- Советский человек на Кубе - https://cubanos.ru -

Захаренко Анатолий. Поэма "Лучше жопой сесть в костер, чем попасть служить в Остёр!", главы 11-15. 1971-1972.

[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [9]

Лучше жопой сесть в костёр, чем попасть служить в Остёр!

Главы 1-5 читайте ЗДЕСЬ [10]

Главы 6-10 читайте ЗДЕСЬ [11]

Главы 16-22 читайте ЗДЕСЬ [12]

 

Оглавление

1 [13] | 2 [14] | 3 [15] | 4 [16] | 5 [17] | 6 [18] | 7 [19] | 8 [20] | 9 [21] | 10 [22] | 11 [23] | 12 [24] | 13 [25] | 14 [26] | 15 [27] | 16 [28] | 17 [29] | 18 [30] | 19 [31] | 20 [32] | 21 [33] | 22 [34]

 

(Цикл кубинских армейских стихов, 1972-1973 годы, читайте ЗДЕСЬ [35])

От автора:
Даже сейчас я не могу себе ответить что меня побудило к написанию поэмы. До принятия Присяги даже мысли не было - это точно. Так, может быть единичные, несвязанные по сюжету четверостишия, отправляемые мною в бочку.
Почему бочка? Просто на обложке общей тетради красовалась бочка, наполненная водой.
Помнится глубоко в душу мне запали слова, не помню уже и кем произнесённые: "Лучше ж#пой сесть в костёр, чем попасть служить в Остёр". Название готово, осталось за малым - написать стихотворение про учебку. О поэме и речи не было, начавшееся вскоре противостояние с моим командиром отделения, который показал себя с не лучшей стороны, и определило характер этого произведения...
А выдумывать ничего не надо: всё так и было".

(Внимание! В тексте присутствует ненормативная лексика!)

От автора:

Это единственное моё поэтическое произведение, в котором я использовал ненормативную лексику. Это не мат и не ругательство в прямом своём смысле, а наиболее близкое и точное текстовое переложение на бумагу, существующих в то время в Советской Армии реалий - это сама суть армейской жизни простого солдата.
Этот ненорматив, является по существу "цитатами жизни", ибо не я его придумывал, он существовал сам по себе. Колорит поэмы именно в этом, и менять ничего я не стал по прошествии десятилетий.

===

Глава 11

Я у комода первый номер -
Чуть что не так, вмиг схлопотал.
Он знает, что я службу «понял»
И нервы мне теперь мотал.

Где я - он там, всё поучает,
Чтоб задолбать тебя на всю.
А хлопец, добре службу знает,
С ним не пройдёт твоё сю-сю.

«У, сука, как ты остопи#дел!
С тобой мне, как на смертный бой.
Ну, сделай вид, что не увидел» -
(Это уже я сам с собой).

Бежим всегда, почти что вместе,
Прилип, как лист сержантик мой.
«Не отставать! Вперёд!» - как лестен,
Гугнявый голосок его.

А мне б сейчас прилечь в перину,
И просто напросто поспать,
Но нет, зимою в хуртовину,
Мне с ним приходится бежать.

Как долгожданна и желанна,
Команда взводного «Ложись!»
А мне мгновения хватает,
И ты уже в отключке, спишь.

И снег глубокий не помеха,
Когда в за#банном мозгу
Миг отдыха стаёт утехой
Всему сознанью твоему.

О, миг блаженства, как ты дорог -
Как просит естество заснуть,
Но отдых был совсем не долог -
Уже в атаку вновь зовут!

С позёмкой ветер задувает,
«эС.» норовит носком пырнуть
А я шепчу: «Иди ты на #уй,
Дай хоть немного отдохнуть!»

Он - мне, без всякого зазренья:
«За оскорбление - наряд!»
О, Боже, что за наважденье,
Всё начинается опять!

Бежит и в ухо мне молотит,
Пренеприятные слова,
Кричу в ответ: «Гондон дырявый!»
Вместо победного «Ура!».

Частенько в поле мы бранились,
Мой супостат не отступал,
Со мной - он понял - не сложилось:
Ведь я ничуть не уступал.

Когда тылы твои надежны,
Хоть с чертом можно воевать,
Но прозвучал сигнал тревожный -
Ты перестала мне писать!

А я, ведь на любовь молился,
Отсюда силы я черпал,
И как-то сразу озлобился,
И духом, малость, подупал.

Тут все пошло п#зде на пропасть,
По всем фронтам гнобят меня,
Вот так сложилось: дело - жопа!
И надо что-то предпринять.

Сержант зудит - да хер с тобою,
Тут не впервой, не привыкать,
А вот, что милая не пишет,
Друзей бы надо распытать.

Бывает правда, так жестока,
Что лучше бы ее не знать,
Мне пишут: "У твоей заскоки,
Пошла подруженька гулять.

Виною - друг твой закадычный
Сам разбирайся. Приезжай!"
Но мозг не верит, что так вышло,
Ведь Пашка, друг мой - не гультяй.

Ну, надо ж так всему случиться,
Как прокаженный я ходил.
Тут впору взять и застрелиться -
Мне, честно, белый свет не мил.

Дошло до умопомраченья,
Ей-ей, как будто сам не свой,
Вдруг, как награда за мученья -
Сержант мой заболел. Родно-о-о-ой!

Пока он грелся в медсанчасти,
Послал я другу письмецо:
Чем заслужил я те напасти?
"Черкни, приятель, хоть словцо".

Ответ себя ждать не заставил,
Я долго думал, не вскрывал,
Но все сомнения, оставив,
Письмо я друга прочитал.

И сразу стало всё на место,
"Я удивлен, что за херня?
Не уведу твою невесту.
Служи спокойно. Ждем тебя!"

С души свалился тяжкий камень,
Как тот мой первородный грех,
Всё поменялось лишь за день,
Вернулись вновь улыбка, смех.

Тут сразу Нина объявилась,
Вновь письма начала писать,
Свое молчанье объяснила,
И пишет: "Милый, буду ждать!"

Вот так, когда себя накрутишь,
Как будто горькую запил.
Такое в голове замутишь,
Ну, прямо бес тебя водил.

И бес опять тут возвратился,
Побыв на дармовых харчах,
И дух мой снова возмутился,
При пакостных его речах.

Опять противные придирки,
Армейский побоку Устав,
А мне гугнявит без запинки:
"Всё делать так, как я сказал!"

Гоняет всех нас в чистом поле,
Меня ж во все пути #бет,
"Ну, п#доp, попадись на воле
Узнаешь, что тебя там ждет!"

И как итог, как верх кабанства -
Его дырявые носки.
Ему, вишь, в падлу обстираться,
Так ты солдат - давай пыхти!

Закончилось всё потасовкой,
Я сержантюгу - за грудки,
Откуда и взялась сноровка:
В окно его чуть не спустил.

С недельку он поиздевался,
Ему, всё было, "по плечу".
Над ним я тоже изгалялся,
Ведь я такой, что не смолчу.

Признать ничью он не решался,
Тут гонор бьет, аж через край.
Так, вдруг, однажды он замялся,
И туалет весь обоссал.

"Вот это, да! По-командирски!
Тут не пропишешь ничего."
"За все сопливые придирки
Помоешь, и делов всего!"

И так он, други, расхрабрился,
Мочился мне чуть не в лицо.
И я, чтоб он остепенился,
Решил стрельнуть ему в яйцо!

Откуда Лёсик появился?
Я душу ему всю излил.
А он просил, чтоб я не злился,
Сержанта б чуть ли не простил.

