Сергей Елф. Дембельский Бог

Однажды я был молодым. Точнее, не совсем молодым, а скорее даже старым. Вернее, вовсе и не старым. Я был дембелем.
Это было почти тридцать лет назад. О, это сладкое слово - Дембиль! Тут необходимо сразу оговориться: Дембиль - это процесс демобилизации срочников из армии. А Дембель - это тот, кто демобилизуется.
И я был молодым, и мне было двадцать, и я был дембелем.

^[10]

Итак, почти тридцать лет назад, весной 1989 года вышел приказ министра обороны об очередном призыве и демобилизации.
С этого момента я перестал быть "дедом" и стал дембелем. Я служил на Кубе, которая, как в песне, далеко, но очень рядом, - и приказ считал своевременным и справедливым. Я читал его и думал: "Ведь могут же, суки, когда захотят! И слова-то подобрали такие трогательные, проникновенные: "Уволить из рядов Советской Армии", "срок военной службы которых истек"... И министр наш - ничего мужик! Умеет, если что, и до простого солдатского сердца достучаться!" И все в приказе было просто и прекрасно. Все было о Свободе, Равенстве, Братстве!

Как я и мои товарищи попали на Кубу, как служили, и чего там вообще делали - это история совсем другая и неоднократно описанная моим другом и сослуживцем, а ныне известным писателем М. Гавриловым, к произведению которого - если кому интересно - и отсылаю ^[11]. Я же - о Дембиле. О, это сладкое слово - Дембиль! Его начинают произносить еще призывники, отправляясь в учебку, и духи, в нее попавшие, и соловьи - самые бесправные и задроченные бойцы на всем Белом свете, и черпаки - душители соловьев, и деды, считающие дни до Приказа и в день его волшебно превращающиеся в дембелей!
Тут ведь что еще важно: мы ж полтора года за тысячи километров от Союза, и письма идут по месяцу, и никаких отпусков, да и увольнений в привычном понимании слова. Мы ж, блин, на боевом дежурстве шесть-через шесть, и дай Бог, если через неделю. А я, к примеру, первые девять месяцев вообще с БД не слезал. И спишь, сука, два раза в день по два часа, и с ума начинаешь сходить медленно, но верно. И осточертело здесь все: и пальмы, и апельсины, и "умеренный субтропический климат", и уж, конечно, отцы-командиры.
Ах, как же мы завидовали дембелям! В части была традиция: перед отправкой в Союз дембеля прощались с теми, кто не на смене - в роте, а с теми, кто на боевом дежурстве - прямо на ПЦ (приемный центр, где мы и занимались радиоперехватом пиндосской авиации - от президентского борта до "стратегов" и разведчиков). Они приходили к нам, сидящим на постах голыми по пояс (и так жара, так еще аппаратура работает, адова парилка), в гражданских костюмах, кроссовках (куплены на солдатской "отоварке") и прощались с каждым, обнимали и соловьев и дедов, и оставляли каждому по сигарете. И каждому доставалось по семь-десять сигарет на память. И мы прощали им все, хотя обиды-то были - все ж они были старые и нас тиранили, и знали, что больше никогда не увидимся, ибо дембель соловью (черпаку, деду) - не друган. Но завидовали страшно.
И пришел дембиль и для меня, младшего сержанта Елфа, и я уже побывал на ПЦ, а тогда прощался со своими друзьями, поскольку уходил первой баркой - а они еще не знали какой уйдут сами. Тут надо сказать, что суда, на которых дембелей отправляли в Союз, мы называли барками, и было их, как правило, четыре, в период с мая по июль. Разница по времени, как видите, большая, а для дембелей - огромная. И прощался я со своими друзьями - Базеном, Тимохой и Гавриловым, и мы уже договорились встретиться в Союзе, в Питере, и на Гаврилова было больно смотреть, поскольку ему светила последняя - "залетная" барка. Он и пришел на последней, и было ему тяжелее нас всех. Только иногда мне кажется, что и писателем он стал, отчасти, из-за этой барки, и прав рассказывать про Кубу у него много больше, чем у меня.

*****

И привезли нас в Гаванский порт, и вот мы на борту теплохода "Федор Шаляпин", приписанного к Черноморскому морскому пароходству. Из нашей части дембелей было семеро, а вообще-то собралось на "Феде" народу до фига: человек двести дембелей из разных частей - от моряков до мотострелков и тыловиков, да столько же офицеров с семьями.
И стояли мы, дембеля, на палубе теплохода, и уже отдают швартовы, и кто-то запел: "Когда умолкнут все песни, которых я не знаю..." И через минуту дембеля уже орали, вопили, голосили изо всех сил: "Гуд бай, Америка, о! Где я не буду никогда! Прощай навсегда! Возьми банджо, сыграй мне на прощанье!..." И мы вдыхали напоследок теплый и сладкий кубинский воздух, и черные, мускулистые портовики-работяги из местных махали нам на прощанье...

