Мирончик Лариса. АЭС "Хурагуа", до встречи! 1979-1992

Первоисточник ^[10]

<sup>[11]


[12]</sup>

Куба, Фидель Кастро – это наша юность. Когда Фидель первый раз приезжал в Москву, мне было шестнадцать лет. На Кубе совсем недавно произошла революция, только что. И помню, Фидель с Хрущевым устроили митинг на стадионе в Лужниках. Люди стояли даже на футбольном поле.
Вскоре я закончила школу и пришла работать в проектный институт "Теплоэлектропроект". Училась на вечернем отделении энергетического факультета Всесоюзной заочной Политехнической Академии и работала, занималась проектированием тепловых станций в Болгарской Народной Республике ТЭС "Марица-Восток", в Пакистане –ТЭС "Горазал" и Шатурской тепловой станцией.
В 1972 году Фидель Кастро приехал в Союз по серьезным экономическим делам. Планировалось съездить в Шатуру, посмотреть на новейшую тепловую станцию на торфе, но министр энергетики и электрификации СССР Петр Степанович Непорожний предложил ему взглянуть на Нововоронежскую АЭС, там тогда строились первые два блока АЭС ВВЭР-210. И вот Фидель вместо Шатуры поехал в Нововоронеж. Все энергетики Советского Союза с замиранием сердца следили, чем это закончится и какое впечатление произведет на лидера кубинской революции наша первая большая атомная станция. Произвела и, в результате чего, в 1974 году Петр Степанович Непорожний подписал, будучи на Кубе, Соглашение о строительстве первой атомной станции на Острове Свободы. В 1978 году был подписан контракт на Технический проект АЭС с двумя реакторами ВВЭР-440, а в июне 1979-го года поехала первая бригада проектировщиков и Поставщика, в которую была включена и я.

^[13]

Проектирование кубинской АЭС "Хурагуа" велось Ленинградским отделением института "Теплоэнергопроект" - ЛоТЭПом, сейчас это Санкт-Петербургский институт "Атомэнергопроект" - СПбАЭП. Главным инженером проекта был Владимир Ильич Санович. Он представлял институт и своих специалистов, а мне доверили представлять Объединение ВВО "Союзглавзагранатомэнерго". В это же время мне дали ордер на квартиру, а тут ещё и поездка на Кубу… В общем, очень счастливое было время.
Летели 22 часа через Марокко. И было так интересно: в те времена в Марокко были очень строгие исламские законы – как сейчас в Иране… Всё было очень необычно: женщины держались отдельно, мужчины отдельно пили кофе за столиками. А потом, после этих черных платков – вдруг Гавана! Лазурное море, голубой небосвод, океан, пальмы и много фруктов. Из Гаваны нас отвезли в посёлок Хурагуа, неподалеку от города Сьенфуэгос, расположенный в трехстах пятидесяти километрах к юго-востоку от столицы, на берегу Карибского моря. Там под площадку АЭС было отведено даже не поле, а большое плато, на котором, буквально на каждом сантиметре, росла, так называемая "мураба" - колючки выше человеческого роста. Вот сквозь эти тернии мы пробрались в сопровождении кубинцев и оказались на лужайке, нельзя сказать "залитой солнцем", потому что там кругом, везде и всегда всё под солнцем, а в посередине же лужайки росла кокосовая пальма.
- Здесь, - сказали гордо кубинские специалисты нам, - будет ось первого реактора на Кубе.
Около будущей оси первого на Кубе реактора нас встретил посол СССР Виталий Иванович Воротников. До этого он был первым секретарем, после Кубы работал в аппарате президента России. А между этими должностями была Куба, работа посла СССР, и нам казалось – это очень большой, в смысле, важный человек. Мы держались очень скромно, но он же очень добродушно к нам отнесся, показал нам домики, где мы будем жить и стал рассказывать о Кубе. Нам сразу же подали холодный свежевыжатый апельсиновый сок, и так это было необыкновенно после палящего солнца. Казалось, более дорого подарка нельзя было сделать. Но, как ни странно, на Кубе гораздо более ценным считается стакан холодной воды. Потом нам выдали пробковые шлемы и повезли показывать всю площадку на открытых японских джипах. Всё это было очень интересно и романтично…
Поездки делегаций на Кубу стали работой. Постепенно мы согласовали графики строительства, монтажа, поставки оборудования. Сначала мы поставляли оборудование для "стройдвора", так скромно именовалась огромная строительная база с мастерскими, со станками, с большими Белазами, МАЗами, строительными кранами – все из Советского Союза. И еще были наши советские "джипы" - ГАЗики, УАЗики, и, надо сказать, они на экспорт делались очень симпатичные и модернизированные.
Потом полным ходом пошли строительные работы, но что удивительно, первое ощущение праздника, которое мы испытали по приезде на Кубу, так и оставалось все время сооружения АЭС "Хурагуа".

