Семеноженков Виталий. Записки матроса

03.11.2017 Опубликовал: Гаврилов Михаил В разделах:

sb123
СЕМЕНОЖЕНКОВ Виталий Степанович

Родился в 1942 г. в Приморском крае в семье военнослужащего, затем семья переехала в Воронежскую обл. До призыва в ряды СА работал каменщиком. Срочную службу проходил на Черноморском флоте, где получил специальность радиотелеграфиста-оператора. С августа 1962 по июль 1964 в составе отдельного морского ракетного полка ВМФ СССР был направлен в Республику Куба. Самостоятельно изучил испанский язык. В январе-марте 1964 г. занимался обучением и подготовкой кубинских радиотелеграфистов в одной из частей ВМФ Кубы. Награжден медалью "За боевые заслуги".
Окончил Воронежский госуниверситет. С 1971 г. работает в атомной энергетике СССР, России, из которых до 1987 г.— на Нововоронежской АЭС, в 1983—85 гг. — на строительстве первой на Кубе АЭС "Хурагуа". С 1987 — в Минатомэнерго СССР, в настоящее время — в концерне "Росэнергоатом"". Награжден знаком "Почетный работник Минатомэнерго СССР".
Старший лейтенант. Член МООВВИК.

Вот уже почти тридцать семь лет отделяют нас от того события, когда мы — отдельный морской ракетный полк комплекса "Сопка" Военно-морского флота СССР — 2 августа 1962 года пришли на Кубу. И хотя с тех пор минуло уже много лет, в памяти нет-нет да и возникают те далекие времена и ребята, с которыми довелось делить все тяготы и лишения незабываемого периода срочной службы во время Карибского кризиса 1962—63 гг. Перед нами стояла задача оказать помощь кубинскому народу в защите своей молодой революции от агрессии США.
Не так уж много публикаций об этой уникальной операции, которая, как лишь теперь стало известно широким слоям населения нашей страны, да и большинству рядовых ее участников, носила кодовое название "Анадырь", и в тех публикациях, в основном, давалось перечисление воинских частей и подразделений, назывался командный состав, военное руководство как в целом Группы войск, так и отдельных соединений, участвовавших в операции, а также анализ политической обстановки того периода противостояния СССР и США. В этих своих записках мне хотелось бы немного рассказать о жизни и службе моих товарищей-матросов, с которыми я разделил все невзгоды и трудности Карибского кризиса.
Мои товарищи — это радиотелеграфисты-операторы или проще — радисты, кто с первого и до последнего дня нахождения на Кубе поддерживал устойчивую связь с подразделениями, штабами, кораблями. Больше всего воспоминаний осталось у меня о тех ребятах, с которыми начинали службу в учебном отряде, где мы, благодаря нашим командирам и инструкторам, прошли очень хорошую подготовку по специальности и стали, как показала дальнейшая служба, грамотными специалистами своего дела. Впервые в жизни попав так далеко от Родины в другое полушарие планеты, нам все казалось здесь необычным и интересным. Но уже в Гаванском морском порту мы были приятно удивлены и обрадованы, увидев вокруг воробьев — совсем таких же, как у нас, в России. А когда, впервые проехав к месту расположения по вечерней Гаване, увидели на русском языке названия баров "Каравай" и "Балалайка", то подумалось, что здесь должно быть много наших соотечественников, попавших сюда в разные годы. На самом деле оказалось не так: когда-то, действительно, здесь проживало небольшое количество иммигрантов из России, но они покинули Кубу во время революционных событий и освободительной войны с 1953 по 1959 годы. А спустя несколько месяцев и эти русские названия баров исчезли...
После выгрузки техники из сухогруза "Металлург Курако" мы направились через Гавану в сторону Матансаса. Здесь, где-то на середине пути между Гаваной и Матансасом, на высоком берегу, примерно в сотню метров над уровнем моря, было первое наше место дислокации. Не буду в подробностях описывать, как проходила выгрузка, доставка техники и оборудования, а затем передислокация дивизионов, скажу только, что это был огромный самоотверженный труд всего личного состава, непрерывно в течение нескольких суток до семнадцатого пота. А между тем, вспоминается забавный эпизод, имевший место в Гаванском порту: мы уже заканчивали выгрузку своей техники, когда рядом с нашим сухогрузом пришвартовался пассажирский лайнер, доставивший на Кубу личный состав одной из воинских частей. Кубинские военные, встречавшие их, приветствовали прибывших криками: "Бьенвенидос, компаньерос!". (Добро пожаловать, товарищи!), на что наши земляки удивленно спрашивали нас: "Откуда они знают, что мы комбайнеры?" Дело в том, что для скрытности переброски наших военных проинструктировали, что они идут на Кубу как специалисты сельского хозяйства — комбайнеры и др. В воинских подразделениях, естественно, ни переводчиков, ни иных людей, владеющих испанским языком, не было, и поэтому созвучие слов "компаньеро-комбайнер" и явилось причиной этого веселого эпизода.
Прибыв на место дислокации, мы начали готовить места для установки палаток и монтировать их. В этой местности жилых зданий не было, рядом находилась молочная ферма, заросли кустарника и травы выше человеческого роста. Росло несколько больших деревьев с какими-то, неизвестными нам, крупными плодами. Мы сорвали один плод, разрезали его, обнюхали, но никто из ребят не знал, что это за фрукт. Снаружи кожура была зеленого с красным цвета, мякоть оранжево-желтая, а внутри крупная косточка. Все говорило о том, что это съедобный фрукт, но — видит око, да зуб неймет — никто не рисковал отведать его. Тут подошел майор В. Гончаров, наш офицер-химик. Увидев у нас этот плод, он взял его и начал есть с большим удовольствием, а потом объяснил, что это манго, тропический фрукт, очень вкусный и полезный. После такого примера мы часто и в большом количестве ели манго.
Параллельно с установкой палаток мы разворачивали наши радиостанции: приемный и передающий радиоцентры. Необходимо было срочно устанавливать связь со штабом Группы войск, с другими нашими подразделениями. Перед выходом на Кубу наш отдельный береговой ракетный полк был укомплектован специалистами согласно штатного расписания. Радисты, прибывшие из учебного отряда, были распределены по дивизионам и в штаб. На Узел связи в штаб попали служить матросы Попов Валерий, Мальшаков Владимир, Вострухин Константин, Печеневский Юрий, Гусев Виктор и я. В дивизионы были направлены наши однокашники, матросы Некрасов Александр, Шлыков Николай, Лесников Михаил, Вознюк Петр, Пакин Владимир, Ольхов Юрий и Овчинников Анатолий. Начальником связи полка был у нас капитан-лейтенант В. Щербаков, а нашим непосредственным командиром был старший лейтенант В. Гоголев. Наша радиостанция была главной — Узел связи штаба. Кроме нас здесь уже находились радисты, служившие в этом подразделении раньше, еще в Союзе. Первыми на вахту в радиорубку заступили старший матрос В. Бурлака и матрос Н. Коляденко. Постепенно и все остальные радисты несли боевую вахту, как положено было внутренним распорядком. Кроме этого, ходили в наряд на камбуз, несли караулы по охране территории, вели круглосуточное наблюдение за морем: октябрьский кризис 1962 года для нас начался уже в августе, когда напротив нашего расположения с наступлением сумерек стали появляться каждый вечер в двух-трех милях от берега от сорока до шестидесяти единиц плавсредств. Об этом было немедленно доложено в штаб Группы войск, и через некоторое время на наш наблюдательный пункт прибыл вице-адмирал Г. С. Абашвили, чтобы на месте изучить обстановку. Напряжение росло и с каждым днем все острее возникала проблема взаимодействия с кубинскими товарищами, в основном из-за незнания нами испанского языка, а кубинцами русского, проблема, стоявшая не только перед нашим подразделением, а перед всеми воинскими частями, находившимися на Кубе. Командование Группы войск решило в этой связи срочно организовать в Гаване куры испанского языка, куда были направлены представители всех воинских частей, к тому времени дислоцированных на острове. От нашего подразделения на курсы направили меня, очевидно, заметили, что с первых дней интересовался испанским языком, вел тетрадь, в которую записывал слова, фразы и необходимую в работе терминологию. Вместе со мной на эти срочные курсы были направлены и другие представители из наших дивизионов. Было это в сентябре 1962 года. Курсы были месячные и занимались мы интенсивно и с большим энтузиазмом, чуть ли не по двенадцать часов в день, так как вечерами нужно было учить материал, полученный на занятиях. Тем не менее, мы находили время для общения с населением, этим самым закрепляя свои знания.
Жили мы тогда недалеко от площади Революции. В один из дней пришли на площадь во время грандиозного митинга, посвященного годовщине создания Комитетов защиты революции (по-испански — СДР — Комите де Дефенса де ла Революсьон). Они создавались по инициативе населения повсеместно и добровольно по месту жительства. Это было мощное всенародное движение, основной задачей которого была борьба с врагами революции. Дежурство членов СДР велось круглосуточно. Здесь на трибуне, сооруженной у подножия величественного памятника национальному герою Кубы Хосе Марти, я впервые увидел Фиделя Кастро, выступавшего очень эмоционально с импровизированной речью, Эрнесто Че Гевару и других руководителей Кубы.
Испанский язык преподавали нам два военных переводчика, два подполковника, опытных и требовательных. Закончив курсы, я вернулся в свою часть, где продолжилась повседневная боевая жизнь. Не надо думать, что закончив курсы, мы все сразу овладели испанским языком, однако полученные знания и ежедневное самообразование позволяли уже оказывать существенную помощь командованию. Я мог переводить технические инструкции и указания, что и где находится, как куда-то пройти, проехать и т. п. В первый же день после возвращения в часть произошел такой случай: вечером на КПП задержали кубинского гражданина, а понять, что он спрашивал, наши матросы не могли. Вот тут и пригодились мои знания. Оказалось, этот крестьянин искал теленка, что, как выяснилось, соответствовало истине, хотя сначала подозревали, что это какая-то "контра" или засланный разведчик — был уже октябрь 1962 года. С этого дня, помимо основной службы, мне постоянно приходилось участвовать и в переговорах с кубинцами, и в обучении молодых специалистов, и в массе других совместных с кубинскими товарищами мероприятиях.

