- Советский человек на Кубе - https://cubanos.ru -

Полковников Валентин. Стартовый дивизион ракетного полка на Кубе

[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [9]

sb084 [10]

ПОЛКОВНИКОВ Валентин Петрович
Родился 16 июня 1941 года в г. Сарата Измаильской обл. В Вооруженных силах с 1958 года: курсант Ярославского военно-финансового училища. После его окончания, с 1961 г. проходил службу на различных финансовых должностях в РВСН. Участник операции "Анадырь". В 1968 г. окончил Военный факультет при Московском финансовом институте. В 1968—71 гг. — младший военпред военного представительства. С 1971 по 1996 г. проходил службу в Главном управлении ракетного вооружения (с 1995 г. — Управление заказов и поставок РВО).
Член Правления Межрегиональной ассоциации воинов-интернационалистов (МАВИ), член Бюро Межрегиональной общественной организации ветеранов воинов-интернационалистов "кубинцев" (МООВВИК), руководитель Одинцовского отделения МООВВИК.
Почетный профессор Российской академии естественных наук. Многие годы изучает материалы по операции "Анадырь", имеет публикации в печати.
Награжден двумя орденами, многими медалями, почетным знаком Российского Комитета ветеранов войны. Полковник.

После окончания Ярославского военно-финансового училища в августе 1961 года я был направлен для прохождения службы в распоряжение командующего 43-й ракетной армии, сформированной в сентябре 1960 г. на базе 43-й воздушной армии, дислоцированной в г. Винница, откуда был откомандирован в Белокоровичскую ракетную дивизию и назначен на должность начальника финансового довольствия управления соединения. Дивизия с марта 1959 года была вооружена ракетами Р-12.
В мае 1962 года прошел слух, что в/ч 32157 (181 РП), управление которой также располагалось в нашем городке, будет направляться за границу. Куда — мы не знали, хотя две горячие точки в то время были известны — Индонезия (Северный Калимантан) и Куба.
Контрольными органами в короткие сроки был произведен строгий отбор кадров, убывающих в правительственную командировку. Полк формировался по штату военного времени: 1880 человек личного состава, 12 ракет, 8 пусковых установок с необходимым комплектом стартовых и технологических агрегатов, машин.
181-й РП был особым, и не только потому, что им командовал полковник Бандиловский Николай Фокич, строгий, волевой командир, но и потому, что этот единственный в то время в РВСН полк имел реальный опыт стрельбы ракетами Р-12 с ядерными головными частями.
Так, по решению ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 285-114 от 11.03.1960 года и согласно приказу МО СССР от 5.08.1961 г. с целью проверки ТТХ, надежности ракет Р-12 и ядерных зарядов, точности попадания в цель, РП Н. Ф. Бандиловского участвовал в операции "Роза" — 12 и 16 сентября 1961 года ракетами Р-12 впервые были доставлены к цели ядерные ГЧ из полевой позиции вблизи г. Салехарда в район ГЦП № 6 — остров Новая Земля. Участие в пуске принимала также сборочная бригада инженер-майора Баранова И. М. под руководством главного инженера ПРТБ инженер-майора Болтенко Б. И. Программа испытаний была успешно выполнена. Многие участники операции "Роза" были награждены правительственными наградами. Следовательно, ракетный полк, имеющий такой опыт, направлялся за границу с серьезными задачами.
Я также прошел отбор и был назначен начальником финансового довольствия 1-го стартового дивизиона. Командиром дивизиона был майор Брома Маркс Борисович, опытный и решительный офицер. РП состоял из двух стартовых дивизионов, управления и обслуживающих подразделений. Полку был присвоен номер 539 и условное наименование в/ч 77864.
Вторым стартовым дивизионом командовал майор Ширшов Владимир Сергеевич, а начфиндовольствия в этом дивизионе служил старший лейтенант интендантской службы Доценко, уже имевший значительный опыт финансовой работы, по характеру доброжелательный и веселый человек.
Финансовая служба полка по новому штату состояла из двух должностей: начфиндовольствия полка (капитана интендантской службы Ильина, служившего до этого на Сахалине) и казначея полка (лейтенанта интендантской службы А. Холоши, выпускника ЯВФУ 1961 года).
К правительственной командировке полк готовился полным ходом — поступала новая техника и вооружение с неизрасходованным ресурсом, пополнялись запасы материально-технического обеспечения, продовольствия, квартирно-эксплуатационного и вещевого имущества. Запасы всех видов обеспечения брались из расчета двухлетнего автономного пребывания. Были получены бортовые автомобили в тропическом исполнении — с люками вверху и внизу кабин и с вентиляторами.
Готовились к командировке и работники финансовой службы. Оперативно действовал финансовый отдел 43-й ракетной армии, возглавляемый подполковником интендантской службы Ильиным П. Д. 
Финансовой службой РВСН в то время руководил генерал-майор интендантской службы Татаренко И. Н., его заместителем был полковник интендантской службы Скляров А.В., которые приняли активное участие в финансовом обеспечении убывающих частей.
Вспоминаю, как быстро и, самое главное, без ошибок, была организована выписка денежных аттестатов на семьи военнослужащих. Из Центрального финансового управления МО СССР приехал в дивизию его представитель — полковник, который четко разъяснил и показал на практике, как оформлять аттестаты на семьи и талоны к ним. Выписывали денежные аттестаты на год. Убывающему личному составу выдали денежное довольствие за три месяца вперед. Финансовое хозяйство полка было обревизовано и выдан денежный аттестат.
В один из дней, согласно приказу, полученному из полка, наш дивизион начал движение из БСП в военный городок Белокоровичи на погрузку в эшелон. Техника грузилась на открытые платформы, маскировалась и укрывалась штатными брезентовыми тентами, надежно стопорилась и крепилась. Личный состав помещался в "теплушки": солдаты и сержанты — на нарах, а офицеры — на железных кроватях.
Эшелон шел четко по графику. На больших узловых станциях нас встречали представители ВОСО. При движении по железной дороге нам давали "зеленую улицу". По прибытии в Николаевский порт, нас разместили в военном городке 34-й учебной мотострелковой дивизии, в помещениях зенитно-артиллерийского полка, выведенного в летний лагерь. Оперативную группу в порту Николаев от Генштаба ВС СССР возглавлял генерал-лейтенант артиллерии Дегтярев П. А. От Белокоровичской дивизии в состав оперативной группы входил замначштаба подполковник Федорович, которого я хорошо знал по совместной службе в управлении соединения. Квалифицированный, добросовестный офицер, он четко решал возложенные на него задачи по приему прибывающих подразделений.
Началась погрузка техники и имущества на сухогруз "Металлург Бардин". Я был назначен старшим машины и круглосуточно отвозил и привозил в порт участвовавшие в погрузке расчеты. В целях соблюдения секретности всему личному составу дивизиона запрещалось выходить в город, контактировать с кем-либо, отправлять письма, звонить по телефону. Было странно думать: вот мы готовимся к отплытию неизвестно куда, а люди кругом живут своей жизнью — в парке гремит музыка, молодежь танцует, а мы, военные, переодеваемся в гражданскую одежду...
Одновременно с погрузкой техники все проходили и медицинский карантин, чтобы на борт судна не попали люди с инфекционными заболеваниями. Гражданская одежда, выданная нам на складе, была закуплена, как выяснилось позже, в отделах уцененных товаров. На этом же складе ее ушивали и подгоняли. В комплект входили костюм, две рубашки, галстук, туфли, летний плащ, шляпа и парусиновые брюки-клеш. Кстати, о рубашках, — многие подразделения получали клетчатые летние рубашки, и потом, уже на Кубе, американская разведка пыталась выяснить, в какую клетку носят рубашки офицеры, а в какую — солдаты. Но в этом не было никакой закономерности; какие были на складе, такие и получали. Некоторым офицерам, возрастом постарше, выдали бостоновые костюмы, и нетрудно представить каково им потом было на Кубе, под палящим тропическим солнцем... Кстати, кроме повседневной одежды у всех был зимний комплект военной формы.

sb085 [11]