^[14]

Были, конечно, и серьезные трудности. Так, например, бетон, который заливали в пригрузочную плиту основания реакторного здания, а он заполнял в карстовые поры и полости местной породы. Два года мы лили бетон в фундамент, забетонировали это плато, наверное, до центра Земли, но, тем не менее, плиту сделали и возвели контаймент, бетонную оболочку реакторного здания, которая была рассчитана на землетрясение 9 баллов, цунами, торнадо, падение самолёта и прочие тропические стихии.

^[15]

Большую часть времени кубинские строители работали две смены по 12 часов. Только летом работала одна смена, да и то по 8 часов. Однако работы шли довольно-таки быстро и с энтузиазмом, несмотря все трудности. А вот на этапе поставки оборудования возникло немало проблем. Так, например, всё электрическое оборудование на Кубе рассчитано на 60 герц – наследие американской инфраструктуры. Это создавало дополнительные сложности для наших поставщиков, т.к. электрическую часть оборудования приходилось переделывать. Ряд оборудования разрабатывался заново.
По контракту мы в основном поставляли оборудование только нашего отечественного производства, однако часть номенклатуры атомного оборудования в СССР не производилась. Например, регулируемая арматура, так для наших станций и для Финляндии, она поставлялась западными фирмами. Тем не менее, ряд заводов справлялись с поставленными проектировщиками задачами. Трудности были в разработке и поставке части реакторного оборудования, оборудования для морской воды, кабелей в огнезащитной и водонепроницаемой оболочке и др.
Были и проектные сложности. Так расчетная температура охлаждающей воды была 28 градусов, температура же воды в Карибском море, как оказалось, не опускалась ниже 30 градусов и это влияло на КПД станции и другие проектные показатели.

^[16]