sb124

sb125

Напряжение, тем временем, нарастало — Куба находилась в кольце морской блокады. Над нашими позициями, почти над головами, по несколько раз в день проносились "фантомы" ВВС США. К этим событиям мы усиленно готовились — провели большую и трудоемкую работу по маскировке техники и позиций. Для прикрытия нашего полка с воздуха кубинское командование направило зенитный полк, сформированный в основном из студентов электротехнического факультета Гаванского университета. Когда автоколонна зенитчиков сворачивала с трассы на проселочную дорогу, ведшую в расположение нашей части, и пошла в гору, сразу несколько машин вдруг остановились и моторы заглохли. Оказалось, что из двадцати водителей только двое могли управлять автомобилем на такой сложной дороге. Командир кубинского полка обратился за помощью к нам и наши ребята помогли провести все автомобили с зенитными установками на высоту, которую мы занимали.
С каждым часом обстановка становилась все напряженней, и как бы нам не хотелось, а все же пришлось зарыться в землю, выкопать окопы полного профиля. Но это действие нельзя было назвать словом "выкопать", так как грунт сплошь был скальный и мы сутками вырубали окопы отбойными молотками. Окопы сооружали вдоль оврага, который спускался к берегу моря — чтобы не допустить проникновения вражеского десанта на территорию Кубы, а как уже упоминалось выше, здесь каждый вечер появлялось до 60 единиц плавсредств противника в паре миль от берега. Все части ГСВК были приведены в "готовность № 1". Нервы были на пределе, т. к. с часу на час ожидалась высадка десанта, а в один из вечеров на нашем берегу задержали кубинца, подававшего световые сигналы, указывая удобное место для высадки. Сигнальщик был схвачен и отдан под трибунал.
В одну из тревожных октябрьских ночей мы изготовились к бою — достали боевой запас, по четыре рожка патронов к автомату Калашникова, принесли ящик с гранатами Ф-1, заняли места в окопах и залегли. Тишина стояла гнетущая, сплошной мрак и только мерцание вражеских корабельных огней совсем близко от наших позиций. Старший матрос Вознюк Владимир прихватил с собой гармонь, и мы уже достали тельняшки и бескозырки, чтобы, если идти в бой, то в форме, и с музыкой... Пожалуй, это была самая напряженная ночь в нашей жизни, но прошла она, к счастью, без выстрелов. Утром все, кроме вахты, вернулись в палатки, боевая жизнь продолжалась...
Много подобных и других трудностей пришлось нам преодолевать, особенно в первые несколько месяцев пребывания на Кубе. Большие трудности были с питьевой водой, остро чувствовался информационный голод, хотя нам радистам, в этом отношении было легче: мы ловили по радио Москву и держались в курсе событий у нас в стране, в мире. Позже стал выходить "Информационный бюллетень" Группы войск — газета малого формата, издаваемая полевой типографией. Это уже было нечто более существенное, по сравнению с информационными листовками, выходившими до появления этой газеты. Еще позже начала работать полевая почта, так что до получения первых писем от родных и мы, и они жили в неведении несколько месяцев. В целом, можно сказать, что самый трудный период нашего пребывания на Кубе остался позади — мы его пережили. Впереди нас ожидали новые испытания, новые трудности...
Вот так в моей памяти запечатлелись события, связанные с началом Карибского кризиса, когда Куба была в центре внимания всего человечества. Мир висел на волоске от развязывания третьей мировой войны. Но мир был спасен: в присутствии представителей ООН и ее и. о. Генерального секретаря У Тана была произведена погрузка и отправка с Кубы ракет стратегического назначения с ядерными боеголовками. В одном из своих выступлений после октябрьских событий 1962 года Фидель Кастро заявил: "Во всем величии будет сиять страна, которая во имя защиты маленького народа, на тысячи миль отдаленного от него, положила на весы термоядерной войны благополучие, выкованное за 45 лет созидательного труда и ценой огромных жертв! История не знает подобных примеров солидарности. Это и есть интернационализм!"
