Синягин Андрей. Путешествие в Детство (1963-1964)

^[10]
В 2013 году исполнилось ровно 50 лет, как я с родителями прожил целый год (с августа 1963 по август 1964 года) на Кубе. Поэтому мне вдруг захотелось оставить свои детские воспоминания о Кубе в этой Книге.
А началось все с невинной просьбы моей любимой племянницы Ольги Докучаевой помочь ее сыну, Максиму, рассказать по заданию школьного учителя про прадедушку…
В 1963 году моего папу, Константина Григорьевича Синягина, направили на работу экономическим советником на Кубу. На целый год, как писали в советские времена, помогать молодому и свободолюбивому государству строить социализм, а, может быть, даже и коммунизм.
Большие начальники понимали, что жить молодому мужчине (а папе было в то время всего 41 год) вдали от Родины и семьи невыносимо, поэтому ему разрешили взять с собой в длительную командировку жену, Людмилу Ивановну Синягину (ей, молодой и красивой, было 39 лет), и сына в юном возрасте 5 лет, то есть меня.
Папа выполнял порученную ему партией и правительством работу достойно и ответственно, впрочем, как и все, за что он брался, хотя коммунизм на Кубе так и не построил. А при отъезде ему в торжественной обстановке вручили портрет Фиделя Кастро с его собственноручной дарственной надписью. Этот портрет хранится у нас до сих пор, мы его отреставрировали и повесили на стенку на нашей новой даче.
^[11]
Потом, когда мы вернулись назад, в СССР, воспоминания о Кубе в нашей семье стали почти священными. Сколько себя помню, родители упоительно рассказывали приходящим гостям (а гости приходили часто) всякие памятные эпизоды, а те слушали, раскрыв рот и даже развесив уши, про удивительную жизнь на такой далекой Кубе. Как будто про жизнь на другой планете…
Еще бы, в те давние времена Куба у нас воспринималась как яркая легенда об Острове Свободы, а все кубинцы представлялись веселыми и беззаботными, постоянно поющими и пляшущими под крики "Patria o muerte – Venceremos! (Родина или смерть – Мы победим!)".
А кубинские национальные герои – пламенный Фидель Кастро и несгибаемый Че Гевара – были для большинства советских людей такими родными и близкими. Своими и почти русскими. Даже была такая песня – "Куба, любовь моя!" (написанная композитором Александрой Пахмутовой к приезду Фиделя Кастро в город Братск в 1962 году).
Но прошло время. И я стал осознавать, что этот период был очень сложным, а именно периодом после Карибского кризиса, когда поругались Джон Кеннеди и Никита Сергеевич Хрущев по поводу размещения советских ракет на Кубе. По сути, мир тогда стоял на грани третьей мировой войны. Получается, что мой папа не просто работал на Кубе, а работал героически, под угрозой нападения США и рисковал собой и своей семьей…
Запомнилось мне, как папа часто стоял на балконе, курил, задумчиво смотрел на морской горизонт и приговаривал: "Зараза! Опять он стоит на горизонте!". Заразой был американский военный корабль...
Потом, когда мой папа стал "выездным" (было такое выражение в советские времена), ему уже светила международная карьера. Я слышал краем уха, как родители обсуждали заманчивые предложения и красивые планы – а вот мне предлагают ехать работать в Бельгию, а потом, возможно, во Францию, давай лучше подождем Францию, да, давай подождем, поедем лучше во Францию, там будем строить социализм. В итоге больше таких красивых поездок у родителей никогда не было…
Конечно, эти воспоминания - фрагментарные, дурацкие и смешные, с восприятием пятилетнего ребенка, но ведь это же все было и было со мной, много лет тому назад на далеком Острове Свободы.
Надо, надо их записать, чтобы … да и сам не знаю, зачем, может быть, лет через 50 эти воспоминания прочтет мой далекий потомок, возможно, будет благодарен.
Блажен, кто верует…
Помню – на Кубе мы жили в шикарном отеле, его название не всплывает в памяти, но, кажется, смог бы его восстановить по сохранившейся фотографии.
^[12]
Интересно было бы побывать в нем, хотя и страшно бывает входить в одну и ту же реку.
Папу возили на красивом американском автомобиле с персональным водителем, которого звали Бенисио. По крайней мере, так его называл мой папа, а он охотно откликался на это имя.
И отели, и автомобили, и прочие блага, включая непривычно идеальные дороги, остались от райской жизни богатых американцев, которые облюбовали в свое время Кубу для курортного отдыха. А в 1959 году их прогнали повстанцы-барбудос (бородачи).
В номере отеля, где мы жили целый год, мне запомнилось непонятное сооружение в туалете, похожее на унитаз, но с дырочками, из которых били вверх струйки воды. Моим любимым развлечением было раскрутить краник так, чтобы струи воды добивали до потолка. Так было весело! Спустя годы понял, что это диковинное сооружение называется биде…
Помню, что часто днем по коридорам отеля ходил могучий кубинец, руки у него были в кожаных черных браслетах. Он разносил советским семьям в огромных бутылях питьевую воду и кричал: "Агуа, агуа! (Вода, вода!)".
А перед входом в отель росли высокие-превысокие пальмы, хотя в то время все деревья казались для меня большими. Часто к отелю приезжал мороженщик и продавал очень вкусное мороженое - не наше маслянистое, а фруктовую замороженную водичку, но в те времена оно мне казалось безумно вкусным!
Мой папа часто потом вспоминал при гостях со смехом, как я просил у них деньги, бегал к мороженщику и говорил на чистом испанском языке: "Пор фабор, эладо! (Пожалуйста, мороженое!)".
Наш отель назывался "Sierra Maestra", а его название я нашел, перебирая старинные и непрофессиональные черно-белые фотографии папы с трогательными мамиными надписями – "Вот пирс, на котором Костя ловил рыбу", "Вот двор, где бегает Андрей", "Вот наш отель, отмечен галочкой". Кстати, лучшие из этих фото я взял с собой на Кубу, чтобы на месте сравнить то, что было, и то, что стало. Эх, Мама, Мама, что же ты не сфотографировала, как Костя ловит рыбу на пирсе и как бегает по двору Андрей! И как бы сейчас порадовались мои дорогие родители, слушая мои рассказы о втором путешествии на Кубу!
Отель стоял на берегу Атлантического океана, а перед отелем была полоса земли, на которой размещались два бассейна – маленький, детский, в котором я научился сам плавать (одно время я гордился, что, как многие знаменитые пловцы, научился плавать в 5 лет) и большой, взрослый, с трехметровыми вышками для прыжков воду. Маленькие дети ведь ничего не боятся – очень я любил прыгать в воду с вышки (став постарше, прыгал с такой же вышки, но смотрел вниз уже с опаской).
Помню, однажды я очень неудачно пошутил.
Пошли утром мы с мамой купаться во взрослый бассейн. Мама неспешно стала рассекать водные просторы, туда-сюда, туда-сюда, а я ее подкараулил и прыгнул сверху, почти на нее, так называемой "бомбочкой", вызывающей кучу брызг и море детского восторга. Но, судя по реакции, как-то мама не очень обрадовалась моей шутке. Очень меня за это поругала…
А был в этом взрослом бассейне еще и такой трагикомичный случай. Шел я по краю бассейна под вышкой (значит, было в этом месте глубоко), поскользнулся и упал вниз, а в воды в бассейне не было. Мог бы и разбиться, но – судьба Синягина хранила! – отделался легким испугом да синяком на бедре.
Редко, но я купался и в океане, но обязательно в кожаных ботинках (раньше же специальных коралловых тапочек не было и в помине), чтобы не дай Бог ни наступить на морского ежа. Помню, как кричал маме: "Мама, скинь мне с балкона ботинки – пойду купаться в Океан!"
А еще такое всплыло воспоминание – ребята, советские и кубинские, лежат на пирсе и смотрят зачарованно вниз, а там по каменной стене медленно ползет огромная лангуста (до сих пор так я и не знаю различий между лангустой и лобстером).
Кстати, про лангусту.
Родители в числе многих сувениров (но об этом чуть подробнее будет ниже) привезли лангусту, необработанную как надо и поэтому изрядно вонявшую. Долго-долго эта лангуста лежала у нас дома, в кладовке, тихонечко подванивая. И вот как-то раз, в школе наша учительница по биологии велела детям принести на урок рака, сваренного и в разрезе. Чтобы таким образом его изучать. Нормально, да?
Мои родители хитро переглянулись, усмехнулись и предложили мне отнести в школу эту самую подванивающую лангусту. Послушный и ответственный ребенок так и поступил. Учительница обомлела, приняла с благодарностью и даже поставила мне за это пятерку. Догадываюсь, как она потом поступила с кубинской лангустой…
Слышал я еще часто, что родители говорили – а вот на Кубе карточная система. Вспоминал, когда мы заходили с мамой в магазинчик при отеле, то там лежали красивые открытки, в основном с видами шикарных отелей. А больше на витринах, видимо, ничего и не было, поскольку мне даже не запомнились иные предметы или продукты. Долго я считал, что для покупки всех товаров кубинцам были нужны именно такие открытки-карточки.
Помню, что впервые попробовал на Кубе манго, гуайяву (вкус этого фрукта особенно остро запомнил) и сахарный тростник. Попробовал и настоящий шоколад, при этом он ужасно мне не понравился – такой был горький! А вот, где мы питались и что мы ели еще, кроме манго и шоколада, совсем не помню.
Помню и часто рассказывал об этом школьным друзьям с восторгом, что можно было пойти в гостиничный бар и самому купить за одно (!) сентаво воду со льдом в металлическом стакане. Что меня в этом так поразило, до сих пор не понимаю.
Но с особым восторгом я вспоминаю, как смотрели на Кубе телевизор!
Восхищался и рассказывал потом друзьям, что вот на Кубе мультфильмы (тоже оставшиеся от американцев) показывали – с ума сойти! – аж 4 раза в день. А воскресенье было особым телевизионным днем – поздним вечером показывали советские фильмы, как раз для советских специалистов, тоскующих по Родине, все их ждали, чинно рассаживались и внимательно смотрели самое лучшее в мире кино.
А я при этом очень расстраивался, буквально до слез, если мне не разрешали их смотреть и загоняли рано в постель спать. Дескать, спать пора маленьким детям…
Случалось, что родители выходили со мной на всякие революционные праздники и красочные карнавалы, очень кубинцы любили эти мероприятия. Папа часто вспоминал, что я как-то не выдержал при зажигательных звуках самбы (или сальсы) и пустился в пляс прямо по трибуне, где сидели советские специалисты. Под аплодисменты и одобрительные возгласы кубинцев.
Да, зажигательный был мальчишечка…
На одном из таких праздников папа сделал уникальное фото – Команданте Эрнесто Че Гевара с русскими детьми. Но об этом расскажу ниже.
А еще было такое забавное фото – часто воспоминания оживают, когда рассматриваешь старые фотографии.
Однажды мы всей семьей пошли купаться и загорать на пляж. А на Кубе все пляжи общественные, поэтому на них все вперемешку – и белокожие советские специалисты, и стройные обольстительные мулатки (думаю, что мой папа украдкой провожал их горячим мужским взглядом), и негритянские ребятишки. Папа уговорил одного негритенка сфотографироваться вместе со мной.
Тот охотно согласился, встал со мной рядом и обнял меня за плечи. А я обнимал его очень осторожно, еле касаясь, как будто боялся испачкаться. Эта композиция в стиле "Дружба народов" так и осталась на старой фотографии.
Помню, но очень смутно наши культурные поездки – в домик Эрнеста Хемингуэя, где он прожил почти 20 лет. Да, Нобелевский лауреат любил жить на Кубе, именно в этом домике он наслаждался райской жизнью, ловил рыбу (привет "Старику и морю"!), накачивался знаменитым кубинским ромом и тосковал о ненаписанных книгах.
^[13]
Домик был закрыт, заглянуть в него можно было только через раскрытые окна. Оказывается, он закрыт до сих пор, чуть ли не единственный в мире закрытый дом-музей.
А еще помню поездку в огромную диковинную пещеру с разноцветными сталактитами и сталагмитами.
Помню, что как-то вся колония советских специалистов выезжала встречать на аэродром наших космонавтов – Юрия Гагарина и Валентину Терешкову. Долго-долго их ждали на самом солнцепеке – взрослые стояли, а малышня сидела на корточках. Потом я нашел среди папиных негативов (жалко, что не удалось сохранить эти негативы!) фото с улыбающимся Юрием Гагариным. Распечатал его и храню до сих пор.
^[14]
А еще помню, что та же дружная группа "наших людей" в Гаване посетила морской порт, где встречалась с моряками советского рыболовецкого траулера. И нас они угощали деликатесным супом из черепахи. Правда, вкуса этого супа уже не помню, но зато точно могу утверждать, что в своей жизни пробовал и даже вкушал знаменитый черепаший суп.
Мама (а она у меня была с юмором) часто рассказывала гостям, когда ее просили вспомнить что-то интересное про Кубу, как советские моряки добродушно предложили гостям выбрать и взять себе по свежей рыбке на ужин.
Вот мама и выбрала добычу, наметилась и вцепилась в одну огромную рыбину, но оказалось, что вместе с другой женщиной, тоже положившей глаз на эту рыбу. Так и не узнал, чем же закончилась эта схватка, но, думаю, что победа все-таки осталась за моей мамой.
Что еще у меня сохранилось от Кубы, кроме этих воспоминаний?

Легендарное фото с Эрнесто Че Геварой!!!
^[15]
Родители были на очередном празднике, а Че Гевара ходил по трибунам и общался с народом, таким он был демократичным и простым. Папа и попросил его сфотографироваться со мной и другим мальчишечкой. Интересная получилась фотография – Че Гевара с сигарой в руке и значком с Юрием Гагариным на френче и два мальца, один с пламенным взором, а второй – с каким-то пофигистским взглядом (это и был я в далеком детстве, к слову, такой взгляд сохранился до сих пор).
Долгое время я не придавал значения уникальности этой кубинской фотографии, пока не принес ее показать по просьбе друга Федора. А наш учитель истории, Соломон Борисович Черняк, увидел ее, весь задрожал да кинулся ко мне. С просьбой подарить и надписать эту фотографию. Уже потом, в старшем возрасте, был почти подобный случай: один мой коллега по работе ужасно возбудился, узнав про существование этого фото, и умолил подарить. Как он уверял, это уникальное фото было торжественно поставлено у него дома. В серебряной рамочке.
Ракушка!
Родители привезли их две – одну отдали мне, а другую моей любимой сестре Людмиле Докучаевой (Люсе). Отчетливо запомнил, как на Кубе мы их выбирали из огромной кучи, сваленной на берегу, а потом в отеле положили в ванную и горячей водой выгоняли из них хозяев, черных противных моллюсков.
Наконец, предметом особой гордости была и остается голова Крокодила. Долго-долго она лежала на серванте в родительском доме, приводя в восхищение и восторг всех гостей, знакомых, друзей родителей и моих школьных друзей.
^[16]
Голова Крокодила! Это же нечто фантастическое и необыкновенное!
Каждый считал своим долгом пощупать эту голову, раскрыть пасть и покачать его зубы. Тем не менее, Крокодил остался цел и невредим, лежит сейчас тихо на шкафу в прихожей нашего дома (и на прежней, и на новой квартире!) и придирчиво рассматривает всех входящих.
Написал, перечитал, задумался – и вдруг очень мне захотелось вернуться не в детство, а просто на далекий и прекрасный Остров Свободы.
На Кубу! Чтобы окунуться в ласковые воды Карибского моря, поесть вкусного мороженого, съездить в домик Хемингуэя и пещеру Бельямар (оказывается, она называется именно так), станцевать сальсу, пускай и не на революционном празднике и, может быть, встретить папиного водителя Бенисио.
И обязательно в майке с фотографией 50-летней давности, на которой изображены – Эрнесто Че Гевара и маленький Андрей Синягин. Что и случилось в 2013 году ^[17]…