Толщин Геннадий Аркадьевич. Живут во мне воспоминания, или Операция "Анадырь" глазами солдата!

20.11.2017 Опубликовал: Гаврилов Михаил В разделах: Тексты

(лайков: 4)

Загрузка...

Напечатать

ЖИВУТ ВО МНЕ ВОСПОМИНАНИЯ
или
операция "АНАДЫРЬ" глазами СОЛДАТА!

"Крепости берут не генералы,

а СОЛДАТЫ"

А.В. Суворов

Во славу ЖИВУЩИМ,

в ПАМЯТЬ УШЕДШИМ -

участникам Карибского кризиса 1962 года

Срочную службу в рядах Советской Армии я начал в 1959 году, в тот период, когда "теперешние друзья" - члены всевозможных военных блоков, развёртывали вокруг нашей Отчизны - СССР свои военные базы.

Первой моей воинской частью был 119 ОРТБ ПВО (отдельный радиотехнический батальон противовоздушной обороны) под командованием подполковника И. Храпко, ком. роты майора Рубаха и ротного старшины – "отца родного" С.Е. Хольченкова – фронтовиков, при которых не могла существовать "дедовщина" - они знали цену СОЛДАТУ! Вспоминается такой случай: солдаты, уходившие в запас, с разрешения старшины и по обоюдному, добровольному соглашению с молодым пополнением, обменивались обмундированием и сапогами, т.к. демобилизованные в большинстве случаев не имели никакой одежды. Так вот был у нас в роте шофер Иван Поддубный (тёзка знаменитого спортсмена) ростом и телосложением не соответствовал тёзке. И вот Ваня, не нашедший на себя замену, при выходе из штаба с проездными документами встретил удивленного старшину: "Куда это ты, Ваня, собрался в таком виде?" "Домой, Семён Елисеевич", - отвечает Ваня. "Тьфу ты, а я думал на работу в автопарк! А что же ты в грязном к матери едешь?" "Да вот ничего не нашёл подходящего". "Ну зайди ко мне в каптёрку через 15 минут!". Одев его во всё новое, сказал: "А теперь, сынок, езжай домой!"

В 1961 году по возвращению из краткосрочного отпуска, узнаю о расформировании нашего батальона и о переводе меня и моего друга – москвича Сани Деева (с которым мы дружили свыше 44 лет, вплоть до его кончины в 2003 году) в г. Сталинград (Волгоград), в роту обслуживания КП 10-й дивизии ПВО под командованием полковника Г.А. Воронкова и начштаба полковника В.К. Побидько. После месячных курсов шифровальщиков, которые проводили в штабе дивизии, в кабинете находящегося в отпуске зам. командира дивизии по авиации дважды Героя Советского Союза полковника А.К. Рязанова, и успешной аттестации мы с Саней Деевым проходили посменную службу на Командном пункте дивизии по взаимодействию между воинскими частями дивизии и КП корпуса ПВО Северо-Кавказского военного округа под командованием генерал-лейтенанта Ю.С. Вовка.

Геннадий Толщин со своим другом Александром Деевым


В марте 1962 года после успешных всесоюзных учений войск ПВО СССР наша дивизия была признана лучшей в стране. По результатам учений нашему командиру дивизии была предоставлена персональная автомашина "Волга" ГАЗ-21, а в начале мая 1962 года к нам прибыли Глав. Ком. ПВО СССР маршал авиации В.А. Судец и все командующие войск ПВО стран Варшавского договора, в количестве 47 генералов.

После такого престижного посещения у нас на КП пошли разговоры о возможной командировке с передачей опыта работы ПВО. Наши домыслы впоследствии были подтверждены, когда к нам на склады стали завозить тропическую военную форму и каски (без звёздочек), а в то время самыми "горячими точками" были – Индонезия и Куба. В пользу версии о загранкомандировке являются факты посещений: в июне президента Кубы – Освальдо Дортикоса Торрадо и несколько раз за месяц министра обороны Кубы – Рауля Кастро Рус. А дальше пошло-поехало: заполнения анкет по линии КГБ, характеристик, заявлений и т. д. Запомнилось очень трогательное напутствие бывшего командующего Сталинградским фронтом в Великую Отечественную войну прославленного Маршала Советского Союза В.И. Чуйкова словами: "не посрамите Город-герой, сынки!". Город, окраины которого в то время были усыпаны осколками минувшей войны, которых было очень много и на сопке в зоне расположения нашей РЛС (радиолокационной станции).

В первых числах августа 1962 года поздним вечером, чтобы не вызывать излишнего любопытства жителей города, погрузились в эшелон вместе с транспортной ротой и арт. лабораторией, у которой было несколько крупнокалиберных скорострельных пулемётов, как оказалось, не только для перебивания тросов от мишени (мишень применяется при отработке мастерства поражений целей во время учебных полётов в авиации), но и от возможных провокаций во время перехода в пункт дальнейшего прохождения воинской службы, что оказалось очень продуманным пунктом в подготовке операции "АНАДЫРЬ", как и вся операция.

8–го августа 1962 года глубокой ночью наш эшелон прибыл на станцию Феодосия для быстрой разгрузки. Нас, несколько человек с грузом послали в пункт разгрузки, как оказалось, в воинскую часть, личный состав которой находился в летних лагерях. В очередной раз мы были удивлены, когда, въехав на территорию военного городка, увидели через светящиеся окна корпусов офицеров, примерявших гражданские костюмы, убедились в очередной раз, насколько ЭТО СЕРЬЁЗНО!

Утром 9-го августа завтрак был более сытным, чем у нас в столовой покинутого места службы, как оказалось, в связи с выполнением операции "АНАДЫРЬ", мы были переведены на усиленное питание, как в ВВС (военно-воздушных силах) и в ВМС (военно-морских силах).

Вскоре старшина роты стал собирать наши размеры одежды и обуви для получения гражданской одежды и обуви и матросской рабочей робы и обуви. Каждому было выдано: по костюму, по две рубашки (светлой и цветной, в большинстве – в клетку), по одной паре обуви, две пары носок, плащ – пыльник и кепи – фуражка. В комплект морской робы входили: рабочие морские брюки, тельняшка, две пары носок и рабочие "с глазками" ботинки. Отличие в экипировке офицеров состояло в следующем: костюмы подороже, рубашки только светлых тонов, галстуки, шляпы и плащи.

Группа из нескольких человек, в которую входил и я, решила заузить костюмные брюки под "дудочки", в которых мы щеголяли до призыва в армию. Идём, рассуждая о своём будущем, о предстоящих событиях, смотрим, навстречу идут три генерала под руководством генерал-полковника. Я, по просьбе нашей группы, согласно Уставу, обращаюсь к старшему по званию с вопросом: "Товарищ генерал, мы не знаем конечного пункта нашего назначения, но хотелось бы знать – РОДИНА гарантирует нам безопасность перехода?", на что, похвалив за вопрос, генерал-полковник ответил: "Я не буду вас успокаивать, я просто приведу в пример ситуацию, в которой оказались такие же, как и вы, в акватории моря или океана, назвать которые по понятным причинам не могу. Торговое судно с такими же, как и вы, догоняет эскадра военных кораблей враждебной нам страны, флагман эскадры для нашего судна семафорит команду - сбавить ход, на что капитан нашего судна, запросив Москву, получает ответ - продолжить движение без ответа на требование, и так было ещё два раза, после чего последовало с флагмана требование - остановить судно! При получении аналогичного ответа из Москвы по обе стороны нашего судна всплыли две наши подводные лодки – эскадра после такого "аргумента" удалилась!" Удовлетворённые этой беседой и воодушевленные заботой нашей ОТЧИЗНЫ, заверенной нашими военачальниками, мы стали себя чувствовать более спокойно, увереннее.

10-го августа 1962 года под покровом ночи, примерно в 22 часа, нас привезли в порт Феодосия, где у пирса было пришвартовано судно торгового флота, сухогруз "ИЛЬЯ МЕЧНИКОВ" водоизмещением 5,5 тысяч тонн, приписанный к порту Одесса, на который нам было приказано - ГРУЗИТЬСЯ! Наши вещи, состоящие из вещевых мешков, в которые временно была уложена гражданская экипировка (чемоданы нам брать было запрещено) и шинелей в скатках, были погружены судовым краном, а нам предстояло налегке, пройдя строевым шагом мимо провожающего нас маршала артиллерии В.И. Казакова, подняться по трапу на судно.

Сухогруз "Илья Мечников"


В это время со мной произошёл занимательный эпизод, который заключался в следующем: ещё в городе Волгограде перед отправкой я купил складной туристический набор (нож-ложка-вилка) в чехле, который можно было крепить на форменный ремень, и, проходя мимо маршала, я услышал команду: "Товарищ солдат, ко мне!", на что я, лихо развернувшись, подхожу к военачальнику и, как предписывает Устав, рапортую: "Товарищ маршал, рядовой Толщин по Вашему приказанию прибыл!", на что последовал вопрос: "Что у Вас на ремне?" Ответив: "Нож, товарищ маршал!", я продолжил своё движение по трапу на борт судна, и как говорили мои сослуживцы – это было достойно!

После погрузки на борт мы стали размещаться в трюме на двухъярусных деревянных лежаках, специально изготовленных для скрытой перевозки военнослужащих, где подушками и матрасами были листы поролона в чехлах (не лучшие постельные принадлежности!), "достоинства" которых нами были оценены уже в Средиземном море, когда судно шло, прижимаясь к берегам Африки, где зной этих широт, нагревая корпус судна, создавал температуру в нашей "гостинице" +50 градусов по Цельсию и выше! А вентиляцией являлась щель в 0,5 м до брезентового тента над выходом из трюма, служащего защитой от любопытства с воздуха. Вот тогда нам стали понятны слова Присяги – "Переносить все тяготы и лишения".

После отхода от пирса нами была замечена сопровождающая нас подводная лодка, стоявшая до нашего отхода на рейде. По легенде (на крайний случай) все мы специалисты сельского хозяйства–добровольцы, желающие помочь в экономике неизвестной нам пока страны.

Путешествие в неизвестность началось!

Первая ночь нашего плавания прошла сравнительно спокойно, спали после волнений, погрузки и размещения – крепко, да ещё укачивало движением судна, как в колыбели. Проснувшись утром, исполнили все обязательные процедуры, завтрак нам показался вкусным, т.к. был приготовлен судовым коком. Затем было ознакомление с судном и с командой.

После обеда доброжелательная команда, чтобы скрасить время плавания, помимо просмотров кинофильмов, предложила организовать совместный концерт. Это предложение было принято: нашлись чтецы, плясуны и, конечно, певцы, музыканты: балалаечники, гитаристы и баянисты.

Я, в прошлом - дипломант Волгоградского областного смотра художественной самодеятельности среди средних учебных заведений, выступал за подшефный технологический техникум швейного производства с "Песенкой почтальона", в сопровождении вокального квартета студенток Людмилы, Аиды, Нонны и Катюши и, конечно, руководителя Олега с аккомпанементом на аккордеоне (эту песню когда-то очень хорошо пел О. Ануфриев).

К этому концерту мы вместе с нашим ротным баянистом Алексеем Козловым готовили в тайне ото всех несколько песен. Артистам, занятым подготовкой к концерту, было разрешено проводить репетиции не в трюме, а в каютах членов команды. Мы с моим баянистом и старшиной арт. лаборатории Михаилом Ивановичем, виртуозом-балалаечником, репетировали в каюте боцмана Вилена Григорьевича Лабоды, проживающего с общей любимицей-обезьянкой Фимой, которая целыми днями лазила по надстройкам, по автомобилям, погруженным на палубу, включая все помещения судна и каюты, где шкодя, зачастую, лишала моряков то пасты - радуясь при выдавливании её из тюбика, то грызла мыло с последующим его выбрасыванием за борт и т.д.

В перерывах между репетициями мы вчетвером резались в карты, в "дурака", в то время как остальное большинство было лишено свободного перемещения во избежание нашего обнаружения. Поэтому их поочерёдно выпускали в судовую библиотеку, туалет и т.д., а досуг состоял из чтения книг, игр в шашки и шахматы, а с наступлением темноты просмотров художественных фильмов. Ночевать, конечно же, мы все спускались в нагретый за день т р ю м!

За 2 часа до подхода к проливу Босфор наше судно легло в дрейф, прекратив движение, т.к. была установка – все проливы проходить только ночью, чтобы лоцманы, поднимавшиеся на борт для проводки судна по проливу, ничего не заподозрили. Так вот, с темнотой мы подошли к проливу Босфор, приняли лоцмана, прошли пролив, высадив лоцмана, вышли в Мраморное море. Проходя вблизи турецких берегов, очень запомнился на фоне лунного неба освещённый Стамбул со своими минаретами. Потом мы за эту же ночь прошли пролив Дарданеллы и вышли в Эгейское море, но это было уже под утро, когда мы спали. За эти сутки похода нас не оставляло желание узнать конечную точку нашего перехода. Нам было известно, что на борту находится сотрудник КГБ с сов. секретным пакетом, в котором был указан порт назначения, но он должен был вскрыть этот пакет при выходе из Эгейского моря. Капитан судна в ответ на наше любопытство, отвечал нам так: "Если по выходу из Эгейского моря повернём налево – значит, через Суэцкий канал в Индонезию, если направо – Куба!".