Когда нассут тебе в #бало,
Не знаю, сможешь ли простить -
Тут в самый раз, чтобы чесало
Тому гондону прострелить.

Развязка быстро наступила,
Мой утешитель оплошал -
К сержанту жалость проявилась.
Он старшине всё рассказал.

А тот не мудрствует лукаво,
Он часто на расправу крут!
Лишь только я вздохнул устало,
В каптерку сразу же зовут.

Сейчас п#здюлина мне будет,
По полной, даже через край,
Такая, что и мать забуду,
О, Боже, только силы дай.

Не зря, конечно, говорится,
Что лучше жопой сесть в костер -
За всё, за всё, что здесь творится,
Чтоб не попасть служить в Остер.

Ну, что ж, иду, молюсь сердечно,
На всякий случай, друг - прощай!
Ну и прости, если, конечно,
Тебя обидел невзначай".

Так с дежпороте мы расстались,
Он мне напутствие сказал,
Ну а в каптерке, как гадалось,
Я перед судьями предстал.

Глава 12

Как путь к свободе труден, долог.
Ты, как по лезвию ножа,
Палач твой-Время, враг матерый,
Всё ждешь удара топора.

Был занесен он над тобою,
Лишь только ты увидел свет.
И наперегонки с судьбою,
Вся жизнь твоя – сплошной забег.

А сколько было поворотов,
Развилок на твоем пути,
Судьба ж играла, как по нотам,
Чтоб к этой подвести двери.

Опять игра: Орел иль Решка?
А судьи кто, кто игроки?
Снесет топор с плеч головешку,
Иль дальше тяжкий крест нести?

Да что там дверь, разве преграда?
Хотя и робко, но вхожу –
В каптерке запах перегара,
Накурено и всё в дыму.

Тут десять глаз в меня вцепились
И сверлят насквозь, нету сил.
Прочесть ту надпись Даниила –
"Мене, текеле, упарсин!"

Сквозь сумрак страха и страданья,
Все кары я принять готов.
Но вопреки всем ожиданьям,
Мне мой хранитель тут помог.

И тот, кого я так боялся,
Наш старшина, тот лютый зверь,
Мне земляком, вдруг оказался,
Все страхи выставив за дверь.

И три огромнейших амбала,
Да именинник, наш комсорг,
Прискорбно сморщили #бала,
Чем вызвали во мне восторг.

Понятно, бить меня не били,
Словесный преподав урок.
Немного только пожурили,
Ну, и про ссору всё – молчок.

И я уже не подсудимый,
Со всеми с ними наравне
Пришлось испить бурды голимой.
Всё так, как будто я во сне.

Теперь, когда можно смеяться,
Заговорили про стрельбу:
"Как можно целиться по яйцам,
Не повредив саму х#йню?"

В каптерке долго хохотали,
Над незадачливым стрелком,
"Мишень" тут тоже вспоминали,
Плохим, неласковым словцом.

"Ну, что я просто от досады,
Так, ссыкуна лишь припугнул.
Мне дайте Нобеля награду,
И то в него бы я не стрельнул!"

"Понятно дело, ведь не шутка,
Саму б идею перенять,
Таких стрелков заждалась Куба,
А там найдешь по ком стрелять!"

По пальмам лазят обезьяны,
Бананами начнут швырять,
По ветвям прыгать и лианам:
По ним и можешь пострелять!

Слонов мы там не обещаем,
И крокодилы не везде,
Вас на курорты отправляем,
А мы дослужим здесь, в Десне!

Я с ними заполночь расстался,
Сержанты продолжали пить,
Заснуть я сразу попытался,
Вдруг захотелось побузить.

И жалко стало мне слюнтяя,
Он вроде бы так крепко спит.
Губами пузыри пускает,
От удовольствия сопит.

Почти весь месяц издевался,
Чего добился, что хотел?
Ну, тупо властью наслаждался,
Творил полнейший беспредел.

Перед тобой я не сломался,
Хоть нервы ты мне потрепал.
Победы, друг, ты не дождался,
Зла на тебя я не держал.

А мать твоя тебя растила,
Возможно так, как и меня,
В сердцах на службу проводила,
И ждет назад свое дитя.

Что за различие меж нами?
Ну, ты сержант – я рядовой,
Нам Родина дала Уставы,
А ты их подменил собой.

И все ж тебя я презираю,
Руки тебе я не подам.
Хотя тебя – всё же прощаю,
Пример такой нам в жизни дан.

Как заживешь ты, чудо-юдо?
Найдешь жену, родишь детей,
И им рассказывать ты будешь,
Как в Армии был всех храбрей.

Ну, если совесть вдруг проснется?
Всё ж поросло травой ковыль.
Уже никто не разберется –
А где тут сказка, где тут быль.

Но там в душе, где струнка рвется,
И будет это не во сне
Наружу истина прорвется:
"А ведь ты по уши в дерьме!"

Глава 13

13gl

Дерьмо дерьмом, а служба службой,
Её никто не отменял,
И я служил, и всё, что нужно
Как прежде, честно исполнял.

Как будто всё осталось прежним,
И взвод, и рота, и друзья
Придирок месяц неизбежно,
Сказался - ты загнал меня!

Для службы месяц был потерян:
Я, честно, просто выживал,
Когда, стал в действиях уверен,
То понял - как же я отстал.

И мне, не шатко и не валко,
Чтоб наверстать такой провал,
Себя ни капельки не жалко -
К тому все силы прилагал!

Но послужил ли мне уроком,
Несносный, дерзкий мой язык,
За что я получил жестокий
И сильный от сержанта втык!

Не всё так было однозначно,
Комода я не уважал,
Он - командир был неудачный,
На этом, твёрдо я стоял.

Пора опять за службу браться,
И не смотреть по сторонам,
С комодом мне не целоваться,
Служить и дальше - вместе нам.

Сержант меня уже не трогал,
И, я его не замечал,
Но вижу - был смущён немного,
Так сильно всё переживал.

Ну, до чего же хлопец хлипкий,
Теперь, красиво говорит,
До того сладко, что аж липко -
И, от него меня тошнит.

Не взяв к себе, злых пожеланий,
Я возвратил их все, к нему,
Он был источником посланий,
Всё зло оставилось ему.

И хватит, всё! Я ныть закончил:
Чтоб ни случилось тут со мной -
Впредь мысли лишь о службе срочной,
О подготовке боевой!

Когда все сметены преграды,
И, служба движется вперёд,
Усталость тела, сил упадок -
Лишь бодрость духу придаёт!

В марту Московские проверки:
Оценят тут наш ратный труд,
А офицерам, за "издержки" -
Награды, звёздочки дадут.

Готовимся мы "потихоньку",
Пот катит градом - нет лица!
Тут к празднику, объявлен конкурс:
"На Лучшего военспеца!"

Теперь, уж точно, загоняют!
Всё же подумал: "Пронесёт",
Но Пугачёв, вдруг подзывает:
"К гранатомётчикам - вперёд!"

Я ж изъяснился в пантомиме:
"Это, не лучший вариант -
Стрелял я, только холостыми,
Товарищ старший лейтенант!"

Мне ротный, просто улыбнулся,
Мигнул лукаво, мол не дрейфь!
И, я на стрельбище очнулся,
В той перестрелке за "Трофей!"

Три выстрела - все боевые:
Кумулятивы - в бронецель!
Стрельнул осколочным впервые -
Во вражескую цитадель!

Я прежде, целился лишь с планки,
А тут - в оптический прицел!
Там заряжали мне болванки,
Тут же - от взрывов офигел!

Мне, так хвалёные "беруши",
Попроще скажем - поролон,
Ни капли не спасали уши:
Внутри - убийственный трезвон!

Короче, ла́вров не добился,
Был огневой рубеж - не мой!
Но, в общем, и не осрамился:
Из двадцати пяти - восьмой.

А полигон, как муравейник,
Тут, кроме нас, ещё стрелки,
В трёх видах - с выдержкой железной,
Мишени валят мастерски.

"Проснулась" слева директриса:
Танкисты начали стрелять;
Все, кто включён в тот длинный список,
Хотят "Трофей" завоевать!

Мы сразу "отрапортовались":
Сержант Вокулич - приз готов!
Плюс, лавры снайперу достались:
Стрелял Милютин - будь здоров!

Приказ пришёл в штаб, без задержки:
"Всем, к двадцать третьему числу,
Представить рапорт о проверке
По всем "Отличникам" в полку!"

И, тут такое завертелось!
А срок - всего четыре дня,
"Лаврентий Павлович" умело
Смог прокрутить "свои дела".

Узнал, что будет проверяться:
"Лишь к замполитам - не вопрос,
А если станут придираться,
То мы, тогда - "утрём всем нос!"

Вот, Кишинёвцев Третья рота,
Как в горле кость, что поперёк,
Чуть что случись, так нам работа,
И, Пугачёва на крючок!

Две первых роты, то - элита,
Зачем "парадку" обижать?
В Четвёртой - служат сибариты,
Как можно нас, к ним приравнять?

Коль скоро, так уже сложилось,
А полк "Отличным" должен стать,
На нашу роту навалилось
Физподготовку показать!

Стрельба в Карпиловке - Четвёрке.
Если бы мы - туда бегом!
Так, чтобы взмокли гимнастёрки,
А им, всё это - нипочём.

Надо бы, раньше нас проверить:
Всплыло, что мы мотострелки!
Всех усадили в БТРы,
Откуда столько их нашли?

Там парни чётко отстрелялись,
"Отлично" гордо привезли,
На БТРах прокатались:
С проверкой полк не подвели!

"Парадники" полк представляли
По строевой - чеканя шаг.
Полдня они маршировали,
Аж стало жалко бедолаг.

Плац звонкой песней заливался,
Безукоризненным был строй -
Чужой полковник восхищался
Простой солдатской красотой.

С оружием приёмы - козырь!
Как выверен и чёток жест:
Занятий будничная проза,
Взлетела просто до небес!

Безоговорочно "Отлично!"
Не ожидали - высший класс!
К себе мы отнеслись критично,
Когда черёд пришёл до нас.

Штабист-полковник Иваненков
В полку проверку возглавлял,
И, поступил он по джентльменски -
К нам, зама своего прислал.

А замом - наш майор Еркеев,
Такой вот вышел парадокс.
Он, в бой за "Воина-спортсмена"
Всех вывел на спортгородок.

Проверка по физподготовке:
Пять упражнений ВСК.
По своей силе и сноровке -
Достойны ль мы того значка?

С лихвой всем трудностей хватало.
Чтобы наш полк не завалить,
Из роты - сотне предстояло,
Здесь нормативы подтвердить!

На перекладине: "Отлично!"
Шесть раз - подъём переворот,
А подтянуться, смог прилично:
В два раза больше, чем в зачёт!

В Остре упор в физподготовку.
Кросс три кеме дал результат,
Сказались наши тренировки -
В четырнадцать минут вбежать!

На стометровку взгляд особый:
Мы, все в "азарте напускном",
Снег раскидали по сугробам -
И, пробежали "с огоньком!"

От нормативов - все далече,
Конфуз! Как ни на есть - провал.
Майор сказал: "Ещё не вечер",
И всем, поставил нужный балл.

Вот, с полосой препятствий туго!
Нам к трудностям не привыкать;
Комбат наш, уж на что "зверюга",
И тот, решил не рисковать!

По элементам - тут всё ясно:
Колодец и окоп во льду,
А лестница и мост опасны
По ним, я точно не пройду!

Забор стоит обледеневший,
Лишь лабиринт - ещё так сяк,
В спортгородке прокол полнейший.
Понятно, дело тут табак!

Так что препятствиям - отмена!
Остался - "лыжный марафон":
И, бой за "Воина-спортсмена"
На этом будет завершён!

Замок озвучил перспективу:
"Чтоб разменял тридцать минут!
Не выполнишь тут норматива -
Вперёд ногами понесут!"

Придётся трассу грызть зубами,
Сержанту - дай лишь, завести!
Мне, бегать не впервой буграми,
Так, что не должен подвести.

На время - третий раз бежали;
Родной мой АКМ со мной,
И, ничего чтоб не мешало,
Он в положеньи - за спиной.

Я финишировал в тридцатке -
Вид загнанного жеребца!
По результату - всё в порядке,
Ведь выложился до конца!

Приклад наколошматил спину,
Но боль пройдёт, зато - взамен,
Майор Еркеев вручил синий
Нагрудный знак "Воин - спортсмен".

Мы получали автоматом -
Предел в мечтах, за ратный труд,
Любого бравого солдата:
"Отличник Армии" на грудь!

Полк подтвердил, что он "Отличный!"
Нам москвичей не страшно ждать:
"Делов то, Генерал столичный!
Нам что - лаптями щи хлебать?"

Сержанты наши размечтались,
Все в отпуск мылятся домой:
Не шутка ль? Полк и рота стали
"Отличником по Боевой!"

Был у меня значок за классность -
Дал старшина. Я "щеголял",
Чтобы сержанту стало ясно:
Зря он со мной, так поступал!

У Сидорова цацек - море!
Смотреть на них, одна тоска,
Я выпросил, раз был в фаворе,
"Мотострелковые Войска!"

13gl1

Мы пребывали в эйфории,
Уже со службой, все - на "Ты!"
Наметил я, в своей стихии,
Крутые планы и мечты!

Но жизнь - сплошная невезуха,
(Я друга, не успел забыть,)
А, тут другая оплеуха -
В Четвёрку кинули служить!

Опять всё начинать сначала.
Дурдом! Какой-то разведвзвод
Здесь, в батальоне вдруг создали -
И меня, в тот водоворот!

Всех лучших, в этот взвод собрали -
За месяц, чтоб нас натаскать,
Семь шкур содрать пообещали,
Лишь бы разведчиками стать!

Учиться никогда не поздно,
У нас - приличный "гандикап",
Но, почему-то так нервозно,
Взял старт последний наш этап!

Тут офицеры заметались,
Уж, наготове все войска:
На март манёвры намечались,
Мы ждём тревоги, как звонка!

Всё, вдруг случилось, непредвзято,
Столкнулись мы-таки с "войной".
Пришлось нам, молодым солдатам
"Понюхать пороху" весной!

Глава 14

Написаны слова не мелом,
Сколь кровью запеклись в веках:
А "Si vis pacem, para bellum"
За правило взято в войсках!

Ту истину мы, подтверждая,
Здесь, примеряем по себе:
Всем сердцем, мира так желая,
Всё же, готовимся к войне.

Хребет фашизму, да, сломали!
Огромною была цена,
Но, как же ликовала в Мае,
Непобеждённая страна!

Не мы, войну ту начинали;
Но, орошала землю кровь -
Отцы и деды проливали
Её, свой защищая кров!

