В/ч п.п. 54234-В, 1989–1993 годы

19.02.2019 Опубликовал: Гаврилов Михаил В разделах: Материалы из двухтомника 'Тайны «Лурдес» 1964-2001'

(лайков: 5)

Загрузка...

Напечатать

60-е годы | 70-е годы | 80-е годы. Общая информация и схемы | 80-е годы. Глазами солдат и офицеров | 1989–1993 годы | Радиоэлектронный центр

Из экспозиции музея при одной из войсковых частей:
«Командиры части…
Полковник Сиренко Виктор Григорьевич ― 1988–1991 годы.
Полковник Бублик Виталий Васильевич ― 1991–1994…»
Период с 1989-го по 1993 год можно назвать временем стагнации, а затем и упадка. Вернее, в 1989-м и частично в 1990-х годах еще доделывались отдельные проекты, но новости из Союза уже будоражили умы. К тому же разногласия по политическим вопросам между Кубой и Советским Союзом сказались на ГСВСК в целом и на войсковой части п.п. 54234-В в частности.
11 июля 1989 года было издано Постановление ВС СССР за подписью М.С. Горбачева «Об увольнении с действительной военной службы студентов дневных (очных) высших учебных заведений, призванных в Вооруженные Силы в 1986–1988 годах».
Кирилл Сергеев (осень 1988 ― осень 1989): «Завидовали нам тогда все по-черному. Да и мы до конца не верили в наше счастье. К тому же старший призыв подливал масло в огонь: говорили, что это касается только студентов, проходящих срочную службу на территории СССР. А дальше прикол был, история, которую я запомнил на всю жизнь. 31 августа замполит части собрал всех студентов и сказал, что завтра, 1 сентября, нас отправят домой специальным авиарейсом. Всех переодели в гражданку и 1 сентября под звуки оркестра вручили: кому ― лычки, кому ― грамоты. Затем посадили в автобус, чтобы отвезти в бригаду, где централизованно собирали всех студентов для отправки в Союз. Приехали мы в бригаду, просидели целый день у автобуса, а вечером поступила команда возвращаться в часть. Мол, нашим спецрейсом отправили в Москву кубинских студентов, а вас следующим рейсом отправим. Едем в часть, настроение в ноль. На КПП дежурные глазам своим не верят: дембеля возвращаются. Построили всех на плацу, замполит выступил с речью. Сказал, что это никакая не диверсия, а просто произошла ошибка, и нас в ближайшие сутки отправят в Москву. С довольствия уже всех сняли, накормили НЗ сгущенки и хлебом, чаем из термосов. Ночью просыпаюсь: ходит дежурный по роте и дергает коечки. Я: „Что, летим?“ А он: „Спи! Я смену поднимаю“. Дальше ― смешнее. На следующее утро поставили нас на довольствие, и поступила команда: переодеться в форму. Нашел я свои сапаты, флягу, ХБ ― и в строй. Командир роты дал новые вводные: у нас в части, говорит, либо на дежурства ходят, либо строевой занимаются, либо на стройработах бойцов задействуют. Короче, дали мне и Диме Иванову задание ― красить сетку-рабицу в каких-то ангарах… Так прошло две недели. А потом сорвали нас внезапно, переодели, посадили в автобус ― и в бригаду, а оттуда в аэропорт Хосе-Марти…»
В результате на оставшихся срочников легла двойная нагрузка. Рассказ К. Сергеева наглядно показывает, какой хаос воцарился в ГСВСК. «Ветер перемен» из Союза подрывал боеспособность воинских частей, в том числе и в/ч п.п. 54234-В.
Антон Попов (весна 1990 ― осень 1991): «С перестройкой произошли явные перемены. Срочники были противопоставлены офицерам. Негативное отношение имело место. В самоходы ходили по-черному. C кубашами отношения накалились из-за безбожного воровства урожая. Девиц приводили по несколько штук под забор, в основном со стороны батальона. Выстраивалась очередь. Стоило удовольствие несколько долларов (менее десяти), так как 10 у.е. по местным понятиям были немалыми деньгами. Дежурные офицеры (а впоследствии и сами кубаши-коммунисты) разгоняли эти очереди.
Под мой дембель было два случая: из Ленинской комнаты украли телевизор, перепилив решетку со стороны батальона, видимо, на продажу кубашам; а один чудик из наших соловьев угнал велосипед! Кубаши его отловили, притащили связанного, было разбирательство. Помню, некоторые крали на продажу даже комбинезоны, чулки химзащиты».
Усилились проявления неуставных отношений. «Первые наши дембеля, остававшиеся на вторую барку, все одинаково порезали левую руку на запястье и в лазарете перемотались бинтом. У всех типа одинаковая травма. Так и ходили некоторое время. Кажется, их заставляли раскатывать рукава, чтобы не было видно. На „100 дней“ брились наголо. Как ни запрещали — почти все забрились».
Нестабильность политической ситуации, ухудшение отношений с кубинцами сказывались и на боевом дежурстве. «Как душевно мы пивали кофеек на смене! Смешивали со сгущенкой и балдели вприкуску с хлебом. А однажды по моей вине случилось короткое замыкание, и на ПЦ вырубилось электричество: замкнул кипятильник, который был сделан из двух лезвий. Восстановили довольно быстро, но, если правильно помню, я схлопотал тогда „минус двести“».
К декабрю 1991 года распался СССР. Начался новый виток анархии. (Подробней о ситуации в солдатских подразделениях читайте в подглаве 8.4. «Роты младших специалистов».) После того как советские войска на Кубе стали российскими, ситуация только продолжила ухудшаться.
Из статьи «Разрушители Отечества. Зачем зачистили военную разведку»: «Высокопоставленный сотрудник ГРУ из центрального аппарата военной разведки на условиях анонимности заявил The New Times, что считает развал службы целенаправленной акцией: „Первые попытки системного ослабления ГРУ были предприняты еще при Павле Грачеве (Павел Грачев был министром обороны РФ в 1992–1996 годах)“. На начальном этапе основной удар был нанесен по ОСНАЗу, в результате чего были ликвидированы все имевшиеся в СССР центры радиоэлектронной разведки как на территории нашей страны, за исключением Закавказского направления, так и на российских военных базах. (Это базы „Лурдес“ на Кубе, „Восток“ во Вьетнаме, „Звезда“ в Бирме, „Рамона“ в КНДР, „Горизонт“ в Монголии.) Далее постепенному ослаблению и сокращению подверглись все основные линии работы ГРУ от стратегической и агентурной разведки до вспомогательных подразделений и Военно-дипломатической академии, готовившей разведчиков, как для аппаратов военных атташе, так и для нелегальных резидентур ГРУ»17.
Александр Ефременко (осень 1991 ― весна 1993): «К концу службы все поголовно занимались ченчем: тырилось и продавалось практически все и всеми. У дежурных по роте имелась специальная тетрадь, куда записывали, кто и куда в самоход пошел. Ротным офицерам и прапорщику было не до нас. Когда в деревнях с ними встречались, старались не замечать друг друга. Вот такая петрушка была перед самым выходом: ребята со смен вместо сна ― за забор, на сменах ― форму украшали, да баулы под фрукты и подарки домой шили из мешков для ЗИПа (но и смену несли, просто технари отворачивались)».
Анатолий Вересов (осень 1991 ― весна 1993): «С каждым призывом рота, да и часть, становились все меньше. В декабре 1992 года пополнение вообще не пришло. Начались разговоры о нашем скором выводе. К нам на посты стали сажать жен офицеров, чтобы мы их стажировали. 6 мая 1993 года всех солдат вывезли в Питер. В части остались только офицеры-спецы».

Примечания

17 – Разрушители Отечества. Зачем зачистили военную разведку.