Тихонов Александр. Советская контрразведка на Кубе и внешняя разведка СССР в США

^[10]

ТИХОНОВ Александр Михайлович
Родился в 1915 году. В Вооруженных Силах с 1937 г. Участник Великой Отечественной войны на Черном море. С 1946 г. проходил службу на крейсере "Ленинград" Северного флота. После окончания Военно-политической академии в 1953 году по партийному набору направлен для прохождения службы в органы государственной безопасности на оперативную работу в особый отдел сначала Черноморского, а затем Тихоокеанского флотов. В 1962—1964 гг.— начальник контрразведки Группы советских войск на Кубе. После этого длительное время служил в центральном аппарате КГБ СССР. Контр-адмирал. Умер в 1994 году. За проведение операции "Анадырь" награжден орденом "Красного знамени".

В начале лета 1962 года я находился в составе оперативной группы, прилетевшей из Владивостока на Камчатку для проверки контрразведывательной работы на Камчатской военной флотилии. Командировка подходила к концу, и я уже представлял, как вернусь домой и со всей семьей отправлюсь в отпуск.
В один из дней, когда наш катер бороздил воды Авачинской бухты, с берегового поста службы наблюдения и связи последовала команда мне немедленно явиться в штаб Камчатской военно-морской базы. В то время я был заместителем начальника военной контрразведки Тихоокеанского пограничного округа. В штабе меня ждала телеграмма следующего содержания: "Срочно вылетайте в Москву без заезда во Владивосток".
Прибыв в Москву, я был сразу принят председателем КГБ Семичастным В. Е., который сообщил о моем назначении начальником контрразведки Группы советских войск, отбывающих на Кубу, и добавил: "Ситуация там сложная, и поскольку Вы участвовали в десантных операциях при обороне Одессы, Севастополя и Кавказа, Вам, как говорится, и карты в руки".
Начальник контрразведки генерал-лейтенант Гуськов А. М. поручил мне совместно со штабом Группы советских войск срочно разработать и представить для утверждения необходимые рекомендации по комплектованию и транспортировке войск, боевой техники для последующей отправки на Кубу. О дальнейших событиях, касающихся этой операции, я должен был докладывать непосредственно руководителю военной контрразведки страны генералу Гуськову А. М., избравшему себе позывной "Флорин". Мне был присвоен псевдоним "Соснин". По легенде я был капитаном-наставником рыболовного флота. Не зря же до военной службы я закончил в Ростове-на-Дону гражданское мореходное училище имени Седова.
Мое описание некоторых сторон Карибского кризиса — это свидетельство очевидца. События тех дней я наблюдал не со стороны, а как непосредственный участник операции "Анадырь" от начала и до конца.
В ночь с 13 на 14 июля 1962 года на теплоходе "Латвия" я отбыл на Кубу.
Что знал я об этой маленькой островной стране? Не так уж и много. Газеты и радио каждый день сообщали об экономической блокаде Кубы, об обстрелах побережья с моря и бомбежках с воздуха, о поджогах плантаций сахарного тростника. В 1960 году в Гаванском порту был взорван французский транспорт "Ле Кубр". В апреле 1961 года в бухте Кочинос предпринята попытка захвата плацдарма на побережье Кубы...
Поражение наемников под Плайя-Хирон поставило вопрос о прямом вторжении США на Кубу. С этой целью начались крупные учения американских войск, в которых участвовало более 180 кораблей и 100 тысяч личного состава, и конечной целью которых было свержение некоего диктатора по имени Ортсак. Если прочесть это слово наоборот, получится Кастро. 
В сложившейся ситуации правительство Кубы обратилось за помощью к Советскому Союзу...

^[11]

С первых же дней нашего пребывания на Кубе у нас наладились тесные взаимоотношения с кубинскими органами государственной безопасности. Совместная работа принесла первые плоды: был зафиксирован выход в эфир агентурного передатчика в особом режиме, когда выход в эфир осуществлялся буквально на мгновение, как бы "выстреливался". У кубинцев радиоконтрразведывательной службы еще не было. Удалось запеленговать агентурный радиопередатчик и захватить с поличным резидента ЦРУ Клемента Инклана. У него были изъяты сверхбыстродействующий радиопередатчик, автоматический шифратор новейшей модификации, средства тайнописи, два пистолета системы "Браунинг", фотоаппарат "Минокс", фальшивые документы, авторучка-пистолет и 14 тысяч золотых песо. По вопроснику для сбора шпионской информации можно было представить, что в круг интересов американских спецслужб входило все. В частности, предлагалось выяснить, что означают крупные и мелкие клетки на рубахах советских военных инструкторов и может ли персонал бронетанковых частей носить рубашки того же цвета и рисунка, что и военные инструкторы. Действительно ли, что офицерский состав носит спортивные рубашки в более мелкую клетку, чем солдаты.
Была раскрыта и крупная нелегальная подпольная организация, которая именовалась "Дивизией Нарсисо Лопеса". Вся Куба была поделена ею на семь зон. Во главе каждой зоны стоял резидент. В ходе операции по ликвидации "Дивизии Нарсисо Лопеса" было захвачено 237 членов этой организации, из них 4 майора, 17 капитанов, 7 первых лейтенантов, выявлены девять складов оружия, большие суммы долларов и золотых песо. Этой операцией был нанесен существенный удар по шпионажу на всей территории Кубы...
Тем временем осуществлялась переброска советских войск к портовым городам СССР. Этот этап операции тщательно готовился и проводился в строгом соответствии с требованиями скрытного управления войсками. Использовались все меры бдительности, маскировки. Задача была не из легких. Главными портами отправки наших войск Генеральным штабом совместно с министерством Морского флота были определены Севастополь и Балтийск. Кроме того, военно-морские эшелоны отправлялись из Мурманска, Архангельска, Одессы, Николаева. К этим пунктам шли железнодорожные составы с личным составом, боевой техникой, боеприпасами, инженерным оборудованием, продуктами питания, ГСМ. Крупногабаритные и тяжелые грузы тщательно маскировались на железнодорожных станциях, перевозились в пассажирских, товарных и специальных вагонах к портам, после чего грузились на суда. Все операции проводились, как правило, в темное время суток, территории железнодорожных станций (тупики, разъезды) охранялись караулом, эшелоны и составы, которые направлялись в порты, на крупных железнодорожных станциях не останавливались.
Военнослужащие получали штатскую одежду. Погрузка в эшелоны техники легендировалась учениями по отработке погрузочно-разгрузочных работ и взаимодействия с железнодорожным и морским транспортом. Остановки производились на разъездах и полустанках. Вся система управления войсками осуществлялась устными распоряжениями, в крайнем случае, шифровками.
Название операции "Анадырь" наводило на мысль о Севере. Для подтверждения этой легенды на некоторых судах команде выдавались лыжи, печки, полушубки. Никто не знал, куда идут суда. И даже начальники воинских эшелонов и капитаны судов не знали, в какие далекие края они отправлялись.
Капитанам и начальникам эшелонов, отправлявшихся из черноморских портов, выдавалось три пакета — № 1, 2 и 3. На первом пакете была надпись "Вскрыть после оставления территориальных вод СССР". На двух других никаких надписей не было. В пакете № 1 говорилось, что пакет № 2 вскрыть после прохода Босфора и Дарданелл. В пакете № 2 предписывалось вскрыть пакет № 3 после прохода Гибралтара. В пакете № 3 содержался приказ: "Следовать на Кубу". Таким образом, перекрывались возможные каналы утечки информации. В Средиземном море американцы неоднократно пытались остановить наши суда и учинить досмотр, грубо нарушая правила международного судоходства. Они настойчиво запрашивали наши корабли о грузах и курсе следования. Наши капитаны отвечали: "Кто вы и по какому праву позволяете себе останавливать советское судно в нейтральных водах?" Внушительный ответ, резкий тон заставляли прекращать преследование кораблей, идущих по легенде с сельскохозяйственными грузами. Во многих случаях военные корабли и самолеты США долго преследовали и даже угрожали нашим судам. Во время перехода через моря и океаны при приближении самолетов, личный состав укрывался в трюмах судов.
Скрытность передвижения войск обеспечивалась и на Кубе. Каждое судно, прибывавшее на остров, встречала штабная группа еще на рейде, а иногда и на подходах к Кубе. Она разъясняла порядок разгрузки оружия и техники, а также необходимость соблюдения скрытности и мер маскировки, затем покидала судно, чтобы встретить его в порту назначения для обеспечения своевременной и безопасной разгрузки и последующего сопровождения воинских частей к местам их дислокации. Перемещение войск на Кубе (в гражданском платье) выдавалось за прибытие специалистов народного хозяйства с техникой.
Оружие поступало под видом народнохозяйственных грузов, так как на Кубе в это время наши специалисты вели поиски нефти, железа, никеля, фосфатов. Ввозили сельскохозяйственную технику, специалистов-механизаторов и многое другое. И военные как бы вклинивались в эти перевозки.
В случае если невозможно было скрыть вооружение из-за его размеров и конфигурации, скажем, ракеты Р-12, самолеты, вертолеты, по договоренности с кубинской стороной наши военнослужащие переодевались в кубинскую военную форму. А в газетах сообщалось, что в данном районе проходят учения. Чтобы не выдать себя, на переходах запрещались всякие разговоры. Разрешалось давать лишь две команды на испанском языке: "Аделанте!" ("Вперед!") и "Паре эль коче!" ("Остановить машину!").

^[12]

Шли только ночью. Места дневных стоянок выбирались с учетом возможности укрытия от визуальной разведки. После ухода колонны уничтожались всякие демаскирующие предметы. Необходимо отметить, что за весь период пребывания советских войск на Кубе случаев проникновения лазутчиков, шпионов в наши подразделения, а тем более диверсионных актов не отмечалось. Подозреваемые лица из числа кубинских граждан, находившихся в непосредственной близости к военным объектам, задерживались и препровождались в местные органы полиции. В подразделениях приобрела определенную систему работа с личным составом по вопросам бдительности, сохранения военной тайны. В различных формах пропаганды до солдат и офицеров доводилась военно-политическая обстановка как вокруг Кубы, так и на кубинской земле, акцентировалось внимание на вопросах боевой готовности и военной бдительности. В пропагандистских выступлениях участие принимали кроме командиров и политработников армейские сотрудники КГБ.
Было бы несправедливо умалчивать о том, какую помощь нам оказывали кубинские товарищи в вопросах обеспечения скрытности дислокации советских войск. Они установили строгий пропускной режим проезда и прохода кубинских граждан около наших объектов, а у ракетных и зенитных подразделений, кораблей ВМФ выставили охрану. Таким образом, многие важные военные объекты имели двойное кольцо охраны: внутри охрану и оборону несли советские подразделения, внешнюю охрану обеспечивали подразделения кубинской армии и народной милиции (ополчения).
Все эти меры обеспечили скрытность нашего передвижения и дислокацию войск. Лишь 14 октября 1962 года воздушной разведкой США впервые была обнаружена одна из ракетных установок в районе Сан-Кристобаль (провинция Пинар-дель-Рио). К этому времени 24 ракеты с дальностью действия 2 тысячи километров уже стояли на своих позициях. А от Кубы до штата Флорида США расстояние всего около 180 километров.
За месяц до этого директор ЦРУ Джон Маккоун докладывал президенту Дж. Кеннеди: "После всестороннего обсуждения и исследования американская разведка пришла к заключению, что Советский Союз не намерен превращать Кубу в стратегическую базу... так как знает, что риск репрессивных мер со стороны США слишком велик". Согласно этой оценке Куба, охваченная со всех сторон американскими военными кораблями и самолетами, не располагая оружием, способным остановить американскую агрессию, находится в беспомощном положении в центре этого кольца. 
Реальная действительность, однако, разрушила эту иллюзию. Крепко тогда досталось спецслужбам и от правительства, и от разгневанных американцев. Газета "Вашингтон пост" назвала сотрудников ЦРУ "группой псевдоинтеллигентов", "неудавшимися академиками", "дипломатами-выскочками", "лицами, делающими карьеру на подрывной деятельности, всюду сующими свой нос..." Такую жесткую оценку сотрудникам ЦРУ средства массовой информации США давали за то, что они не смогли во время раскрыть операцию по переброске советских войск на Кубу. Тем временем части и соединения Группы советских войск занимали боевые порядки, проводили инженерное оборудование боевых позиций, в общем, готовились к отражению противника. В 40-тысячную группировку входили соединения, части и подразделения Ракетных войск стратегического назначения, ПВО, ВВС. Сухопутных войск, а также ВМФ.
Командовал Группой советских войск на Кубе прославленный военачальник генерал армии Плиев И. А. Это был опытный воин, мудрый человек. Я был лично знаком с ним, служил под его началом. Его отличали выдержанность, смелость, серьезный профессиональный подход к военной службе. В сложные и опасные минуты он принимал исключительно правильные, грамотные решения. Войска доверяли своему командующему, уважительно относились к нему, к его героической военной биографии. Кубинцы тоже высоко ценили его. В канун пика Карибского кризиса, когда в воздухе уже пахло грозой, Фидель Кастро сказал Плиеву следующее: "Мы прошли большую школу повстанческой войны, но опыта борьбы с использованием современного оружия не имели и надеемся на Вас".
День 14 октября стал началом самого крупного ядерного кризиса XX века. С военно-морской базы США Гуантанамо, расположенной на Кубе, срочно эвакуировались семьи американских военнослужащих, на ней возводились фортификационные сооружения, количество самолетов было доведено до 120, гарнизон увеличен вдвое, возросло количество танков, ЗУРСов, другого вооружения, были дополнительно отрыты траншеи полного профиля, создано 28 км минных полей и проволочных заграждений.
Командующий Группой советских войск на Кубе генерал армии Плиев И. А. в свою очередь срочно провел расширенное заседание Военного совета, на котором приказал все воинские части и соединения привести в полную боевую готовность. Завершая Военный совет, генерал сказал: "Если противником не будет применено ядерное оружие, будем воевать обычным оружием. Нам отступать некуда, мы далеко от Родины, боеприпасов хватит на 5—6 недель. Разобьют Группу войск — будем воевать в составе дивизии, разобьют дивизию — будем воевать в составе полка, разобьют полк — уйдем в горы..."

^[13]

Самыми драматическими днями Карибского кризиса стали 14, 16, 22 и 27 октября. 16 октября президент США Дж. Кеннеди сформировал специальный штаб при Совете национальной безопасности. "Ястребы" из этого штаба настаивали на немедленном вторжении на Кубу. Последовало даже предложение нанести ядерный удар по острову. Однако президент Дж. Кеннеди и министр обороны Р. Макнамара стояли на более умеренных позициях: было решено ограничиться пока жесткой блокадой. Но, несмотря на блокаду, наши транспортные корабли "Юрий Гагарин" и "Комилес" в эти дни прибыли на Кубу. В книге Р. Кеннеди "Тринадцать дней" так описан этот эпизод: "Между транспортами "Ю. Гагарин" и "Комилес" шла советская подводная лодка... Мы хотели пустить на их задержание крейсер, но в связи с увеличивающейся опасностью послали авианосец с вертолетами противолодочной обороны". Благополучно прошел через рубеж блокады и наш транспорт "Бухарест", хотя мимо проносились бомбардировщики с подвешенными ядерными бомбами.
Блокада таила непредсказуемые последствия. Из-за халатности, неисправности материальной части, из-за низкой организации управления или по какой-либо иной причине могла быть сброшена ядерная бомба. В результате мир мог оказаться ввергнутым в катастрофу. Против блокады Кубы выступил Советский Союз, ведь объявление блокады означало начало войны. Дж. Кеннеди в ответ на советское возражение заявил, что будет твердо стоять на своих позициях, повторил угрозу применить оружие, если не будут вывезены советские ракеты с острова.
22 октября Дж. Кеннеди, выступая по радио и телевидению с обращением к народу, сказал, что в связи с обнаружением на Кубу советских стратегических ракет он полон решимости применить оружие, если СССР не вывезет их в ближайшее время. Выступление президента произвело ошеломляющее впечатление. Подогрели ситуацию сообщения американских газет о радиусе действия ракет, и что в случае их применения в США будет уничтожено более 80 миллионов человек. Началась паника. Американцы ринулись кто на север страны, кто за Кордильеры, а кто и вообще решил на время покинуть США. Панамский канал стал работать только в одну сторону, пропуская суда из Атлантики в Тихий океан.
22 октября Ф. Кастро отдал приказ бойцам Революционных Вооруженных Сил Кубы по боевой тревоге занять свои места на позициях. Мир затаил дыхание. США вели интенсивную круглосуточную разведку.
Хочу остановиться на одном эпизоде, который мог повлечь непредсказуемые последствия и послужить сигналом к началу масштабных военных действий на Кубе. Именно поэтому американцы назвали день 27 октября, когда советские зенитчики сбили, разведывательный самолет ВВС США U-2, "черной субботой". Вокруг этого события в свое время было напущено немало тумана: случайность, ошибка, "сдали нервы". Даже Н. С. Хрущев поначалу полагал, что сбитый разведчик — дело рук кубинцев. Кубинцы считали, что советские военачальники, опасаясь гнева Москвы, якобы нечетко доложили в Центр о происшедшем событии.
Эти версии не соответствовали действительности. Приказ на уничтожение американского самолета-разведчика диктовался развитием обстановки и был отдан командованием Группы советских войск для того, чтобы положить конец безнаказанному хозяйничанию американских ВВС в воздушном пространстве Кубы. Ведь на протяжении октября ежедневно и методично американские военные самолеты на низкой высоте совершали облеты мест расположения и боевые порядки советских и кубинских войск. США интенсивно наращивали радио- и авиаразведку. Наблюдение за эфиром на Кубе вели два американских корабля радиотехнического дозора "Сарджент Миллер" и "Оксфорт". Вдоль кромки кубинских территориальных вод постоянно ходили сторожевые корабли ВМС США и совершали полеты самолеты на столь небольшой высоте, что можно было невооруженным глазом различить цвет шлема пилота. Кубинские средства противовоздушной обороны, располагавшие в то время только зенитной артиллерией, не смогли сбить разведывательный самолет U-2 по той простой причине, что были не в состоянии "достать" его на такой высоте.
Американский самолет, пилотируемый майором Андерсеном, был сбит нашими средствами ПВО — зенитно-ракетными установками. На командный пункт Группы советских войск поступил доклад командира дивизии ПВО полковника Воронкова Г. А. о подлете к острову американского самолета. Заместители командующего генерал-лейтенант Гречко С. Н. и генерал-майор Гарбуз Л. С. принимают решение сбить самолет. Ракеты пускали парами одну за другой. Первая ракета только повредила самолет, и летчик успел даже открыть "фонарь", собираясь катапультироваться, вторая — довершила дело. При этом сбитый самолет не падал камнем вниз, а летел к земле штопором, рассыпаясь в воздухе и разбрасывая обломки на большое расстояние. Обычно при падении военного самолета остаются глубокая воронка и груда искореженного металла. В данном случае сохранились обломки, которые позволили установить номер самолета и даже фамилию летчика. Поэтому мы четко доложили в Москву, что в районе Антильи нами сбит американский самолет-разведчик, пилотируемый летчиком Андерсоном.
Для президента Дж. Кеннеди уничтожение американского самолета стало доказательством решимости русских стоять до конца даже с риском применения американцами ядерного оружия. На самом деле оно так и было.
Наступила зловещая тишина: никаких военных действий, никаких полетов. И в этой и без того сложной обстановке, когда все натянуто, как струна, американский самолет U-2 нарушил воздушное пространство Советского Союза в районе Кольского полуострова. Министр обороны США Макнамара оценил эту обстановку одной фразой: "Это война".
Возникла трагическая ситуация. Две сверхдержавы встали лицом к лицу с "взведенными курками". В этот момент они четко и ясно осознали, что, нажав на спусковой крючок (в данном случае на кнопку) обе страны превратятся в пепел, погибнет и все живое на Земле.
Президент Дж. Кеннеди, почувствовав приближение войны к порогу США, поручил своему брату министру юстиции Р. Кеннеди срочно связаться с послом СССР в США Добрыниным А. Ф., чтобы тот сообщил Советскому правительству, что президент США берет на себя джентльменское обязательство не нападать на Кубу взамен на демонтаж и вывоз с острова советских ракет. Предложение было принято. Группе советских войск был дан приказ прекратить всякие военные действия, но в то же время находиться в полной боевой готовности. Теперь все вопросы предстояло решать политикам.
Когда Фидель Кастро узнал о достигнутом согласии без консультаций с ним, он был возмущен. К тому же американцы потребовали инспекции при демонтаже и погрузке ракет на суда. Фидель Кастро категорически запретил проведение инспекции не только на территории Кубы, но и в ее территориальных водах. США пришлось согласиться с этим. В ходе переговоров была достигнута договоренность, что мы вывезем с Кубы стратегические ракеты, самолеты Ил-28 и торпедные катера типа "Комар", оставив на острове лишь оборонительное оружие. Американская сторона взяла на себя обязательство не нападать на Кубу и вывести свои аналогичные ракеты из Турции, Италии и ФРГ.
Так развивался Карибский кризис, во время которого люди Земли, может быть, впервые по-настоящему ощутили испепеляющее дыхание ядерной войны.
Что касается проведения самой операции "Анадырь" то, на мой взгляд, она ознаменовала новый важный этап в развитии отечественной военной науки и практики. Она продемонстрировала глобальные возможности действия огромного контингента войск по десантированию в необычных условиях. Это была беспрецедентная военная операция не только для наших войск. Мировая военная практика не знала подобных примеров.
За весь период проведения операции не отмечалось случаев разглашения военной тайны, каких-либо эксцессов с нарушением правил скрытного управления войсками.
А поведение личного состава заслуживает особой оценки и похвалы. Я и сегодня поражаюсь исключительной выдержке и выносливости наших солдат и офицеров, которые в столь тяжелых, непривычных и опасных условиях стойко переносили все невзгоды военно-полевой обстановки. Были готовы и к худшему. В этом, видимо, и состоит сила нашей армии.