Потеря в людях, ужасала:
За двадцать миллионов счёт,
В руинах полстраны лежало -
Народ наш, всё переживёт!

Он пережил, хоть ныли раны,
Из пепла, Фениксом восстав,
А, в пятом пятилетнем Плане,
Я был рождён, мой час настал!

Пусть, в честь Героев Обелиски
Воздвигнуты по всей стране,
Солдаты живы, в сердцах близких -
Лишь задержались на войне.

А, сколько матери, тихонько,
В подушку выплакали слёз,
Из-за солдатской похоронки,
Что почтальон, в их дом принёс.

Остался в "воинстве небесном"
Мой дядя - Александр Смирнов,
Мне мало, что о нём известно:
С него есть фото, лишь одно.

Курчавый, смуглый с томным взглядом,
Так, и остался молодым,
Всегда, он будет с нами рядом,
Таким красивым и родным.

uncle

Под Ржевом, без вести пропавшим,
Считается он тридцать лет,
Так много, там погибло наших,
И, что он выжил - шансов нет.

Но бабушке, всё так же ждётся,
Её не переубедить:
"Я, чувствую, что он вернётся!
Он не погиб! Он должен жить!"

С годами раны заживали -
Жизнь на земле, брала своё,
Так быстро дети подрастали,
И, вот мы "встали под ружьё!"

Всего второе поколенье
Не знает ужасов войны,
А, уж какие достиженья
В строительстве мирной страны!

Мы стали ядерной державой,
И, атом - наш надёжный щит,
В том мире, где лишь сила правит,
И, реваншист, так зло пищит!

Где НАТО, СенТО - их порядки,
Всех бы вас, разом раздолбать!
Жить не мешайте - быть Разрядке -
Не хочется нам воевать!

Это не значит - что бояться,
Но, если враг придёт опять,
Мы, русские умеем драться -
И, сможем дом свой отстоять!

Для этих целей здесь нас учат,
Чтоб натовцам не уступить,
А, в боевой, стать ещё круче:
Дух реваншизма истребить!

Вообще, желание большое,
К тому имелось, у всех нас:
"Флексибле респонс", остановит
Лишь, к ядерной войне Приказ!

СССР призвал к Разрядке:
Жорж Помпиду, с ним Вилли Брандт,
И, Ричард Никсон - по порядку,
В Москву отправились в "десант".

Вздохнули мы, чуть, с облегченьем,
Но, снижен был, лишь, риск войны -
Не убран "камень преткновенья"
С Берлинской Западной стены.

И, рана та, кровоточила,
Всё - принималося в штыки!
О мире, лишь поговорили,
А, дальше - ножки коротки!

Наш мир - заложник балансиров,
На грани ядерной войны -
Не сдвинуть его, без буксира,
(Причём, буксир тот, это - мы!)

И жизнь, так "мягко нам стелила",
Напоминая древний фарс:
"Готовсь к войне, кто хочет мира" -
Пример изысканных коварств.

Взял за доктрину Век Двадцатый,
Локальный ядерный удар:
"Сгорел сарай, гори и хата" -
Раздуем мировой пожар!

Столкнулись, раз, на перепутье!
Карибский кризис помнят все:
Был у нас лидер в "словоблудье" -
Мир, стал заложником в Игре!

Стучал, кричал с трибуны громко:
"Вам ... покажу Кузькину мать!"
Старушка та, не знала толком,
Чего же от неё хотят.

Ну, слава Богу, разрулили!
Вошли в такой глубокий стресс,
Дошло в мозги, что натворили:
Войне холодной, всё - конец?

Как много "камней преткновений"
Тут, предстояло обойти:
Втянулись в гонку вооружений -
Мы, и сейчас на том пути.

Нам ли, забыть про "para bellum",
Всех, вдохновил последний Съезд!
Дела ж, в учебке - ближе к телу,
И, тут наметился прогресс!

В эСА - начало новой эры:
С секрета вышли - БээМПэ!
Ушли в тень, наши БэТээР-ы,
Отставшие по ТэТэДэ!

Жаль, не вскочили на подножку,
Локомотив умчал без нас -
Ведь рассмотреть, смогли немножко
То чудо техники, лишь раз.

Мы, дразнимся про БээМПэ-шки:
"В мотопехоте - саночки!
Теперь в атаке перебежки,
Что "мёртвому - припарочки!"

Нас же ганяли, как и прежде -
Всё, "инфантерные" дела,
Последней, сгинет лишь надежда -
Так наша ноша, тяжела!

За день набегаешься в поле,
Поспел обед - ты худ и тощ,
А, там обычное застолье:
Рагу, что есть нельзя и борщ.

Посылки с дому - вот подспорье,
Родные помнят, любят нас,
Едой домашней, чуть подкормят,
Или деньжат пришлют в запас.

Зимой, так и перебивались,
Про службу все мы чушь несли:
Легенды про Остёр слагались -
Причуды в каждого свои.

Мой ритуал: "Отбой с игрушкой!"
Я банку из-под монпансье,
Ложил укромно под подушку,
Как было принято в семье.

То - амулет! Мне он бесценен:
В платочке горсть родной земли,
В конверте веточка сирени -
Они, меня здесь берегли!

Раз, батальон провёл ученья:
Создать укреп опорный пункт.
Блиндаж устроить - вот мученья,
Мёрзлый песок - особый грунт!

Его пришлось нам "грызть зубами":
Расчистили сначала снег,
Час разминались все ломами,
Но вглубь, увы, движенья нет.

Стоим, работу мы прервали:
Не поддаётся мерзлота,
Что монолит с бетона, стали.
Ей лом с лопаткой - не чета!

"Что нос повесили, ребята,
Не можем выкопать окоп?
Мне, что - пригнать вам экскаватор,
Или прислать стройбата взвод?"

Затылки с ротным почесали,
Все замечания учли,
Сосновых веток насгребали,
Костёр хороший разожгли.

Под ним песок в момент оттаял,
И, вот, окоп почти готов!
"А говорили, крепче стали -
Нельзя солдату без мозгов!"

Полдня мы, тот блиндаж копали,
Готова яма и каркас,
До ночи стены укрепляли -
Зато, проспали "битый час!"

И, труд с утра вошёл в охотку,
Накат готов, тут всё кипит,
Комбат нас хвалит за работу:
"Блиндаж до лета простоит!"

Усталость же всех нас, с ног валит,
Обед горячий сил придал,
А, что нам делать на привале,
То Архимед, всем подсказал.

Кто прикорнул у костра сидя,
Кому-то слаще покурить,
Тут по душам, чтоб без обиды,
Наш Батя, начал говорить.

Про нашу службу, долг, Присягу,
Про героизм военных лет,
Что мы, должны не на бумаге,
Врагу достойный дать ответ!

На сердце лёг вопрос комбата:
"Представь, вдруг настоящий бой -
Ты, смог бы друга, вот он рядом,
От пули заслонить собой?"

(Матросов лёг на амбразуру,
В сраженьи у Великих Лук -
Геройскую имел натуру,
И, так в Историю шагнул!)

Сейчас концепция другая,
И, будет бой совсем не тот.
Мы все, про Хиросиму знаем:
Тут, телом не закроешь дот!

Я не могу, войну представить,
В эпоху ядерных ракет:
Как, воевать нам по Уставу,
Которого - в помине нет?

Мы все, по сути, без защиты:
Но против ядерной войны,
Планете, встать бы - монолитом,
То боль, ведь не одной страны!

Волнение чуть поостыло,
И, сразу же мне, приспалось:
Вдруг, на привале всё поплыло -
Приснилось ли, привиделось.

Предстало будущее, что ли?
Блуждает взгляд мой с высоты,
Весь ужас боя вижу в поле,
И, горы трупов - плод войны.

Их смертный одр, сродни престолу,
Гримасами искажены,
Все лица от предсмертной боли.
Пронзила мысль: "Так это ж мы!"

Вижу себя в застывшей позе -
Такой родной мне взгляд, поник
В момент, нагрянувшей угрозы.
К кому, мой запоздалый крик?

Тревога в воздухе витает,
Впиталась в тело гарь войны,
Каким зловещим, вдруг, бывает
Момент кричащей тишины!

Глас вопиющего в пустыне:
"Ввек, род людской, да не прейдёт!
Да, отнесется, как к святыне,
К своим Защитникам народ!"

Святая Память поколений
Чтит всех, ушедших на войну -
В защиту светлых устремлений,
Погибших, за свою страну.

Мы Кодекс Чести выполняя,
Так, до конца прошли свой путь:
Отчизну грудью защищая -
Мёртвые сраму не имут.

Нас скольких, растворила Вечность?
А, сколько ещё уплывёт?
Вот, я ушёл, так - незаметно,
Прервалась жизнь, лишь начав взлёт.

Померкло солнце, смолкли чувства,
Мы, отошли в страну теней,
Вмиг ставши жертвами безумства,
Людских безудержных страстей!

Вот, смысл Первопричинних Бдений:
Мы, возвращаемся к Творцу,
Прося духовных возрождений,
Ища пристанища в Миру!

Пройдём Тоннель тот, Безвозвратный,
Другой нас осияет Свет
(Известный всем, как Благодатный),
Исторгнув от земных сует.

Природа Искры Откровенья,
Коей Я стал, в Мир перейдя,
Открылась мне в одно мгновенье:
Как миг, промчалась жизнь моя.

Во всех своё Предначертанье,
С ним каждый входит в этот мир,
Так, не ропщи же, по незнанью,
Что Ты, ушёл в расцвете сил!

Дана судьба тебе такая,
В том, мудрый замысел Творца.
Чтоб, Чашу жизни принимая,
Её, испить смог до конца.

Но, кровь людская - не водица!
Закончится безумный пир,
И, наконец-то, воцарится
На всей земле желанный мир!

Как прежде, жизнь на белом свете,
Вновь расцветёт и после нас.
Пройдут годы, родятся дети,
Не знавшие войны гримас.

Взрастёт младое поколенье,
Спокойно станет на земле,
Не вечно быть в тени забвенья,
Тем, кто погиб на той войне.

Всё возродится с новой силой,
Поймут, что Подвиг наш - Велик!
В степи, над Братскою могилой,
Воздвигнут в честь нас, Обелиск!

Солдат не будет Неизвестных,
Всех восстановят Имена,
Отдавших жизни, повсеместно
Где упокоились тела.

"Почти Солдат всех, поимённо!
Здесь, положивших свою жизнь
За то, чтоб Ты, имел возможность
Мечтать и жизнью дорожить!"

Нет памяти сильней, чем эта:
Как просто, детская рука,
Из полевых цветов букетик
Кладёт, на наши имена.

И, постояв всего минутку,
Быстрей назад, к "своим делам",
А ноготки и незабудки -
Подарок в благодарность нам!

Весь день, тут ветер песни воет,
В такт, жаворонок трель свистит,
Согреет солнце, ночь укроет -
Так, вечным сном, солдат здесь спит.

Но, что такое жизнь людская -
Что лучше: мир или война?
Когда проснётся вражья стая,
Всё станет на круги своя!

С тревогой - чёрными по белом,
Всплывают вновь, из века в век,
Проклятье жизни - para bellum!
Уж так устроен человек.

Опять, на чьи-то плечи ляжет
Исполнить, сердца долг святой,
Коль снова, Родина прикажет
Принять здесь свой, последний бой!

И всех, до срока не доживших,
Восставших из небытия,
Так сильно, эту жизнь любивших,
Примите нас, в свои сердца!

И, мы - уже, что "за Порогом",
Не в силах обуздать войну,
С высот небес, глядя с тревогой
И, с болью за свою страну.

Звучит набатом над планетой,
Наш крик Души, изо всех сил,
Тем, кто ещё живёт на свете,
Всем людям: "Берегите Мир!"

Глава 15

Всегда, тому, в ком – "лабиринтом",
В ответ найдётся ключ – "винтом".
История была избитой,
Сейчас поговорим о том.

Чтоб всё понять - ввожу в курс дела,
Рассказ начну издалека.
Куда ж мои часы то, делись?
И, как всё разрешилося.

Я - в областном военкомате,
Он мне напоминал вокзал:
Ждём, что приедет покупатель,
Чтоб поскорее в часть забрал.

Таких как я, тут больше сотни,
И, негде яблоку упасть,
Толчёмся, словно в подворотне -
Не скоро попадём мы в часть.

Нас с трёхпятёрочной командой,
Всего - двадцать призывников,
И, в складчину, тут всё свободно,
Мы угостились коньяком.

Затем мы пили за знакомство,
За службу, или просто так,
Ну, и за всё это "удобство" -
Я выложил тут четвертак.

Всё в полутьме, лежим на нарах,
К нам подошёл один кацо,
Так, с виду, вроде, не подарок,
Представился: "Зовут Резо".

"Продай часы" - мне предлагает,
"Что хочешь, я за них отдам!"
В ответ я головой мотаю:
"Резо, подарок не продам!"

"Вах, генацвале! Сговоримся,
Цену назначь своим часам,
Я не привык в торгах скупиться,
Сколько ты скажешь, столько - дам!"

Пришлось мне твёрдо отказаться,
Тогда он изменил подход:
"С часами можешь ты расстаться,
На вечер, под большой залог?"

Ему - часы, мне - деньги в руку,
И, сторублёвок – целый жмут!
Впервой держу такую сумму,
Ну, надо ж, люди как живут!

Резо к обеду появился,
Мой "Луч" в сохранности отдал.
С тех пор с кацо, я подружился,
(К тому ж и он в Остёр попал!)

На третий день в военкомате,
Звучит команда: "Всем в строй стать!"
Тут офицер и два солдата,
Нас в группу стали собирать!

Как оказалось, те ребята
Сюда прибыли из Остра,
Ну, и дела, никто не знает,
Что за учебка, где она?

Потом, всё, правда, прояснилось,
Остёр, не так уж далеко:
"Да там, курорт! Вам и не снилось -
Попасть туда, не так легко!"

Ну, хоть, не чёртова кулычка,
Как мне грозил майор Ишков,
А, раз учебка - значит лычки
Тебе нацепят на погон.

Вечерний поезд ждём на Киев,
Мы - обезумевшая голь!
И, в привокзальных магазинах,
Был выкуплен весь алкоголь!

Как мы добрались до учебки,
Я даже вспомнить не могу,
Скажу лишь, что мы пили крепко!
Зачем, вот только - не пойму.

Я был определён в пехоту,
Резо попал в тяжёлый полк.
Моею стала третья рота,
Его - шестьдесятчетвёрок взвод.

Я изредка с Резо встречался;
Столкнулись, как-то мы в чайной:
"Реваз, ты как тут оказался?"
"И, я посыльный! Дорогой!"

За чаем с ним мы засиделись
В тот праздничный, воскресный день.
За столиком час говорили
Про чепуху и дребедень.

С подробностями объяснили
Друг другу: как себя найти,
И по морозцу поспешили,
Мы по казармам разойтись.

С той первой встречи на вокзале,
Прошло не так уж много дней,
С Резо, я стал, как генацвале,
Считается - что нет родней!

Скрипел снежок под сапогами,
Морозный ветер в спину дул,
Вдруг, перед самыми дверями,
Меня остановил патруль.

Представившись им по Уставу,
Пришлось, свой пропуск предъявить:
Я, как посыльный, имел право,
По территории ходить.

Не подпадал я под "облаву",
Мой документ в порядке был,
(А, не какая там - "халява")
Меня старлей и, отпустил.

Двойной был праздник в воскресенье:
Трикуц задумал "покутить",
И, попросил ко Дню рожденья,
Конфет до чаю прикупить!

Теперь, о том, кто - "лабиринтом".
Он обращался к нам: "Дружок!"
Смазливый, скользкий тип но, хлипкий,
И, вообще, был хитрожоп!

У всех чего-то, вечно, клянчил:
"Рубль до "получки", одолжи?"
С такого парня, взятки гладки -
Вернуть свой долг, он не спешил.

Перед комодом пресмыкался,
(Возможно, кое-что лизал;)
Он, попервах, ну, так старался,
Что, всё же "ординарцем" стал.

Да, люди разные бывают,
Но, Игорь, честно - поражал:
На вид, такой молодцеватый,
А, так себя тут принижал!

Мы знали: он ещё "шестачил" -
Закладывал своих "дружков",
И, "попадался на горячем".
Да не один он был таков!

Декабрь всё вьюжил и морозил,
Вместо зарядки чистим снег,
И, рода всякого курьёзы,
Тут вызывали звонкий смех.

Кто, вдруг снежком кого приветит,
Столкнут в сугроб и шапки вверх!
Но старшина, с окна заметив,
Послал всех на кеме забег!

Вот, как-то перед Новым годом -
Мороз, в лицо колючий снег,
Но командир нас полным взводом,
Так загонял, что смех и грех!

"Ложись!", "Вперёд!" - отдых не снится,
Бежим с примкнутым штык-ножом,
Слышна команда "В снег зарыться!"
И, "По противнику - огонь!"

Да, измотал он всех до нитки,
Обледенели обшлага,
Нависли на бровях сосульки,
Ох, выдался денёк тогда!

Смотрю, часы мои вспотели,
Хотя и были - ватерпруф,
Не выдержали канители,
Остановились - не идут!

Меня досада одолела:
Ругаюсь я, мать-перемать!
Какая жалость, в самом деле,
Зачем их было в поле брать?

И, жизнь ключом, как специально,
Так больно бьёт по голове,
Часы профукал гениально,
А сердце чует - быть беде!

В тот день пропажа объявилась,
Ох, разгильдяй ты и Фандей!
По всем фронтам ко мне - немилость,
За "Бочку" мне, дадут чертей!

У нас был часовых дел мастер.
Я к Смолину: "Друг, помоги!"
Взглянул, что выругал украдкой:
"Предупреждал, ведь - береги!

Часы такие рядовому
И, не положено иметь,
Всей роте, ты набил оскому,
Ну, что ж, давай - буду смотреть".

В Остёр был призван с Запорожья,
Он старше нас на восемь лет!
А, раз с часами всё он может,
Ему был дан "зелёный свет".

По службе сильно не гоняли,
Комбат Вознюк ему годок,
Сергея с нами не ровняли -
Служил он здесь, как дембелёк.

Часы смотрел дня три-четыре,
Потом приносит на сампо:
"Ну, расставляй, брат, руки шире -
Как говорится, всё, что смог".

Родимые, идут, как прежде!
Вновь слышу мерное тик-так.
Вернув угасшую надежду,
С меня он взял за всё - пятак.

Я на вечернюю прогулку
Надел часы - цвету, как мак,
Поются песни звонко, гулко,
С "Лучом", перекликаясь в такт!

К осмотру сапоги натёрты,
По виду внешнему - ажур,
И часики, из той когорты,
Что королевский "Кохинур!"

Чтоб снова, мне не быть в пролёте,
На поле, впредь, часы не брал -
А относился к ним с заботой,
И, в "амулете" оставлял...

Встречал Год Новый в карауле,
Провёл же Старый - на посту,
Черту Времён перешагнули
В мороз и в снежную пургу!

Тулуп большущего размера,
И валенки - всё, словно в рост!
С трудом протиснулся сквозь двери
И, еле-еле принял пост.

Мороз трещит, ну а мне жарко!
Какой с меня тут часовой?
Как чучело средь автопарка,
Понятно - службы никакой.

Огромный парк - полтыщи боксов,
Всё обойди, везде проверь,
Хожу, смотрю - тут без вопросов,
Глядь, без печати одна дверь!!!

Обдал меня враз пот холодный:
Да за такое - под расстрел!
Хандра напала - безысходность.
Куда же ты, солдат, смотрел?

Гляжу на бокс я, нос повесил,
Спасенья миг, вдруг подкатил:
"А, где же тут следы диверсий?
К дверям, никто ж не подходил!"

Сугроб приличного размера,
Путь преграждает до ворот,
Сам разводящий, всё проверил:
"Но делу, должен дать Ты ход!"

И, про историю с печатью,
Я помначкару доложил
За бдительность, он в результате,
Перед всем строем похвалил!

Печать, как лакмуса бумажка:
Заметил, значит - молодцом!
Не допустил я тут промашки,
И, не ударил в грязь лицом!

Январь решил поиздевáться -
День первый всё перечеркнул,
Стоило раз лишь зазеваться,
"Дружок", мне в спину нож воткнул!

Часы из тумбочки пропали:
Сам спрятал ведь, своей рукой!
Всё-всё вверх дном "перекопали" -
Зацепки нету никакой!

Как вычислить того урода,
Что меня нагло обокрал?
Вдруг, "Некто" со второго взвода,
Инкóгнито мне рассказал:

"Часы похитил Мокроусов,
Это я лично видел сам
И, сразу же, как будто струсив,
Стремглав из роты убежал.

Но на меня ты не ссылайся -
Я этого не говорил,
Прошу, браток, не обижайся,
Что кражу не предотвратил".

Ну, хоть какая-то зацепка.
Вор - мастер всех "дел плутовских",
Сперва держался внешне крепко -
Прямых улик нет никаких!

Прижали с Лютым его к стенке,
Тот посчитал всё за понты,
Не сразу дрогнули коленки:
"Видал мол я, таких как ты!"

Вот наглость, как второе счастье,
Но дважды, получив "под дых",
Свалился хлопец в одночасье,
С глазами, болью налиты́х.

За чуб его я резко поднял:
"Верни часы, добрóм прошу!"
В того взгляд, как из преисподней,
Твердит дружбанчик: "Удушу!"

Прервал Стас "очную расправу",
Нам мордобойство запретил,
Сказал, что так - не по Уставу,
И, с кулака вор соскочил.

Часы, понятно, он "заныкал",
Ничем мне взводный не помог;
И тот, ходил в "душе хихикал",
Мол, я украсть часы не мог.

Да, так невинно строил глазки
Божился, клялся, что не он,
Ну, в общем, детские отмазки:
Сходилось же тут всё на нём.

А, до чего ж циничный парень,
Ввязался в наглый разговор -
Оправдываться он в ударе,
Твердит: "Не пойман, и не вор!

Ты меня чтó - за руку хáпнул?
Давай кончай, Толян, не злись!"
"Слышь, Игорёк, пошёл ты на #уй,
Часами теми подавись!"

Комод всплыл в неприглядном свете,
И вора, просто покрывал:
(Я рот раскрыл - уши развесил)
"Часы сам где-то потерял,

А мужества, ну просто нету,
Об этом, прямо заявить,
Прибегнул к злостному навету!"
На что я смог лишь возразить:

"Твои старанья не напрасны!
Помог ты, улизнуть "дружку",
И потому, мне стало ясно -
Что рыльце у тебя в пушку!

В глаза смотрел и лицемерил,
О Боже, как я оплошал?
Сержант, тебе я раньше верил,
Себя ж ты этим, в грязь втоптал!

Теперь, тебя я презираю,
Как командир - ты никакой!"
Я искренне так возмущаюсь,
Мне жалко "Луч" мой золотой.

Комод стал дико сокрушаться,
Как мог при всех я так сказать,
Грозил со мною поквитаться,
Подумает, как наказать.

Я процедил: "Да ты - ворюга!
А Игорь - просто инструмент,
Чихал я на твои потуги,
И все, закончен инцидент!"

Потом я, правда, извинился,
Наговорил, мол, сгоряча.
Мокрухе ж: "Чтоб ты мне приснился;
Носи часы и не скучай!"

Реваз сказал, узнав про кражу:
"Часы, я думаю, всплывут,
Пусть даже, хоть на дно заляжут,
Воришку ж, всё равно найдут!"

Летели дни лесоповала,
Там, время подлечило боль:
"В других, ещё не то бывало,
Страдать из-за часов - уволь!"

А что теперь про них мне думать?
Уже пропажу не вернуть,
Перевожу всё это, в юмор,
(Но, кошки на душе скребут.)

Январь заканчивался глупо,
Пошли дела на перекос:
Раскрылся в полной мере, хлюпик,
Прямой начальник мой - пиндос!

И то не нравится и, это;
Смотрю, гнилая кровь кипит -
Вообще-то, паренёк с приветом,
Вполне занудный индивид.

Мы со столовой утром вышли,
В одежде все, по форме - три,
Но ты, мороза не боишься:
Тебя кровь греет, изнутри.

Раскашлялся комод мой шибко,
(А, курит он, что паровоз,)
Стоит раздетый и без шапки;
Я втихомолку произнёс:

"В него банальная простуда,
Но, кто не курит и не пьёт,
Болеть и кашлять так не будет,
Да и, здоровеньким помрёт".

Ему шестёрки доложили,
Конечно, переврали суть,
Я, не учкнул: что же случилось?
И, понеслась "телега в путь!"

Разборку склочную затеял -
Он думал, что меня подмял,
Устроив ночь Варфоломея.
Не так я это воспринял.

Строптивость вдруг во мне взыграла -
Ты кто такой? Сержантик, хрень!
Меня, что - в Армию призвали,
Чтоб издевалась пое#ень?

"Не закурить ли папироску?" -
Он приказал мне прикурить.
Ответил я: "А может соску?
Иль дать вам молочка попить?"

Вот, так я против ветра плюнул
(Понятно результат, каков).
К последствиям же, всё обдумав,
Я посчитал, что был готов.

Так свистопляска завертелась:
В одни ворота шла игра -
А, что по правилам, без правил,
Не парился ни он, ни я!

Февраль в свои права вступает,
Совсем комод мой озверел.
И матом кроет и ругает,
Сил нет - все уши прозвиздел!

В моей башке перловка прямо
Мозги съезжают набекрень,
У узкоглазых: гора - яма,
А я - попутал ночь и день.

Но, когда можно, огрызался -
Я не привык так отступать,
И часто, сдуру, задирался
Я сам к нему, не буду врать.

Тут казуистика сплошная:
Я б, отношенья выяснил,
Ведь, если честно, я ж не знаю,
За что, меня он "невзлюбил".

Ругательства, вот так уж сталось,
В наш, затесавшись, обиход,
С обидой не воспринимались,
Даже, скорей - наоборот.

А мат, как похвала, награда,
У нас, сродни игре в пинг-понг.
Вот, только в области нарядов,
Парировать я тут не мог!

В таком угаре время мчалось -
Всему свой срок и свой черёд.
Всё меньше рвенья оставалось
Теперь, не буду лезть вперёд!

Нашёл я место в середине,
Как говорится - золотой.
Никто тебя там не увидит:
От глаз начальственных - долой!

Как долго б так всё продолжалось,
Не мог сказать ни он, ни я;
И вот, поди ж ты, так уж сталось
У нас произошла "возня".

Поймал нас при рукоприкладстве,
Зайдя, внезапно в туалет
Замок наш, и за "панибратство"
Обоим вдул такой дуплет!

Ввалил пи#дюлин для разрядки,
Сказал, что не оставит так,
Ушло от страха сердце в пятки -
Я раскраснелся, как буряк!

Слова чеканит зло, по-зверски:
"Да, заигрались вы тут зря,
Назавтра Общая Поверка -
В Полку назначена "Заря!"

А, тут "орлы" перья щипают!
Вы - взводу вашему позор!
За драку в Армии - сажают,
Ну, как узнает прокурор!

Испортить праздничную дату,
И Части нашей славный путь!?
Делишки ваши, плоховаты -
Далековато упекут!

Стою во фронт, по стойке смирно.
Сейчас решается судьба:
Дадут ли, дослужить мне мирно,
Или, к чертям, зашлют в Дисбат?

"Как старшина решит, не знаю,
Я, не могу не доложить!
Отбой, обоим! Разгильдяи -
Такое ж надо учудить!"

Но, с рук сошло нам это гладко,
Он никому не доложил,
И мой сержант, свои повадки
Довольно круто изменил.

Стал вдруг, вести себя так низко,
Представить даже я не мог:
Случалось, вытащит пиписку,
И, дзюрит на пол, между ног!

Стыдил три раза сержантюгу:
"Комод, ты - чудо из чудес!
Скажи, с какого перепугу,
Ты стал "ходячий энурез?"

Сержант стоит с дурацкой миной -
(Ещё всплеснёт свой "майонез"!)
Такой печальною картиной,
Меня вогнал он в жалкий стресс:

"Я, отстрелю тебе мошонку!
Не наплодил чтоб, наперёд
Себе подобненьких, подонков!
Так, может до тебя дойдёт?"

На память дал ему патрончик,
Калибра - семь, шестьдесят два:
"Вот, этот маленький "помпончик",
Оставит без яиц тебя!"

Попала "шутка" прямо в точку:
Сержант мой - бравый молодец -
Смекнул, что эти "сме#уёчки",
Перерастут в большой "Пи#дец"!

И, дурь, вошедшая в привычку,
Ушла в момент: очко жим-жим.
Всё! Завершилась наша "стычка",
И я, спокойно дослужил.

От старшины, так, для порядка,
Сержантик получил пистон:
"Если, решил взъе#ать курсанта -
На всю учебку, не трезвонь!

А, отсебятины не надо,
Прописано всё в "УВС".
Ты здесь - Закон, Устав, Порядок!
И, больше так, не куролесь!"

Изгнал из сердца я кручину,
В Остре полслужбы позади,
Но, расслабляться нет причины -
Все испытанья впереди!

По боевой отстал я, малость -
"Всё наверстать в недельный срок!"
Валила, прямо с ног усталость:
"Но ты всё выдержал - ты смог!"

И, служба дальше продолжалась,
Дни шли обычной чередой:
Нас день-деньской тут прессовали,
Но спать, укладывал "Отбой!"

Конец, вдруг, дням однообразий:
Меня кидают в новый взвод.
Найти часы - разряд фантазий,
Такой вот резкий поворот!

Рукою водит Провидéнье,
Ничто не происходит так.
Тому, простое подтвержденье:
Всё же нашлись часы - но как!

Мне недосуг искать пропажу,
Про них я, малость, подзабыл -
Надежды нет, кто что расскажет
А, Игорька почти простил.

Всегда рад встрече с генацвале,
Но в этот поздний час, визит?
Дрожь в голосе его, звучала -
Мне показалось, он хитрит.

"Кацо, что про часы известно?"
Едва присев, меня спросил.
Взгляд, удивлённый, и не к месту,
Всё за меня проговорил.

Но, чувствую - он что-то знает,
Раз, огонёк в глазах горит.
"Ей Богу! Ты, как боль зубная,
Если известно - говори!"

"Твои часы узнал я лично,
Один танкист, в них щеголял,
Считай, вор уже взят с поличным -
Трак мне сказал, кто их продал.

Давай, назавтра к командиру,
И сходим вместе в Пятый полк,
Пацан простой, без подковырок -
Я думаю, что будет толк".

Начштаба в деле, стал преградой,
Навеял на меня он грусть:
"Ходить туда, тебе не надо,
Я сам с часами разберусь!"

С политзанятий кто ж отпустит,
В ленкомнате, я сам не свой:
"Вот, изрубил бы всех в капусту,
Чуть что не так - всегда со мной!"

На тактике - "Дозор", "Засада",
Комбат здесь лично обучал:
"Разведчик высшего разряда,
По жизни - интеллектуал!"

Меня ж другое занимает:
"Из-за каких таких заслуг,
Майор воришку предлагает
Найти сам, словно он мне друг?"

А, что теперь с часами будет -
И, кто мне сможет их вернуть?
Не обязательно на блюде,
Вот только, чтоб не обмануть.

В таком невeденье дремучем,
Я пребывал почти два дня,
Майор за это время вздрючил,
По самой полной Игорька.

Начштаба, говорят, взорвало:
"Или часы, или Дисбат -
В Полку такого не бывало,
Чтоб воровать в своих солдат!

Два дня, тебе даю я сроку,
И, разговора больше нет!"
Усвоил Игорь суть урока -
Часы принёс в один момент!

Досталось вроде и комоду,
Его Еркеев вызывал.
Тот вышел, как опущен в воду,
О чём там речь, никто не знал.

Быстры курсанты на расправу:
И в "тёмной" сделали "массаж",
Трещал в Мокрухи чуб курчавый
За кражи и подхалимаж!

Про мордобойство в туалете,
Трикуц мне сразу рассказал:
"Мы здесь уже совсем не дети,
Посеял что - то и пожал!"

Давно я не был так взволнован:
Майор под вечер в штаб позвал,
И не сказав почти ни слова,
Мне сразу же часы отдал.

Как сына по плечу похлопал:
"Носи, солдат, и не теряй!
Давай, всё сделаем без трёпа -
Виновным дал я нагоняй!

Такая ж вышла, вот, развязка:
Попробуй правильно понять.
Я делу не даю огласку,
Чтоб честь Полка не запятнать.

Закончить бы всё, как годится -
Но в силах ли мне дать Приказ,
Чтобы смогли вы примириться;
Устроить встречу вам сейчас?"

Тут, наотрез я отказался:
"Претензий у меня к ним нет,
Я с ними раньше наобщался,
Теперь нет смысла для бесед!"

Майор пожал мне крепко руку,
Я козырнул благодаря,
Волнуясь, проглотил все звуки,
Лишь улыбнулся, выходя.

В столовой всё же мы столкнулись.
Оправдываться стал комод:
"Я рад, что часики вернулись,
И, слышал даже, без забот?

А, к воровству я не причастен,
Напрасно, на меня ты так.
Да, злоупотребил я властью,
Но, ведь ты тоже виноват!"

Недели три его не видел,
С тех пор, как с роты я ушёл,
Держал ли на него обиду
За тот позорный произвол?

Чувств никаких не возникало,
Сейчас, смотря ему в глаза,
Мне почему-то грустно стало
За всю ту боль и, я сказал:

"Якщо душа часник не їла,
То ж звiдки їй смердiть i тхнуть?
Ох, як же ж ви розбагатiли,
Та й вiри всi, тобi не ймуть.

Такi собi, ви "розбишаки":
Та, хай вам в долi пощастить,
Щоб, не далося вам це взнаки,
Не буду Бога я просить!"

Расстались, точно не друзьями,
Взаимно руки, всё ж пожав -
А, в той истории с часами:
Неужто, с ним я был не прав?

На этом всё же, ставлю точку:
К финалу служба подошла,
Так отцвели мои "цветочки",
Что здесь судьба преподнесла!

Весна! Всё в радостном убранстве,
Тут, рядом все твои друзья,
Наполнил ветер Парус Странствий:
Нас ждут далёкие края!

Я, не со всеми распрощался,
Но, по-английски уходя -
Душою с ними оставался,
Свет за собою, не гася.

В тяжелый полк сходил к Ревазу,
Столкнулся с Коночкиным в лоб.
С их комполка, тут вышел казус:
Я, честь ему отдать не смог.

Под его взглядом так неловко -
(Как вылили воды ушат!)
Промямлил лишь я, как-то робко:
"Товар'щ полковник, виноват!"

Нашёл Резо не сразу в роте,
Дневальный имя прокричал -
Тот появился весь в заботах,
Меня увидев, заскучал.

Он понял: я пришёл прощаться -
Что дембель у меня, он знал,
Пришлось с грустинкой нам обняться,
Час расставания настал.

Меня, за морем, ждала Куба,
Резо к Вюнсдорфу был готов,
Последний раз здесь вижу друга -
Не знаю, свидимся ли вновь?

И, мы о многом говорили,
Что нам Остёр по жизни дал,
Про то, как вместе здесь служили,
Конечно за часы, скандал!

Разлука, как сестра печали,
Грусть изливает через край,
Прощаясь, руку долго жали -
Скупых слов пара: "Друг, бывай!"

Настал день. Мы о нём мечтали -
"Мучениям" пришёл конец,
Кто уезжал, все прокричали:
"Гип гип! Ура! Остру - Пи#-дец!"

Прошла дневная суматоха -
Мы - сто процентов дембеля!
Всем выдали в дорогу "крохи",
Под роспись сдали "ордена".

Гвардейский знак и, тот забрали,
(Не упросили старшину,)
С довольствия, с обеда сняли -
Ты, тут не нужен никому!

Мечта с друзьями повидаться,
Но времени на это нет,
Успеть домой бы отписаться:
"Из новых мест, пришлю ответ!"

С самим Острoм, в чайнoй расстaлся:
Здесь все свои и, каждый рад,
Что малый дембель состоялся -
Как встретит нас Калининград?

Седых, Батурин, я и Лютый
За столиком в последний раз,
Мы говорим все громко, круто -
У каждого есть свой рассказ.

Тут каждый душу изливает,
Не важно, слушает ли кто,
Такое, в жизни раз бывает,
Всем хочется свой дать итог!

Мы в эйфории здесь витаем,
Санёк спросил: "Который час?
Толкун - ведь завтра уезжаем!
Е#ись тут всё, теперь без нас!"

Ещё, стаканчик мы пропустим,
Для нас чайная - ресторан.
Часы блестят немножко с грустью:
"Уж, полчетвёртого - братан!"