Работать было сложно еще и потому, что у нас не было ни телексов, ни факсов, телефонной связи по сути никакой. Бывало сутками сидели у телефона, чтобы связаться со стройкой на Кубе или с Москвой. Для советских специалистов был построен большой поселок "Хураговка", как они его называли, а командировано на Кубу для реализации задач за время строительства АЭС около 1000 советских специалистов с семьями. Эти командированные и стали нашей курьерской связью.
Вот так, несмотря на трудности, станция строилась, начинялась оборудованием, которое монтировалось и налаживалось. В Объединении работу по Кубе в качестве заместителя начальника возглавлял Александр Константинович Нечаев – человек огромного, мужества, энергии, терпения, энтузиазма, не говоря уже об опыте финской АЭС и технической вооруженности.
Большой вклад внес и начальник нашего Объединения Эдуард Аркадьевич Акопян, но у него было очень много объектов, стран и поэтому он полностью не мог всё своё внимание уделять строительству АЭС "Хурагуа", хотя участвовал в решении многих вопросов, неоднократно посещал с делегациями строительство АЭС "Хурагуа", а несколькими годами раньше жил на Кубе и непосредственно руководил строительством АЭС "Мариэль", и потому страстно любил Кубу.
Нельзя не отметить, что нашей работе очень содействовал тот факт, что в стране было плановое хозяйство и для производства и поставок оборудования на экспорт выделялись специальные фонды. С министерствами мы согласовывали номенклатуру, графики изготовления и поставок оборудования и, в дальнейшем, не только контролировали, как заводы выполняют госзаказ, но и влияли на ход выполнения сроков и объёмов поставки. Оборудование заказывалось по заявке министерства в Госплане, что являлось законом, однако не всегда у страны хватало ресурсов и средств на выполнение грандиозных задач, поставленных пятилеткой. И всё-таки, работы шли споро, и уже к середине 80-х годов мы поставили на АЭС где-то 75-80% оборудования, строительные работы были закончены на 90-95%, и смонтировано 20-25% оборудования.
За эти годы на Воронежском и Запорожском учебных комбинатах было подготовлено более 1500 кубинских специалистов по монтажу оборудования для АЭС и около 700 специалистов по эксплуатации АЭС. Все кубинские и советские специалисты со всех заводов и институтов обоих стран с огромным энтузиазмом и с любовью строили эту станцию АЭС "Хурагуа". Особенно запомнилось то, что именно кубинским энтузиазмом были охвачены не только наши люди, но и в дальнейшем специалисты других стран, так из Болгарии неоднократно направлялись спецотряды для работы на АЭС "Хурагуа". Стройку контролировал лично сам Фидель Кастро Рус. Раз или два в квартал появлялся на площадке АЭС – и всегда совершенно внезапно.
Прилетал на вертолете, доезжал до площадки с эскортом военных джипов, вбегал на второй этаж, советские специалисты выстраивались перед ним, как перед командующим. Он всегда жал всем руку, улыбался широкой такой, добродушной улыбкой и уходил на совещание с руководством. Надо сказать, недолго он совещался, не больше получаса, потом быстро спускался со второго этажа тоже бегом по лестнице. И ещё он бежал по ступеням, а джипы уже трогались с места, и, догоняя машины на ходу, он запрыгивал в головной джип и брал наперевес автомат. На ходу прыгал! В 60 лет! Машины эти, правда, низкие, открытые, но все-таки – 60 лет было человеку, и все равно, запрыгивал только на ходу, и сразу – за автомат. Очень интересно! И все это он делал с какой-то простодушной радостью. Как играл.
Да, на Кубе каждый день – праздник. Казалось бы, откуда каждый день? Вроде все работают - и всё равно. Все улыбаются и мужчины обязательно говорят женщинам комплименты. Это всё солнце, это оно дает очень большую энергию, какую-то радость, гормон счастья, как модно теперь говорить.
И еще интересная встреча была нашей делегации в 1992 году, в доме Правительства в Гаване, это была уже последняя встреча. Тогда Фидель на приеме в резиденции также появился совершенно неожиданно и сел за стол перед Евгением Александровичем Решетниковым – он тогда в качестве замминистра курировал стройку, человек неординарный, он и возглавлял нашу делегацию. Накануне нам обещали, что вроде бы, должен быть Фидель Кастро, но его всё не было и не было. Уже съели первое, второе, подали десерт. И вдруг, откуда не возьмись вырастает его фигура, как из-под земли, с охраной по периметру. Я стала из сумочки доставать помаду, очки. За спиной моей сразу выросла фигура карабинера. Значит, не шевелиться. И я только слушала. Очень интересный был разговор Фиделя с нашими руководителями, и очень много надежд, доверия, желания, что, в общем-то, все стараются, работают, и вот-вот, вот уже... Станция почти готова, надо приложить ещё усилие, и все были уверены, что мы это делаем. Никаких не было сомнений, что всё это будет воплощено в жизнь и АЭС даст первый ток.
Но, мы не успели - не успели одолеть современную систему автоматизации станции, так называемую АСУ ТП. Сначала мы работали с чешской стороной, а потом переключились на немецкую фирму "Сименс", и на это ушли годы и большие средства. Станция практически уже у нас была готова, а этой системы у нас все не было.
И так случись, что этот великолепный объект АЭС "Хурагуа", сильно модернизированный по сравнению с финским проектом АЭС "Ловииза", и в котором уже учитывался опыт чернобыльской аварии, был законсервирован. В СССР наступила перестройка и все платежи стали осуществляться в конвертируемой валюте. Видимо, это условие кубинская сторона принять не могла. Они и раньше получали кредиты под разные объекты строительства, а расплачивались сырьевой продукцией, сахаром, и, вообще, они как бы они считали, что мы оказываем им безвозмездную братскую помощь. Да, СССР им построило несколько тепловых станций на тех же кредитных условиях платежей, а вот атомной станции не повезло – наступили другие времена.
Станцию стали консервировать, хотя молодой кубинской промышленности очень была нужна электроэнергия. У них ведь вся промышленность и энергетика – на мазуте, угля нет, поэтому, конечно, атомная энергия им была, как воздух, необходима - 40% потребности страны в электроэнергии сразу бы было обеспечено. У них в это время развивалась и никелевая промышленность, и радиотехническая, и медицина, где требовалась электроэнергия, однако кубинской стороной было принято решение консервировать станцию. Длительное время мы ее консервировали, и надеялись, что всё это будет возобновлено, но пока наши надежды не сбылись.
Вообще, есть круг людей, который очень верит, надеется, что, если не эта станция, то какая-то другая атомная станция будет на Кубе, пусть в другом месте, но будет. Современному развитию человечества без АЭС нельзя. На юго-востоке Кубы то время ещё проводились изыскания на нескольких площадках для строительства аналогичной АЭС "Ольгин". Это очень интересное место, там впервые высадился Колумб, открывший Америку. А всего на Кубе планировалось построить до 10-ти блоков АЭС и было намечено на севере страны шесть-восемь площадок.

См. также:

Cайт средней школы поселка АЭС "Хурагуа" ^[17]
АЭС "Хурагуа". Школа ^[18] - группа в "Одноклассниках"