Петерсон Юрий: "Куба - это рай!" 1978

Первоисточник ^[10]

В 1978 году "Пламя" в составе огромной советской делегации отправилось на Кубу, - вспоминал певец Юрий Петерсон ^[11], - чтобы принять участие во Всемирном фестивале молодежи и студентов.
На Кубе мы уже были с "Самоцветами" в 1973 году.

Куба – это Рай. Так сказал Колумб, когда высадился на острове. И он прав: на Кубе можно зайти в джунгли – и преспокойно лечь спать: здесь нет ни одной змеюки. А сколько там тепла, сколько солнца, сколько улыбок на лицах людей.
Наши кубинские гастроли в 1973 году продолжались двадцать дней. За это время мы пропахали Кубу вдоль и поперек. Она же маленькая. Жили мы в Варадеро, и оттуда отправлялись путешествовать по острову.
С нами на Кубу поехал молодой Геннадий Хазанов. Уже тогда я понял, насколько он гениальный артист, ведь Гена полностью сделал программу на испанском языке. Более того: поскольку юмор в каждой стране имеет свои особенности, то, когда мы приехали на Кубу, Гена сел с нашим переводчиком, который очень хорошо говорил по-русски, и они перелопатили всю программу. В результате кубинская публика хохотала до слез над каждой его шуткой.
Наш барабанщик Юра Генбачев именно тогда подсмотрел, как местные музыканты играют на барабанах, которые называются тумбалоры. У кубинских барабанщиков – длинные пальцы, бьют они нахлестом, с оттяжкой – отчего звук получается сочный. Но больше всего Юру заинтересовало, как они локтем прижимают мембрану, чтобы поменять тональность. В барабанах, которые используются в симфоническом оркестре, для этого есть педаль, на нее нажимаешь, кожа на мембране растягивается и тональность меняется, а кубинские барабанщики для этого локтем в тумбалор тычут. Вот Генбачев стоял рядом с местным парнем и наблюдал, как тот играет, как бьет по тумбалору, а потом вдруг локтем давит на кожу мембраны - и от этого изменяется высота звука. Насмотревшись на великолепную игру кубинских музыкантов, Генбачев тоже решил научиться играть на тумбалорах, и в конце концов он добился своего, став одним из лучших перкуссионистов в нашей стране.
Кубинцы очень хорошо восприняли нашу музыку. Они - очень искренние люди, и когда они поняли, что и мы – тоже искренние ребята, они нас просто обожали. Разумеется, специально для тех гастролей мы выучили несколько кубинских песен. Когда Ира Шачнева пела: "Para seguirlo explotando y en eso llegó Fidel", - зал вставал и пел вместе с ней. И когда мы приехали в Гавану на XI Всемирный фестиваль молодежи и студентов с "Пламенем", то многие нас помнили.

Во второй раз мы шли на Кубу на теплоходе "Шота Руставели". Это был огромный, шикарный корабль высотой в 8 этажей, между которыми ходили лифты (а были еще палубы, куда по трапам надо было спускаться), с двумя бассейнами и почти двумя десятками баров на разных палубах. Наша делегация насчитывала 1600 человек, из них - более 700 артистов. Вместе с нами на теплоходе через океан плыли Владимир Винокур, Лев Лещенко, Ринат Ибрагимов, Сергей и Татьяна Никитины, джазовое трио Владимира Чекасина, ленинградский джазмен Давид Голощекин, поэт Роберт Рождественский, всевозможные танцевальные ансамбли. Каждый день – обалденно интересные концерты. А когда официальные программы были показаны уже по нескольку раз, то начались джем-сейшны, на которых играли музыканты из разных ансамблей.

А еще на "Шота Руставели" шли первые и вторые секретари обкомов и горкомов комсомола (ребята из ЦК ВЛКСМ летели на Кубу самолетом), передовики производства, Герои социалистического труда, космонавты и даже сборная СССР по боксу. Фактически здесь была представлена вся страна. Все были молодые, красивые. Но полкорабля сразу же простудилось из-за того, что было жарко, и все сразу же включили кондиционеры. У нас же в стране кондиционеров тогда не было, и никто не умел с ними обращаться. Вот и простудились. Потом уже привыкли, стали включать кондиционеры потише либо просто открывать окна в каютах.
А еще везде на корабле стояли игральные автоматы, которых тогда тоже не было в Советском Союзе, и все, разумеется, начали дергать ручки и играть, и деньги у всех вскоре закончились, так как все проигрались в пух и прах. То есть с одной стороны, с голоду помереть не дали бы, кормежка была бесплатной, но с другой стороны – в баре даже ста грамм водки не на что было купить!
Среди пассажиров нашего теплохода была очень красивая девушка-чабан, представлявшая один из малых народов. Она разгуливала по кораблю в национальной одежде, в которой, по всей видимости, спустилась с каких-то гор. Однажды она шла мимо игрового автомата, дернула за ручку - и выиграла. Деньги посыпались из автомата настоящим водопадом, вернее – деньгопадом. Она забрала свой выигрыш и под завистливые взгляды окружающих отправилась в магазин покупать… фотоаппарат.
Более того, потом она выиграла еще четырежды. Игровых аппаратов было наставлено на каждом углу, и она, иногда проходя мимо, просто дергала за ручку. Автомат тут же откликался звоном высыпающихся монет.
Вокруг девушки сразу завертелся хоровод поклонников, среди которых были очень известные люди. Они обещали ей златые горы, если она одолжит им немного денег, но та оставалась холодна, а выиграв, снова шла в магазин… еще за одним фотоаппаратом.
В последний день пребывания на корабле, когда Куба уже показалась на горизонте, я тоже выиграл. И как посыпалось!
Швартовался "Шота Руставели" под звуки нашей песни "Куба далеко, Куба рядом", которая стала гимном фестиваля. Это было приятно.
Концертов было много. Но в этот раз мы в основном работали в Гаване.
Однажды мы выступали в одном концерте с американским певцом Дином Ридом. Мы пели отделение, и он - отделение. Но пообщаться с ним не удалось. Бывают люди, которые на публике кажутся очень общительными, но к ним фиг подойдешь! Вот он был как раз из таких. И то, что он якобы общедоступный - это все легенда. Да, он был очень публичный человек, он постоянно пиарил себя, причем не реклама искала его, а он искал рекламу. Но он всегда вел себя так, будто бы это не он, а она его ищет. Я удивлялся, когда он вдруг - раз! – и юных негритянок на руки возьмет! Не расставаясь при этом с гитарой! Но вот он потусовался – и его уже нет. Никогда не бывало такого, чтобы он стоял где-нибудь за кулисами, с кем-то разговаривал или выпивал. Нет, он свое отбацал, отработал – и исчез. Только что были корреспонденты, но как только корреспонденты ушли, то и ему тусоваться необязательно.
^[12]

И все же самым главным на фестивале была та легкая и непринужденная волна общения, подхватившая нас, и та теплота кубинской природы, окутавшая нас. Венцом фестиваля стал гигантский банкет, который кубинцы устроили для своих гостей, а их было немало – 26 тысяч человек. Вот где ураган-то был.
В Гаване есть Парк имени Ленина. Там были накрыты километровые столы со всякой закуской: огромные креветки, пиво "сервесо"… Кстати, кубинское пиво очень вкусное, и, что еще более важно, оно приспособлено для жары. Потому что пиво, выпитое на жаре, сразу валит с ног, а местное пиво "сервесо" – слабенькое, пьешь его - и становишься счастливым.
Тут же рядами стояли здоровенные бочки с ромом! У каждой бочки – краник. Подходишь, открываешь, стаканчик наливаешь – и дальше идешь. А можно просто лечь рядом и пить. Но ром – опасная штука! Короче говоря, многие гости, дорвавшись до дармового рома, упились так, что тут же и уснули…
Советское правительство подарило Кубе девяносто автобусов "ЛАЗ" специально для обслуживания этого фестиваля. Но так как кубинцам еще только предстояло научиться управлять этими тяжелыми машинами, не имевшими к тому же автоматической коробки передач, то на фестиваль прибыли советские водители, которые должны были водить эти "ЛАЗы". Они прилетели туда на самолете, а автобусы везли морем.
Проблема состояла в том, что почти все из славной когорты водителей теперь спали сладким сном возле бочек с ромом. А народ надо же было как-то вывозить с банкета. Тем более, что после застолья практически все делегаты фестиваля были, мягко говоря, не очень трезвы. Прикомандированные сотрудники КГБ бродили по парку и искали водителей, которые были в состоянии сесть за руль. Но трезвых водителей в тот день, видимо, не существовало вообще. Поэтому найденных наших шоферов сажали рядом с местным водителем, который крутил руль и нажимал на педали, а наши только переключали скорость…
А еще в том парке были озерца, в которых жили крокодилы. От дорожек, по которым ходили люди, их отделял только низенький, чуть выше колена заборчик. Этого считалось достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности: поскольку крокодилы прыгать не умеют, им не под силу преодолеть даже такой небольшой заборчик.
Тем не менее, когда первый заместитель Председателя Совета Министров РСФСР Виталий Иванович Воротников (между прочим, друг Фиделя Кастро и будущий Чрезвычайный и Полномочный Послом СССР в Республике Куба) шел по парковой дорожке, ему навстречу вышел огромный крокодил. Совершенно непонятно, как он смог перелезть через заборчик, но это случилось. Возможно, кто-то из гостей нечаянно сломал ограду. Охрана Воротникова выхватила пистолеты и начала палить в крокодила, но несмотря на стрельбу монстр продолжал неуклонно приближаться, а пули от него отскакивали, будто он был обшит броней. Ситуацию спасли двое самоотверженных молодых кубинцев. Один схватил крокодила за хвост, другой обхватил поперек брюха, и так они забросили монстра обратно за загородку.
На Кубу мы шли 17 дней, а обратно - 15 дней. И опять всю дорогу игрались концерты, люди загорали и купались в бассейнах. И вот настал последний день: "Шота Руставели" бросил якоря в Одессе. И все эти комсомольские мальчики и девочки, все артисты и спортсмены стояли на палубе, и никто не хотел сходить на берег, потому что все отчаянно понимали, что ничего подобного в их жизни больше уже никогда не случится. По судовой трансляции несколько раз повторили: "Внимание! Внимание! Просим всех покинуть корабль!" Но делегация еще долго стояла на палубе, и никто не хотел уходить…
После той поездки я побывал еще в двадцати странах мира, но я тоже могу подтвердить, что Куба – это Рай.