После завтрака нам всем объявили – "в пакете… пункт - Куба". Узнав пункт назначения, капитан судна принял решение передвигаться, прижимаясь ближе к берегам Африки, т.к. эта трасса не так была насыщена судоходством. Мы шли на расстоянии видимости берегов "чёрного континента". Примерно сутки всё было спокойно пока мы не вошли в зону учений блока НАТО, и нас часто стали облётывать, судя по опознавательным знакам, самолёты Франции, не предпринимавшие вооруженных действий. Было видно, что один из членов экипажа начал производить фотосъёмку нашего судна. При очередном заходе самолёта наш боцман предварительно сфотографировал этот самолёт (который на снимке), а затем, взяв свою обезьянку Фиму и повернув её, представил для съёмок голую задницу примата, к всеобщему хохоту видевших этот эпизод.

После облёта, возвратившись в каюту, боцман спросил старшину Михаила Ивановича: "… Вот если бы была необходимость – смогли бы МЫ своими силами себя защитить?", на что старшина, обдумывая свой очередной ход, ответил: "Вилен, отодвинь крышку 3-го трюма, чтобы была щель для ствола пулемёта, а снайпера – я тебе найду!"

Ближе к ночи 17 августа мы подошли к проливу Гибралтар и после прохода через него вышли в Атлантический океан, по которому нам пришлось бороздить его воды в течение 10 суток, которые запомнились и частыми сопровождениями стай дельфинов, и красотой безбрежного, спокойного океана. Несколько раз видели режущий волну перископ от подводной лодки (Северного флота, т.к. через Гибралтар, как говорят, субмарины пройти не могут).

Переход через Атлантику позволил всем находиться на палубе: загорая, дышать свежим воздухом. Единственным ограничением были лишь встречные суда, но это было не так часто.

Раза три команда растягивала "брезентовый бассейн", и мы по очереди принимали водные океанские ванны, после многосуточных "адских" условий – это было блаженство!

25 августа состоялся концерт, который прошёл очень весело, и благодарная команда, по его завершению, устроила нам всем, а нас было около сотни человек, грандиозный ужин, который был естественно без алкоголя, т.к. вино допускается только при пересечении экватора.

А 27 августа у меня был день рождения - мне исполнилось 22 года и боцман Вилен Григорьевич, и матрос Толя Бучинский, с которым мы подружились, подарили мне подарки: боцман - солнцезащитные очки, а Толя - американскую шариковую ручку, в то время это была редкость. Кок судна испёк подобие пирога, капитан по просьбе боцмана выделил бутылку вина, а штурман подарил фотографию судна "Илья Мечников" с координатами нахождения нас на данный период (широта 23º 13' N, долгота 67º 19' W). Этот праздник мы отметили в узком кругу в каюте боцмана - прекрасного одессита, который проявил свою человечность, порядочность и героизм, спасая пассажиров при кораблекрушении в 1986 году теплохода "Адмирал Нахимов", где так же работал боцманом, после затопления сухогруза "Илья Мечников" в 1973 году у берегов Ливии.

Проснувшись рано утром 28 августа 1962 года, я обнаружил, что нет привычной качки, выбравшись из трюма на палубу, увидел, что мы стоим в бухте у пирса со сказочной природой. У матроса, занимающегося рыбалкой, спрашиваю: "Что это за красота?", а в ответ слышу: "Это Сантьяго-де-Куба". И это был конечный пункт нашего перехода с очень доброжелательной командой одесситов! Я сверху кричу в трюм: "Братцы, приехали!". Все стали выползать на палубу, восторгаясь тем, что закончилось наше заточение, восхищаясь экзотикой кубинской природы!

Позавтракав, офицеры стали организовывать разгрузку: сначала автомобили, затем на них и остальной груз для перемещения на перевалочную базу.

Погрузив первую партию, меня в качестве старшего вместе с пятью солдатами направили в горы Сьерра-Маэстра для выбора места временного размещения груза, нам был выдан сухой паёк на три дня.

Выбрав ровную площадку, разгрузили автомашины, которые ушли за следующим грузом. Мы, поставив палатку и кое-как перекусив, стали готовиться ко сну, предупреждённые о том, что эта зона охраняется кубинской армией, но мы не знали, что подобных мест разгрузок - несколько!

Проснувшись утром, мы, восхищённые природой, стали искать какой-нибудь водоём, чтобы почистить зубы, умыться и т.д. В спешке разгрузки и надвигающихся сумерек, вчера нам было не до этого. Кто-то из ребят увидел небольшой прудик, но из-за боязни какой-то неизвестной нам живности рисковать не стали. Оставив двух человек для охраны, остальные по два пошли в разные стороны на поиски людей, которые смогли бы нам помочь в нашей проблеме.

Пройдя 300 метров от нашей палатки, мы повстречали молодых парней в форме цвета хаки, оказалось, что это и была наша охрана. Не зная языка для общения (мы – испанского, они – русского), начали показывать жестами и мимикой, что нам нужна вода. Они поняли, что мы хотим пить. Это, как оказалось – beber, увидев воду, узнали, что вода – agua. Вот так мы узнали два первых испанских слова: вода - agua, пить – beber. Умывшись, мы пригласили нескольких кубинцев к себе, в знак благодарности и со знакомством – на наш скромный завтрак, который состоял из хлеба, каши с тушёнкой в банках и воды во фляжках, которую мы до этого времени берегли.

После завтрака наши новые друзья – amigos - пригласили к себе в так называемую казарму, которая состояла из навеса (без стен), только крыша на столбах с перекладинами, на которых висели гамаки, только из крепкой материи, а сверху пологи от комаров, которые значительно крупнее и злее наших "родных" - вот в этих гамаках amigos и спали. Кубинцы нас тоже угостили своими консервами, которые были очень острыми, что было для нас непривычно, после их угощения появилось огромное желание залить эту остроту какой-нибудь жидкостью.

Видя наше желание beber, amigos стали что-то предлагать, из всего потока их слов, я понял только cafe – кофе. Своим парням говорю: "Нас хотят угостить кофе". Всем захотелось попробовать этот экзотический напиток, т.к. в те годы у нас на Родине – кофе многие и не пробовали.

Вместе с новыми друзьями, увлечённые общением, подошли к бунгало - небольшой хижине, покрытой широкими листьями какого-то растения. Из этого бунгало сначала высыпали три негритёнка, потом вышли хозяин с хозяйкой – негры, которые очень добродушно стали нам что-то говорить, но мы, естественно, не понимая, только кивали головами.

Один из кубинцев попросил у хозяйки кофе, и буквально через несколько минут она выносит на подносе чашечки ёмкостью примерно на три глотка и кофейник. Наши парни, увидев эти чашечки, говорят: "Что тут пить?", подразумевая, что ожидали стаканы. Когда хозяйка разлила кофе, наши парни, попробовав этот напиток, сморщившись, хотели вылить, но я удержал их от этого желания, предупредил, что этим действием можно обидеть хозяев. Сделали второй глоток – вроде ничего, третий – приятно и все как один попросили у хозяев повторить. Вот так мы впервые попробовали настоящий кубинский кофе! После распития кофе была утолена жажда, но участилось сердцебиение.

Как оказалось, рядом с бунгало был основной пункт разгрузки. Офицерами было решено, что к постоянному месту дислокации мы будем двигаться колонной ночью, а пока нам разрешили ещё раз полюбоваться природой этих мест.

Несколько наших ребят пошли поискать в дорогу каких-либо экзотических фруктов или ягод. Через непродолжительное время стали возвращаться: кто с орехами, кто с плодами, похожими на дыню "торпеду" только с какими-то мягкими "колючками". Я принёс целую наволочку плодов, похожих на виноградную гроздь, только плодов на ней 9-12 штук и величиной со среднее куриное яйцо каждый. Который после снятия кожуры, подобной скорлупе, имеет съедобную студенистую массу с косточкой внутри – хорошо утоляющую жажду! Как оказалось, этот плод называется – anansidia, и произрастает преимущественно в провинции Сантьяго-де-Куба. Надо подчеркнуть, что все плоды и орехи мы, без апробирования кубинцами, сами употреблять не решались!

Когда над Сьерра-Маэстра сгустились сумерки, наша колонна, с обязательным присутствием в головной и замыкающей машинах сопровождающих кубинцев, отправилась к месту продолжения службы, в третий по величине город Кубы – город Камагуэй, который находится примерно посередине о. Куба, до него нам предстояло преодолеть свыше 330 км. Во время всего пути почти никто не спал, т.к. вдоль этой основной трассы Гавана – Сантьяго-де-Куба плотность поселений довольно высокая. Проезжая через населённые пункты, мы были удивлены освещённостью (в то время там уже применялись световые приборы, которыми освещаются наши города в настоящее время).

30-го августа утром наша колонна прибыла в пригород г. Камагуэй на территорию бывшего Camaguey Countri Club (игорный клуб Камагуэя), где на полях для игры в гольф были поставлены 20-местные палатки жилого городка 27-й (бывшей 10-й) зенитной ракетной дивизии ПВО Группы советских войск в Кубе под командованием полковника Г.А. Воронкова. В нашем городке размещалось около 1200 человек. Командный пункт был устроен в бывшем доме отдыха для игроков, с душевыми кабинами и бассейнами. На КП имелся огромный прозрачный Планшет обстановки, на котором была обозначена наша зона охраны воздушных рубежей Кубы, а это примерно половина острова, с обозначением дислокации дивизионов ЗРВ и средств Радиотехнических войск.

А штаб нашей 27-й ЗРД ПВО, сформированной для операции "Анадырь", находился в центре города в бывшем женском монастыре "Santa Maria" (Святая Мария). В помещениях располагались отделы и службы штаба, внутренний дворик – патио утопал в цветах, над которыми зависали, диковинные для нас, крохотные, разноцветные птички – колибри, собирающие нектар.

После благоустройства дня через три в нашем городке было общее построение, на котором командир дивизии (фронтовик-артиллерист) полковник Г.А. Воронков, поздравив всех с успешным переходом из СССР к теперешнему месту службы (как оказалось, мы были последними), объяснил задачи нашей дивизии на Кубе.

Помимо помощи Кубе в защите завоеваний их революции – основная цель нашего Правительства была – создание военной базы СССР вблизи берегов США.

Мы были предупреждены о возможных боевых действиях, было сказано: "НАЧНЁТСЯ с НАС, ЗАКОНЧИТСЯ в СОЮЗЕ!". Из этого выступления мы поняли, что МЫ БЫЛИ СМЕРТНИКАМИ!

Как фронтовик – участник боёв за нашу Родину, командир сказал: "Мне не стыдно передать ЭСТАФЕТУ ЗАЩИТЫ НАШЕГО ОТЕЧЕСТВА – ВАМ, ПРЕЕМНИКАМ НАШЕГО ПОКОЛЕНИЯ в борьбе с врагами, окружившими своими военными базами нашу Родину, но МЫ не должны допустить ВОЗНИКНОВЕНИЕ ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ!"

Выступивший затем начальник Политотдела дивизии полковник Г.Р. Данилевич, подчеркнув значимость этой операции для наших родных, оставшихся на Родине (которые из-за запрета переписки три месяца не знали нашего местонахождения), призвал к бдительности и дружественному отношению к кубинцам.

Многие из нас очень тяжело переносили акклиматизацию при 80–90% влажности воздуха и высоких температурах, так средние – в июле +28 +34, в феврале +23 +25 с почти ежедневными часовыми дождями.

Где-то в середине сентября к нам в городок прибыло командование Группы Советских войск на Кубе во главе с генералом Павловым (Плиевым И.А.) Проведя инспекторскую проверку и совещание, эта группа военачальников убыла. Проходившие до приезда инспекторов строевые занятия были отменены (было очень непривычно наблюдать за марширующими в гражданской одежде) из-за участившихся полётов самолётов ВВС США с разведывательными целями. Надо отметить, что они летали над Кубой, как над своей территорией.

Позже были случаи пикирования на группы наших ребят во время принятия пищи на свежем воздухе (т.к. в палатках-столовых из-за духоты принимать пищу было невозможно!). Это происходило в некоторых районах Кубы то ли с целью запугивания, то ли ради забавы. Один раз подобный инцидент произошёл и у нас, на моих глазах ребята СЕДЕЛИ! Правда, до обстрелов дело не доходило!

Все полёты самолётов ВВС США фиксировались на планшете КП с участием всех подразделений дивизии.

А вообще, всё было сравнительно спокойно – каждое утро начиналось со здравицы острова Свободы – Viva CUBA, territorio LIBRE de America! (Да здравствует Куба, свободная территория Америки!). После чего, по нашему местному радио звучали записи наших звезд эстрады: И. Кобзона, Г. Великановой, Т. Миансаровой, В. Трошина и т.д. В это же время, видимо для поддержания у нас боевого духа, к нам приезжали: 2-й секретарь ЦК ВЛКСМ В. Саюшев, лётчик-космонавт П. Попович и чемпион мира по штанге Ю. Власов.

 
На фоне КП выступает В. Саюшев, сидят за столом: крайний справа – Ю. Власов, второй справа – командир дивизии Г.А.Воронков


В конце сентября к нам приехал комендант провинции Камагуэй Антонио Пинариос с предложением о проведении, помимо выполнения своих служебных обязанностей, и в целях укрепления дружбы между нашими народами, товарищеских спортивных соревнований. Предложение было принято и в начале октября были проведены международные соревнования по футболу, волейболу, борьбе и т.д. Основные зрелища были при встрече по волейболу нашей команды и команды кубинцев, за которую играли 3 члена национальной сборной Кубы – мы проиграли в упорной, но красивой игре. А вот в футболе нам не было равных, всем очень понравился Витя Федяев - виртуоз мяча, с которым мы служили с одной роте, в общем, всё прошло достойно!

Помимо спортивных соревнований и экскурсий по городу, были организованы и культурные встречи. Примерно в километре от нашего городка, на самой окраине г. Камагуэй находился созданный Национальным институтом аграрной реформы (INRA) сельскохозяйственный кооператив. В нем работали бывшие проститутки провинции в возрасте 16-35 лет, разного цвета кожи: белые, креолки, мулатки и негритянки, как правило, привлекательные! Им запретили заниматься прежним ремеслом, перепрофилировали в работниц апельсиново-мандариновых садов, приносящих по 3-4 урожая в год, плантаций по выращиванию ананасов и птицеферм. Они находились под круглосуточной охраной milicia (милиции).

Так вот, в эту организацию мы с культурным обменом поехали со своим концертом. Наша делегация была в количестве около 25 человек (в основном командование штаба дивизии и особисты во главе с командиром дивизии и нач. политотдела), из которых артистов было 7 человек.

Когда мы приехали, то они все – около 300 человек высыпали на веранду, с любопытством взирая на русских. Нам устроили лёгкое угощение в виде фруктовых бутербродов и напитков типа Son и Coca-Cola. Испытывая неудобство оттого, что угощались только мы, я вместе с другом Димой Гуровым, взяли бутерброды и напитки, подошли к двум девушкам и, угостив их, решили завязать разговор, но языковый барьер… Выяснили только имена этих милых креолок – Мирта и Аурора. При выходе из веранды в актовый зал для выступления, командир, похвалив нас, сказал: "Правильно действуешь, Геннадий!" После концерта все обитатели кооператива очень благодарно, тепло нас провожали к автобусу.

Чувство благодарности и уважения мы испытывали на каждом шагу. В то время на Кубе было немало противников режима Фиделя Кастро Рус – контрреволюционеров, которые спокойно жили до каких-либо противодействий, направленных во вред молодой Республике. Как только это выявлялось – сразу применялся закон военного времени! Были случаи поджогов плантаций сахарного тростника – поджигателей расстреляли, имущество национализировали.

Был такой случай – мы ехали в кузове бортовой машины с сопровождающими в кузове и в кабине. Я стоял, держась за кабину и увидел, как водитель встречной легковой машины жестом показал - вас вешать надо! Я спросил у кубинца в кузове о значении этого жеста: "Que es esto?" (что это?). После чего этот паренёк, постучав по кабине, остановил нашу машину, что-то сказал сержанту сопровождения. Наша машина, развернувшись, догнала ту встречную легковушку, принудила её остановиться. Сержант построил на обочине четверых мужчин, провозгласил приговор и тут же его исполнил. А женщину-пассажирку отпустил, после чего мы продолжили своё движение. Конечно, это очень жестоко, но, видимо, иной борьбы с контрреволюционерами в то время не было! Были попытки контры похитить наших военнослужащих, их постигла та же участь!

В октябре 1962 года чувствовалась напряжённость, которую нагнетали участившиеся полёты самолётов США, с целью разведки расположения наших военных формирований, и объявление президента США Д.Ф. Кеннеди о введении блокады Кубы.

В ответ на это Кубинское руководство провело мобилизацию, в результате которой за 3 часа (по сообщению кубинского радио) было мобилизовано свыше 200 тысяч человек. Люди под лозунгами – Patria o muerte! (Родина или смерть!) и Venceremos! (Мы победим!) - готовы были к защите своей страны!

Оказывается, что в это время было предположение о подготовке Пентагоном США операции по вторжению на Кубу. Эти данные наша разведка подтвердила и 26 октября в 5 часов утра по всей группе Советских войск на Кубе была объявлена Готовность № 1, т.к. с 26 на 27 октября США наметили эту операцию! Мы, получив оружие и каски, заняли свои рабочие места с целью выполнения своих обязанностей. 26 октября прошло сравнительно спокойно, утро 27 октября началось с ожидания вторжения США на Кубу.

И только сейчас, по истечении времени ПОНИМАЕШЬ, что в то время, ПРИ ВОЗМОЖНОМ ВТОРЖЕНИИ США, а значит, ПРИНЯТИИ ПЕРВОГО УДАРА - НАМ было ОТПУЩЕНО ЖИЗНИ - РАВНОЦЕННОЙ КОЛИЧЕСТВУ ПАТРОНОВ в ДВУХ РОЖКАХ-МАГАЗИНАХ!

Моё рабочее место на КП находилось за стеклянной перегородкой в главном зале за рабочим столом командира дивизии, напротив планшета КП. Мне всё было очень хорошо видно и слышно. В 5 часов утра все службы были на своих рабочих местах. Прибывший на КП командир дивизии Г.А. Воронков был очень серьёзен и, как заядлый "куряка", сразу же задымил сигарой. Получив доклады о готовности служб, пожелал всем быть предельно внимательными для успешного выполнения поставленных задач.

В начале 9 утра, одна из радиолокационных станций засекла цель, которая на запрос "СВОЙ" не ответила – значит это "НАРУШИТЕЛЬ". Этой цели был присвоен № 33. По всей вероятности, самолёт-разведчик имел задачу обнаружения и фотографирования дислокации пусковых установок ЗРВ (в нашей дивизии было 3 полка, по 4 дивизиона в каждом, с пусковыми установками С-75).

Ситуация была сложная, нервозная: только цель № 33 подходит к зоне дивизиона – команда с КП Группы Советских войск на Кубе – "ЦЕЛЬ уничтожить!", как только входит в зону, команда – "ЦЕЛЬ не уничтожать!". И так было до того времени, когда цель № 33 дошла до г. Сантьяго-де-Куба и развернувшись, пошла обратно. Командир дивизии подходит к службе РТВ (радиотехнических войск) и говорит: "Заманивайте, заманивайте – сейчас мы его пиз…нём!" И как только цель № 33 вошла в зону поражения последнего дивизиона, предварительно получив приказ из Гаваны на уничтожение, отдал приказ: "ЦЕЛЬ № 33 двумя РАКЕТАМИ – УНИЧТОЖИТЬ". Это произошло в 10 часов 21 минуту 27 октября 1962 года.

Через несколько минут последовал доклад: "ЦЕЛЬ № 33 – УНИЧТОЖЕНА!". Командир дивизии, похвалив всех за слаженную работу, сказал: "ТАК БУДЕТ С КАЖДЫМ!"

Почти сразу же несколько офицеров во главе с начальником разведки дивизии И.В. Баранцом выехали на место падения самолёта, с целью поиска каких-либо документов разведывательного характера.

Часа через два, по возвращении этой группы офицеров, мною была подготовлена шифровка примерно такого содержания: "Павлову. 27 октября 1962 года в 10 часов 21 минуту была уничтожена ЦЕЛЬ № 33, самолёт нарушитель – разведчик U-2 ВВС США, пилотируемый капитаном ВВС США Р. Андерсоном, уроженцем г. Нью-Йорка, в котором осталась семья – жена и 3 дочери. Воронков". После подписания этой шифровки командиром, я отнёс её в радиоцентр КП для срочной передачи на Командный пункт Группы Советских войск на имя Павлова (Плиева И.А.). Я уверен, что в архивах Министерства обороны по операции "АНАДЫРЬ", эта шифровка – СОХРАНИЛАСЬ!

Как потом оказалось, обломки самолёта упали на побережье провинции Ольгин. По всей вероятности, этот самолёт, так же как и мы, вели и на авианосце США, т.к. американцы устремились к берегу с целью захвата обломков и останков лётчика. Но наши ракетные катера пресекли это желание иностранцев.

На следующий день все газеты Кубы опубликовали сообщение, о том, что Кубинская Революционная Армия совместно с Советскими специалистами, сбила американский самолёт!

Это было СЛОЖНОЕ, ТРЕВОЖНОЕ время – МИР находился на грани ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ ЯДЕРНОЙ ВОЙНЫ, но МЫ доказали, что на СИЛУ есть другая БОЛЕЕ МОЩНАЯ СИЛА!

Вскоре нам была разрешена переписка с родными, которые эти месяцы были в неведении, где мы, что с нами. И наш адрес был необычным, приближённым к Москве, значит к Родине!

Затем были сложные переговоры с взаимными уступками на уровнях Руководства и дипломатов СССР и США. Слава БОГУ, что всё закончилось БЛАГОРАЗУМИЕМ! А это значит, что США стали считаться с мощной, высокоорганизованной Армией СССР, подтверждением были сообщения по радио "Голос Америки", которые мы слушали с целью осведомлённости о нашем присутствии.

В начале ноября в первый день вещания, диктор сказала следующее: "…по сведениям разведки, на Кубе находятся 10 тысяч советских военнослужащих, из них солдаты в клетчатых рубашках и стрижены наголо, а офицеры в белых рубашках". Но из нас мало было стриженых и не у всех были клетчатые рубашки.

Во второй день тот же диктор сообщила: "…по уточнённым данным… 15 тысяч…".

На третий день - сообщение: "…точное количество советских военнослужащих установить невозможно. Но когда президенту США Д. Кеннеди стало известно, что советские солдаты переправлялись на Кубу в трюмах свыше 17 суток, наш президент решил испытать американских солдат, погрузив в трюмы 3 батальона, отправил их в плавание. И когда на третьи сутки они взбунтовавшись и стали требовать возвращения в США, Дж. Кеннеди повторил слова Гитлера: "Мне бы советских солдат, и я бы перевернул весь Мир!".

А нас на Кубе в это время было свыше 43 тысяч человек.

В ноябре–декабре служба проходила относительно спокойно, нарушителей в небе Кубы не было. Поэтому нам изредка устраивали экскурсии по музеям города, в Гавану и на пляжи Нуэвитас, расположенные в 70-80 километрах от нас.

 
Геннадий Толщин у бассейна


Во время выезда на этот пляж, мне посчастливилось, нырнув на глубину в 3 метра, достать морскую раковину, несколько дней было потрачено из личного времени на извлечение из раковины - моллюска.

Увольнений не было, но самоволки, по слухам, случались. В связи с этим был такой случай. Однажды днём было срочное построение всех свободных от службы с последующей подменой находящихся на дежурствах и в нарядах. А смысл был в выявлении ходящих в самоволку!

В городок прибыли командование дивизии и особисты с девушкой-мулаткой, которая пыталась кого-то опознать из построенных обитателей городка, но, увы, ей не повезло. Как оказалось, объектом поиска был общий любимец-футболист Витя Федяев, который до госпиталя, где в это время находился по подозрению аппендицита, с помощью своих поклонников из числа охранявших нас кубинцев, умудрялся, посещая эту мулатку из кооператива INRA, заниматься с ней любовными утехами в кредит. И когда долг вырос до 30 песо, эта мулатка обратилась к нашему командованию с требованием возврата долга. Ему очень повезло, что в это время он был в госпитале.

 
Геннадий Толщин на фоне экзотики


После этого случая Г.А. Воронков, находясь на КП, заглянул ко мне в секретную комнату и спросил: "Геннадий, а ты не ходишь в самоволку?" Выслушав мой отрицательный ответ, сказал: "Если меня украдут, я мало, что знаю, а если тебя - ты знаешь многое о боеготовности дивизии, полков, дивизионов!". Ну, конечно же, он в этом диалоге лукавил!

В середине декабря стали демобилизовывать первую партию "дедов", таких как и я, у которых шёл 4-й год службы, мы им очень завидовали, что они убывают домой на Родину! Я не попал в эту группу по причине подготовки своей замены. И из-за уговоров командира дивизии о моём продолжении службы сверхсрочно: "Оставайся, Геннадий на 2 года, зарплата будет здесь 90 песо, и 90 рублей в Союзе на книжку, приедешь домой с машиной (стоимость автомашин была: "Волга" - 1500 песо, "Москвич" - 1200 песо)". На что я ответил: "У меня в Союзе мать одна, Георгий Алексеевич!". После этого аргумента уговоры закончились.

 С Гариком Гудиновым из Москвы и со своей заменой Володей Стриженко из Пензенской области


 

 С дивизионным фотографом Саней Народецким из Казахстана


31 декабря 1962 года примерно в 21 час приезжает в городок начальник политотдела полковник Г.Р. Данилевич с требованием явки баяниста Лёши Козлова и меня в штаб дивизии, он туда нас и доставил. Как оказалось, это было требованием командира по просьбе офицеров КП и штаба, у которых в Волгограде остались семьи, и они хотели услышать в моём исполнении песню "Волгоградский вальс", в которой были такие слова:

Снова за Волгою осень

Стелет свой жёлтый свет,

Там на песчаном откосе,

Твой затерялся след.

Нет тебя рядом,

Где же, где ты?

Да, отгорело, красное лето!

Как и вчера, нынче опять,

Хочет упрямое сердце,

Хочет тебя отыскать!

Подъехав к штабу, выяснилось, что были приглашены и другие "артисты" из других городков нашей провинции, с которыми мы быстро нашли общий язык. Проходит какое-то время, а нас не приглашают.

Где-то за 30 минут до Нового, 1963 года приезжает офицер, как оказалось командир дальнего дивизиона, рассказавший нам о том, как нас охраняют cubanos compañeros (кубинские товарищи). Когда этот офицер получил телефонограмму о вызове в штаб дивизии, он обратился по поводу охраны к кубинскому сержанту, тот в свою очередь вызвал 17-18-летнего молодого кубинца, что-то ему сказал, отчего молодой парень, побледнев, только произнёс: "Comprendo" (Понял).

Когда мы выехали, рассказывает дальше офицер, я его спрашиваю, что ему сказал сержант, на что он ответил – инструктировал! Я в недоумении, т.к. сам часто инструктирую, но так чтобы от трёх слов человек изменялся в лице – это не понятно! Видя мою настойчивость, кубинский паренёк повторил слова сержанта: "Если с русским что случится - РАССТРЕЛЯЮ!"

Но всё хорошо, что хорошо кончается!

Ровно в полночь, вдруг с разных сторон началась стрельба, оказалось, что 1-го января День освобождения Кубы, и каждый кубинский солдат обязан салютовать освобождению от режима ставленника США - Батисты!

Вскоре нас приглашают в зал, накрытый на 450-500 человек, поровну с обеих сторон, где отмечались: и национальный праздник Кубы, и встреча Нового 1963 года, и конечно мирное разрешение конфликта. Кубинское руководство в знак признательности за сбитый самолёт, командировало на этот совместный праздник – Национальный Jazz Band и одно из лучших в Латинской Америке вокально-инструментальное трио "Los Cubanos". Эти коллективы доставили громадное наслаждение: оркестр в исполнении чудесной музыки Глена Миллера к кинофильму "Серенада Солнечной долины", трио в зажигательных ритмах самбы и румбы. Но для русских – роднее наши песни в исполнении наших артистов. Всё закончилось к утру.

Во второй половине января к нам пришло письмо от демобилизованных ребят первой партии, где они с возмущением сообщают о принудительной сдаче гражданской одежды. Было поручено мне обратиться к командиру дивизии по этому поводу. На другой день по приезду командира на КП, я задал вопрос примерно такого содержания: "Товарищ полковник, неужели мы, выполнив свою задачу, не заслужили, чтобы нам оставили гражданскую одежду?" На что он, возмутившись этим фактом, заверил, что исключающий отбор гражданской одежды вопрос он поставит перед Главкомом Группы Советских войск на Кубе генералом Павловым (И.А. Плиевым). Впоследствии он мне сообщил, что решением министра Обороны СССР маршала Р.Я. Малиновского это "недоразумение" отменено.

22 февраля было сообщено, что 23 февраля из порта Нуэвитас будет отправлена вторая группа демобилизованных численностью 36 человек, в эту группу вошёл и я. На следующий день было общее построение, на котором командир, поздравив с Днём Советской Армии, сказал: "Вы, выполнившие задачи, поставленные операцией "АНАДЫРЬ" - ГЕРОИ, и Родина, высоко оценив значимость операции и ваши заслуги в ней, будет встречать ВАС, как ГЕРОЕВ! Постановлением Правительства СССР участникам операции "АНАДЫРЬ", предоставлена льгота (как участникам ВОВ) при поступлении в ВУЗ, без сдачи вступительных экзаменов".

Во второй половине дня по прибытии в порт Нуэвитас приступили к погрузке на сухогруз "ИЖЕВСК" водоизмещением в 13 тысяч тонн, приписанный к порту Ленинград. Нас всех разместили в кают-компании. Это были уже другие удобства! Всё-таки путь домой лучше, чем в неизвестность!

Сухогруз "Ижевск"


Обратный путь шёл в воспоминаниях, с надеждами на будущую жизнь. Атлантика к нам была благосклонна, опять нас сопровождали стаи дельфинов, как бы радуясь, что всё закончилось МИРОМ, с малыми потерями (69 человек остались в мемориале Эль–Чико под Гаваной). ВЕЧНАЯ ИМ ПАМЯТЬ!

Уже не прячась, днём прошли пролив Ла-Манш, а вот Северное море нас встретило усиливающимся штормом до 7 баллов, многие из нас на себе испытали "морскую болезнь", добавив работы судовому врачу. Войдя в фиорды Дании, уже было спокойно, так же при полном штиле прошли проливы Скагеррак и Каттегат. А вот уже и Балтика, которая нас встретила мартовскими морозами. И здесь обнаружилось, что путь к Родине преграждал участок замёрзшего моря, который не смогли преодолеть ещё с дюжину плавсредств из России и Польши, пока не подошёл ледокол "КРАСИН", с которым мы прошли этот участок, теряя "попутчиков".

Выходя на свежий воздух, мы были вынуждены надеть на себя всю одежду, т.к. бушлаты нам в жаркую страну не выдавали, видимо, НЕ ВЕРЯ В НАШЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ! Конечным пунктом нашего "круиза" вокруг Европы с заходом на Кубу, с переходом по 7 морям и дважды по Атлантике, была военно-морская база СССР – Балтийск. Вот уже прошло почти полвека, а я с глубокой благодарностью, с чувством выполненного долга перед своей ОТЧИЗНОЙ, вспоминаю встречу всей флотилией базы: с флагами расцвечивания, с торжественными построениями команд на каждом корабле, подводной лодке, с оркестрами! Так моряки встречали только героев, возвращавшихся из походов! Низкий ВАМ поклон, моряки!

Выгрузились на родную землю, без досмотра пограничников, после короткого благодарственного митинга, погрузившись в автобусы, мы отбыли в пункт нашей демобилизации, в город Калининград. По пути к которому мы очень обрадовались, увидев первую родную русскую берёзку, которую не видели более 7 месяцев. Проезжая по Калининграду, полностью не восстановленному после ВОВ, мы прибыли 13 марта в военный городок, приютивший нас на сутки для оформления проездных документов до своих родных мест. После выдачи этих документов, нас отвезли на железнодорожный вокзал, где очень организованно, выдав каждому на руки билеты, разместили в одном из плацкартных вагонов поезда Москва – Калининград. В Москве, прощаясь, стали разъезжаться по вокзалам, с которых нам предстояло в разных поездах добираться до дома, до своих семей.

И вот при переезде на наш родной – Казанский вокзал, с нами произошёл запомнившийся случай. На подходе к вокзалу нас останавливает военный патруль, начальник которого – капитан, задаёт вопрос: "Товарищи солдаты, почему вы нарушаете форму одежды? Попрошу предъявить ваши документы!". (А форма у нас была с большими нарушениями, т.к. на нас, в связи с морозной погодой в -20 градусов, было надето всё, что было в наличии: тельняшка, рубашки, гимнастёрка, у которой две верхние пуговицы не застёгивались, отчего было видно наличие тельняшки и, в довершение ко всему, на наших головах были пилотки – зимние шапки на Кубе не предусматривались!). После ознакомления с нашими документами, капитан, отдав нам честь, сказал: "Спасибо ВАМ за МИР!".

После этого патруль препроводил нас в воинский зал вокзала, через военного коменданта, вне всякой очереди, нам выправили билеты на ближайшие поезда в нужных направлениях. Ранним утром 15 марта 1963 года я вышел на перрон станции Арзамас-2 после 3,5 летней службы в Советской Армии (вместо положенных 3-х лет). Выполнив свой Конституционный долг в 8-ми месячной Правительственной командировке на Кубе по защите интересов своего Отечества и предотвращению ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ ЯДЕРНОЙ ВОЙНЫ!

Анализируя ИТОГ военно-стратегической операции "АНАДЫРЬ", МОЖНО с УВЕРЕННОСТЬЮ УТВЕРЖДАТЬ, что СССР ВОЕННЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ Группы Советских войск на Кубе - ОДЕРЖАЛ ПОБЕДУ в ПРОТИВОСТОЯНИИ с "империей ЗЛА" - США и их пособниками - ОБУЗДАВ ПРОТИВОПРАВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ по МИРОВОМУ ГОСПОДСТВУ! МЫ ВЫПОЛНИЛИ свою ПАТРИОТИЧЕСКУЮ ОБЯЗАННОСТЬ по ЗАЩИТЕ НАШЕЙ ОТЧИЗНЫ в ТРУДНОЕ для неё ВРЕМЯ, выполнив как воины-интернационалисты пункт "ДОКТРИНЫ КПСС" об оказании ВОЕННОЙ помощи БРАТСКОМУ НАРОДУ Кубы по ЗАЩИТЕ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ЗАВОЕВАНИЙ! Весь МИР был на грани ВОЗНИКНОВЕНИЯ ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ ЯДЕРНОЙ ВОЙНЫ, и МИР БЫЛ СПАСЁН!

УНИКАЛЬНАЯ операция "АНАДЫРЬ" подтвердила одно из высказываний Великого полководца А.В. СУВОРОВА – "ВОЮЮТ НЕ ЧИСЛОМ, А УМЕНИЕМ!"

Прошло время. Не стало той могучей страны – СССР со своей высокоорганизованной Армией, кануло в ЛЕТУ уважение к простому НАРОДУ, к ЧЕЛОВЕКУ! Попраны основные Законы Государства, прописанные в Конституции России. Налицо заросшие бурьяном, некогда плодородные земли, обанкроченные предприятия и т.д.

Пришедшие к власти молодые политики и бизнесмены, ничего не соорудив, ничего не построив – всё расхватали, наживаясь от продажи природных ресурсов, инфраструктур – обрекая свой НАРОД на жалкое существование, вручив каждому "потребительскую корзину" и "минимальный прожиточный уровень", не испробовав на себе – с чем ЭТО ЕДЯТ!

Демонтировали и разрушили, к примеру, созданный нашим поколением на Кубе - в Лурдесе пункт раннего оповещения о взлётах и пусках всех летательных средств США, что сказалось угрозой для нашей обороноспособности, выраженной в размещении систем противоракетной обороны США вблизи наших границ и повторении международного положения конца 50-х годов прошлого столетия – размещения военных баз вдоль наших границ.

Как раз против этого и была проведена операция "АНАДЫРЬ", участников которой нынешнее руководство России НЕ ЖЕЛАЕТ ПРИЗНАВАТЬ. В отличие от руководителей Украины, признавших участников операции "АНАДЫРЬ" – участниками боевых действий!

А нас по России осталось менее 2000 человек – выживших СМЕРТНИКОВ!

Вот уже на протяжении 6 лет, пытаюсь достучаться до Руководства России. Это одно из последних обращений Нижегородских "кубинцев".

Оборотная сторона обращения с подписями Нижегородских "кубинцев"

Ответ, который красноречиво подчёркивает позицию Правительства РФ в благодарности к своим ЗАЩИТНИКАМ, выполнившим свой Конституционный и Гражданский ДОЛГ перед своей ОТЧИЗНОЙ и ВСЕМ МИРОМ!

Таким образом Правительство РФ – ЭКОНОМИТ на ПАТРИОТАХ РОДИНЫ!

Далее следует ответ на подобное обращение в 2007 году, из которого следует, что крупные военачальники - НЮХАВШИЕ ПОРОХ, ЗА ПРИЗНАНИЕ НАШИХ ЗАСЛУГ!

Видимо у теперешней Власти - ПАТРИОТИЗМ НЕ В ПОЧЁТЕ! А так хочется почувствовать БЛАГОДАРНОСТЬ РОДИНЫ в СТАРОСТИ, за беззаветное СЛУЖЕНИЕ в МОЛОДОСТИ!

Обидно, вдвойне, за участника операции "АНАДЫРЬ" - последнего министра Обороны СССР, маршала Советского Союза, члена ГКЧП - Д.Т. Язова, который, видимо, спасая свои лампасы и маршальские звезды в разговоре с Б.Н. Ельциным о внесении НАС в Федеральный Список Участников Боевых Действий, отрицал применение БОЕВОГО ОРУЖИЯ, этим самым ПРЕДАВ заслуги – НАС - СОЛДАТ и СЕРЖАНТОВ – "ЧЕРНОРАБОЧИХ" любых ВОЕННЫХ ОПЕРАЦИЙ! В том числе и своих сослуживцев по мотострелковому полку, которым он командовал на Кубе в 1962 году.

Единственная ПАМЯТЬ о ПАТРИОТИЧЕСКОЙ М О Л О Д О С Т И!

Это мой балкон облицован в честь 45-й годовщины операции "АНАДЫРЬ" в 2007 году

V E N S E R E M O S !

В преддверии 50-летия операции "АНАДЫРЬ", хочется вспомнить словами благодарности Воинов–интернационалистов СССР и Республики Куба, не доживших до наших дней:

Г.А. Воронкова – генерал-лейтенанта в отставке – командира 10-й дивизии ПВО в СССР, командира 27-й ЗРД ПВО на Кубе,

А.Ф. Маренко – полковника в отставке, академика общественных наук РАН, Руководителя "кубинцев" Нижегородской области,

А.С. Деева – рядового, моего армейского друга из Москвы.

Наших земляков из города Арзамаса и Арзамасского района:

И.А. Илюхова – рядового, из с. Никольское,

В.И. Кораблёва – ефрейтора, из г. Арзамаса,

Г.М. Гордеевцева – матроса, из с. Казаково,

В.Н. Клячина – сержанта, из г. Арзамаса,

Н.Ф. Рознова – рядового, из г. Арзамаса.

В Е Ч Н А Я  И М  П А М Я Т Ь !

Участник операции "АНАДЫРЬ",

Воин-интернационалист СССР и Республики Куба

Толщин Геннадий Аркадьевич.

2012г, г. Арзамас