дизельной подстанцией, каса библиотеки, душевые, а также два улика с пчелами. В квадрате D находился Домик.
В касе библиотеки мы вечерами собирались и пили кофе, и не только. Мне нравился хороший ром, который приносил кубаш и менял на сигареты. Эта каса находилась между автопарком и бетонным забором, отделяющим "Платан" от манговой рощи. В манговой роще все свидания и проходили, потому, как кубаши висли на заборе и звали.
Единственное, что я забыл отметить, это нашу маленькую беседку-курилку, находящуюся в правом углу плаца. Будучи полторашниками, мы там отсиживались и отлеживались в свободное от вахты время, да это была курилка полторашников. А рядом с душевыми были два улика с пчелами и, будучи уже годками, мы могли позволить себе мед на нашем столе.
После провала августовского путча должность замполита стала называться заместитель командира по воспитательной работе с личным составом. Жил он, как и все офицеры, в военном городке.
Количество младших специалистов не увеличилось. В 20-ку мы ходили иногда играть в футбол. Был даже спортивный праздник, и мы в нем принимали участие. На "Платане" мы играли в волейбол. Было две команды, команда младших специалистов против команды офицеров. И отварку в батальоне тоже посещали. На губу наших ребят туда же водили. Начальник губы имел привычку стричь арестантов под горшок в буквальном смысле слова, поэтому не было никакого желания туда загреметь. Наши парни говорили, что за отказ стричься он добавлял сутки, ну и другие виды наказания.
Нам было известно об узле связи ВМФ "Восток". На УС "Восток" отправляли в основном по желанию. Это предопределялось еще в Москве. Я думаю, что мог бы попросить начальство направить меня на юго-восток Острова. Там служили мои товарищи. Домой на дембель, мы возвращались вместе. Они прибыли на "Платан" за неделю до самолета. Дня три мы пили. "Платан" их поражал, многое отличалось от "Востока". Да и с девками они считали, что у них было получше. Хотя в последнюю ночь, мы тоже организовали веселую пирушку, и кубашек привели в часть.
Я ушел с "Платана", не в последнюю очередь. Дождался смену свою, посадил на вахту двоих бойцов, и тогда улетел домой.
Улетали мы на Остров действительно выполнять интернациональный долг по защите интересов СССР, но за, то время пока мы находились за океаном, страну развалили, и вернулись мы совсем в другую страну, шальные 90-е. Конечно же, обидно, что встречали уже не так как предшественников, но что поделаешь, видно не судьба.
Когда прилетели в Москву с Кубы, в Шереметьево, нас встретил наш старшина подразделения мичман Вагулич. Он нам выдал военники, сдали мы ему паспорта, а также выдал нам деньги и тельники. Так как годки наши уже уволились, в часть мы не поехали, не было там уже не формы дембельской, не альбомов. Старшина Вагулич, мне и еще троим парням, предложил поехать в часть и при желании остаться служить по контракту. Тогда я не поехал с ним, не знал, что буквально через два года пойду все-таки служить контрактником, но уже в своих родных местах".
Из воспоминаний ветеранов, служивших в центре радиоэлектронной разведки ВМФ в 80-90-х годах, можно сделать следующие выводы:
1. Территория Центра была расширена за счет двух старых дорог, примыкающих со сторон артдивизиона и ОСНАЗа ГРУ.
2. В связи с переездом узла связи ВМФ "Каньон" из Торренса в Нарокко, в 1982 году на Центре был создан узел связи "Пифагор" для оперативной связи с Москвой через узел связи ВМФ "Горец" ("Каньон").
3. После 1985 года продолжалось строительство на территории Центра и переоснащение боевых постов новым оборудованием и аппаратурой.

9 комментариев

  • Гаврилов Михаил:

    Часть №2, посвященная "Платану".
    Дополнительную информацию вы можете также почерпнуть здесь - http://veterancuba.su/forum/viewtopic.php?f=10&t=24 и здесь - http://veterancuba.su/forum/viewtopic.php?f=20&t=32
    а также вы можете прочесть воспоминания Игоря Углова - https://cubanos.ru/texts/txt127

  • Александр:

    С весны 86 по весну 89 командиром Платана был тогда еще кап3 Комисаренко. Его менял кап 3 Заяц но при Зайце в начале декабря 89 произошло ЧП в самоходе парни разбились на РАФе и двое перней вернулись в Союз грузом 200.после этого командиром стал Михальченко
    и в начале 89 года на домике Пеликаны были заменены на Хрусталь и тогда сравнялось количество антен на малом и большом кругу.и там и там их стало по 24.

  • АРМЕН:

    86-88 служил 42 отд арт.дивизион. мы ходили в караул на ..платан.. пост - 1...залетный был пост. особист часто проверял. небольшое одноэтажное сооружение. стояли на крыше. и часто спускались вниз там была бочка пожарная с водой. залезешь в нее и вроде не так жарко - так и ловили нас...

  • Александр:

    Зато там для вас все время музыка играла.

  • Александр:

    Я прибыл на Платан в 1981 году при Фадееве, после Фадеева приехал Лунев.

  • Владимир:

    я Владимир, Одесская обл. служил на Платане апрель 1981-1983, А.Залевского помню. За перехват двух ПЛАРБ открытым международным позывным, нач. КП только пожал руку и объявил благодарность. Так все и было.

  • Красовская Анастасия Ю.:

    1984 г. - 1987 г. командиром Платана был Красовский Ю.В.
    Далее его заменил Комиссаренко А.В. и потом как вы написали.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *