Бурлов Анатолий. Воспоминания главного инженера ракетного полка

^[10]

БУРЛОВ Анатолий Михайлович
Родился 28 января 1925 года в деревне Сареево Переславского района Ярославской области. Участник ВОВ, в Советской Армии с 1943 года: курсант Ярославского пехотного училища, пулеметчик 8-й отдельной гвардейской воздушно-десантной бригады, старший радист, старшина-писарь штаба 154-го артиллерийского полка. Участник Парада Победы 24 июня 1945 г. в Москве.
С мая 1949 года курсант Балашовского военного авиационного училища лётчиков, после окончания которого служил летчиком-инструктором учебного авиационного полка этого же училища. С 1955 по 1960 гг. — слушатель Военно-воздушной инженерной Академии им. проф. Н. Е. Жуковского. С июня 1960 года в Ракетных войсках: главный инженер — заместитель командира ракетного полка по вооружению. С 1964 года старший офицер ГУРВО. В сентябре 1971 — мае 1977 гг. старший военпред, руководитель военного представительства МО СССР. С 1977 по 1992 г, — работал в Министерстве промышленности средств связи: начальник отдела, председатель профкома Главка.
С 1985 г. — ответственный секретарь Комиссии по делам воинов-интернационалистов Советского комитета ветеранов войны (СКВВ). С 1992 года вице-президент, директор-распорядитель Межрегиональной ассоциации воинов-интернационалистов (МАВИ), с 08.01.98 г. — Председатель Межрегиональной общественной организации ветеранов воинов-интернационалистов "кубинцев" (МООВВИК); ведет активную организационную и пропагандистскую работу. Полковник.

В боевую летопись Советских Вооруженных Сил вписана славная страница об уникальной стратегической операции под кодовым названием "Анадырь", которая была осуществлена в 1962— 1963 годах. Долгое время эта операция оставалась под покровом секретности. Теперь настало время рассказать правду о том, как все было.
В те далекие годы я проходил воинскую службу в городе Ахтырка на Украине и занимал должность главного инженера ракетного полка, вооруженного ракетами Р-12. Напряженная воинская служба шла своим чередом. Осенью 1961 года на полигоне Капустин Яр полк провел боевой пуск ракеты Р-12. Офицерский состав был хорошо осведомлен о складывающейся международной обстановке, в том числе и в районе Карибского бассейна. Наши симпатии были на стороне кубинского народа.
15 июня 1962 года по приказу командира дивизии генерала Стаценко И. Д. от каждого ракетного полка были выделены оперативные группы из офицеров в количестве 8—10 человек каждая. В них включили специалистов для выбора позиционных районов и их подготовки в инженерном и геодезическом отношении.
В состав первой оперативной группы вошли: гвардии майор Бурлов А. М. — главный инженер полка; подполковник Чаморцев С. С. — заместитель командира полка (вошел в состав группы сразу же по окончании учебы в Военной академии им. Ф. Э. Дзержинского перед отлетом); майор Турчаненко М. П. - начальник инженерной службы; капитан Бризицкий Б. Г — начальник штаба дивизиона; подполковник Цыганок М. С. — начальник штаба ПРТБ (подвижная ремонтно-техническая база); подполковник Хренов М. И. — начальник сборочной бригады ПРТБ; старший лейтенант Заболотный В. С. — командир технической батареи; старший лейтенант Холявко В. Ф. — начальник ОПД (отделение подготовки данных) дивизиона; капитан Харченко А. Н. — командир батареи заправщиков; капитан Горобцов Н. П. — офицер автослужбы полка.
Вскоре командира полка и меня вызвали в штаб дивизии. На совещании генерал Стаценко И. Д. сообщил нам, что главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения издал Директиву № 75273 от 13 июня 1962 года, в которой нашей дивизии предписывалось быть в готовности к выполнению особо важного правительственного задания.
По прибытии из Москвы капитана 1 ранга Рослова Н. М. — представителя главного инженера РВСН — приступили к составлению заявок на необходимые запасные части, материалы и оборудование с расчетом автономной деятельности полка в течение 2—3 лет. Основная нагрузка легла на службу главного инженера полка — старшего помощника службы ракетного вооружения полка капитана Бамбулевича Э. Б. и инженеров по ракетному вооружению дивизионов майора Орлова Н. Ф. и капитана Чередниченко М. Г., которые успешно справились с этой задачей.
С появлением в полку данных о морских судах, предназначенных для нашей транспортировки, изготовили их картонные макеты уменьшенного масштаба, на которых отрабатывали схемы погрузки техники на корабли. Уделялось постоянное внимание соблюдению строжайшей секретности. Все работы проводились по плану подготовки к учению в районе с холодным климатом.
18 июня 1962 года я, как старший оперативной группы от нашего полка, отбыл в Главный штаб Ракетных войск на инструктаж. Его проводили первый заместитель главкома генерал-полковник Толубко В. Ф., генералы Главного штаба и главных управлений Буцкий А. С., Попов А. Я., Смирницкий Н. Н. и другие. Завершил инструктаж Главнокомандующий Ракетными войсками Маршал Советского Союза Бирюзов С. С. Он уделил особое внимание вопросам, которые задавали ему с мест.
На мое сообщение о том, что в полку устаревший боезапас первого выпуска, он немедленно дал указание начальнику Главного управления ракетного вооружения срочно его заменить ракетами последнего выпуска, доработанными по замечаниям с полигона, что и было сделано.
Нас инструктировали, как организовать передислокацию по суше и морю, мерам скрытности, развертыванию в незнакомой местности и действиям в экстремальных условиях. Инструктирование продолжалось семь дней, после чего мы возвратились в полк, но ненадолго.
12 июля, взяв с собой минимально необходимые вещи, мы снова отбыли в Москву и вошли в состав общей оперативной группы. Там же в состав нашей группы вошел подполковник Чаморцев С. С. В Генеральном штабе ВС нас в последний раз проинструктировал генерал Грибков А. И., обративший наше внимание на поведение в пути следования и за рубежом. Через несколько дней в ателье, что на Фрунзенской набережной, переоделись в гражданскую форму одежды. Согласно ростовке каждый выбрал себе то, что понравилось.
В момент переодевания в ателье появился Юрий Алексеевич Гагарин, он приехал на примерку своего костюма. Возбужденные предстоящей командировкой, мы окружили первого космонавта и забросали его вопросами. Он уже успел побывать на Кубе в 1961 году. Гагарин понимающе оценил наше переодевание и, покидая ателье, весело и многозначительно нам подмигнул. Эта неожиданная встреча запомнилась на всю жизнь.
17 июля 1962 года в Генеральном штабе ВС нам вручили заграничные паспорта. Мой паспорт удостоверял, что я инженер-мелиоратор и направляюсь в Республику Куба в командировку. Здесь же нам выдали по 10 долларов на карманные расходы. В то время мы жили значительно экономнее.
В середине дня на двух автобусах мы приехали в аэропорт Шереметьево и, нигде не задерживаясь, подъехали прямо к трапу готового к вылету самолета Ил-18. Быстро заняли свои места. Лайнер вырулил на взлетную полосу, взлетел и взял курс на запад.
Погода в этот день была солнечная, безоблачная. В иллюминатор хорошо просматривалась местность. Вскоре показались очертания Рижского взморья, затем они остались позади. И вот мы за рубежом. Хорошо были видны ухоженные квадраты полей Дании. Затем все кончилось, Ла-Манш и сама Англия были закрыты облаками. При заходе на посадку в Шотландском аэропорту Брейсвик наш Ил-18 буквально вывалился из облачности, но сели благополучно.
В аэропорту пробыли более трех часов. Был предусмотрен в ресторане ужин: традиционный английский омлет, галеты и кофе. Англичане, как обычно, степенные, не очень-то на нас обращали внимание. Мы же осмотрели все в аэровокзале, главное — кафетерии и магазинчики, купили кое-что из сувениров, исходя из своих долларовых возможностей. Перед вылетом в самолете нас покормили уже плотно, по-русски. Мы немного подремали и в середине ночи вылетели в Канаду. На борту находились два канадских штурмана. Приземлились в аэропорту Гандер, на острове Ньюфаундленд. Аэропорт более современный, чем Брейсвик, двухэтажный, с эскалаторами, массой кафетериев и магазинчиков. Питание в аэропорту не было предусмотрено, ибо на борту самолета всего было достаточно и стоянка была непродолжительной.
Во время полета вдоль берегов Канады и США отклонений от маршрута не было, но при подлете к Карибскому бассейну встретились с сильной грозовой облачностью.
Экипажу была предложена посадка в Нассау на Багамских островах. Снижение было стремительным. Приближалась гроза, и все мы ощутили резкий перепад давления на барабанные перепонки.
Самолет приземлился в Нассау (подопечная территория Англии), что вызвало большое удивление. Впервые советский самолет оказался в этом аэропорту. Буквально через 5 минут мы ощутили дыхание тропиков, обливались потом в своих костюмах, и нас вынуждены были выпустить на поле под самолетом.
Прилетающие туристы с американских "Боингов" (по 250—300 пассажиров) все время осаждали нас, снимали фотоаппаратами и кинокамерами. Пока экипаж самолета оформлял непредвиденное пребывание в чужой стране, мы изнывали от тропической духоты (температура 45 градусов, влажность под 100 процентов). Получив добро Гаваны на вылет, самолет перед наступлением темноты взял курс на Кубу. Прилетели в аэропорт имени Хосе Марти в Гавану, залитую огнями, где-то в 22.00—23.00 19 июля 1962 года. Здесь картина была совершенно иная: теплая встреча кубинцев, смех, возгласы "русо", "совьетико", "компаньеро", обмен значками, непременное похлопывание по плечу и объятия.
Встретил нас командир дивизии генерал Стаценко И. Д., поздравил с прибытием и быстро организовал отъезд на базу Эль-Чико (т. н. "Пунто Дос" по-испански, "Пункт № 2" — по-русски) в пригороде. Гаваны. Эль-Чико — бывшее имение главного редактора политического журнала во времена Батисты. С удовольствием выкупались в бассейне и долго не могли заснуть от впечатлений, незнакомых запахов растений, без умолку трещавших цикад и, конечно, от высокой температуры и влажности воздуха.

^[11]

Наутро кубинцы встретили нас тепло и радушно, накормили отличным завтраком, в том числе салатом из тропических фруктов. Первый после ночи день — воскресенье, выходной день. Первый секретарь посольства СССР на Кубе рассказал нам об истории Кубы, о традициях и обычаях кубинцев и предложил съездить на городской пляж Гаваны.
Конечно, у нас не было купальной экипировки, поэтому, когда приехали обратно, нам порекомендовали срочно купить купальные принадлежности, чтобы не быть "белыми воронами" и не смешить публику.

^[12]

Купание в море — это сказка. Чистейшая бирюзовая, теплая вода (температура воды +26 — +28 градусов), прекрасно оборудованные пляжи. Для каждого шкафчик-раздевалка, бары, кафетерии. Городской пляж опоясан бетонным барьером с большими окнами для перелива морской воды. Это сделано для страховки от акул, которых водится большое количество в водах Мексиканского залива.
С понедельника 21 июля приступили к работе. Нашей группе выделили две автомашины ГАЗ-69 (транспортный вариант) с водителями-кубинцами из батальона охраны Фиделя Кастро и на каждую машину по одному автоматчику для охраны. Нам был определен район в провинции Пинар-дель-Рио, т. е. самый близкий к США район (90 миль от Флориды). Главные задачи оперативной группы — изучение местности и выбор позиционных районов для ракетных дивизионов, их обустройство для приема личного состава и техники, геодезическая привязка боевых стартов.
Обследовали районы: Гуанахай, Артемиса, Канделария, Санта-Крус-де-лос-Пинос, Сан-Кристобаль.
Наш распорядок дня был таков: в 9.30 выезд в районы обследования, работа под палящим солнцем, которое ходит вертикально над головой. После утомительного дня, когда вся одежда пропитывалась потом, солью, красно-коричневой пылью, мы обычно заезжали на час на берег моря в местечко Плайя-Салада. Купание в море было особенно приятным. Затем приезд в Эль-Чико "на базу", прямо в одежде под душ (ежедневно приходилось все стирать), затем ужин и отдых, часто у телевизора.
Как только, мы находили подходящие позиционные районы, а они выбирались с учетом скрытного размещения личного состава и техники, наличия питьевых источников, водоемов или рек для ежедневной помывки личного состава, незатопляемости местности во время тропических ливней, то представляли их на утверждение командованию Группы советских войск. В большей мере отвечали этим требованиям районы Санта-Крус-де-лос-Пинос и Канделария. Особое внимание уделялось мостам и дорогам в позиционных районах, их подготовке для прохождения тяжелой ракетной техники.
Для обустройства позиционных районов нам были приданы инженерные части кубинских РВС с техникой. Вблизи плохоньких мостов мы готовили переезды через ручьи, которые во время ливней превращались в бурные потоки. Срезали бульдозерами берега с обеих сторон, укрепляли съезды и дно ручьев щебенкой, а затем раствором бетона. После этого вода в ручьях шла поверх этого твердого покрытия, а наша техника прекрасно проходила по таким настилам.
С помощью автогрейдеров и бульдозеров все дороги в районах были закольцованы и подготовлены для быстрого размещения боевой техники. Кроме того, мы смогли построить и легкие щитовые казармы для личного состава (4 щитовых казармы) до прибытия кораблей с личным составом и боевой техникой.
Главная задача геодезистов заключалась в том, чтобы привязать пусковые установки точно на местности для последующего расчета полетного задания на пуск ракеты. С этой задачей они успешно справились. Главный геодезист капитан Перкон Ю. П. успешно выполнил задание для ракетных полков Соловьева Ю. А. и Бандиловского И. Ф.
Для разгрузки техники и компонентов ракетного топлива нами были выбраны порты Мариель и Баия-Онда и обследованы дороги из портов в позиционные районы.
Таким образом, работа оперативных групп к концу августа 1962 года была закончена.
Для нашего ракетного полка были выбраны и утверждены командующим Группой советских войск два позиционных района: первый — в 75 километрах от Гаваны в районе Санта-Крус-де-лос-Пинос — для штаба полка и дивизиона, которым командовал подполковник Вареник А. Н., второй — в 60 километрах от Гаваны близ г. Канделария для дивизиона, которым командовал подполковник Строй Н. И. Кроме того, были выбраны запасные боевые позиции в долинах рек горной системы Сьерра-дель-Росарио (по одной на каждый ракетный дивизион).
Проделанная оперативными группами в течение двух месяцев работа позволила по прибытии полка на Кубу приводить в готовность к пуску каждую стартовую батарею в кратчайшие сроки, за 5—7 суток.

^[13]

Мои воспоминания были бы не полными и не объективными, если бы я не рассказал о кубинском народе и его руководителях.
За время подготовительных работ, в позиционных районах мы сдружились с кубинскими воинами и гражданскими лицами, которые нас обслуживали, с которыми мы взаимодействовали, научились понимать друг друга с полуслова. Особо необходимо отметить лейтенанта РВС Кубы Освальдо Фернандеса Родригеса, который возглавлял взвод РВС, охранявший колонны при транспортировке ракет Р-12 из порта Мариель в позиционные районы. Так, при транспортировке ракет в позиционный район г. Канделария ему сообщили, что его супруга родила дочь. Они назвали ее русским именем Катюша. Так он выразил свою любовь к русским. В последующие годы Родригес закончил в СССР академию, стал полковником РВС Кубы. В 80-е годы Фиделем Кастро он был назначен генеральным директором совместного советско-кубинского АО "Куба-Лес" в Амурской области. Дружеские связи с ним не прерываются до сих пор.
Несмотря на трудности с продовольствием, руководство Республики Куба в этом отношении проявляло о нас особую заботу. Питание было прекрасным. Всегда все свежее. Мясо, молоко, хлеб, полный набор фруктов и охлажденных соков. Даже пришлось вкусить такое экзотическое блюдо, как отбивные из съедобных лягушек.
По вечерам после утомительной жары, как правило, смотрели программы по цветному телевизору, у нас они тогда были редкостью.
Фидель Кастро часто выступал перед многочисленной аудиторией на площади Революции в Гаване и других городах. Говорил он темпераментно по 4—5 часов, вел разговор интересно, периодически переходя от мини-интервью с ближайшими от трибуны людьми, к аргументированной пламенной речи. Во время мини-интервью шутил, импровизировал, что вызывало у присутствующих взрыв смеха и аплодисменты. Не раз приходилось видеть его и в рабочей обстановке.
Запомнилась встреча с Ф. Кастро и послом СССР на Кубе Алексеевым А. И. в клубе батальона связи в Эль-Чико. Присутствовали командование Группы советских войск и состав оперативной группы. Фидель вошел в зал энергичной походкой, высокий, сильный, в военной форме с пистолетам на ремне. В своем выступлении он тепло отозвался о нас, интернационалистах, прибывших на защиту завоеваний Революции на Кубе. А говорил он примерно так: "Я горжусь тем, что вы, презирая грозящую смертельную опасность, прибыли к нам на помощь, чтобы защитить нас и вместе с нами разделить нашу судьбу". Такие слова не могли не запасть в душу.
Во время выбора позиционных районов в штаб группировки советских войск (т. н. "Пунто Уно" по-испански, "Пункт № 1" — по-русски) приезжал Рауль Кастро, который помогал нам решать вопросы отселения из выбранных позиционных районов проживавших там крестьянских семей. Всем им были предоставлены правительством Кубы новые места и построены жилища.
Во время нашего пребывания на Кубе мы постоянно ощущали дружеское и теплое отношение к нам простых кубинцев. Народ Кубы достоин восхищения. В напряженные дни Карибского кризиса пришлось наблюдать, как женщины и дети спокойно несли пищу своим сыновьям, братьям и отцам, находившимся в окопах по всему побережью острова. Они шутили, смеялись, ничто не могло повлиять на их веселый характер, поколебать уверенность в правоте своего дела, в победе над врагом.
В конце августа — начале сентября 1962 года личный состав и боевая техника полка на четырех судах и теплоходе "Адмирал Нахимов" прибыли в порт Мариель. На разгрузку каждого корабля отводилось не более 2—3 дней. Боевая техника группировалась на площадках в порту, ракеты разгружались в ночное время и укрывались в ангаре. По готовности колонны каждого ракетного дивизиона с наступлением темноты под охраной кубинских подразделений совершали марш в позиционные районы.
В первую очередь боевая техника была отправлена в позиционный район г. Канделария. В течение двух ночей в период с 1 до 4 часов под усиленной охраной были оттранспортированы ракеты Р-12. Несмотря на глубокую ночь, многие кубинцы отдыхали в городских скверах, наслаждаясь ночной прохладой. Они, безусловно, видели диковинные длинные, зачехленные автопоезда и не могли не догадываться об их предназначении.
Предварительное инженерное обеспечение, проведенное в позиционных районах, позволило сократить время подготовки боевых стартов до 5—7 дней.
Предстояло выполнить следующую работу: установить пусковой стол на точку, привязанную геодезистами строго на местности. Для этого выкапывался круглый котлован диаметром 3 метра и глубиной 1 метр. На дно котлована из песка и гравия насыпалась 60—70-сантиметровая подушка, на которую укладывалось закладное кольцо.
Кольца прибыли вместе с техникой, и каждое кольцо состояло из 4 одинаковых бетонных сегментов толщиной 30 сантиметров. Сегменты на месте стягивались болтами и получался бетонный круг диаметром 3 метра, на котором и закреплялся пусковой стол, имевший вращение 360 градусов. Такая технология значительно экономила время. По окружности от пускового стола подготавливались места для размещения машин и агрегатов в соответствии со штатной схемой боевого старта. По тому времени он представлял собой сложный, насыщенный новейшим оборудованием комплекс, насчитывавший более 20 единиц боевой техники и 150 человек обслуживающего расчета.
Следует сказать, что в период нахождения частей РВСН на Кубе была практически исключена переписка, да и работа средств связи также была ограничена в целях соблюдения мер скрытности. Все боевые распоряжения в основном доводились офицерами-порученцами, роль которых выполняли офицеры штабов и партполитаппарата.
Вообще партийно-политическая работа по опыту Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. проводилась адресная — в боевых расчетах с передачей информации о действиях передовых расчетов в экстремальных условиях. Был организован комсомольский штаб, который возглавили старшие лейтенанты Куринной И. И. и Болтовский И. В. (ныне они генералы) и др.
Трудностей было предостаточно и, пожалуй, самая значительная из них была связана с компонентами ракетных топлив. Ракета Р-12 жидкостная, заправлялась агрессивным окислителем, горючим и перекисью водорода. Потребовались специальные емкости для транспортировки этих компонентов на судах наливного флота, а затем в порту Баия-Онда снова перекачивать компоненты в штатные подвижные емкости. Незначительный пролив в условиях тропиков приводил к сильнейшим ядовитым испарениям. Личный состав расчетов заправки, работавший все время только в спецодежде и противогазах, подвергался тяжелейшим испытаниям. Все, кто был причастен к этому делу, проявили исключительное мужество и самоотверженность. Особо следует отметить капитана Харченко А. И., подполковника Огаркова М. Д., капитана Клемешева А. М.
Много хлопот было и со сжатым воздухом. На борт ракеты он должен подаваться при влажности наружного воздуха не более 45 процентов, тогда как в тропиках она приближалась к 100 процентам. По этой причине во время проверок ракетных систем нередко происходил сброс схемы. Выход нашли инженеры службы ракетного вооружения Зобнин А. П., Заболотный В. С., Орлов Н. Ф. На стартовых позициях построили заглубленные сооружения, в которые устанавливались батареи из шести баллонов с воздухом, а между баллонами помещали сухой лед для охлаждения. Эти меры позволили в дальнейшем успешно проводить горизонтальные и вертикальные испытания.
Ракеты на боевых позициях были укрыты брезентовыми штатными полевыми палатками (8Ю12), устанавливаемыми на бетонные площадки. Они находились на грунтовых тележках в гермоукупорке с поясами силикагеля для поддержания необходимого влажностного режима. Такое хранение позволяло в случае получения сигнала на пуск подать ракету к пусковому столу за 5 минут.
Головные части ракет с ядерными зарядами по технологии должны были храниться в специальных сооружениях из прочного железобетона в местах дислокации ремонтных технических баз. В позиционном районе Санта-Крус-де-лос-Пинос такое сооружение было собрано, но без технологического оборудования. Однако в установленные сроки полностью они построены не были. Когда в дни кризиса обстановка резко обострилась, командование Группы советских войск приняло решение приблизить головные части с Центральной базы хранения к ремонтно-техническим базам, где они и находились в штатных спецмашинах, надежно укрытых вблизи наших позиционных районов.
К середине октября 1962 года все ракеты были проверены по полному циклу испытаний борта и прошли проверку по установке на пусковой стол. Первыми в боевую готовность боевые старты привели командиры стартовых батарей Мельников В. М., Шуров Е. П., Москальцов В. И. Большую помощь им оказали офицеры Заболотный В. С., Зобнин А. А., Орлов И'. Ф. Полк полностью подготовился к выполнению боевой задачи к 26.10.62 г.
С получением сигнала из Москвы ядерные головные части расчетами ртб должны были быть пристыкованы и через 2 часа 30 минут после получения приказа ракеты были способны стартовать к целям. За это время мы должны были пристыковать головные части к ракетам в горизонтальном положении, поднять ракету вертикально, заправить ее компонентами ракетного топлива и произвести заключительные операции на борту. Личный состав боевых стартов, особенно инженерно-технический состав, проявлял инициативу, находчивость и инженерную сметку, ибо комплексные занятия шли в ночное время.
Трудно сказать, знали ли американцы в то время о наших технологических возможностях подготовки ракет к пуску. В связи с этим вспоминается интересный случай, а точнее казус, произошедший в ракетном полку полковника Бандиловского Н. Ф.. Во время испытаний ракеты с пристыкованной учебной головной частью произошла задержка со снятием ее с пускового стола. Ночное время было упущено, и американские разведывательные самолеты успели сделать снимки этой ракеты в вертикальном положении, как бы подготовленной к пуску, что явилось своеобразной дезинформацией в нашу пользу.
Можно предположить, что снимки этой учебно-боевой ракеты могли лечь в основу ответа министра обороны США Р. Макнамары президенту Дж. Кеннеди, когда тот спросил: "Есть ли гарантия, что после удара авиации все советские старты будут уничтожены?" Макнамара, как известно, не дал такой гарантии, что, по всей вероятности, склонило чашу весов в сторону принятия решения о введении морской блокады Кубы.
Как один из участников карибских событий 1962 года, непосредственно отвечающий за готовность ракет Р-12 к пуску, утверждаю: да, ракеты могли быть запущены в сторону Америки в установленное по графику время только по получении соответствующего сигнала из Москвы. Но я и многие мои товарищи с беспокойством понимали все последствия такого шага и внутренним чувством надеялись, что все, что происходит, не больше чем угроза тем, кто готовит агрессию. Было бы безумием пускать ракету с зарядом мощностью в 1 Мт. Трудно представить себе, что осталось бы от Америки, Советского Союза и Кубы, если бы произошла эта трагическая развязка.
США уже совершили подобный варварский акт, сбросив две атомные бомбы мощностью по 20 Кт каждая на Японию, унесшие жизни сотен тысяч мирных жителей.
И, когда в критический момент лидеры двух держав премьер Хрущев и президент Кеннеди, проявив мудрость и прагматизм, достигли компромисса, все вздохнули с облегчением. Угроза миновала, в том числе угроза интервенции, нависшей над Кубой, которую мы прибыли защищать.
30 октября, когда на Кубе находился исполняющий обязанности Генерального секретаря ООН У Тан с целью прекращения опасного противостояния двух ядерных держав — СССР и США, в позиционный район полка прибыли генерал армии Плиев И. А., генерал-майор Грибков А. И. (от ГШ ВС СССР), генерал-майор Буцкий А. С. (от ГШ РВСН), которые отметили хорошую подготовку стартовой позиции, а Буцкий А. С. сказал: "Надо бы для истории сфотографировать позицию". К сожалению, секретность не позволяла этого сделать.
Советские воины-интернационалисты, участники стратегической операции "Анадырь" с честью выполнили поставленные задачи — помогли кубинскому народу выстоять в час испытаний и отвести угрозу, нависшую над республикой. Этот исторический факт никому не удастся опорочить, принизить и забыть, что некоторые пытаются сделать сегодня.
К истории Карибского кризиса 1962 года проявляется возрастающее внимание со стороны широкой мировой общественности. Вышло в свет значительное число публикаций, телевизионных фильмов, в 1994 году прошла пятая международная конференция, посвященная этому событию. Такое внимание вполне оправдано тем, что оно приобрело огромную международную значимость. Ведь в 1962 году впервые после второй мировой войны две великие державы — СССР и США — в практике политических отношений пришли к выводу, что с помощью ядерного оружия нельзя добиться своих политических целей. Его применение противоборствующими сторонами может привести только к взаимному уничтожению.

^[14]

Стратегическая операция "Анадырь" в своем развитии не переросла в широкомасштабные боевые действия благодаря сдержанности государственных руководителей СССР и США. Хотя в то время ограниченные боевые действия и велись, она закончилась не мировой катастрофой, а незначительными людскими потерями. В частности, в Группе советских войск на Кубе за 1962—1963 годы от болезней, ураганов, диверсий и катастроф погибло 64 человека, которые захоронены на Мемориальном комплексе "Воину-интернационалисту" в местечке Торренс близ Эль-Чико, пригорода Гаваны. Среди похороненных есть и ракетчики — начальник расчета лейтенант Плиско А. Ф. и водитель установщика ефрейтор Борюшкин Г. Т. из полка Бандиловского Н. Ф., которые погибли при аварии установщика.
В октябре 1997 г. ветераны участники операции "Анадырь" провели две широкомасштабные конференции, посвященные 35-летию этой уникальной стратегической операции Вооруженных Сил СССР: 14 октября — в Институте военной истории МО РФ и 28 октября — в Военной академии им. Петра Великого (бывшей им. Дзержинского), на которых выступили непосредственные участники и видные военные начальники.
Опыт использования наземных комплексов Р-12 в экстремальных условиях привел конструкторов и инженеров к необходимости развития подвижных ракетных комплексов на твердом топливе ("Пионер", "Темп-2С", "Тополь").
Мне, будучи старшим офицером ГУРВО РВСН, повезло быть ведущим специалистом по пусковой установке "Темп-2С" и опыт, приобретенный в операции "Анадырь", был, конечно, использован при его разработке.
Все меньше остается в живых участников операции — генералов, офицеров, прапорщиков, мичманов, солдат и матросов, служащих Советской Армии, героических женщин. Ушли из жизни замечательные друзья, воины-интернационалисты, ветераны Великой Отечественной войны 1941—1945 годов, внесшие большой вклад в успешное выполнение стратегической операции "Анадырь", в работу МООВВИК, установление дружеских связей с ветеранами РВС Кубы: Стаценко И. Д., Тихонов А. М., Шорников С. С., Сидоров И. С., Пшеничный И. В., Тернов А. М., Вахтин А. К. и др.

^[15]

Испытав колоссальные нервно-психологические перегрузки, ушли из жизни представители командования Группы советских войск на Кубе Плиев И. А., Петренко В. Н., Данкевич П. Б., Акиндинов П. В., Слизнев В. П., Валуев П. А., Абашвили Г. С., Гречко С. И., Дементьев А. А. и др.
Светлая память о них навсегда останется в наших сердцах.
В Российской Федерации ветеранов-"кубинцев" осталось не более 15 тысяч человек. Здоровье многих из них подточено болезнями в результате тяжелых физических, морально-психологических перегрузок, которые пришлось перенести в результате тяжелых испытаний. Теперь, когда спала завеса секретности, Отечество должно проявить о них заслуженную заботу. Они совершили подвиг, а подвиги не забываются.
В заключении еще раз необходимо сказать о высоком чувстве воинского интернационального долга, которое проявили все наши воины-ракетчики и воины других видов Вооруженных Сил.
Главным итогом операции "Анадырь" является следующее:
— Куба была защищена от агрессии со стороны США;
— впервые Ракетные войска стратегического назначения выполнили роль миротворческой миссии как сдерживающая сила от развязывания агрессии против Кубы со стороны США;
— противоборствующие стороны — СССР и США — убедились, что в ракетно-ядерной войне победителей не будет;
— впервые США испытали страх перед ядерной войной на пороге своего дома;
— возрос авторитет СССР;
— США признали военный паритет СССР по ракетно-ядерному вооружению;
— США убрали свои аналогичные по классу ракеты из Турции и других стран.

^[16]

И сегодня воины-интернационалисты активно участвуют в общественной жизни. Ветераны-"кубинцы" сохраняют тесные, дружеские отношения с ветеранами РВС Кубы. Дважды делегация ветеранов кубинской организации по приглашению министра РВС Кубы Рауля Кастро Рус побывала на Кубе. Во время беседы с Раулем Кастро я показал ему фото ракеты Р-12 (которые были на Кубе в 1962 году), установленной в Киеве на Мемориале ВОВ 1941— 1945 гг. Он сразу же спросил, как бы и нам заполучить такую ракету для Музея РВС, которая стала бы символом боевой дружбы армий двух братских стран — Кубы и СССР. Было предложено обратиться к министру обороны СССР, что и было сделано. Однако отправка ракеты на Кубу претерпела много трудностей. В решении этой проблемы большую помощь оказал начальник Генерального штаба ВС СССР Моисеев М. А. Со стороны ветеранов МАВИ постоянно осуществлялись контроль и помощь полковником В. П. Полковниковым. Установку ракеты Р-12 (зав. № 2Е22903-03-Р выпуска 1961 года Оренбургского машиностроительного завода) на Кубе осуществил расчет ракетчиков РВСН под руководством заместителя начальника Главного штаба генерал-лейтенанта Билыка В. Д. Проведена большая совместная работа кубинской организации с Посольством Кубы в Москве и РВС Кубы по подготовке и проведению 35-й годовщины Карибского кризиса 1962 года. Государственный Совет Кубы постановлением № 1005 от 26.05.88 г. наградил медалью "Воин-интернационалист" I степени более 2000 ветеранов "кубинцев". В постановлении № 1005 сказано: "В знак признания их выдающейся, самоотверженной и решительной деятельности, в оказании интернациональной, бескорыстной помощи Революционным вооруженным силам на протяжении первых лет после победы Кубинской Революции, внесших неоценимый вклад в дело укрепления обороноспособности нашей страны".
8 января 1998 г. Кубинская группа ветеранов на учредительной конференции создала самостоятельную юридическую организацию: Межрегиональную общественную организацию ветеранов воинов-интернационалистов "кубинцев" — МООВВИК, которая 25 февраля 1998 г. была зарегистрирована в Управлении юстиции г. Москвы за № 8883. Председатель МООВВИК — полковник Бурлов А. М.
Правление МООВВИК выражает сердечную признательность генерал-полковнику Есину Виктору Ивановичу — бывшему начальнику Главного штаба РВСН за поддержку ветеранов МООВВИК и оказание помощи по изданию настоящей книги. В период Карибского кризиса 1962 г. на Кубе капитан Есин В. И. был помощником главного инженера ракетного полка полковника Сидорова И. С. и успешно справился с ответственным заданием. Ныне генерал-полковник Есин В. И. трудится в аппарате Совета Безопасности Российской Федерации.

^[17]

МООВВИК активно действует по восстановлению равных прав ветеранов-"кубинцев" со всеми остальными воинами-интернационалистами по защите социальных прав всех ветеранов, для чего направило в государственные органы РФ: Администрацию Президента РФ, Правительство РФ, Совет Федерации и Государственную Думу РФ — аргументированные материалы (в том числе и от Министерства обороны РФ), юридически подтверждающие, что группировка войск на Кубе в период с июля 1962 года по ноябрь 1963 года относится к действующей армии по критериям оценки войск в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. В связи с этим участники Карибского кризиса 1962—63 гг. на Кубе должны быть уравнены в правах со всеми остальными участниками локальных войн и конфликтов в других странах и включены в действующий закон РФ "О ветеранах".
Мы надеемся, что справедливость восторжествует.