Приезжая по нескольку раз в день в порт, я видел с какими трудностями была сопряжена погрузка крупногабаритной техники на борт судна. Под погрузку было выделено пять причалов общей протяженностью 900 м, обеспечивавших обслуживание четырех океанских судов. Работать было сложно, т. к. раньше, видимо, здесь грузили железную руду и красная пыль проникала всюду. Территория порта была полностью заставлена военной техникой — к примеру, один комплект ракетного комплекса включал более тридцати наименований изделий, агрегатов и машин: ракета Р-12 длиной 22,76 м и весом более 4 т, установщик длиной 15,62 м, шириной 3,15 м и весом 33,57 т (с пусковым столом), грунтовая тележка длиной 22,73 м и шириной 2,66 м, артиллерийский тягач АТ-Т весом 20 т и др.
Особую трудность вызывала погрузка цистерн с ракетным топливом. Так, перекись водорода, находящаяся в специальной автоцистерне, грузилась прямо на носу судна с прикрепленной талью, чтобы в случае перегрева и угрозы взрыва ее можно было бы сбросить за борт. Установщики, из-за больших габаритов, грузились на верхней палубе и закрывались большими деревянными контейнерами, замаскированными под два больших ящика. В погрузке участвовал весь личный состав дивизиона и команда корабля, а контроль за стопорением и закреплением в трюмах осуществлял специально назначенный для этой цели капитан 1 ранга ВМФ.
На капитанском мостике были установлены и замаскированы брезентом две зенитные установки ЗУ-23 с расчетами ВДВ и боекомплектами. Кроме того, не все личное оружие было уложено в ящики, чтобы в случае захвата судна мы могли бы дать достойный отпор нападающим.
Перед посадкой нас всех собрал представитель Генштаба П. А. Дегтярев и сказал, что если кто боится, тот может отказаться, но таких в нашем дивизионе не оказалось, и темной сентябрьской ночью мы, не проходя ни пограничного, ни таможенного контроля, отправились в неизвестность. Все личные документы были сданы в штаб подразделения.
Сутки шли по Черному морю. Ночью, без помощи лоцмана, прошли Босфор. Появляться на верхней палубе всем было запрещено, а створки трюмов были задраены и закрыты брезентом. В дневное время, идя вблизи берегов, прошли Дарданеллы и вышли в Средиземное море. Начались облеты американской авиацией.
Командование воинского эшелона разместилось в кубриках надстройки судна, я же находился в твиндеке, вместе с солдатами. Они в первое время не знали, что я офицер, но потом познакомились, т. к. меня регулярно назначали старшим наряда для организации очередности выхода в ночное время личного состава из твиндека на палубу — подышать морским воздухом. Хорошо помню, как проходили ночью мимо Сицилии — жара стояла невыносимая, все задыхались, не хватало воздуха. Но молодость брала свое, и все старались держаться стойко: смотрели кинофильмы, врач разносил таблетки тем, кто страдал морской болезнью, а впервые попавших на море было большинство.
Ночью прошли Гибралтар. К нам приблизился американский эсминец, осветил прожектором, но попыток остановить судно не делал. Вышли в открытый океан. Изменился цвет воды. Качка усилилась, но люди терпели как могли. По мере удаления от берегов, всем разрешили чаще выходить на палубу. Постоянно работала радиолокационная установка судна и, заблаговременно предупреждаемые о приближении американских самолетов, все по команде "воздух" по широкой лестнице сбегали в твиндек, а створки закрывались. Пищу готовили в полевой кухне, закрепленной у надстройки, а солярку для нее брали прямо из машин, размещенных на палубе. Хлеб пекли в судовой пекарне. Питьевая вода выла теплая, желтого цвета, постоянно мучила жажда. Палуба раскалялась так, что в легких туфлях ходить по ней было невозможно. Ежедневно личный состав собирался для бесед, проводились политзанятия.
Только на траверзе Азорских островов вскрыли специальный конверт и командир дивизиона сообщил, что судно идет на Кубу. В конверте был также материал об истории Кубы, ее государственном устройстве, обычаях народа.
Шли вдали от обычных судоходных трасс. Впереди бушевал шторм и нам пришлось сделать большой крюк, чтобы его обойти.
Отношения с экипажем и капитаном сухогруза были хорошие, исключение составлял только помполит судна. Запомнился он тем, что постоянно вмешивался во все, создавал нервозную обстановку.
В районе Саргассова моря начали встречаться массивы морских водорослей и множество летучих морских рыбок, залетавших на палубу. За неделю до подхода к Кубинскому архипелагу возобновились облеты самолетами ВМС США, буквально на уровне бортов судна, и можно было даже различить лица американских летчиков.
Тревога нарастала, чувствовалось, что впереди нас ждут серьезные испытания. Ранним утром вошли в бухту Баиа-Онда, западнее Гаваны, в провинции Пинар-дель-Рио и причалили в узком канале, прорытом в мысе Баландра. Удивило, что на причале не было никаких портовых сооружений и погрузочно-разгрузочных механизмов. Не было даже кнехта, и мы закрепились канатами к бревну, вкопанному в землю. Сразу же после швартовки судно со стороны моря было ограждено металлическими сетями, а на якорях вблизи него стали два сторожевых катера Революционных ВМС Кубы. У трапа нас встретили кубинцы в яркой, непривычной для нас форме оливкового цвета, и командир РП полковник Бандиловский Н. Ф. с группой офицеров полка, прибывших ранее.
Следует отметить, что еще в начале века бухта Баиа-Онда была одной из американских военно-морских баз, переданной США в аренду по соглашению, заключенному в июле 1903 года, но в 1912 году американцы от нее отказались. Вторая военно-морская база США в бухте Гуантанамо (провинция Ориенте) до сих пор используется американцами без всякой оплаты за аренду кубинской территории.
Бухта Баиа-Онда глубоководная, у входа глубина составляет более 200 м, а в миле от берега — более 1000 м. Берега бухты сильно заболочены, имеются подводные камни, значительные массивы мангровых зарослей. В нее впадают три небольших речки — Назарено, Монтана и Баиа-Онда. Непосредственно вблизи бухты находятся два небольших маяка — Гобернадора и Баиа-Онда. Рядом расположены еще две бухты: Ортигоса и Баиа-де-Кабаньяс.
Выгрузка производилась судовыми механизмами. На пирсе уже высились громоздкие ящики серого цвета, как выяснилось впоследствии, с разобранными частями фронтовых бомбардировщиков ИЛ-28. Крупногабаритные грузы опускали за борт с помощью сразу двух грузовых стрел судна. Помимо техники, на сухогрузе было много ящиков с продовольствием, стройматериалами, щитами для казарм и др. Разгрузка шла круглосуточно, спали прямо на земле, атакуемые полчищами москитов, переносчиков тропической лихорадки.
Работа велась ударными темпами. Каждые два часа под днище судна опускался аквалангист-кубинец, проверявший, не заложены ли там мины диверсантами, а сторожевые катера держались в постоянной боеготовности. Я заходил в кают-компанию одного из них и видел фотографии кубинских военных моряков, погибших в стычках с "контрас".
Вода в бухте была такой чистой, что на многометровой глубине были отчетливо видны стайки разноцветных рыб.
Где-то на третий день после прибытия была загружена и сформирована первая автоколонна, в одну из машин я был назначен старшим. Автомобили были наши МАЗы, с опознавательными знаками на кабинах "ИНРА" (Институт Национальной аграрной реформы), где кроме водителя находился еще и охранник-кубинец. В колонне насчитывалось около 20 машин, старшими в каждой ехали офицеры нашего дивизиона. Движение начали ночью. Обращало на себя внимание то, что встречные машины не переключали дальний свет на ближний, а минимальная скорость даже в городах, которые мы проезжали, на довольно узких улицах, была установлена, судя по дорожным знакам, 80 км/час. Но наша колонна, в соответствии с инструкциями, должна была продвигаться со скоростью не более 40 км/час.
Через несколько часов выехали на Центральное шоссе, пересекающее всю Кубу. Несмотря на глубокую ночь, скорость нами была увеличена и перед самым рассветом съехали на грунтовую дорогу, ведущую к полевому позиционному району полка (ППР). Дорога была мокрая и скользкая. В какой-то момент водитель не справился с управлением и машина съехала в кювет. Выручили нас офицеры нашего дивизиона, с которыми я убыл в расположение, примерно в шести километрах восточнее места дислокации полка.
Место дислокации ППР дивизиона было выбрано, на первый взгляд, удобным для размещения техники и личного состава — в глубокой впадине у подножия гор Сьерра-дель-Росарио. На территории, за небольшой речкой, стояли на ровной площадке три деревянных дома, покрытые пальмовыми листьями, и сарай для хранения инвентаря. Рядом с домами была небольшая плантация сахарного тростника, а выше домов, в горах, имелся небольшой источник, из которого по трубам ручным насосом вода закачивалась в огромный бетонный куб, стоявший на столбах около дома. В домах был цементный полированный пол, но отсутствовали потолки, рамы и стекла. Оконные проемы были закрыты ставнями. Люди, проживавшие в этих домах, были переселены в другие места.

sb086 [12]

Первую ночь провели в одном из домов, охрану расположения обеспечивало кубинское подразделение РВС. На следующий день начали обживаться, осматриваться, куда мы попали. Местность была сильно пересеченная, покрытая зарослями кустарников и плодовых деревьев (лимоны, айва, апельсины), а также бананами и отдельно стоящими пальмами.
Горы Сьерра-дель-Росарио, у подножия которых разместился дивизион, невысокие. Максимальная высота над уровнем моря — гора Бетанкур (665 м) недалеко от города Санта-Крус-де-лос-Пинос, где дислоцировался РП подполковника Соловьева Ю. А. За Сьерра-дель-Росарио — небольшой горный массив Сьерра-Чикита, с максимальной высотой 692 м. Рядом с нашим дивизионом была гора Каобаль (437 м), с которой через наше расположение протекали несколько небольших речек, впадавших в другие, побольше — Бакунагуа и Санто-Доминго.
Сьерра-дель-Росарио покрыта вечнозелеными лиственными лесами и тропическими соснами, поэтому главный город провинции Пинар-дель-Рио на русский переводится как "Сосняк у реки". Леса изобиловали различными видами насекомых, термитов, муравьев, мокриц, червей, скорпионов, ящериц, хамелеонов, волосатых пауков. Наибольшую опасность представлял паук "вьюда негра" (черная вдова), чей укус в брачный период считался смертельным. Водятся там разные змеи и удавы ("Маха-де-Санта-Мария", к примеру, достигает 4 м в длину и относится к самым большим из 318 видов неядовитых змей, обитающих на Кубе). В нашем районе было очень много различных птиц, в том числе эндемиков, таких, как тоти, кукушки худио, высиживающие птенцов общинами, и других. Очень много было летучих мышей, вампиров.
Солдаты обратили внимание на интересную траву, при прикосновении к которой ее листья складывались, а через минуту расправлялись (как мы потом узнали, она называлась "стыдливая мимоза").
Вблизи дивизиона располагались небольшие селения — Эль-Ретиро, Буэнависта, а выше в горах — Корраль-де-ла-Пальма, Сабанилья, Вергас, в равнинной части — муниципальный центр Лос-Паласьос и поселки Андресья и Санта-Тереса. Ближайшая железнодорожная станция — Бакунагуа. Муниципия Лос-Паласьос, на территории которой мы располагались, входила в район Сан-Кристобаль с населением около 70 тысяч жителей, состоявший из семи муниципий: Ранчо-Мундито, Лос-Паласьос, Санта-Крус-де-лос-Пинос, Сан-Кристобаль, Революсьон, Канделария и Синко-Нёсос. Вся Куба в то время делилась на 6 провинций (сейчас 14), 45 районов и 301 муниципию.
Дивизион стоял в четырех километрах от Центрального шоссе, к которому вела дорога с асфальтовым покрытием. На равнинной части, прилегающей к расположению, раскинулись обширные пастбища, плантации сахарного тростника и отдельно стоящие дома — "асьенды". Почва — красного цвета, исключительно плодородная. Вбитые крестьянами в землю свежие колья для оград, как правило, прорастали, и из них вырастали деревья.
Домашний скот — коровы-зебу, быки, свиньи — были представлены сами себе, и только большие деревья, посаженные среди пастбищ для укрытия от зноя и дождя, и корыта с водой, которая закачивалась в них ветряными насосами, свидетельствовали о том, что люди о скотине заботились. Рядом с дивизионом располагалась большая скотоводческая латифундия, огороженная со всех сторон колючей проволокой.
На следующий день после нашего прибытия, около полудня; вместе с кубинским полицейским на мотоцикле прибыл офицер дивизиона с первой трагической вестью — при выдвижении колонны с техникой в ночное время на горной дороге Баиа-Онда — Гуанахай 9.10.1962 года потерпел катастрофу установщик, в результате которой погибли начальник расчета лейтенант Плиско Анатолий Федорович и водитель, ефрейтор Борюшкин Геннадий Тимофеевич. Весть была тем более печальна, что я лично знал жену Плиско — Нелли Михайловну, работавшую врачом в дивизионном лазарете, а в одной из батарей дивизиона служили два брата-близнеца Борюшкины. Один из них и погиб в этой автокатастрофе, при нелепых обстоятельствах: на узкой дороге установщик с пусковым столом (общий вес более 33 т), пытаясь объехать остановленный охранением встречный "Форд", сполз в овраг и дважды перевернулся, сбив пальму. Лейтенант Плиско и ефрейтор Борюшкин пытались вывернуть руль влево и вывести машину, но сделать этого им не удалось и они были придавлены смятой кабиной. Командир 181-го РП полковник Бандиловский Н. Ф. (ныне в отставке, проживает в Харькове) отмечал, что марш боевой техники был организован в строгом соответствии со всеми требованиями, двигался с охранением и на малой скорости, 15—20 км/час. Следовавший перед ними установщик снизил, как положено, скорость до 5 км/час, старший машины капитан Пузанков вышел из кабины и шел впереди, провел установщик и продолжил движение... К сожалению, лейтенант Плиско, следовавший за ним, этого не сделал, тем самым грубо нарушил требования действующих наставлений и приказов по пропуску автотранспорта на узких участках дорог, мимо препятствий на них, за что поплатился своей жизнью и жизнью водителя.
На месте катастрофы были приняты все меры по подъему установщика и отбуксировке его в позиционный район полка, а затем были организованы похороны погибших. Офицеры дивизиона рассказывали мне, что на место катастрофы, из следовавшей за установщиками колонны, сразу же прибыл командир ракетной дивизии генерал-майор Стаценко Игорь Демьянович, который первым делом начал разбираться, почему не закрыли брезентом попавший в катастрофу установщик (ответственность за скрытное передвижение и размещение подразделений и частей дивизии на Кубе была столь высока, что погибшие люди оказались на втором плане).
Хотелось бы отметить, что шасси агрегата было сделано Минским автозаводом на совесть — после того, как его отбуксировали, выровняли карданный вал и отремонтировали ходовую часть, установщик при возвращении в Союз своим ходом шел к месту погрузки в порт. Кроме случившейся аварии вся остальная боевая техника прибыла на место благополучно. Передовая группа офицеров дивизиона и полка, среди которых был начальник отделения подготовки данных лейтенант Васянович П. Т., примерно за месяц до нашего прибытия уже проделали, с помощью группы наших солдат и инженерного подразделения кубинских РВС, значительный объем работ: — сделали топопривязку стартовых позиций, установили бетонные монолиты, расчистили центральную грунтовую дорогу, засыпали щебнем дно брода через речку и т. п. Выделенная для ППР территория площадью около 400 га, позволила разделить ее на несколько зон. По центру, у въезда с шоссе — контрольно-пропускной пункт, а слева, на берегу речки — тыловая зона: палатки солдатской и офицерской столовых, продсклад, полевые кухни. Сверху справа расположились подразделение мотострелков с тремя БТР-157, ниже — палатка личного состава штаба, далее — палатки для личного состава батарей, дежурных смен связистов, ОПД и КП дивизиона. Ниже — техническая зона, а левее ее, на небольшой возвышенности - заправочные цистерны; за речкой, в трех домах, караул, секретная часть штаба и медпункт, метрах в двухстах от заправочных цистерн — склад военно-технических и строительных материалов, и в самом конце — боевая стартовая позиция. На ровной площадке на берегу были размещены стартовые позиции с площадками СП-6 и подъездными путями, а правее — машины подготовки данных, кабельные, обмывочно-нейтрализационные машины и др. Далее находилась позиция сборочной бригады ПРТБ.
Как положено, сразу же после прибытия основных сил, был назначен караул по охране и обороне дивизиона. С внешней стороны его охраняло горнострелковое подразделение кубинских РВС под командованием сержанта Рональдо Монте. Стрелки находились в секретах. В ближайших селениях было объявлено, что с наступлением темноты любое передвижение запрещается и в случае приближения к объекту будет открываться огонь без предупреждения. Вооружены стрелки были, в основном, короткоствольными автоматами М-42 чехословацкого производства и бельгийскими винтовками. Возраст солдат был от 16 до 30—40 лет, т. к. в то время РВС Кубы формировались на добровольной основе. Среди них были и белые, и негры, и мулаты; отношения с ними сложились доброжелательные. Прибывшие раньше нас офицеры уже накопили некоторый словарный запас и помогали нам контактировать с кубинскими военными на ломаном испанском языке. Ребята они были веселые, жизнерадостные, с такой эмоциональной жестикуляцией, что иногда понять их можно было без особого труда.
Первоначально палатки дивизиона были поставлены в ряд, на самом высоком месте, чтобы они продувались ветром, но уже через 3—4 дня, после облета расположения американскими самолетами Ф-104, командование вынуждено было рассредоточить палатки личного состава среди пальмового массива и кустарников. На прежнем месте остались только палатки ОПД, связистов, уполномоченного КГБ, официанток офицерской столовой и штабная палатка.
Хорошо помню первый пролет американских самолетов над нашим дивизионом. Я только собрался выехать в полк для решения служебных вопросов (после инструктажа уполномоченного КГБ, без которого выезд за пределы части был запрещен) и ждал на КПП, когда откроется шлагбаум, как вдруг раздался сильный шум, свист и буквально на высоте 50 м из-за пальм пролетели над нами пара реактивных самолетов с белыми звездами в кругах на крыльях. Многие не обратили внимания на этот пролет, т. к. и у кубинских ВВС в опознавательных знаках были белые звезды в круге, к тому же и представить себе было трудно, что так нагло нарушая воздушное пространство суверенного государства, американцы смогут летать буквально над головами. Но нам тут же позвонили из штаба полка и приказали усилить меры по маскировке техники. И всем сразу стало ясно, что дело принимает серьезный оборот и что выбранное для дислокации место в военном плане оказалось неудачным: справа и слева крутые склоны, выезд только вперед и назад.
После первого пролета американских самолетов-разведчиков были частично изменены места расположения техники, усилены меры по ее маскировке штатными средствами, началась отрывка щелей, окопов и траншей для личного состава и техники. Заправочные средства остались на прежнем месте и не маскировались. Из-за сильной жары в дневное время на цистернах периодически срабатывали предохранительные клапаны и ядовитые испарения ракетного топлива распространялись на десятки метров, так что ко всем выпавшим на нашу долю испытаниям добавились проблемы, связанные с особенностями кубинского климата — жарой и высокой влажностью. Днем температура на солнце доходила до + 40°, при среднегодовой + 24,6°. Влажность воздуха на Кубе в засушливый период (ноябрь-апрель) составляет около 40%, в период дождей (май — октябрь) — более 90%, а среднегодовая — 79%. В сухой сезон на Кубе выпадает меньше 300 мм осадков, а в дождливый — от 1000 до 1400 мм и более. Размещение дивизии на Кубе как раз совпало с периодом дождей.

sb087 [13]

Ежедневно, приблизительно в 15.00, начинался ливневый дождь, часто с грозой, и в результате интенсивных осадков значительно увеличивался уровень воды в речках, протекавших через территорию дивизиона. Потом выходило солнце и духота становилась невыносимой. Те, кто имели хоть малейшие отклонения в сердечно-сосудистой системе, очень тяжело переносили этот климат — часто ночью наступало ухудшение и требовалась срочная медицинская помощь. Палатки для личного состава были двойные, с белой внутренней подкладкой, и в дневную жару находиться в них было невозможно, приходилось поднимать бока, чтобы они хоть немного продувались ветром.
Большие неудобства вызывало и то, что вся территория была покрыта густой и мокрой травой, высотой более метра, и чтобы не ходить по пояс мокрыми, мы вынуждены были проложить на столбах настилы из металлических аэродромных плит.
Преодолевая массу и других трудностей, в считанные дни были развернуты все службы дивизиона и обеспечена круглосуточная работа командного пункта. Особо стоит отметить напряженную и ответственную работу военных автомобилистов, возглавляемых лейтенантом Чернявским, проводивших ремонтно-восстановительные работы в сжатые сроки и быстро освоивших особенности правил движения по дорогам Кубы. Тыловики, часто ругаемые и по делу, в тех условиях, считаю, с поставленными задачами в основном справились: из имевшегося запаса продовольствия и за счет подвоза с продскладов Группы войск ими было обеспечено, в пределах установленных норм, питание солдат и офицеров подразделения. Иногда в рационе были блюда не только из концентратов, но и из свежего мяса, привозились апельсины, ананасы, постоянно была питьевая вода со льдом из ближайшего городка. Своей воды из источника не хватало, а для мытья посуды и других нужд использовали воду из речки. На беду, часть привезенного с собой продовольствия в первые же дни пришла в негодность. Отсырели и не горели наши спички, пришлось приобретать "фосфорос" — эти кубинские спички, сделанные из вощеной бумаги, горели при любой влажности и на ветру.
Особые трудности выпали на долю военных медиков. В штате дивизиона был врач, фельдшер и несколько санитаров, был развернут небольшой медпункт, но заболевших было много, приходилось отправлять их в полковой лазарет. Болели в основном дизентерией, желудочно-кишечными заболеваниями, тропической лихорадкой. На первых порах тяжелобольных помещали в кубинские госпитали, а с прибытием наших полевых госпиталей стали направлять их туда. В нашем полку был один случай смерти солдата, заболевшего тропической лихорадкой в тяжелой форме.
Кубинцы своим транспортом постоянно привозили в дивизион грузы — продовольствие и стройматериалы с разгружаемых советских судов. Для строительства подъездных путей к стартовым площадкам СП-6 подвозили и щебеночный камень (у меня сохранился документ — накладная, что щебень поставлялся из Пинар-дель-Рио предприятием "Каменоломни Луис Пасо" Министерства гражданского строительства). Кубинские шоферы запомнились своей непосредственностью и доброжелательностью. Мы всегда приглашали их пообедать, отдохнуть, а они обучали нас испанскому языку. На все их расспросы, кто мы, отвечали: "меканико". Они же весело смеялись и показывали на плечи, мол, военные, с погонами. Машины они водили очень быстро и ловко, а в неисправностях плохо разбирались и наши автомобилисты всегда помогали им.
Параллельно с обустройством ППР на новом месте шло интенсивное строительство стартовых позиций и подъездных путей к ним. Работали в несколько смен до наступления темноты. В земляных работах, наряду с солдатами, работали и офицеры, и, несмотря на жару, тропические ливни, повышенную влажность и прочее в кратчайшие сроки, дней за 10—12, были построены БСП и отсыпаны щебенкой подъездные дороги к стартовым площадкам. С помощью мотострелков, приданных дивизиону, вся территория была ограждена двумя рядами колючей проволоки на бетонных столбах.
В полку и во втором дивизионе был проделан такой же объем работ, а также собраны щитовые казармы и арочные сооружения (из привезенных с собой железобетонных конструкций), предназначенные для хранения головных частей. Располагались они в 6 км западнее нас, у селения Буэна-Виста, что в переводе означает "Красивый вид". Место было выбрано удачнее, чем расположение нашего дивизиона. В обширной долине за неширокой порожистой рекой Лос-Паласьос, впадающей в бухту Даниягуас, было много ровных площадок, что позволило компактно расположить управление полка, второй стартовый дивизион, управление ПРТБ и сборочную бригаду. Был построен даже клуб и помещение для киноустановки. Местность была менее заселенной, а к расположению полка от Центрального шоссе проходила грунтовая дорога. В отдалении находились поселки Ла-Луиса, Эль-Чиво и Энтронке-де-лос-Паласьос.
Численность личного состава полка, прибывшего на Кубу, составляла 1505 человек, 224 офицера, 272 сержанта, 995 солдат и 14 служащих, в основном — жены офицеров, занимавшие должности медиков, официанток, культработников и др. Заместителем командира полка был подполковник Маничев И. Д., начштаба — подполковник Чуликов А. И., замполитом — майор Уткин А. А. Огромную и результативную работу по приведению подразделений полка в боевую готовность проводил вместе со своими подчиненными замкомандира полка по ИРС инженер-капитан Фоменков Николай Иванович. Его жена, Лина Тарасовна, была библиотекарем полковой библиотеки. Доброго слова заслуживает и начальник вещевой службы, бывший фронтовик, майор Чугунов, который в сложнейших условиях обеспечил стабильную работу службы и банно-прачечное обслуживание (для помывки использовались штатные обмывочно-нейтрализационные машины — они оказались такими удачными, что выпускались нашей промышленностью более 30 лет, с небольшими конструктивными доработками).
Политработники полка и дивизиона проводили большую воспитательную и разъяснительную работу, связанную с выполнением интернационального долга наших войск на Кубе. На первых порах все мы оказались в информационном вакууме — радио Москвы можно было услышать только ранним утром и с большими помехами. Пытались читать кубинские газеты "Революсьон", "Нотисиас-де-Ой", листовки, но, как у нас водится, понесли колоссальные затраты, чтобы переправить на Кубу огромное количество сложнейшей боевой техники и воинского контингента численностью около 43 тысяч человек, а на переводчиков поскупились — решили "сэкономить"... (насколько мне известно, переводчик был только при управлении ракетной дивизии, о других родах войск ничего сказать не могу). С удовольствием слушали, правда, плохо понимая содержание, передачи кубинских радиостанций, в частности, "Радио Ребельде" ("Повстанческое радио"). Все передачи начинались словами: "Говорит Гавана, Куба — свободная территория Америки", потом звучали революционные лозунги и призывы к народу мобилизоваться на защиту завоеваний революции и — музыка, зажигательная кубинская музыка!
Спустя некоторое время политуправление Группы советских войск на Кубе, возглавляемое членом Военного совета — начальником политуправления генерал-майором Петренко П. М., наладило выпуск информационных бюллетеней с рассылкой во все части и подразделения ГСВК. Неоднократно в наш дивизион приезжали и представители политотдела дивизии. По вечерам в части показывали наши лучшие кинофильмы, иногда на просмотр приходили свободные от несения службы кубинские солдаты. Вскоре начали функционировать военно-почтовые станции и стали приходить письма от родных и друзей из СССР. Наш адрес был "Москва-400"...
Сразу же после прибытия и развертывания полка на Кубе начала работать и финансовая служба. Выплата денежного довольствия личному составу дивизиона была организована по авансовой системе. Начислялся двойной оклад по должности и воинскому званию в рублях. В счет этих выплат в качестве аванса выдавались небольшие суммы в кубинской валюте: офицерам 25, а солдатам и сержантам — 2 песо в месяц, которые затем засчитывались при выплате денежного довольствия в рублях. Курс кубинской валюты по отношению к советской был в то время за 1 песо = 90 копеек, а к американской — 1 песо = 1 доллар. В денежном обороте были банкноты по 100, 50, 20, 10 и 1 песо, и монеты по 40, 20, 5, 2 и 1 сентаво (без цифрового обозначения их достоинства на монетах), причем, в обороте находились и старые монеты времен Батисты номиналом 1 сентаво, которые отличались надписями на них.
Наличные деньги я получал под отчет у начальника финдовольствия полка и после выдачи инвалюты личному составу отчитывался перед ним оформленными в установленном порядке раздаточными ведомостями. В случае убытия военнослужащих в другие воинские части, дислоцированные на Кубе, данные о выплатах, в том числе и в инвалюте, записывались офицерам в расчетные книжки, а солдатам и сержантам — в денежные аттестаты, причем на военнослужащих срочной службы использовались не денежные аттестаты установленной формы, а на чистом листе бумаги делались записи об удовлетворении денежным довольствием и заверялись подписями командира и начфиндовольствия без скрепления их гербовой печатью. Небольшие суммы в инвалюте расходовались на приобретение пищевого льда.
В Группе войск на Кубе было развернуто Полевое учреждение Госбанка СССР в составе трех офицеров и 1 служащего, в местечке Эль-Чико под Гаваной. ПУГ возглавлял капитан Денисов Анатолий Прокопьевич. Финансовую службу ГСВК возглавлял бывший начальник финотдела 43-й ракетной армии подполковник интендантской службы Ильин Павел Данилович, имевший большой практический опыт финансового обеспечения воинских частей и соединений. Заместителем был майор интендантской службы Кузьменко Алексей Федорович.
Большую работу по обревизованию воинских частей на Кубе проводил старший инспектор-ревизор майор инт. сл. Кобычев Владимир Михайлович. За организационную работу отвечали старшие офицеры: майор интендантской службы Коренной Сергей Афанасьевич и капитан интендантской службы Петренко Федор Ефремович. Буквально в считанные дни решались вопросы о постановке на финдовольствие прибывающих на Кубу воинских частей и учреждений. Надо отметить при этом, что финансовая служба, несмотря на свою малочисленность, с поставленными задачами справилась успешно, а работать приходилось, как я уже упоминал, в сложной, приближенной к боевой обстановке.
Интересно подчеркнуть и то, что на Кубе использовался опыт Великой Отечественной войны, когда воинские части именовались "хозяйствами" — по фамилиям их командиров. Основным способом доведения информации до личного состава было личное общение командиров и начальников различных звеньев. Приезжал в расположение полка и начальник финансового отделения дивизии капитан интендантской службы Виноградов И. В., проводивший инструктивные совещания с начальниками финорганов об особенностях работы и задачах по финансовому обеспечению частей и подразделений.

sb088 [14]

Воинам нашего дивизиона, как и всем, кто находился в то время на Кубе, пришлось выдержать большие физические и психологические перегрузки — оторванность от своей страны, отсутствие достаточной информации, ожидание в любой момент начала боевых действий, а все шло именно к этому, жизнь в непривычных условиях, тропические болезни и все прочее вызывало высокое нервное напряжение. Ежедневно ППР полка и дивизиона облетали американские реактивные самолеты, не было ни одной ночи, чтобы вблизи расположения не раздавалась перекрестная стрельба или разрывы гранат.
Выданное всем личное оружие — пистолеты ПМ — постоянно находилось у офицеров при себе, причем кобуры и ремней выдано не было и приходилось носить его в карманах брюк. Важно отметить здесь, что морально-боевой дух и настрой личного состава дивизиона были очень высоки — не было ни панических настроений, ни состояния безысходности, хотя все при этом понимали, что шансов уцелеть в случае начала открытых боевых действий было ничтожно мало.
Еще более обострилась обстановка на Кубе после того, как 16.10.1962 года президенту США Д. Кеннеди ЦРУ доложило об обнаружении в районе Сан-Кристобаля (в 10 км восточнее от нашего дивизиона) стартовых позиций ракет среднего радиуса действия. С этого момента начался роковой отсчет времени Карибского кризиса. Для прикрытия стартовых позиций полка и дивизиона из Гаваны прибыли зенитные подразделения кубинских РВС — батареи 57 мм орудий и 37 мм зенитные установки.
Орудия обслуживали молодые солдаты, они были переброшены так срочно, что прибыли без тылового обеспечения.
В один из дней, после прибытия зенитчиков, на наш КПП подъехали несколько ГАЗ-69 с кубинскими офицерами и солдатами и попросили пропустить их в расположение дивизиона. Принял их начштаба дивизиона инженер-капитан Княгинин. Кубинцы разложили топокарту и жестами начали показывать, что они хотят. Я тоже подошел к группе офицеров, ведущих переговоры, и общими усилиями выяснили, что кубинский лейтенант, по всей видимости, командир полка, т. к. в то время высшим воинским званием на Кубе было майор, просил разместить несколько зенитных установок на территории дивизиона, поскольку из-за близости гор невозможно было обеспечить полное прикрытие воздушного пространства над расположением ППР. Однако, в силу режима секретности, капитан Княгинин дать такое решение не имел права. Да что там зенитчики! Сам Фидель Кастро, как рассказывал нам в одном из своих выступлений перед ветеранами кризиса бывший посол СССР в Республике Куба Алексеев Александр Иванович, в 1962 году не видел доставленных на Кубу ракет Р-12, и только в 1963 году, во время своего первого визита в СССР, увидел их. Тогда Н. С. Хрущев пригласил Фиделя в одну из ракетных частей, где он осмотрел шахтный ракетный комплекс.
На следующий день после визита кубинских зенитчиков американские самолеты совершили очередной разведывательный полет. Зенитчики открыли по ним прицельный огонь, но самолеты, пользуясь ограниченным сектором обстрела, залетали за горы и потом снова появлялись. Разрывы снарядов происходили над расположением дивизиона, но, к счастью, никто при этом не пострадал. После случившегося, буквально за 10 минут, всем выдали каски и противогазы, и за пару суток в авральном режиме были выполнены все объемы строительства укрытий для личного состава и техники...
Сначала по топокарте, а затем и с выходом на местность, группа офицеров во главе с начальником штаба провела работу по определению мест для размещения зон прикрытия ППР дивизиона на случай высадки десанта или прямого нападения. Имея общевойсковую подготовку, я тоже принимал участие в этом мероприятии. Счет времени пошел уже на минуты, ибо нас предупредили, что ожидается налет американских бомбардировщиков. На ночь весь личный состав уходил в окопы, были усилены караулы по охране ракетной техники и командного пункта.
23.10.1962 года США объявили с 24.10.1962 года морскую блокаду острова, как они ее называли — карантин. Вокруг Кубы было образовано кольцо, которое составляли 238 кораблей ВМС США. Среди американских были замечены и военные корабли некоторых латиноамериканских стран.
22.10.1962 года в 17 часов 35 минут в Республике Куба было объявлено военное положение и всеобщая мобилизация и Фидель Кастро по радио прямо заявил: "Это война". Мы поняли, что она может начаться с минуты на минуту. Многие офицеры надели форменные зеленые рубашки без погон, люди подтянулись, во всем наблюдалась высочайшая четкость выполнения команд, приказов и служебных обязанностей всеми категориями военнослужащих.
По долгу службы мне в это время приходилось проезжать по дорогам западной части Кубы и я видел — практически все, кто мог носить оружие, был вооружен и советскими автоматами ППШ, и чехословацкими автоматами, и бельгийскими винтовками, а пистолеты и револьверы у них были самых разных систем и годов выпуска. Солдаты и офицеры РВС были одеты в форму оливкового цвета, а милисианос (народные ополченцы) — в голубые рубашки и брюки оливкового цвета. На всем побережье были отрыты окопы, оборудованы орудийные позиции, а в укрытиях стояли танки, САУ и другая военная техника. По дорогам двигались нескончаемые колонны кубинских войск на автомашинах советского производства ГАЗ-63.
В те дни в городах проходили массовые митинги, построения ополченцев, готовых с оружием в руках защищать свободу и независимость своей Родины. На первых этажах зданий были расклеены плакаты с лозунгами и призывами: "Родина или смерть!", "Куба — не Конго!", "Куба си, янки но!", "Все в Армию!" и другие.
На дорогах, у мостов и даже у водопропускных труб Центрального шоссе стояли часовые, что не позволило контрреволюционерам совершить в то время ни одной серьезной диверсии. Отряды "контрас" укрылись в горах Эскамбрай, Сьерра-дель-Росарио и передвигались в основном по хребтам гор, изредка совершая налеты на какие-то объекты в равнинных местах. Однажды в горах недалеко от нашего расположения была слышна интенсивная стрельба, видимо, в центр острова пробивалась банда контрреволюционеров. О ее передвижении кубинские органы контразведки нас своевременно проинформировали. И вообще, хотелось бы отметить хорошую боевую выучку подразделения горных стрелков во главе с Рональдо Монте, прикрывавших позиции дивизиона со стороны гор. Были усилены противовоздушная оборона и оповещение. Так, в полку, на господствующей высоте был установлен пост ВНОС для подачи сигнала о приближении американских самолетов. Но на практике получалось почти всегда так, что взлетала сигнальная ракета со стороны поста ВНОС и тут же появлялась пара самолетов. Следовала команда "Воздух!" и весь личный состав укрывался в ближайших убежищах.
Группировка наших войск на Кубе получила приказ совместно с кубинскими РВС отразить агрессию США. Вся Куба была поделена на несколько зон обороны, в частности, Западную зону (пров. Пинар-дель-Рио) возглавлял легендарный герой кубинской революции Эрнесто Че Гевара де Ла Серна.
В те дни США планировали произвести 500 самолето-вылетов бомбардировщиков и, конечно, если бы это случилось, то в первую очередь они бомбили бы БСП ракетных войск и ЗУР. Несмотря на то, что в дивизионе еще продолжались инженерные работы по обустройству БСП, в ночное время под руководством командира дивизиона майора Еромы М. Б. проводились комплексные занятия. Ракеты устанавливались на пусковые столы, однако не заправлялись компонентами РТ и ядерные ГЧ в позиционный район доставлены не были. Сборочная бригада ПРТБ полковника Романова К. С. находилась рядом с БСП дивизиона. Пристыковка ГЧ к ракетам должна была осуществляться только по команде из Москвы. В боевом режиме работали КП и связисты взвода лейтенанта Хренова.
По ночам продолжалась стрельба, а однажды раздался взрыв гранаты — оказалось, что кто-то пытался пробраться в расположение дивизиона. Кубинские часовые открыли огонь на шорох. В ответ неизвестный диверсант бросил гранату, но тут же был сражен. Когда на рассвете стали прочесывать местность, наткнулись на труп нападавшего, лицо которого почти полностью уже было съедено термитами.
Пик Карибского кризиса наступил 27 октября 1962 года, когда зенитно-ракетный дивизион майора Герченова И. М. по приказу, полученному с КП ГСВК, двумя ракетами ЗРК С-75 на высоте 21 км сбил американский самолет-разведчик U-2, пилотируемый 35-летним майором ВВС США Рудольфом Андерсеном. Летчик погиб, о чем мы в дивизионе узнали в тот же день. Сбитый самолет упал в районе Банес — Вега-Ill. Фрагменты самолета были разбросаны на большой территории, а часть их затонула в море. Длительное время считалось, что самолет сбили кубинские зенитные части ПВО, но в действительности кубинские РВС в те годы еще не располагали оружием, позволявшим сбивать самолеты на большой высоте. Этот факт сильно обострил и без того накаленную до предела обстановку — мир с этой минуты буквально висел на волоске.
Весь наш дивизион приготовился к выполнению боевой задачи. Солдаты в касках и гражданской одежде были вооружены автоматами, и многие офицеры, помимо имеющегося у них личного оружия, также получили автоматы АК.

sb089 [15]

Но история распорядилась так, что после 28.10.1962 г., когда руководство СССР и США договорились о выводе РСД, самолетов ИЛ-28 и торпедных катеров типа "Комар" с Кубы, напряжение стало несколько спадать, хотя провокаций ждали каждый день, стрельба продолжалась по ночам. Бывало, открывали огонь на шорох и наши часовые. Стрельбу часто провоцировали свиньи из ближайшего поместья, бродившие в поисках пищи, а то и сухие ветки, падавшие с пальм при порывах ветра. Облетов американских самолетов стало меньше, а кубинские не появлялись.
Вскоре пришел приказ, и начался демонтаж стартовых позиций. Разбирались СП-6, зарывались бульдозерами отсыпанные щебенкой подъездные пути к ним. Начали слив компонентов ракетного топлива из цистерн. Вывозилось имущество, которое передавалось нашим войскам, остававшимся пока на Кубе защищать страну от возможной агрессии и провокаций.
В один из вечеров, во главе небольшой колонны автомобилей, груженных металлическими аэродромными плитами, к КПП дивизиона прибыл начфиндовольствия ОБАТО минно-торпедного авиационного полка лейтенант Никитенко Н. Г. Так как в ночное время передвигаться было опасно, он попросил меня доложить командиру и разрешить остановиться на ночевку. С разрешения командира колонну пропустили. Никитенко, прибывший на Кубу на несколько месяцев раньше нас, рассказал нам о жизни и быте морских летчиков-торпедоносцев, дислоцировавшихся на аэродроме в Сан-Хулиане. Приятно было в далекой стране встретить неожиданно своего товарища по профессии и еще раз убедиться, что военные финансисты всегда были в гуще событий и в любых условиях с достоинством несли марку родного Ярославского военно-финансового училища, которому, кстати в октябре 1998 года исполнилось 60 лет. В операции "Анадырь" — что важно отметить — принимали участие несколько выпускников ЯВФУ 1961 года, которые на Кубе прошли большую школу мужества и в дальнейшем добились значительных успехов в службе. Это были мои коллеги В. Н. Слиж, В. Я. Подрябинкин, В. Черкасов, Ермолов, В. Примоленный. В операции "Анадырь" принимали участие и другие выпускники ЯВФУ прошлых лет, среди них лейтенант инт. сл. Объедков Владимир Павлович, бывший замначальника финдовольствия 1433 ОБАТО, а впоследствии — начальник финчасти Узла связи, многие годы прослужил в РВСН и после увольнения в запас долгое время работал в ЦИПК РВСН; старший лейтенант интендантской службы Чистяков Леонид Николаевич — начальник финдовольствия стартового дивизиона ракетного полка, ветеран РВСН, после увольнения в запас работает на ответственной работе в Счётной палате РФ, и многие другие. Конечно, прошло уже много лет, и невозможно вспомнить всех. И среди начальников других служб дивизиона подавляющее большинство были молодые офицеры, в экстремальных условиях показавшие профессиональное мастерство и выучку, высокую моральную стойкость. Об одном из них я уже упоминал — это лейтенант Чернявский, начальник автомобильной службы, с которым мы, будучи патрулями, едва не погибли 7 ноября 1962 года (рядовой Веселовский из роты охраны полка, несший службу на КПП дивизиона в нетрезвом состоянии, открыл по нам огонь из автомата. Спас нас от верной смерти молодой кубинский солдат Сесарино, схвативший за руки стрелявшего. Мы с Чернявским подбежали к Веселовскому и разоружили его. В конечном итоге, этот "Аника-воин" отделался "страшным" по тем временам наказанием: его из кандидатов не приняли в члены КПСС, а само его преступление командование полка скрыло. После случившегося, командир дивизиона майор Ерома полностью снял с охраны подразделение роты охраны, и с этого времени караул назначался только из состава батарей дивизиона...).
Хорошо помню начальника продовольственного снабжения лейтенанта Соклакова, всеми силами обеспечивавшего нормальное питание личного состава, и начальника ГСМ лейтенанта Масолова, проявившего большую активность в сложных условиях, чтобы автотехника дивизиона была всегда обеспечена ГСМ. Люди в дивизионе были разные, отмечались и отдельные нарушения воинской дисциплины, но в целом подавлявшее большинство офицеров были патриотами Родины и с честью выполняли задачи, поставленные командованием.
Добрых слов заслуживают солдаты и сержанты, вынесшие на себе основные физические нагрузки, и я не припомню ни одного случая "дедовщины" или других неуставных отношений среди военнослужащих срочной службы. Особенно запомнился рядовой Шурыгин — веселый и мастеровой, он мог делать буквально все, даже подстричь — никогда и никому он не отказывал в помощи. Взаимопомощь — вот что было характерной чертой большинства солдат. Конечно, молодым ребятам было бы интересно посмотреть и достопримечательности Кубы, но многие, к сожалению, увидели ее только дважды — когда выдвигались из порта в исходный район и когда возвращались в порт погрузки, — все остальное время они провели в расположении части, за колючей проволокой. А ведь рядом с нами были уникальные, красивейшие места: долина Виньялес, с овальными башенными карстовыми возвышенностями — "моготе", пещера Сан-Томас, протяженностью 25 км, уникальный питомник-орхидеарий в Сороа, поблизости от Сан-Кристобаля и другие. Но не до того всем нам было тогда...
Где-то в середине ноября, днем, выстроилась колонна дивизионной техники, среди которой был и потерпевший аварию установщик со снятой кабиной, и двинулась с прикрытием в порт для погрузки. Оставшийся личный состав был переведен в расположение полка, откуда техника второго СД и ПРТБ также была вывезена в порт, а в конце ноября и мы, на бортовых автомобилях, колонной выехали по Центральному шоссе в Мариель. Выгрузились на территории порта, заставленной полностью нашей ракетной техникой, где были и некоторые агрегаты РК Р-14, демонтированные бомбардировщики ИЛ-28 и т. п. Небо над нами патрулировали теперь советские истребители МиГ-21. На высоком холме над портом белело красивое здание Кубинской Военно-морской академии...
Прождав в Мариеле больше недели (вместе с командами и экипажами летчиков и моряков, спали прямо под открытым небом, укрывались от ливней кто как мог, кормили комарье, вспоминали самые напряженные моменты, питались сухим пайком), мы снова погрузились в автомашины и колонной прибыли в Гаванский порт, где нас ждал у причала теплоход "Победа". У трапа судна состоялся митинг, на котором выступил наш новый командир полка Коваленко А. А. Он, как мне запомнилось, в частности, сказал: "Мы стояли на острие истории и с честью выполнили поставленную задачу — защитили революционную Кубу". В порту Гаваны ни кубинские официальные лица, ни представители РВС нас не провожали, никакого таможенного и пограничного контроля мы не проходили. В порт приехал попрощаться мой сослуживец по полку старший лейтенант инт. сл. Доценко, оставленный в ГСВК для прохождения службы в полку связи.
Загрузили имущество в трюмы, а сами разместились в каютах. Судно было многопалубное, имело два ресторана, а на верхней палубе был даже плавательный бассейн.
Теплоход вышел из Гаванской бухты и направился вдоль берегов Кубы в сторону Гаити. Через сутки зашли в глубоководный порт Никаро, где в течение 3 суток загружали в трюмы мешки с никелевым концентратом (Куба в то время занимала второе место в мире по добыче никелевой руды, но своей перерабатывающей промышленности не имела, к тому же после революции американские инженеры, обслуживавшие рудники, выехали в США). В Никаро мы встречались с кубинской молодежью, обменивались значками и сувенирами. Перед самой отправкой из порта на судно, в сопровождении кубинской охраны, прибыл замкомандующего ГСВК по ракетным войскам генерал-лейтенант Данкевич П. Б.
Как только судно вышло в открытый океан и отошел лоцманский катер, нас начали облетать американские самолеты. Усилилась качка, которую, даже несмотря на хорошие бытовые условия, тяжело переносили многие солдаты и офицеры, а 12 декабря 1962 года во время сильного шторма в районе Саргассова моря без вести пропал младший сержант Непсо Г. X. Вечной могилой стал ему Атлантический океан. В материалах дознания по факту гибели военнослужащего было изложено, что Непсо сильно страдал от качки, неоднократно обращался к врачу полка и, по всей видимости, не выдержав мучительного состояния морской болезни, бросился за борт. После этого трагического случая на судне, помимо дежурного по кораблю, стал назначаться наряд по капитанскому мостику для круглосуточного наблюдения за обоими бортами судна.
Наконец, прошли Гибралтар и пошли вдоль берегов Средиземного моря. Особенно хорошо смотрелись скалистые берега Греции, с белыми домиками на побережье. Босфор проходили мрачным декабрьским днем, однако большинство личного состава ничего не увидело (особенно не повезло плывшим в каютах третьего класса, расположенных ниже ватерлинии) — приказ был находиться в каютах. На верхней палубе у фальшбортов стояли особо проверенные вооруженные офицеры и следили за тем, чтобы никто не спрыгнул за борт. Горечь от такого недоверия к прошедшим Карибский кризис воинам и недоумение остались в памяти на всю жизнь...
Пролив оказался мелководным, в некоторых местах днище корабля буквально царапало морское дно, а по правой стороне, в самом узком месте пролива, выступала из воды надстройка затонувшего югославского танкера. Мостов через Босфор в те времена не было, и через пролив в разных направлениях курсировали многочисленные суда и катера с красными турецкими флагами (впоследствии был построен первый мост через Босфор, спроектированный, как стало известно, сыном Керенского). Берега Босфора холмистые, очень много на них вечнозеленых кипарисов, мечетей и красивых зданий, стоящих по берегам...
За сутки до прихода к портам Родины, личный состав эшелона переоделся в военную форму. На верхней палубе состоялся строевой смотр, который провел полковник Коваленко А. А. Штабом были выданы личные документы. В конце декабря 1962 года т/х "Победа" пришел на рейд Одесского порта, но из-за сильного тумана или по каким-то другим причинам, судно направили в ставший нам родным порт Николаев. Сильные морозы сковали воду льдом, но судно, проламывая его корпусом, пробилось в Николаев. Прошли пограничный контроль и, радостные, сошли на родной берег. В порту нас уже ждал воинский эшелон, составленный из плацкартных вагонов, и перед самым Новым, 1963-м, годом — 30 декабря 1962 года — мы разгрузились на рампе военного городка Белокоровичской дивизии. Встретили нас восторженно, все искренне радовались, что мы живы и здоровы.
Вскоре я получил назначение в ПРТБ, которое также было на Кубе. Начальник ПРТБ полковник Романов С. К. через некоторое время после возвращения с Кубы скоропостижно скончался. И бывший главный инженер этого ПРТБ майор Болтенко Б. И. тоже неожиданно умер от рака головного мозга, не успев дождаться назначения на новую должность...

sb090 [16]

Много времени прошло после описываемых мною событий. Военным историкам и исследователям, видимо, еще много предстоит поработать над изучением материалов операции "Анадырь", но несомненно одно — ее следует отнести к уникальной стратегической операции, проведенной советскими Вооруженными Силами в Латинской Америке. Впервые после Второй мировой войны мир оказался на грани новой катастрофы, на этот раз — термоядерной. В результате, политики были вынуждены, несмотря на неравенство ядерных сил, сделать вывод о том, что реальное применение атомного оружия могло привести к гибели всей современной цивилизации.
...Вечным сном спят в кубинской земле, на мемориальном кладбище "Советскому воину-интернационалисту" в Торренсе под Гаваной, 64 погибших наших солдат и офицеров. Из нашего полка там захоронены три воина — лейтенант Плиско А. Ф., ефрейтор Борюшкин Г. Т. и солдат, умерший от тропической лихорадки, фамилию которого я, к сожалению, не мог вспомнить.
Многие годы операция "Анадырь" была строго засекречена, запрещено было упоминать, что ты был ее участником. Собственно говоря, я и не знал, что она так называлась, для всех это была специальная правительственная командировка. Но один из итогов операции "Анадырь" всегда будет жить в наших сердцах: до конца своих дней мы останемся друзьями кубинского народа! Мы тяжело переживаем, что история так распорядилась, что между нашими странами были периоды не лучших отношений, но мы надеемся, что в конечном итоге здравый смысл восторжествует: нельзя сбрасывать со счетов длительную и бескорыстную дружбу между нашими народами. Также невозможно вычеркнуть из истории тот факт, что маленькая Куба в начале 2-й мировой войны, 9.12.1941 года объявила войну Японии, а 11.12.1941 г. — Италии и Германии. В рядах Красной Армии воевали кубинцы Энрике Вилар и Альдо Виво.
Наша братская интернациональная помощь Кубе в самые критические моменты ее революционной истории послужила ярким примером для ее развития в последующие десятилетия, когда уже независимая, сильная и самостоятельная Куба оказывала интернациональную помощь многим странам Африки и Латинской Америки (особенно Анголе, где кубинские интернационалисты держали оборону в течение 14 лет, а в исторической битве под Куито-Куанавале нанесли сокрушительное поражение юаровским войскам. Выполнив свою миссию, кубинцы ушли из Анголы непобежденными...).
1 января 1999 года кубинский народ отметил свой национальный праздник — 40-летие Дня Освобождения. Мы, ветераны-"кубинцы", стоявшие вместе с народом Кубы в трудные и драматические времена Карибского кризиса плечом к плечу, навсегда сохраним память о ее прекрасном, свободолюбивом и мужественном народе и о наших боевых товарищах — военнослужащих кубинских РВС.

6 комментариев (Открыт | Закрыть)

6 комментариев На "Полковников Валентин. Стартовый дивизион ракетного полка на Кубе"

#1 Комментарий Автор: Гаврилов Михаил - 24.01.2018 @ 08:54

Представляю еще одни воспоминания из книги [17] - Операция "Анадырь". Как это было. Издание 1, 2000 год - подробные и интересные.

В этих воспоминаниях описаны обстоятельства гибели лейтенанта Плиско и ефрейтора Борюшкина.
Цитата:
"На следующий день после нашего прибытия, около полудня; вместе с кубинским полицейским на мотоцикле прибыл офицер дивизиона с первой трагической вестью — при выдвижении колонны с техникой в ночное время на горной дороге Баиа-Онда — Гуанахай 9.10.1962 года потерпел катастрофу установщик, в результате которой погибли начальник расчета лейтенант Плиско Анатолий Федорович и водитель, ефрейтор Борюшкин Геннадий Тимофеевич. Весть была тем более печальна, что я лично знал жену Плиско — Нелли Михайловну, работавшую врачом в дивизионном лазарете, а в одной из батарей дивизиона служили два брата-близнеца Борюшкины. Один из них и погиб в этой автокатастрофе, при нелепых обстоятельствах: на узкой дороге установщик с пусковым столом (общий вес более 33 т), пытаясь объехать остановленный охранением встречный "Форд", сполз в овраг и дважды перевернулся, сбив пальму. Лейтенант Плиско и ефрейтор Борюшкин пытались вывернуть руль влево и вывести машину, но сделать этого им не удалось и они были придавлены смятой кабиной. Командир 181-го РП полковник Бандиловский Н. Ф. (ныне в отставке, проживает в Харькове) отмечал, что марш боевой техники был организован в строгом соответствии со всеми требованиями, двигался с охранением и на малой скорости, 15—20 км/час. Следовавший перед ними установщик снизил, как положено, скорость до 5 км/час, старший машины капитан Пузанков вышел из кабины и шел впереди, провел установщик и продолжил движение... К сожалению, лейтенант Плиско, следовавший за ним, этого не сделал, тем самым грубо нарушил требования действующих наставлений и приказов по пропуску автотранспорта на узких участках дорог, мимо препятствий на них, за что поплатился своей жизнью и жизнью водителя.
На месте катастрофы были приняты все меры по подъему установщика и отбуксировке его в позиционный район полка, а затем были организованы похороны погибших. Офицеры дивизиона рассказывали мне, что на место катастрофы, из следовавшей за установщиками колонны, сразу же прибыл командир ракетной дивизии генерал-майор Стаценко Игорь Демьянович, который первым делом начал разбираться, почему не закрыли брезентом попавший в катастрофу установщик (ответственность за скрытное передвижение и размещение подразделений и частей дивизии на Кубе была столь высока, что погибшие люди оказались на втором плане)".

#2 Комментарий Автор: Александр Николаевич - 01.02.2018 @ 14:59

О трагической гибели Плиско и Борюшкина нам рассказал Пузанков Павел Фёдорович сразу по прибытии в дивизион. Он был очень взволнован (не находил себе места -дело было в палатке в тёмное время суток). Его состояние передалось и всем слушателям. Мы долго не могли заснуть. К-н Пузанков П.Ф. был назначен старшим колонны грузоподъёмных машин всего полка (двух дивизионов). Отделение Плиско А.Ф. по штату входило состав 1-го дивизиона (командир м-р Ширшов), а отделение Пузанкова П.Ф. - во 2-й дивизион (командир м-р Ерома М.Б.). Через некоторое время мы узнали, что из Союза пришло сообщение - лейтенанту Плиско А.Ф (участнику опрации "Роза"). присвоено очередное воинское звание старший лейтенант. По рассказу Пузанкова П.Ф. этот трагический случай был описан мною в воспоминаниях "Запустить в штаны ежа" [18] Я по своему "благодарен" Валентину Петровичу, что он в своих воспоминаниях косвенно подтвердил, описанные мною обстоятельства трагической гибели ребят нашего полка, негативно отразившиеся на судьбе командира полка, да всех сослуживцах. В своей службе при организации работ на технике с личным составом я всегда невольно мысленно обращался к тому трагическому случаю. Царствия небесного Вам, ребята.

#3 Комментарий Автор: Виктория Витальевна Плиско - 06.03.2018 @ 12:13

Спасибо вам за статью. Долгое время хотела найти информацию о дедушке. Надеюсь что в будущем я смогу посетить Кубу и прийти на мемориал.

#4 Комментарий Автор: Гаврилов Михаил - 06.03.2018 @ 13:19

Здравствуйте, Виктория!
И вам большое спасибо, что откликнулись!
Может быть, у вас сохранились какие-то фотографии вашего дедушки тех лет? Документы? Я бы опубликовал их на сайте в знак памяти о нем...

#5 Комментарий Автор: Павлушенко Михаил - 10.04.2018 @ 21:56

Здравствуйте, уважаемый Валентин Петрович. Как член Совета ветеранов 43 рд я знаком со многими людьми - героическими участниками тех грозных событий. С большим интересом прочитал Ваши воспоминания. Спасибо Вам. В Вашем 181 рп (на Кубе - 539 рп) в секретной части служил сержант сверхсрочной службы Левченко Владимир Николаевич. Был он и на Кубе. Не помните его?

#6 Комментарий Автор: Javier Iglesias Camargo - 15.11.2022 @ 18:02

Muy interesante. He escrito varios artículos sobre la presencia soviética en mi natal Los Palacios pero nunca había leído estás memorias. Me han cautivado.