^[12]

"Шаляпин" был большим и вполне комфортабельным пароходом. Кто-то говорил, что это бывший немецкий теплоход, полученный нашими после победы над Германией по репарациям. Сейчас-то я знаю, что он был построен в Великобритании в 1954 году и использовался на трансатлантической линии из Ливерпуля в Монреаль. Назывался "Ivernia", в 1973 году был продан в СССР, где стал "Шаляпиным". "Федя" был старым, но красивым двухсотметровым девятипалубным судном с невиданной для нас роскошью. Во-первых, каюты даже самого низшего, "солдатского" класса были с иллюминаторами, во-вторых, на судне были огромный зал для отдыха (дансинг), кинозал и просторная столовая. И, наконец, в-третьих, на судне был бассейн. О, это было чудо! Настоящий, с прозрачной голубой морской водой, расположенный на открытой палубе бассейн! Да такого дембеля не видели никогда! Освоившись на судне за пару часов, мы ходили возле бассейна и жмурились. Мы чувствовали себя Героями Родины, воздающей своим сынам по заслугам. Мы были счастливы.
Так вот, с бассейном и связана история, из-за которой я и решил написать этот рассказ.

*****

Много ли надо дембелю, чтоб почувствовать себя человеком? Кормили нас, по дембельским меркам, волшебно. Во-первых, в гарнирах отсутствовали перловка и пшенка, зато были макароны и - Настоящая! - картошка. В части-то мы ели порошковую в виде полужидкой массы с отвратительным вкусом. Во-вторых, никто нас не строил и не требовал соблюдения распорядка дня: офицеры понимали, что дембеля, если что, и на фиг могут послать, и ничего ты с ними не сделаешь. В-третьих, была развлекуха: по вечерам танцы под живую музыку (на судне был свой ВИА) и, конечно, бассейн. А дело было в начале мая, Карибское море, погода не жаркая, да еще под морской бриз - ну чем не наслаждение?
На второй день плавания, после завтрака, на палубу с бассейном стал подтягиваться личный состав. Было еще не жарко с утра, на горизонте еще появлялись карибские острова, волнение моря - нулевое, вода в бассейне - не дрожит. Дембеля взяли с собой полотенца из кают, нацепили плавки (у кого - из посылок из Союза, у кого - изъятые у черпаков, у кого - купленные или обменянные у кубашей) и разлеглись на палубе, словно размышляя: "А можно ли, интересно, здесь купаться?" Команды, вообще-то не было, а офицеры еще не нарисовались. Наконец, один из дембелей с криком: "Родина моя, Тамбовщина!", разбежался и прыгнул в бассейн. Брызги воды поднялись над палубой, растворили солнечный свет и стали фейерверком, салютом, вспышкой. Это был сигнал к атаке. Через минуту в воде было полсотни дембелей, которые вели себя как малые дети. Они брызгались, фыркали и ржали как бенгальские кони. Они исполняли акробатические этюды с разбега в бассейн, в воде подтягивали плавки и говорили: "Не получилось сальто. Ща получится!" Затем вылезали на палубу и повторяли. Они прыгали с плеч друг друга, ныряли до дна, плавали наперегонки и топили своих боевых товарищей, сопровождая все это восклицаниями типа: "Ох#тельная водичка!", "Один брасс - не пидарас!", "Дембель - не тонет!" и, комментируя происходящее строгими, но понятными солдатскими словами.
Через полчаса на палубе стали появляться офицеры с семьями.

*****

Тут надо сказать, что офицеров и прапорщиков контрактовали на Кубу исключительно семейных, проверенных и морально устойчивых. Под носом у врага и вправду могли быть только такие - надежные, идеологически подкованные и скромные в быту.
При этом, на остров Свободы с ними прибывали и семьи: жены и дети. Логично, учитывая, что офицеры служили на Кубе два года.
Итак, на палубе появились офицеры с семьями. Надо было видеть, как изменились дембеля! Вашему взору предстали бы видавшие виды, пропахшие порохом суровые Воины в минуты их редкой передышки от боев и воинских страданий. И дело тут не в появлении господ офицеров. На палубе появились Женщины!
Да, кто не служил, тот не поймет! Кубинские дембеля любят рассказывать про доступных кубинок, отдающихся за одеколон (что правда), а порой и просто из любви к белокурым русским солдатам. На самом деле, таких "ходоков" было совсем немного. И в самоход-то сильно не набегаешься - ты или на БД, или в роте, где тебе всегда найдут, чем заняться. А по ночам до местных бл#дей - так это ж еще добраться, и не бесплатно.
А тут на палубу взошли, как Венеры, офицерские жены, сняли платья, оставшись в купальниках, легли на шезлонги и начали принимать солнечные ванны. Это были, конечно, обычные женщины, красивые и некрасивые, молодые и не очень, но дембелям они казались прекрасными. Не буду здесь вспоминать анекдот про солдата, который "о ней всегда думает", но, повторюсь - кто не служил, тот не поймет.
Кроме того, с ними появились и вполне оформившиеся девушки-подростки, их было с десяток, и все они тут же стали звездами. А уж звездами вечерних дискотек - тем более. Представляю себе, как льстило их детскому самолюбию стать центром внимания пары сотен молодых, здоровых и о-о-очень озабоченных парней!
Да, дембелей было не узнать. Они деликатно повылезали из бассейна, расселись на полотенцах (так удобнее наблюдать) и стали разглядывать вновь прибывших. Они словно говорили: "Ну, что же вы, искупайтесь! Вода теплая! Идите в бассейн! А мы вас заодно хорошенечко рассмотрим..."
И они пошли. И были рассмотрены. И уже после обеда первые дембеля полезли в бассейн, когда там были дамы.

Эх! Свобода...

*****

Так продолжалось пять дней. Погода с утра до вечера стояла великолепная: на небе ни облачка, жарко, но совсем не душно - рай на корабле! И вот, после ужина, по корабельной трансляции прозвучало объявление: "Уважаемые товарищи пассажиры! Решением начальника эшелона на теплоходе вводится следующий порядок посещения бассейна: с 9 до 13 часов – младшие специалисты, с 14 до 19 часов – старшие специалисты. Спасибо за внимание".
Перевожу: солдаты до обеда, офицеры - после.
Да! Не выдержали господа офицеры! Не смогли смириться, что сраная солдатня получает столько же благ, сколько и они. А может, суки, и еще больше!
Начальником эшелона на судне, кстати, был полковник Соболев, командир батальона, стоявшего рядом, а точнее "вокруг" нашей части. Это были мотострелки, прикрывавшие Центр. Я его знал, потому что своей столовой у нас не было, и мы питались в батальонной. При прибытии в батальон, я, старший смены, время от времени встречал комбата и командовал: "Смена!" (бойцы переходили на строевой) и отдавал честь. Командир он был суровый, батальонные его боялись, как огня, но, говорили, справедливый, и гонял своих офицеров не по-детски. Ага, думаю, наябедничали.
Надо сказать, дембеля не очень-то и расстроились. Это офицеры могли себе позволить пропустить завтрак и поспать подольше (потому, видать, и выбрали время после обеда). Дембеля - ни за что! Пайка - вещь святая, к тому же за два года привыкли, что подъем в шесть, в семь уже урчит, так просто не отучишься.
На следующее утро дембеля до обеда уже привычно расслаблялись у бассейна, хоть и без дамского общества. После обеда они, как один, отправились по каютам спать.
Офицерам с семьями после обеда достался час хорошей погоды. К трем часам небо затянуло, поднялся ветер, море проснулось и закачалось. Вскоре пошел дождь.
Но ничего этого дембеля не видели. Они безмятежно спали. В дембелях тихо урчали борщ и картошка с курицей, которых они не ели два года. Им снился дом...

*****

Непогода продлилась до самого утра. Утром, после завтрака, дембеля с удовольствием обнаружили, что небо светлеет. Они потянулись на палубу, и уже через полчаса мокрые доски на ней стали подсыхать, затем нагреваться и парить. День обещал быть жарким, купание было в кайф, жизнь налаживалась.
После обеда что-то разладилось. Снова пошел дождь. Седьмой день путешествия для командиров явно не задался. Но самое удивительное, что на следующий день произошло то же самое: с утра дембеля нежились на солнце, а после обеда погода портилась.
Поэтому дембеля совершенно не удивились, когда вечером, после ужина, по корабельной трансляции прозвучало объявление:
"Уважаемые товарищи пассажиры! Решением начальника эшелона с завтрашнего дня изменяется порядок посещения бассейна: с 9 до 13 часов - старшие специалисты, с 14 до 19 часов - младшие специалисты. Спасибо за внимание".
Ах, лучше бы они так не решали! Тем же вечером начался шторм. Он был небольшим, "Федю" практически не качало, но на море появились буруны, подул прохладный ветер, воздух стал соленым. Шторм продолжался до полудня следующего дня. После обеда дембеля с удивлением обнаружили, что на море - штиль, солнце уверенно разогнало тучи и светит нежно и бесперебойно. Они пришли на бассейн и загорали, и купались, и им было хорошо.
Надо ли говорить, что к следующему утру погода опять испортилась? Но самое удивительное даже не то, что после обеда стало солнечно и безветренно, а то, что среди офицеров появились ренегаты. Их было немного, они появились ближе к вечеру. И с ними к бассейну прибыли их жены и дети. Их можно понять: плавание всего дней двадцать, из них половина прошла, надо отдыхать, пока есть возможность. И следующее утро было теплым и тихим. Правда, солнца не было. Оно появилось только после обеда.

*****

Да, братцы-товарищи! Бог есть! И, наверное, под командованием Всемогущего Бога есть Бог помладше званием, занимающийся исключительно делами дембелей. Дембельский Бог.
Не знаю, обращались ли к Соболеву офицеры с просьбой опять поменять порядок посещения бассейна, и что он им сказал, да только на следующий день, во время завтрака, уже без всяких трансляций по кораблю, дембелям объявили, что на бассейн можно приходить всем и в любое время.
И настало тут Царствие Небесное! И погода до самой Одессы была райской, и в бассейне плескались одновременно офицеры, их жены, дембеля и офицерские дети! И были мы Братьями и Сестрами, и были мы одинаково счастливы.

Эх! Равенство...

^[13]

*****

И пришли мы в Одессу, тогда еще город-Герой, прибыли мы на Родину. Как изменился Союз я лично смог убедиться еще в Одесском порту. Пока дембелей не рассовали по автобусам для отправки на пересылку, мы шатались по территории морвокзала. Я подошел к киоску Союзпечати поглазеть на прессу (денег у нас еще не было - и проездные, и документы должны были выдать на пересылке). О, Боже, что я там увидел! На витрине киоска, беззастенчиво и открыто, красовался журнал, на обложке которого была голая баба. То есть, не совсем, конечно, голая, а топлесс, но и это отправляло в ступор. Представить такие "Веселые картинки" два года назад в Союзе в газетном киоске было невозможно, а если бы они появились - их оценивал бы уголовный суд на предмет порнографии.
Да, думал я, давно мы не дышали воздухом Родины. Давненько не жили с ней в едином ритме. Про перестройку мы, конечно, знали, о ней писали в "Красной Звезде", но такого ускорения нравов нам и не снилось.
И не знали мы тогда, да и не могли знать, что грядущие события стремительным домкратом уже обрушивались на несокрушимую Советскую Империю - и жить ей оставалось два с половиной года.

И уже в тот же день, кто поездом, кто самолетом, дембеля начали отправляться по домам - по всему Союзу. И мы прощались друг с другом, и были мы верными и вечными товарищами, и мы обнимались и обещались встретиться.

Эх! Братство...

*****

И Дембельский Бог еще немного приглядывал за мной. Я успел съездить на могилу к отцу, к подруге в Москву, а потом Домой, Домой, Домой... И было мне легко, и был я счастлив.
А потом Он, видимо, сказал: "Ну, пока! У меня еще дембелей - немеряно. Одних кубинских - три барки. Так что, прощай!"
А я стоял в тамбуре вагона, и смотрел на Мурманские сопки, еще покрытые снегом, и заполярные озера, еще скованные льдом, и курил, и ждал встречи с родными.

*****

Однажды я был молодым. Это было почти тридцать лет назад. И нет уже Советского Союза, и нет нашей части на Кубе, и "Федора Шаляпина" давно отправили на иголки. Где вы теперь, мои товарищи-сослуживцы?
И иногда, осенью или весной, я встречаю в Питерском метро новобранцев, уже в военной форме (хоть и без знаков отличия), еще нестриженных, испуганных, ведомых бравым лейтенантом в неведомую учебку. И я смотрю на них и думаю: "Эх, ребята! Год - не два. Вам бы этот год прослужить без трусости и предательства. А уж коли прослужите - Да пребудет с вами Дембельский Бог!"

Аминь.

февраль-март 2018 г.