...В декабре 1962 года наш штаб был передислоцирован в столицу, в один из красивейших районов Гаваны — Марианао, в чем нам всем очень и очень повезло. Когда-то, а именно до Революции 1959 года, здесь жили только состоятельные люди. Больших зданий здесь не было — частные особняки, виллы, непохожие друг на друга, с ухоженными дворами, бассейнами, опрятно подстриженными газонами — вот так выглядел Марианао и его центральный проспект Кинта Авенида (5-е авеню). Нам выделили пять таких оригинальных особняков, во дворах которых росли фруктовые деревья, цветы. Быстро развернув наши радиостанции, приступили к несению службы — пошли своим чередом боевые будни. Постепенно обжившись, мы изучали достопримечательности нашего района. Оказалось, что до одного из городских пляжей было всего ходьбы 15—20 минут и почти каждое воскресенье мы группой стали ходить на пляж. Однажды к нам подошел мужчина невысокого роста, плотного телосложения, круглолицый, с редкими седыми коротко подстриженными волосами на голове. Обратился он к нам на русском языке. Завязалась беседа, из которой стало ясно, что он впервые после 1920 года встречал своих земляков именно из России. В памяти не осталось его имени и фамилии, запомнилось только, что у его родителей было большое имение в Белоруссии до 1917 года. Сам он окончил Екатеринодарский кадетский корпус, служил в Крыму и оттуда, в 20-м году, с остатками армии Врангеля бежал в Турцию, затем во Францию, а из Франции — на Кубу, где и прожил большую часть своей жизни. Он хорошо помнил военно-политическую ситуацию того времени в России, а об СССР у него были сведения, которые он получал из эмигрантских газет, искажавших нашу действительность. И вот, после встреч и бесед с нами, он понял, насколько лживой была информация, публикуемая в тех газетах, и этот земляк твердо решил вернуться на Родину. Свое решение он начал осуществлять, не откладывая его в долгий ящик — побывал в нашем посольстве со своим братом и именно его брат первым был отравлен в Россию...
В один из выходных дней посетили знаменитый Гаванский океанариум, находившийся также недалеко от нашего места дислокации. Неоднократно ходили в парк на Пятой авениде, где было много аттракционов, в том числе "американские горки", которые на Кубе (да и не только на Кубе) называли "русские горки"...
Одно из занимаемых нами зданий мы оборудовали под камбуз. Все было бы хорошо, но оказалось, что плиты на камбузе были газовые, а на Кубе газ используется баллонный. У нас же не было баллонов ни с газом, ни без него. Вот командование и поставило передо мной задачу — срочно найти организацию, поставляющую газ. Как говорят, язык до Киева доведет, а меня язык довел до руководства этой организации в Гаване и проблема была решена на весь период нашего пребывания. И вот, по прошествии многих лет, вспоминая этот эпизод, я думаю, как высоко было доверие командования части: простой матрос, один, ходил по улицам города без оружия и без сопровождения, а ведь был конец 1962 года, когда перед спецслужбами США стояла задача похитить какого-нибудь советского военнослужащего. Однако, сделать им этого так и не удалось за все время пребывания ГСВК на всей территории страны...
Учитывая наше месторасположение, командование Группы войск направило к нам для охраны военнослужащих одной из инженерных частей. У нас, радистов, работы было очень много, т. к. другой связи с нашими подразделениями не было, поэтому приходилось передавать и принимать большое количество радиограмм. Бывали дни, когда за вахту передавали более тысячи групп цифрового текста — кто был радистом, тот поймет, что это такое. Наши частоты засекали радисты с кораблей ВМС США, создавали помехи. Напротив набережной Гаваны, в трех-четырех милях от берега, постоянно дежурили в то время два их военных корабля. Но мы уже накопили опыт и легко уходили от помех, поддерживая устойчивую, надежную связь со штабом Группы, с подразделениями нашего полка. В свободное время от вахты, по вечерам, играли в домино, бильярд, смотрели фильмы, которые брали в порту у наших торговых моряков. Конечно же, пели песни под гитару и гармонь, создали художественную самодеятельность.
В начале 1963 года на Кубу с гастрольной программой приехал советский цирк. С аттракционом "Медвежий цирк" выступал Валентин Филатов. Нам посчастливилось посмотреть эту программу. Выступление цирка пользовалось огромной популярностью у кубинцев — на всех представлениях зал был переполнен. Помню, как тут же на многих гаванских перекрестках у светофоров появились плакаты, где было написано: "Водитель, неужели ты глупее медведя?" и изображен медведь на мотоцикле перед красным огнем светофора.
Приятно вспомнить и факт нашего первого знакомства с творчеством Булата Окуджавы. Недалеко от нас, в Марианао, жили преподаватели русского языка, обучавшие кубинских студентов педагогического института имени А. С. Макаренко. У них вышел из строя катушечный магнитофон "Комета" и они попросили нас его отремонтировать. С преподавателями мы познакомились на пляже. Вместе с магнитофоном они дали нам две бобинных пленки с записями доселе нам неизвестного Б. Окуджавы. Отремонтировав магнитофон, мы переписали себе эти катушки с песнями и стихами Окуджавы, которые впоследствии выучили наизусть. Его проникновенные стихи вызывали щемящее чувство ностальгии, тоски по родным местам. Возможно, они навеяли на меня вдохновение и тогда родилось у меня такое нескладное, наверное, но искреннее по состоянию души стихотворение "Тоска по Родине":

Вот уж год, как мы на Кубе,
А изменений нет и нет,
Когда вернемся мы отсюда
И будет этому ответ?

Разлука гложет... Надоело
И море, и прибоя гул,
Это тропическое небо
Сравнить с российским не могу.

И эти пальмы на пригорке,
Что круглый год здесь зелены,
Разве сравнишь с родной березкой —
Твореньем русской красоты?

О, Русь! Могучая, былинная —
Твои просторы велики.
Как можно где-то на чужбине
Забыть все прелести твои?!

Вот так, день за днем, проходило время. Наряду с бытовыми трудностями, которые мы успешно преодолевали, природа преподносила нам свои сюрпризы. Так, в октябре 1963-го на Кубу обрушился разрушительной силы ураган "Флора". Особенно сильно пострадали восточные провинции, много было разрушено жилых зданий, дорог, уничтожено сельскохозяйственных угодий и выращенного урожая, пострадало население. На место эпицентра стихийного бедствия вылетал Фидель Кастро — экономике Кубы был нанесен огромный урон. Как раз в том районе, на востоке острова, находился наш дивизион, командиром которого был Юрченко Я. Г. Личный состав дивизиона выдержал этот удар стихии, к счастью, без потерь — в кратчайшие сроки восстановили разрушенное и со штабом полка поддерживалась постоянная связь. (Ко всеобщей печали, там же, на Востоке Кубы, во время урагана погибли пятеро советских воинов-интернационалистов из другой части, помогавшие спасать кубинцев...)
Несмотря на довольно напряженную обстановку, 2 января 1964 года утром в Гаване состоялся военный парад в честь 5-й годовщины победы Кубинской революции, на котором и нам повезло побывать. Здесь впервые были показаны наши морские ракеты, которые в Советском Союзе никогда раньше не демонстрировались для населения. Вечером того же дня небольшая группа сослуживцев во главе с нашим командиром А. Г. Шиковым поехала в театр на балет "Коппелия", где главную партию исполняла прославленная кубинская прима-балерина Алисия Алонсо. В один из антрактов, когда мы беседовали в фойе, к нам подошел космонавт Павел Попович, находившийся с делегацией, приглашенной на празднование 5-летия Кубинской революции. Он поздоровался с каждым из нас, расспрашивал о нашем житье-бытье, рассказал о новостях с Родины. Эта встреча на всю жизнь осталась в моей памяти...
Спустя буквально несколько дней в моей жизни произошло очень важное событие: в соответствии с договоренностью между нашим и кубинским командованием меня командировали в одну из воинских частей ВМФ Кубы с ответственным заданием по обучению и практической подготовке кубинских радиотелеграфистов. Почти три месяца я находился в расположении их воинской части, в отрыве от своих. Но служба есть служба — поставленная задача была выполнена и обученные радиотелеграфисты сдали экзамены и были распределены по воинским частям и кораблям ВМФ Республики Куба.
Вскоре подошел срок окончания нашего пребывания на Кубе и приближалась демобилизация. Группа матросов нашего полка отправлялась раньше других на Родину — это были ребята, готовившиеся поступать в вузы. В эту группу включили и меня, так как я тоже готовился к поступлению в Воронежский госуниверситет, что, в результате, мне удалось успешно осуществить...
Так было уготовано судьбой, что мне еще раз довелось поработать на Кубе: вся моя трудовая деятельность после срочной службы была связана с атомной энергетикой Советского Союза и России. В 1983 году меня командировали на строительство первой АЭС на Кубе "Хурагуа", в провинции Сьенфуэгос. Как раз в самые трудные дни октября 1962 года в этих местах находился один из наших дивизионов, прикрывавших вход в бухту Сьенфуэгоса. Однажды, разговорившись с одним из заместителей директора строящейся АЭС по фамилии Леон, я узнал, что в 1962 г. он был студентом электротехнического факультета Гаванского университета и что их группу в составе зенитного полка направили для прикрытия какого-то советского воинского подразделения, дислоцировавшегося на полпути из Гаваны в Матансас. Надо было видеть его реакцию, когда я сказал, что именно в то время и в той же части находился и я! Мы многое вспомнили: и как автомобили взбирались на высоту, и как "фантомы" нас утюжили и массу разных других моментов.
Пользуясь случаем, я за период своего пребывания на Кубе в 1983—85 гг. с группой советских специалистов, работавших на сооружении АЭС "Хурагуа", дважды посетил мемориальное кладбище советских воинов-интернационалистов, и должен отметить, что кубинские друзья поддерживают в очень хорошем состоянии это святое для нас место.
Прибыв вновь на Кубу спустя 20 лет, было приятно отметить те перемены, которые произошли здесь за эти годы. Самое большое впечатление произвел масштаб жилищного строительства. Исчезли лачуги, в которых проживала основная часть населения, появились новые поселки, спутники городов с современными жилыми комплексами и инфраструктурой, построено много новых предприятий и модернизировано старых. Экономика Кубы все эти годы успешно развивалась, но она во многом зависела от экономики Советского Союза, других социалистических стран. И вот, с распадом СССР, лагеря социализма, прекратилось строительство АЭС "Хурагуа", первый блок которой был сооружен процентов на 80. То же произошло и с некоторыми другими предприятиями, строившимися с помощью СССР. Очень хочется верить, что Россия выберется из трудного экономического положения этих лет и продолжит те хорошие дела, которые в свое время были начаты на Кубе, выполнив тем самым свои обязательства. Сотрудничество с Республикой Куба будет выгодным как для России, так и для Кубы.

sb126

7 комментариев

  • Гаврилов Михаил:

    Эти воспоминания открывают совершенно новую страницу истории, касающуюся деятельности узла связи ВМФ в Мариэле и Гаване.
    Жаль, что опубликованные в 2000-м, они дошли до нас только в 2017-м году.

  • Василий:

    Спасибо! Очень интересно!

  • Анатолий Мягков:

    Михаил большое спасибо за новый материал о ВСО "Анадырь". Много нового узнал, так как очень интересуюсь данной операцией. Но возник вопрос? Не могло быть в 1964 году на параде установок на базе ЗиЛ-131. Будучи на Кубе а 1966-68 годах, у нас в бригаде были только ЗиЛы-157. И ни разу в то время там не видел ЗиЛ-131. которые появились намного познее.

  • Александр:

    Очень интересно было бы подробнее узнать о работе в группе атомщиков. Если мне не изменяет память, у нас в Ольгине была такая группа.
    С уважением, Александр (советник директора Ольгинского ремзавода в 1983-85 годы)

  • Гаврилов Михаил:

    Спасибо за отзывы!
    Новые материалы уже на подходе.

    Попытаюсь ответить Анатолию Мягкову по поводу "Зилов".
    1. Снимок парада и его дата не вызывает у меня сомнений. Автор сам был на параде и сделал это фото.
    2. То, что в бригаде в 1966-1968 годах не было Зил-131, не означает, что их не было на Кубе. Один из вариантов - эти машины передали кубинцам вместе с военной техникой, а нам, советико, оставили Зил-157.
    3. На сайте Кубанос есть такая функция "Поиск" и работает она корректно. Я ввел туда "Зил-131" и вышел на записки А.Ф. Багаева, участника Карибского кризиса - https://cubanos.ru/texts/txt022 -
    из его дневников "В октябре мы сумели съездить на машине ЗИЛ-131 на море. Купаться понравилось: пляжи были пустые, так как осень: кубинцам холодно, а нам жарко."

    Очень приятно, что вы, Анатолий, интересуетесь темой Карибского кризиса. У нас еще есть тема на форуме - https://cubanos.ru/forum/viewtopic.php?t=2856
    Если есть желание, присоединяйтесь к обсуждению, так как людей, которые интересуются Карибским кризисом, к сожалению, не так уж и много...

  • Недоростков Валерий:

    Мы с тобой учились в воронежском госунивере. С 80го я в Москве. Есть что рассказать!
    8 926 6060900

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *