Валерий Житников. "В этом пыльном Моа..." Главы 1-8

20.11.2014 Опубликовал: Гаврилов Михаил В разделах:

Воспоминания о Кубе. Тридцать лет спустя.

Весь текст в формате PDF - скачать одним кликом

 

1. Как мы жили - добавлено 20.11.2014

2. Как мы работали, часть 1 - добавлено 25.11.2014

3. Как мы работали, часть 2 - добавлено 10.12.2014

4. Кубинский быт и досуг, часть 1 - добавлено 24.12.2014

5. Кубинский быт и досуг, часть 2 - добавлено 16.01.2015

6. "Москва-Гавана-Моа" - добавлено 17.02.2015

7. "Наша жизнь – это Ралли!" - добавлено 25.02.2015

8. Еще о "Ралли" - добавлено 17.03.2015

9. Путешествуем по Восточным провинциям, часть 1 - добавлено 31.03.2015

10. Путешествуем по Восточным провинциям, часть 2 - добавлено 15.04.2015

11. Холостяки и любовь - добавлено 03.05.2015

12. О Черте, Миреке и Карлосе - добавлено 03.06.2015

13. Вспомнить всех - добавлено 21.07.2015

14. Дерево расцвело - добавлено 01.09.2015

 

Как мы жили

Мы так устроены, что всегда вспоминаем только самые положительные моменты из нашей прошлой жизни. Куба – не исключение. Думаю, что практически 100% из ранее работавших в Моа, в первую очередь вспоминают и рассказывают о веселых празднованиях и шумных компаниях, о братстве среди советских специалистов, о поездках на остров и завораживающем океане, о шашлыках возле водопада и, конечно же, о Гаване и других кубинских городах. Кто-то может подумать, что нас туда послали отдыхать на два-три года за огромные (по тем временам) деньги, но это далеко не так.

По моим данным, первые массовые заезды советских специалистов на строительство никелевого завода Пунта Горда в г. Моа начались с 1977 года (именно с этого года в приходных документах Отдела комплектации строительных объектов Planta Completa я видел данные о приходе кораблей с оборудованием по 304 Проекту). Возможно, я ошибаюсь, но с учетом давности более чем в тридцать лет думаю, что это не будет иметь большого значения.

 

Я приехал на Кубу в конце декабря 1981 года, и мои коллеги по работе рассказывали, что первоначально советских специалистов заселяли в, так называемые, кАсы (Casas) - небольшие уютные одноэтажные коттеджики (слышал, что со второй половины 1985 года для компактного проживания советских специалистов в районе Лас-Колорадас был построен специальный поселок из одноэтажных коттеджей).

В наше время всех селили в пресловутые Рола. Это типовые для Моа четырехэтажные дома с одинаковой планировкой, в которых советики (советские специалисты и члены их семей) могли жить наряду с кубинцами. Мы эти дома называли так: Роло №1, Роло №2, Роло №4, №9, №6 и т.д.

Город Моа как-бы делился на два района: Роло Монтеррей и Лас-Колорадас, между ними было где-то два километра. Те, кто работал и жил в тот период в Моа, это прекрасно помнят. Тем, кто работал и жил в Гаване, Сантьяго-де Куба, Ольгине, Никаро и других городах, будет интересно сравнить условия проживания…

 

Итак, автобус по имени "Чавдар" (так называли автобус, который привозил новых специалистов из Гаваны) привез нас к Роло №4, и мы высыпали наружу. Ехали долго, около 800 километров. Почему-то сразу бросилась в глаза удивительная бледность лиц местных советиков. Это трудно вязалось с Кубой, ведь здесь постоянно светит солнце, и все должны иметь красивый морской загар (нам так представлялось). Забегая вперед, скажу, что в дальнейшем мы также стали иметь бледный вид, так как всячески избегали находиться на солнце даже на пляже.

 

Поселили меня с семьей поначалу в Роло №9 на первый этаж. В песне "Цифра 9" есть строчки "Наш дом, как будто остров в океане: вокруг дороги - посредине мы…". Все было именно так. Нас было трое, поэтому нам предоставили двухкомнатную квартиру по кубинским меркам, по нашим понятиям - это была трехкомнатная квартира. Две раздельных спальни выходили в единый большой холл, который был и залом, и большой комнатой (говоря по-московски), и прихожей, и столовой одновременно. Совершенно пустые стены, покрашенные синей краской, окна без стекол, с деревянными жалюзями. На некоторых окнах были москитные сетки, порванные в некоторых местах, и натянутые на грубо сколоченные рамы. На кухне, точно помню, сетки не было. А еще над кроватями был натянут москитэр – накидка из нескольких слоев марли, чтобы комары не мешали спать. Надо сказать, что в квартирах кондиционеров не было, а были вентиляторы, которые не спасали положения, так как были того еще, советского производства - маломощные, да зачастую неработающие.

(Кубы страна бедная, даже очень, плюс американская блокада. Сами они ничего практически из бытовых приборов, техники, транспортных средств, товаров народного потребления не выпускали. Даже линейки с карандашами – все было производства СССР. Прямо как у нас теперь – все китайское).

Чтобы как-то охладиться, за ночь принимали холодный душ (который был относительно холодный) по четыре раза.
Залезешь под москитер, только заснешь, как тут же просыпаешься от духоты. Откинешь полог москитера, чтобы воздухом дышать – тут же тебя начинают жрать москиты.

 

Хочу напомнить тем, кто забыл или вовсе не знал, что на Кубе полно комарья. Мне приходилось читать, что москиты и комары - это разные насекомые, что и кусают по-разному, и кто-то из них злей. По-испански комар – mosquito, а муха - moska, вот и все дела. Короче, это все одна мерозопакостная компашка, которая пьет нашу кровь и портит нам жизнь.

 

Раз уж пошел разговор про насекомых, не могу не вспомнить еще одно, которое на слух нам было очень привычно, но по виду – ужасно. Я имею в виду кукарачу - здорового летающего таракана. И этих кукарач там было немерено.

Перед поездкой на Кубу я встречался с ребятами, вернувшимися из Моа, и они мне посоветовали взять побольше популярного в Союзе средства от тараканов "Приму".

Так, помнится, я на одну проклятую кукарачу выпрыскал полбаллона. Сам уже чуть не окочурился от жуткого запаха, а она, эта тварь, все равно ползала. И еще они летали. Сидишь, бывало, в большой комнате, смотришь телевизор, краем глаза видишь, как что-то летит на балкон, ткнется в москитную сетку, шмякнется на балконный пол, шмыгнет в щель между полом и балконной дверью и нагло, прямо перед тобой, несется на кухню. Особенно они активизировались по вечерам.

 

Мне рассказывали друзья (тоже из Москвы), как они приехали в Моа, и их заселили в квартиру, в которой давно никто не жил. Дело было к вечеру, и когда они зажгли свет, то увидели, что перед ними вся стена в комнате была усыпана кукарачами. Ребята были в шоке. Жена моего друга проплакала три дня, не разбирала вещи, хотела, чтобы они сразу же уехали из Моа. "Я ведь ехала за границу, а приехала…", - жаловалась она. Однако это им с мужем не помешало два раза впоследствие оформлять продление контракта.

Нижние рола

Все дома и квартиры в Моа были совершенно одинаковы по планировке, но расположение было разным. Обычно по приезду, в подавляющем большинстве, всех селили в нижние рола. Они находились как бы в низине, ниже уровня главной дороги. Дома почти вплотную стояли одной стороной к дороге, и окна выходили на насыпь. Эта дорожная насыпь, как стеной, ограждала жителей нижних роло от какого-бы то ни было ветерка, а другая сторона этих домов тоже выходила на дорогу, которая пролегала невдалеке, но с другой стороны.

Хочу заметить, что на Кубе, в частности в Моа, сквозняк и ветер были для нас всегда желанными гостями. Они проветривали наши незастекленные квартиры, принося облегчение в постоянную жару и духоту.

 

Еще один неблагоприятный фактор экологической остановки – газовые выбросы старого завода Никель–Моа (строили американцы), который находился вроде бы и сравнительно далеко, но когда ветер дул (даже несильно) в нашу сторону, то в воздухе явно ощущался запах серо-водорода. Когда ветер внезапно прекращался, то этот запах опускался как бы туманом на город. В такие моменты особенно страдали нижние рола.

 

И последняя ложка дегтя, а вернее, пыли, в неблагоприятную экологическую картину нашего населенного пункта. Восточные провинции Кубы богаты полезными ископаемыми, в частности железом, и это железо в виде окисла (ржавчины) находится прямо на поверхности, поэтому земля в Моа и его окрестностях вся буро-красная. И дно прибрежных океанских вод - тоже в буром иле, поэтому купаться в этих водах нельзя. И на пляжи нас по выходным вывозили на барже (барке) на остров, который расположен в чистейших океанских водах 40 минутах от берега.

Так вот, эта красная земля имела привычку в виде красной пыли при мало-мальском ветре подниматься в воздух и оседать тонким слоем в наших квартирах на полу, мебели, столах, постелях и т.д.

Верхние рола

Дома верхних роло располагались значительно выше основной дороги, на холме. У домов с противоположной стороны дороги не было, вернее, была местная, дворовая дорога, по которой машины практически в течение дня не ездили. С той стороны дети имели возможность безопасно играть.

Верхние дома: Роло 1, 2, хорошо продувались и были менее загазованные, в 4-м было похуже. По сравнению с нижними домами, в них было не так душно, всегда был хороший сквозняк, и газовые выбросы ощущались меньше, особенно в 1-м роло. От верхних домов было гораздо ближе к магазину.

Красной пылью все дома: и верхние, и нижние, были обеспечены одинаково, в равных объемах.

Неработающие жены специалистов ежедневно! мыли полы и проводили влажную уборку.

Обычно, по мере освобождения квартир "советиков", уезжающих домой, начиналось переселение из нижних роло в верхние.

Знаю по себе, что, после переезда наверх, жить сразу становилась лучше и веселее.


(В тексте использовался характерный сленг и выражения того времени, распространенное среди специалистов и членов их семей. Понятие Роло само по себе расплывчато. Это можно понимать как группа домов за определенным номером, имеющим конкретное расположение в г.Моа в районе Роло Монтеррей, например: Роло 1 состояло из 2-х домов. В районе Лас-Колорадас того же Моа таких названий не было.)

Как мы работали

Часть I

 

В те дремучие времена "развитого социализма" попасть на работу за границу – было хрустальной мечтой каждого советского рабочего, инженера или руководителя среднего звена. Ну ладно, пусть не каждого, но многих. В подавляющем большинстве, это были мужчины, которые поездку зарубеж связывали с возможностью в кратчайшие сроки, практически без очереди, приобрести за чеки "Внешпосылторга" любой, из выпускавшихся в СССР, автомобилей, даже Черную "Волгу ГАЗ 24-10" (уже точно и не помню, как правильно называлась модель, выпускавшаяся в начале 80-х). Стоила она где-то 9800 руб, вернее, чеков, так как за рубли ее купить было невозможно. Помимо этого неоспоримого преимущества, нельзя сбрасывать со счетов и чрезвычайно привлекательное жалование, которое выплачивали советским специалистам на Кубе. Имею сведения, максимально приближенные к действительности, что тогдашний (ныне давно покойный) министр цветной металлургии СССР имел месячный оклад равный 500 (пятьсот) рублей. У нас, старших инженеров, по 304 контракту выходило около 1000 (тысячи) чеков/мес. (официально один чек был равен одному рублю). А если эти чеки, да еще и "толкнуть" один к двум, то получались вообще бешеные деньги. И где же они?!

Специалист - это звучит гордо!

Мы все были – специалисты. И нам это нравилось. Помню, как-то пришел в обеденный перерыв домой, а у нас в гостях была соседка. Увидев меня, она всплеснула руками и запричитала: "Ой, уже специалисты на обед приехали, а я тут в гостях…". Да, это вам не хухры с мухрями, это вам – специалисты!
Многие и в Союзе были специалистами в своем деле (в "загранку", в большинстве своем, абы кого не посылали), но на родине таких было много, а здесь каждый на виду и на своем участке был порой в единственном числе. И это обязывало.

 

Если кто забыл, так напомню, что мы строили никелевый завод Пунта Горда. Чтобы построить завод, его надо было его сначала спроектировать, потом провести планировку на местности, затем земляные работы, еще залить фундаменты, подвести коммуникации, возвести стены и крыши различных цехов и всяких там производственных объектов и т.д. Когда строящиеся объекты находятся под крышей, то в принципе, туда уже можно завозить оборудование и потихоньку начинать монтаж…

 

Мы - комплектация, здесь ни к чему насмешки.

Для нас площадки и склады, что дом родной.

Пусть по ночам нам снятся ржавые железки.

Без нас в экИпос все вокруг - ни в зуб ногой. (equipos- экИпос – оборудование)

(Из песни "Гимн Комплектации", 1982 год)

Отдел комплектации оборудованием строящихся объектов, по-испански Planta Completa (ПлАнта КомплЕта) был создан, чтобы организовывать приемку, хранение и учет оборудования, металлоконструкций, трубопроводной арматуры и многого другого, доставляемого кораблями из Советского Союза. В дальнейшем, по заявкам строителей, конкретные наименования оборудования передавались на соответствующие объекты для монтажа. Конечно, я объясняю все упрощенно, но близко к истине.

 

Главный складской комплекс (Almacen central - альмасЕн) располагался в районе роло №9, можно сказать, в шаговой доступности от него (минут пять пешком), да и от других роло тоже не слишком далеко. Мне кажется, минут 15-17 до самого дальнего, пятого. Довольно обширная территория, с расположенными на ней различными крытыми складскими помещениями и площадками открытого складирования. Основной офис (oficina-офисИна), в виде деревянного барака, располагался в центре всего комплекса. В нем-то и находилась наша Planta Completa.

По-испански Planta Completa – женского рода, а если перевести на русский, то получается Отдел комплектации – теперь уже мужского рода. Вот такая языковая "загогулина".

 

Я пишу "наша", потому что именно сюда, в конце января 1982 года, из девятого роло, пешком, я пришел, чтобы влиться в славную семью очень важной службы завода Пунта Горда – отдел Комплектации.

Отдел состоял как из советиков, так и из кубинцев. Располагались все в нескольких больших комнатах. Сидели вперемешку, без какого бы то ни было разделения на русских и кубинцев. Просто у каждого было свое место, и оно передавалось "по наследству" вновь прибывшим специалистам. Кубинский контингент при мне практически не менялся, за небольшим исключением.

Предполагалось, что мы, специалисты, должны передавать свой опыт и знания в области складской логистики (в те годы такая терминология не была в ходу) кубинским партнерам. У каждого советика был закрепленный за ним напарник-кубинец (контрапартИда), который должен был быть тобою подготовлен к самостоятельной деятельности после твоего отъезда в Союз.

 

Ситуация поначалу напрягала, так как ты не совсем (мягко говоря) в курсе дел, так еще и по-испански "ни фига не рубишь". Вот и обучай тому, чего сам не знаешь, на языке, которого не понимаешь.

Но, как известно, русские своих не бросают. Вокруг меня были замечательные ребята из "старичков", которые очень тактично и доходчиво объяснили, что к чему. Очень, кстати, помогло и начало глобальной инвентаризации всего оборудования по всем складам и площадкам (Ариям) хранения. Участвуя в инвентаризации на пару с опытным Сергеем Турчиновым, я только и успевал поглощать неиссякаемый поток информации, который он изливал.

Как-то, обследуя очередную площадку, мы увидели здоровенную железяку, приблизительно полтонны весом, которая в одиночестве важно расположилась прямо посередине. Эта деталь не имела ни упаковки, ни упаковочного листа, только блеклую надпись то ли с цифрами, то ли с буквами. Не доходя до нее пяти метров, Сергей вальяжно скомандовал: "Записывай. Промежуточный вал с косозубой шестернею". Я был сражен его профессиональной эрудицией.
Я этот вал еще целый год потом видел на том же самом месте (сколько он пролежал до меня - история умалчивает) и также гордо сообщал для своего уже "молодого" напарника известную мне информацию.

Но, главное, поглощая необходимые для работы сведения от своих коллег, для себя я понял, что без испанского языка - работы не будет.
У нас, конечно, были курсы по изучению языка, причем, даже в рабочее время. Еще у нас всегда находился переводчик в "предбаннике" у шефа. Но, когда ты выезжаешь на подбор оборудования на дальние площадки (за пять и более километров), то вместе с тобой - только бригада кубинцев, которые не то что по-русски, а даже по-испански не понимали, что в их газетах написано.

Мне рассказывали наши переводчики, что были случаи, когда кубинцы в Моа обращались к ним для разъяснения того, что было в кубинских газетах написано по-испански.

И я взял за правило выучивать ежевечерне, после работы, не менее десяти слов. На следующий день уточнял произношение этих слов у переводчиков, а в дальнейшем и у своих коллег кубинцев.
И это очень помогло.

 

Первые полгода ты находишься в постоянном напряжении - очень много новой информации, плюс постоянное ожидание языкового общения. Ты никогда не знаешь, кто и о чем тебя может из кубинского контингента спросить в отделе, а уж тем более, когда ты в одиночестве выезжаешь с кубинской бригадой на площадки хранения. Там не было ни переводчиков, ни "старичков"-советиков, которые бы помогли с переводом.

Кому-то эти проблемы были "по барабану", но меня это очень нервировало.

В других службах с языком проблем было меньше, так, к примеру, в Авторском надзоре переводчик был в полном распоряжении специалистов и всегда вместе с ними выходил (выезжал) на объект.

Как-то, будучи по делам на заводе, я зашел к ним в офисину. Там Толик Леонов, переводчик авторского надзора (мой близкий друг и товарищ) пытался выяснить, как называется какая-то деталь по-русски, чтобы перевести затем на испанский. Ребята весело заявили, типа, хрен ее знает.

- А как же вы в Союзе-то работаете, если не знаете, как она называется? - горячился Толик.

- Ты что думаешь, что если в Союзе на заводе, скажем в каком-то цеху, кому-то нужен ключ на 9, то он просит: "Дайте мне, пожалуйста, ключ на 9?" Да там просто ткнут пальцем и скажут: "Дай-ка мне вон ту …ню".

Все просто покатились со смеху.

 

Служба Авторского надзора играла важную роль в контроле над процессами строительства, сверяя строительство с требованием проектной документации. Там, насколько мне известно, в основном работали представители Ленинградского НИИ "Гипроникель" - известной и авторитетной организация, как в Советском Союзе, так и за рубежом. У меня среди "надзорцев" было полно друзей, да и между нашими отделами не было антагонизма.
Со строителями было сложней.

"У нас строители всегда чего-то просят…"

(Из песни "Гимн Комплектации", 1982 год)

Здесь и далее: строители – это группа советских специалистов, которые приехали на строительство завода Никель Пунта–Горда так же как и мы, только по другому контракту, и занимались практической организацией строительства всех промышленных и вспомогательных объектов в рамках единого проекта Никель Пунта-Горда.

Проживали в Моа, Лас-Колорадас.

 

Несмотря на то, что делали мы общее дело, пикировки между нами были регулярными. То задвижку им привезли не с тем уплотнением, то марку вентиля заменили, то балку ни того размера. Но главная проблема была с оборудованием, которое, по нашим данным, считалось переданным строителям в монтаж, а по их данным - его у них не было. Прямо как в наших советских поликлиниках, когда там не могли найти твою медицинскую карту, хотя она точно находилась у них, но почему-то ты чувствовал себя при этом виноватым.

 

Дело в том, что советик-комплектовщик, с бригадой кубинских грузчиков, подбирал оборудование на площадках хранения, лично указывая какое оборудование брать, и он же контролировал погрузку его на автоплатформы. Однако до пункта разгрузки, который находился на строительном объекте, кубинская команда ехала чаще всего самостоятельно в сопровождении бригадира-кубинца, а разгрузка производилась под контролем советика-строителя.
Не хочу ни в коем случае кого-то обвинять. Ребята со стороны группы советских специалистов-строителей (честно говоря, не помню, как они правильно официально назывались) работали в сложнейших условиях, учитывая специфику конкретных локальных обстоятельств (не буду объяснять каких). Да и мои воспоминания не прокурорский отчет, а ностальгические зарисовки давно ушедших дней.

 

Просто хочу вспомнить один случай.

Мы сорвали голоса, доказывая свою правоту по конкретной передаче в монтаж партии задвижек.

Я был совершенно уверен, что привез и разгрузил (это тот случай, когда я лично присутствовал при разгрузке на стройобъекте) партию задвижек. Тот, кто принимал и контролировал разгрузку со стороны строителей (хороший парень, мы с ним долго работали, я даже помню его лицо, но имя забыл), доказывал, что задвижек не видел.

Вот я сейчас, задним числом все время думаю, как же оформлялись тогда накладные, что такая ситуация могла произойти? Или я что-то забыл, или в этом вопросе была какая-то лажа.

Он доказывал не очень уверенно, но целенаправленно нас обвинял в недопоставки. И вот, после очередной претензии в адрес отдела комплектации на высоком уровне, меня мой шеф (тогда это был Селищев Юрий Степанович) направил на место разгрузки, чтобы вместе с представителем строителей еще раз попытаться найти потерянное. Конечно же, основная мотивация была у меня, так как ко мне предъявлялись претензии, как к работнику Планты Комплеты.
Осмотрев всю территорию перед цехом, где мы разгружали (чуть ли не месяц назад) и, как ожидалось, не найдя никаких признаков задвижек, я тоскливо обвел взглядом территорию разгрузки. Внезапно мое внимание привлекли створки цеховых ворот, который были широко распахнуты, но не до конца. Я заглянул в щель между правой створки ворот и внешней стороны стены цеха…

Ящики с задвижками аккуратно стояли вдоль стены!

Видимо, когда их разгружали, правая створка ворот была закрыта, ящики выставили вдоль стены, затем, по какой-то необходимости, ворота распахнули, и ящики исчезли из поля зрения…

 

Представитель от строителей не знал, куда девать глаза.

Ведь на всех совместных совещаниях эти задвижки фигурировали, как серьезное доказательство ненадлежащей организации работ в Planta Completa; а оказалось, все наоборот!

Конечно, это был частный случай, но с тех пор строители стали гораздо осторожней, и не так безапелляционно, высказывать свои претензии.

Я не стал раздувать этот вопрос, однако дал понять, что надо отвечать за свои промахи, а не перекладывать свои недочеты на других, тем более нам и своих проблем хватало.

 

Этот опыт несколько раз помогал мне "тыкать" носом невнимательных кладовщиков через многие годы уже в России. Так же как и на Кубе, я находил, якобы отсутствующие на складе, изделия, которые находились за распахнутыми дверями или воротами…

 

No hay lugar ! (Но ай лугАр!)

Хочу рассказать о работе на открытых площадках хранения поподробнее.
Обычно для проведения комплектации оборудования и его транспортировки на строительные объекты, мы с утра собирались на центральном альмасене (складе) и караваном из автоплатформ (растр), автокрана, и с бригадой кубинских такелажников, уезжали на далекие арии (они же площадки). Обычно, если координаты расположения ящиков были точны, и из них ничего не стырили, то весь процесс погрузки занимал часа два. К слову сказать, кубинские работяги с удовольствием и весело занимались погрузкой, но большего всего они ликовали, когда с платформы падал большой ящик. Иногда это случалось.

 

Как я уже отмечал, там, среди бесчисленных ящиков, стройными рядами уходящих за горизонт, ты находишься один, в окружении кубинской бригады. В общем-то, обычные, озорные ребята, только говорят не по-нашему. На тебя они смотрят с нескрываемым интересом, как на медведя, который ездит по арене цирка на велосипеде. Очень любят с тобой поговорить, искренне удивляясь твоей беспросветной тупости, когда ты не понимаешь очевидных вещей, которые тебе, дубине стоеросовой, объясняют простым "кубинским" языком.

"Ruso! No hay lugar! (Русо, но ай лугАр, но ай лугАр, русо)", - как-то в процессе погрузки очередного ящика, в совещательном тоне, доверительно сообщил мне бригадир кубинских рабочих.

Не понял! Чего лугАр? Я чувствовал, что ситуация не экстремальная, и фраза не имеет большого значения, но он мягко и настойчиво несколько раз повторил ее. Сам же в это время с интересом наблюдал за погрузкой.

Какой там еще "лугАр"?! Русо – это я, то есть, русский, но кто этот проклятый луГар, я врубиться не мог. К счастью, погрузка благополучно окончилась, и мы поехали на завод разгружаться.

 

При первой же возможности я подлетел к переводчику с вопросом, который пилил мой мозг:

- Что значит "Но ай лугАр"?

- Дословно, это значит "Нет места".

 

Ах ты, заразы кусок (безадресное восклицание), ведь парнишка-бригадир просто сомневался вслух: поместится тот ящик на платформу или ему не хватит места…

С тех пор я больше ни разу за всю свою жизнь не слышал этого выражения, но разбуди меня сегодня ночью, и я мгновенно объясню тебе, кто такой лугАр.

Учите испанский язык и материальную часть!

Как мы работали, часть 2

Летающие точки

Площадки хранения, они же Арии, находились вдали от Центрального склада и вблизи от строящегося завода. От некоторых площадок можно было пешком, за 20-30 минут, дойти до стройобъектов. Мы, комплектовщики, этим пользовались, когда знали, что за нами на площадку машина не прибудет, и шли пешком на завод и оттуда, уже с нашими ребятами, работающими на заводских объектах, на автобусе возвращались в рола или офисину.

Бывали случаи, что автобус ломался, и приходилось пешком переть домой по дороге под безжалостным полуденным солнцем километров шесть-семь.

 

Сами арии (площадки) представляли собой достаточно унылые места. Настоящий лунный пейзаж бурого цвета. Одна площадка плавно перетекала в другую. Случались небольшие холмы и овраги.

Растительности, кроме одиноких кустов, не было никакой. Спрятаться в тень было практически некуда. В одном из оврагов протекал ручей. Как-то, стоя возле него в полуденный зной в ожидании машины, мы с напарником фантазировали на тему: "А хорошо бы ручей запрудить, чтобы можно было потом здесь купаться…" Это была какая-то маниловщина под воздействием прямых солнечных лучей, но мысль возникла, и я ее до сих пор помню.

 

На инвентаризацию или поиск потерянных мест положено было выезжать вдвоем. Это необходимо было по технике безопасности, да и работать так сподручней. Однако случалось, что лишних людей не было, и работали в одиночку. Бродишь себе в палящем и пыльном безмолвии, думаешь о своем, и отбиваешься от хихЕн. Это чрезвычайно мелкая мошка, но которая очень чувствительно кусается. Бывало, что каска белого цвета была просто усыпана этими хихЕнами, прямо как черными точками.

Маленький сынишка моих друзей их очень метко назвал "летающие точки".

 

Как-то, в хорошем настроении, пешком я шел на завод. В хорошем настроении, потому что полностью закончил инвентаризацию на данной арии, потому что до завода было близко, да и потому, что после обеда, как правило, на площадки не выезжали, а это всегда радовало.

Истины ради скажу, что удовольствия было мало четыре часа ползать потным, под обжигающим солнцем, будучи покусанным "летающими точками" и обсыпанным красной пылью.

Но такая уж была у нас работа.

 

Короче, иду это я по дороге такой довольный, иду, и вдруг боковым зрением вижу какое-то движение впереди, слева от меня метрах в трех-четырех. В следующее мгновение я резко прыгнул в сторону, как будто босыми ногами наступил на горячий утюг…

Огромная двухметровая, ну пусть полутораметровая, но не меньше, змея, не обращая на меня никакого внимания, гордо подняв голову, довольно-таки шустро ползла по своим делам.

 

Мне рассказывали знающие люди, что на Кубе нет никаких ядовитых тварей. Из змей водятся только удавчики, естественно, тоже не ядовитые.

 

Когда этот «удавчик» удалился от меня на расстояние пяти метров, я зачем-то поднял с земли какой-то камень и бросил его вслед змее, и попал ей в голову. До сих пор удивляюсь своей такой меткости, которой раньше никогда не отличался. Голова тут же опала, и змея застыла. Почему я это сделал – мне до сих пор не понятно. Или это врожденная человеческая боязнь змей, и это была месть за причиненный страх – не знаю. Все произошло так быстро и, скорее, инстинктивно.

Внезапно мне стало жалко загубленную тварь. Зачем беспричинно лишил жизни живое существо? Чувство вины за содеянное возрастало с каждой секундой, но вдруг змейка подняла голову и, как ни в чем не бывало, поползла дальше.

Уфф! На сердце отлегло.

Работа в офисине: будни и активидАды

Как я уже отмечал, наш офис (офисИна) располагался на центральном складе в одноэтажном здании барачного типа. Помимо двух больших комнат, отдел комплектации еще включал в себя кабинет нашего начальника с советской стороны и комнату переводчика-секретаря, которая была смежной с кабинетом шефа. В этом же здании располагался отдел переконсервации (reconservacion) - тоже советики и тоже наш 304 проект. Переконсервация занималась восстановлением утраченных функциональных свойств оборудования и металлоконструкций, которые пришли в негодность в результате долгого хранения под открытым небом.

В этом же здании находились еще разные кубинские отделы с их начальниками и сотрудниками. Сразу честно скажу, я так до конца и не понял, чем они все занимались, хотя со многими был знаком.

 

Все здание было оборудовано общей системой кондиционирования и вентиляции, но, по сути, ни то ни другое толком не работало. Помнится, что по приезду первые три-четыре месяца мы, советики, сидели все мокрые от пота. После обеда всегда меняли рубашку на свежую, а вечером опять переодевались. Женам было чем заняться, пока мы были на работе. Со временем организм привык к постоянной жаре и духоте, да и мы стали меньше обращать на это внимание, все равно работать нужно было при любых условиях. Зато когда система кондиционирования работала, такое тоже случалось – это был праздник.

 

Отношения внутри международного коллектива были очень доброжелательными, и, я бы даже сказал, теплыми. Кубинская сторона как бы дублировала нашу работу, и нам одно время казалось, что их работа практического смысла не имела, так как все вопросы учета и передачи оборудования в монтаж полностью контролировали мы. Но когда приезжала московская комиссия под эгидой "Зарубежцветмета", то кубинская сторона предоставляла списки поступившего и переданного в монтаж оборудования на удивление полные. Мы представляли наши данные, и начиналась серьезная работа по сверке. Сейчас, задним числом, я полагаю, что дружба дружбой, но контроль с кубинской стороны за нами был.

 

Среди них были умные и энергичные ребята. Мне было приятно узнать по прошествии двадцати лет, что мой кубинский коллега-напарник (контрапартида) по отделу комплектации и добрый мой приятель, Луисито Рамирес, стал главным инженером построенного и ныне действующего завода Никель Пунта Горда. Не хочу приписывать себе заслугу в его становлении, как большого руководителя, но сам факт совместной деятельности и дружбы пробуждает во мне теплые воспоминания и легкую грусть о быстро пролетевших годах молодости, да уж теперь, наверное, и зрелости…

 

Луисито уже говорил немного по-русски, когда я пришел в отдел, а я активно изучал испанский. Мы с ним придумали интересный метод изучения языка: он со мной всегда говорил по-русски, а я с ним по-испански. Нам это очень помогало. В отделе другие кубинцы тоже пытались говорить, но зачастую это были отдельные слова или несколько фраз. Со стороны советских специалистов было более активное использование испанского языка. Конечно, это был ломаный испанский, но нас понимали. Было видно, что кубинцам импонировало наше старание говорить на их языке.

 

Не могу не вспомнить в этой связи приезд одного нашего специалиста из далекого уральского городка. Это был профессиональный снабженец, с большим опытом и знаниями в своей области, но, главное, он окончил двухгодичные заочные курсы испанского языка, читал в подлинниках труды Фиделя и другую литературу на испанском, имел обширный и активный словарный запас. Он был большим фанатом всего кубино-испанского, но не имел языковой практики.

И вот как-то раз мы стояли группой советиков и кубинцев, и один из них что-то сказал смешное. Мы все засмеялись, а наш новый специалист весь напрягся, отвел меня в сторону и спросил:

- Ты что, понял, о чем он сказал?

- Ну да, а что?

- А я ни черта не понял, и грош теперь цена всей моей учебе! - обреченно произнес он.

А через пару месяцев он аблАрил (hablar-говорить) не хуже кубинцев, и нам даже нечего было думать тягаться с ним в этой области.

Ученье - свет, но без практики оно - тьма.

 

Часто обращаюсь к теме языка, так как это была неотъемлемая часть нашей работы и быта. На работе и дома мы говорили на гремучей смеси русского с испанским. Обычно испанские слова произносились на русский манер. Вот как это могло звучать:

- Вчера у нас в альмасЕне был активидАд. ПобайлАрили с мучАчками, было мучо рома, правда, сегодня кабЕса не трабАхает после вчерашнего.

Эту фразу надо понимать так:

- Вчера у нас на складе была вечеринка. Потанцевали с кубинскими девушками, было много рома, правда сегодня голова не работает после вчерашнего.

 

Кстати об активидАдах. Кубинцы очень любили эти мероприятия, которые проводились обычно прямо в наших офисных комнатах. У всех было приподнятое настроение, кубинские девушки одевали свои лучшие брюки, чаще всего яркого цвета и обязательно в обтяжку. Откуда-то приносили огромный кремовый торт, какие-то салаты, мне запомнился салат из макаронных ушек, кстати, неплохой. Рома обычно было немного. Кубинцы любили пустить бутылку по кругу, и каждый выпивал по глотку. Это было весело и как-то объединяло, хотя, с точки зрения гигиены, выглядело не очень.

 

Вообще кубинские компаньеры (companero - товарищ) могли веселиться и с одной бутылкой на десятерых, но на халяву пили не хуже наших. Всегда пели и танцевали. На эти мероприятия сбегалась куча народа, которых я в глаза не видел в рабочее время. Кубинские девушки очень любили, когда их замечали, вертели попами, кокетливо улыбались и подмигивали. Мы были молодыми, и нас это радовало и по-мужски волновало, но русо специалисто – облико морале.

Почему-то в эти моменты вспоминалась известная история о «поездке в Тулу со своим самоваром». А наши самовары были рядом.

Бамбарбия, то есть, – шутка!

Patria o muerte! Venseremos. (Родина или смерть! Мы победим!)

Кубинцы особенно не выставляли напоказ свою революционную приверженность социалистическим идеям. Мы много с ними говорили на нашем ломаном испанском на разные темы. Говорили и через переводчиков, но я не помню, чтобы в разговоре со стороны кубинцев звучали какие-либо политические высказывания. Полностью отсутствовали даже признаки пафосности и, тем более, фанатизма, даже американцев они ненавидели без ненависти. У них была гордость за свои победы, и эта гордость жила в их душах. Они стойко переносили все тяготы бытовых «достояний революции». Ведь даже бананы у них были по карточкам.

 

Официально нам запрещалось принимать участие в какой бы то ни было политической деятельности. Не должно было быть партийных бюро, партийных ячеек и т.д., но все это было, правда, не очень навязчиво. Мы также активно принимали участие во всех кубинских мероприятиях политического толка: собраний по поводу чего-нибудь для них значимого, демонстрациях и митингах. Собрания были такими же, как и у нас – нудными и пресными. Радовало то, что все это происходило очень даже редко.

 

На демонстрациях было повеселее. У кубинских companeros в запасе всегда был кусок швеллера или рельса, или, на худой конец, большая жестяная банка, по которой они с упоением колотили металлическим прутком. Вся демонстрация под этот грохот шла, пританцовывая и прихлопывая в такт. Мы, советики, "съевшие ни одну собаку" на теме участия в подобных мероприятиях в Союзе, железных банок и рельсов с собой не носили. У нас были в ходу предметы стеклянного свойства с булькающим наполнением. Надо ли говорить, что после демонстрации мероприятие активно продолжалось у кого-нибудь в роло, но политическая составляющая его при этом куда-то незаметно исчезала.

Кубинский быт и досуг, с поправкой на Моа. Часть I

Маньяна

 

Manana (исп.) – завтра (испано-русский словарь)

Manana (на Кубе) – А черт его знает когда! (из личного опыта)

 

Главным человеком по бытовым вопросам в Моа-Роло был, знаменитый на всю русскую колонию, ПинЕро. Он расселял по ролам вновь прибывших, он же заведовал всеми хозяйственно-бытовыми вопросами, с которыми сталкивались или могли столкнуться советики в процессе проживания. Сразу оговорюсь, что я в этих делах не очень сведущ, так как вопросами организации быта занимались наши жены, которые в полной мере испытали "радость" от общения с Пинерой.

 

В принципе, человек он был симпатичный, улыбчивый и незлобный, но, учитывая огромный дефицит во всем, вертелся, как уж на вилах, чтобы очередной проситель, скажем, вентилятора ушел ни с чем, но ободренный обещанием вскоре его получить. Любимым словом Пинеры было "маньяна". Он кое-как объяснялся на русском, но его русский советики начинали нормально понимать после нескольких месяцев проживания в Моа, когда уже сами нахватались нужных в быту испанских слов.

 

Ненавистную "маньяну" все запоминали в течение нескольких дней, и слово это, будь оно неладно, до последних дней из наших голов теперь не вышибешь.

 

Все было примерно так. Получив от Пинеры вместо вентилятора "маньяну", жена специалиста радостно спешила домой, чтобы вечером после работы сообщить мужу, что завтра у них будет вентилятор. Муж, на радостях от хорошей новости, естественно испрашивал себе дополнительную порцию рома за ужином. Спать ложились в хорошем настроении в предвкушении нового агрегата. Но на следующий день расстроенная жена растеряно сообщала благоверному, что нет не только вентилятора, но: "…и самого Пинеры не было, и никто не знает, когда он будет". Думаю, что все нормальные читатели поняли, что огорченный муж уже с расстройства, на законном основании, затребовал двойную дозу "тростникового успокоительного". Вполне довольный ужином, забыв про вентилятор, он завалился спать, распугав своим храпом всех кукарач и москитов, которые намеревались составить ему компанию в спальне.

 

Прошло три недели, бедная женщина натащила "маньян" от Пинеры столько, что дома их уже некуда было складывать. И вот, когда все надежды окончательно угасли, в дверь постучали. На пороге стоял Пинеро, с солнечной улыбкой во все свое лукавое лицо. В руках он держал замечательный, новый, огромный, 3-х программный китайский вентилятор…

 

Была пятница. На следующий день начинались длинные выходные.

Вентилятор обмывали до утра, вместе с соседями и друзьями.

 

Кукарачи и москиты наконец-то спокойно выспались в супружеской спальне.

 

Эта наиправдивейшая история в разных интерпретациях наверняка близка многим, проживавшим в Моа в те годы.

Сдавайте бутылки на молоко!

 

Сакраментальная фраза-призыв. Имеет смысловое значение только для тех, кто жил в Моа (возможно, и в других местах Кубы, где проживали советики).
Уверен, что дрогнуло сердце у женщин, читающих эти строки, и память мгновенно перенесла к подъезду своего рола в Моа, когда поутру дежурная по роло звонко кричала: "Женщины-ы! Сдавайте бутылки на молоко-о!" Каждая жительница роло, в обязательном порядке, неоднократно за время проживания на Кубе выполняла функции дежурной по молоку. Вот пишу, а сам слышу голос дежурной по молоку роло №1. По-моему, сегодня это Лариса Дзюба. Точно, это она. Привет, Лариса, как там Вилиор Степанович?

Передавай ему огромный привет…

 

Без этой фразы нельзя представить нашу жизнь в Моа, она являлась связующим звеном между каждым днем, прожитым на Кубе.

 

Пустые бутылки из-под молока собирались в ящики, потом приезжала машина и все забирала, а вечером привозили уже полные с молоком. И женщины разбирали молоко по квартирам. Может быть, я чего и напутал, но точно знаю, что молоко вечером всегда стояло в холодильнике. Как оно туда попадало - нам, специалистам, знать было необязательно.

Со стеклянной тарой в Моа были свои особенности. Если, скажем, ром в стеклянных бутылках можно было купить в нашем спецмагазине свободно, то пиво и рефрЕску (сладкая газировка) только в обмен на пустые бутылки. В некоторых квартирах при заселении люди обнаруживали ящик пустых бутылочек от рефрЕски, некоторые – от пива, особенно везучим доставалось и то, и другое. Эти везунчики, при поступлении в магазин пива или рефрески, могли обменять свои ящики пустых бутылок на полные, естественно с доплатой. Большинство же советиков в своих апартаментах не обнаруживали ничего, и тщетно пытались понять, где эту стеклянную тару можно достать.

А нигде!

 

Но исключения бывали. Когда я с семьей переехал в Роло №1, к нам как-то зашел СанИ и принес ящик пустых бутылок от рефрески, как он сказал: "Para nina", для девочки (дочери) значит. Фраза может быть и не совсем правильная для испанского языка, но кубинцы говорили с нами в упрощенном виде, чтобы легче было понять смысл.

СанИ - великий и всемогущий!

 

Это был высокий красивый седой негр в годах, но в прекрасной форме. Он был еще из тех, "старорежимных", кубинцев, которые говорили по-английски и имели светские манеры. СанИ (видимо от английского Sunny, значит Солнечный) – это было не имя, а чуть ли не партийный псевдоним, когда он в горах Сьерра Маэстра, вместе с Самим… В общем, личность была легендарная. Кто он был по должности на самом деле - я толком не знал: то ли комендант Роло-Монтерей, то ли главный администратор. Знаю точно, что он мог все. Одного его слова было достаточно, чтобы вас переселили в лучшее роло, или принесли новую посуду, или заменили телевизор и вентилятор и т.д. Его почему-то все боялись и уважали: и кубинский персонал, и наши женщины. Ему непосредственно подчинялся сам Пинеро! и целый взвод камарЕр (по-моему, так назывался кубинский обслуживающий персонал женского пола: они меняли нам постельные принадлежности и чего-то там еще делали).

В очередной раз хочу отметить, что "ненашенское" было дело - разбираться с камарЕрами, на то у нас были жены.

У меня сложилось впечатление, что СанИ знал всех "старичков"* с их семьями в лицо. Мне даже казалось, что он больше помнил в лицо наших жен, чем специалистов.

*Здесь и далее: "старички" – специалисты с семьями, прожившие в Моа более двух лет (моя собственная градация).
По неподтвержденным данным, у него была офисина на четвертом этаже рола №1, прямо над моими апартаментами. Возможно поэтому в нашем подъезде за все время не было квартирных краж, хотя, к сожалению, в ролах такие случаи бывали.

 

СанИ к нам довольно таки регулярно заходил, где-то один-два раза в месяц.

Обычно приходил, когда я был дома. Всегда немножко грустный и обаятельный, садился на одно и то же место за столом в большой комнате. Мы ему обычно предлагали кофе и покИто ром (немножко рома), он всегда соглашался и каждый раз выпивал маленькую чашечку кофе и половинку такой же чашечки рома.

Беседа была традиционно простой и недолгой. Он неизменно интересовался, как у нас дела, как нИнья (дочка), какие у нас проблемы, а мы всегда отвечали, что у нас все муй бьень (очень хорошо), и нет никаких проблем. Затем он, попрощавшись, уходил такой же грустный.

После этого визита, обычно через пару дней, он опять приходил, но уже в квартиру не заходил и передавал какой-нибудь предмет хозяйственной утвари: то новую кофеварку, то набор чашечек или тарелок, то еще что-нибудь.

 

Мы никогда у него ничего не просили – это было его личное желание.

 

Точно знаю, что также он наносил визиты и другим "старичкам", которых считал своими амИгами, и также делал маленькие подарки, которые были всегда кстати в домашнем хозяйстве.

 

СанИ все видел и очень много знал о нашей жизни, наизусть изучил все маленькие хитрости наших специфических отношений с кубинским контингентом, но всегда вел себя исключительно корректно и по-джентельменски.

Без ложной скромности скажу, что лично ко мне он относился очень тепло, знал о моих песнях и моей работе. На моей "отвальной", которую мы проводили дома, неожиданно для меня сказал очень теплые слова обо мне, как о специалисте и музыканте, особо подчеркнув, что я внес большой вклад в развитие дружбы советского и кубинского народа.

Я был тронут до слез.

Ведь, как и вы, я любил Кубу, и люблю ее до сих пор.

У ДОрки…

 

Дорогие мои советики-кубинцы, еще раз хочу напомнить, что я вспоминаю только то, что помню сам – это моя концепция (но допускаю маленькие исключения), поэтому у меня могут быть определенные пробелы в воспоминаниях о конкретных событиях и людях.

 

Кто не знает Дорку? Дорку знают все!

"Сегодня у Дорки был хороший материал" - (из разговора женщин за чашкой кофе и рюмкой рома, пока их мужья в поте лица горбатятся на стройке). Здесь сразу хочу сделать маленькое уточнение: мы всегда пили ром из очень маленьких кофейных чашечек, и женщины в том числе. Никаких рюмок не было и в помине.

Дорка – народное имя продавщицы или заведующей промтоварным магазином, который находился в одном здании с продуктовым магазином для советиков. Как ее имя звучало на испанском - я не знаю; думаю, что и наши женщины не знали.
Дорка – еще одно кодовое имя той эпохи, это еще один пароль в наше далекое прошлое.

- Женщины! К Дорке китайские полотенца завезли!

- Пошли скорей, я у Дорки очередь заняла!

И женщины, побросав все свои дела, неслись к этой Дорке, так как, не дай бог, все купят полотенца, а ты нет! И как дальше жить?!

ТархЕта

 

Все продукты приобретались в спецмагазине для советиков. У каждой семьи была специальная именная карточка - тархЕта. По этой тархЕте в этом магазине продавали все продукты по определенной норме, в зависимости от вида продукта. Сразу скажу, что мы совершенно не голодали, более того, почти не испытывали ностальгии по русской еде, разве что не было черного хлеба, квашеной капусты, соленых огурцов и яблок. Но лично я никакого дискомфорта не ощущал. Знаю точно, что в некоторых семьях советиков делали и квашеную капусту, и соленые огурцы, и кефир.

Как-то жена с разочарованием проинформировала меня, что завтра говядины не будет, а будут давать (забыли это слово?) свинину. На следующий день, на ужин подает мне замечательное жареное постное мясо с прожилками жира, очень вкусное и сочное.

- Ты же сказала, что говядины не будет, а будет свинина? - поинтересовался я.

- А это и есть свинина, - ответила она.

Для нас стало открытием, что свинина может быть такой нежирной и чрезвычайно вкусной, потому что дома в Москве мы ее почти никогда не брали по причине ее невозможной жирности.

Напоминаю: шел 1982 год.

Лавка раздора

 

Если в продовольственном магазине была более-менее открытая и вполне демократичная система отоваривания, то с лавкой ГКЭС из Гаваны все было непросто. Уже от одной только информации, что к нам едет эта пресловутая лавка, в ролах среди женщин наблюдалась определенная суета и напряжение, которые усиливались по мере приближения времени "Ч" приезда ГКЭСных коробейников. Бесконечно уточнялись основные списки очередности, суммы потраченных денег за прошлый приезд по каждой семье (могу быть неточным по данному вопросу) и еще разные неприятные проблемы, связанные с традиционной социалистической нехваткой желанного товара на всех.

 

Еще была неофициальная очередь из жен больших местных руководителей-советиков, из отдельных руководителей уже мужского пола, из личных друзей "заезжих коробейников".

 

По-моему, основная очередность отоварки в лавке зависела от даты приезда на Кубу. Естественно, недавно прибывшие были недовольны, что им достаются "жалкие остатки" после отоварки "старичков" и разного "блатного" люда. А те обнадеживали: мол, проживете с наше – и вы будете первыми, и вам все достанется.

 

Самое интересное, что никто толком не знал, что привезет лавка, но, будучи в первых рядах, брать полагалось все, что предлагали. Нужно это тебе или нет - бери, а то возьмут другие.

Приблизительно такую философию исповедовала определенная часть женского контингента в Моа.

Весь этот "базар" витал в воздухе роло до тех пор, пока лавка не уезжала. После ее отъезда само собой все затихало, распри быстро забывались, и в Моа воцарялись мир и дружба.

 

Естественно, что мы за время пребывания в Моа побывали и в шкуре "молодых специалистов", и в обличии "стариков в законе" и даже непродолжительное время в роли "личных друзей".

 

Со своей мужской точки зрения могу сказать, что все то барахло, ради которого шла бесконечная перебранка, не стоило даже сотрясания воздуха.
Единственная ценность ГКЭСной лавки – элитные армянские коньяки, которых лично я, живя в Москве, никогда в свободной продаже не видел.

 

Считается, что в настоящее время в России армянские коньяки уже далеко не те армянские, что нам посчастливилось отпробовать на Кубе.

Мои соседи

 

И так наступает момент, когда каждое последующее слово я буду писать с нарастающей теплотой и величайшей ностальгией.

Мои дорогие соседи.

Если помните, то поначалу меня с семьей поселили в роло 9. Если мне подскажут, то я, конечно, вспомню людей, которые жили рядом с нами, но, к сожалению, я помню только две фамилии: это Турчин Сергей с женой Ларисой и сыном Алешей, и Власов Леша с женой Тамарой и маленьким ребенком (по-моему, с дочкой).

 

О Сергее Турчине я уже неоднократно вспоминал, так как мы вместе работали в отделе комплектации, и о нем я упоминаю в трех своих песнях: "Цифра 9", "Гимн Комплектации" и "Прощальная-отвальная в его честь". Сергей был специалистом по строительству ТЭЦ и, по-моему, АЭС. Профессионал в своей области. У него были "золотые руки" (наш отдельский джип ездил только благодаря его стараниям). Мы много общались в рабочее время и были большими приятелями в нерабочее. Сергей преподал мне первые уроки вождения автомобиля.

 

Леша Власов был переводчиком (а в каком подразделении - склероз); кажется, в порту. Знакомство с ним и его женой Тамарой преподнесло нам неожиданный сюрприз: мы не только были земляками-москвичами, но оказалось, что их близкие родственники жили в одном подъезде вместе с нами в нашем доме в Москве. Представляете, за десять тысяч километров от Москвы встретиться с родственниками своих московских соседей!

И такая неожиданная встреча в Моа у нас была не единственной.

 

С Лешей и Тамарой Власовыми мы часто играли в преферанс. Еще мне запомнились наши совместные застолья с замечательными чебуреками, которые мы сами же и пекли. Ребята так и прожили все время в 9 роло, оттуда мы их и проводили домой в Москву.

 

По-моему, в конце марта 1982 года мы переехали в роло №1. К этому времени уже состоялся праздничный концерт к 8 Марта, на котором я впервые (и единственный раз со сцены) исполнил известную в определенных кругах песню Москва-Гавана-Моа (в интернете ее еще называют "Прощай, Москва"), но я на концерте ее объявил, как Москва-Гавана-Моа – это мое единственное название.

Так вот, сынишка Володи Лысенко (моего товарища по отделу комплектации и соседа уже по первому роло), увидев, как мы разгружаемся, прибежал домой и радостно возвестил: "Папа, папа! В наше роло Москва-Гавана-Моа переехал!" (Это нам в отделе рассказал лично Володя Лысенко).

 

Володя Лысенко. Один из первых советских специалистов на земле Моа.

Мне кажется, что он приехал с Урала.

Большой, красивый, с ослепительной улыбкой. Его очень уважали кубинцы и коллеги советики-комплектовщики за его трудолюбие, высокую порядочность и большой вклад в дело строительства завода. Веселый, эмоциональный, с огромным опытом проживания в тропиках, он поведал нам, "молодым специалистам", много разных маленьких и больших тайн о работе и быте в Моа.

В его распоряжении был наш, так называемый, "советский джип" - УАЗик.

Именно Володя впервые свозил меня с семьей на знаменитые Моавские водопады (не знаю, как они правильно называются), которые находились не так уж далеко от нашего рола.

Володю Лысенко я упоминаю в песне "Гимн Комплектации". Он любил мое кубинское творчество и даже прочил мне славу на поприще бардовской песни.

 

Володя Мичурин с женой Татьяной и малышом. Володя работал в Переконсервации. Он и его семья жили с нами в роло №1, в первом подъезде на третьем этаже. Его знали в ролах, как отличного электронщика, и все носили ему для ремонта разную электронную технику типа приемников, магнитофонов, часов. Пробовал он чинить и телевизоры, но это были настолько "убитые" аппараты, что его ремонта хватало ненадолго.

 

Мы были в хороших соседских отношениях. Помню, он подключил нам кондиционер, но от, какой бы то ни было, благодарности категорически отказался, и вообще держался подчеркнуто на расстоянии. Володя был лет на десять-двенадцать старше меня. Он был хорошим семьянином и прекрасным специалистом.

 

После отъезда на Родину, в их квартиру заселилась семья из Ростова-на-Дону. Специалиста звали Иваном, он тоже играл на гитаре, дружил с Дзюбой и другими ростовчанами. Неоднократно бывал у нас дома на посиделках.

Кого только не было у нас за три с половиной года!)

 

На втором этаже, под нами, жили Слава и Ира с двумя очаровательными детишками (по-моему, двойняшками). К сожалению, никак не могу вспомнить Славину фамилию. Точно помню, что он работал на заводе Никель-Моа. Они с Ирой тоже были с Урала.

 

С ребятами снизу у нас были самые теплые отношения. Слава был отличный механик и электрик. Чинил все подряд, а самое главное, очень любил помочь кому-нибудь. Мы часто прибегали друг к другу то за молотком, то за лампочкой, то за какой-нибудь гайкой, то еще за чем-нибудь. Славик любил починить у нас калентадОр (агрегат для нагрева воды в душе). Надо сказать, что этот калентадор был одним из изобретений советских специалистов. Благодаря ему вода нагревалась до горячего состояния, но агрегат был не совсем безопасный по электрической части, и имел привычку выходить из строя.

 

Слава всегда быстро решал все калентадОрные вопросы, и мы, как это было принято в Союзе и в Моа, слегка "обмывали" это событие. Его жена Ира, прикинув, что за то время, что мужа нет, можно починить нагреватели во всех квартирах всех ролов, поднималась к нам уточнить ситуацию…
Надо ли пояснять, что дружеские посиделки затягивались надолго.

 

Случалось и мне возвращать ребятам, взятый на время, паяльник, и уже моя жена спускалась вниз на этаж, чтобы… ускорить передачу паяльника, но эффект был, как всегда, обратный. Все наше общение было искренним и радостным. Нам было легко и приятно общаться.

 

Сергей Новицкий с женой Татьяной и дочерью Наташей.

Они жили во втором подъезде первого корпуса рола 1 (не совсем уверен).

Вообще-то у них был еще сын, но его уже отвезли в Союз, когда мы с ними начали активное общение.

Сергей Новицкий был назначен начальником планты комплеты летом 1984 года, после отъезда на родину моего первого начальника Селищева Юрия Степановича.

 

Хотелось бы отметить, что Юрий Степанович внес большой вклад в организацию работы по учету и системному складированию. Благодаря ему, в отделе комплектации процессы инвентаризации стали плановыми и обязательными, что привело к значительному улучшению качества работы всего отдела. Человек он был весьма ответственный и о деле - беспокойный.

Заслуженно пользовался авторитетом у кубинской стороны и руководства 304 проекта. Лично я благодарен ему за науку и товарищескую поддержку в разных жизненных ситуациях. Мы, комплектовщики, его уважали.

 

И все-таки – Новицкий Сергей и жена его Татьяна и дочь Наташа.

Сергею (Александровичу) было тогда 47 лет.

У нас в Моа было не принято обращаться по отчеству и на Вы к коллегам по работе: как на производстве, так и в быту.

Он был не начальник, а мечта. Никогда не выходил из себя, всегда был собран и корректен. У него был просто каллиграфический почерк. Когда он взялся переписать наши замызганные и затертые комплектовочные спецификации по объектам, кубинцы всем отделом приходили полюбоваться на его работу. Они уважительно называли Сергея мАкина компутадОра – Сергей-компьютер.

 

До нас он работал в порту, поэтому мы с ним пересекались редко, но потом оказалось, что у нас общие московские знакомые, а тут его перевели к нам в отдел начальником. Это было лето 1984 года.

Новицкие были из Норильска. Сергей был начальником снабжения (или что-то в этом роде) на Норильском горно-металлургическом комбинате, поэтому прекрасно знал всю номенклатуру оборудования, применяемую на строящемся заводе. Работать с ним было легко и весело. Он любил приколоться, был очень компанейский. Мы быстро сдружились семьями.

 

Татьяна, его жена, была человеком неиссякаемой энергии, у нее все крутилось и вертелось. Она всегда все и везде успевала, замечательно готовила. И муж, и дети, и квартира у нее всегда были ухоженные.

 

Как и все норильчане, ребята имели высокую культуру застолья, поэтому сказать, что скучно с ними не было – значит, ничего не сказать.

Как начальнику, Сергею выделили джип, какой-то румынский, на дизеле.

И мы семьями по выходным дням вместе путешествовали по разным водным местам восточных провинций. Неоднократно были на водопаде, на речке, ездили в сторону Баракоа на дикий пляж Атлантического океана.

 

Обычно заранее замачивали в кубинском лимоне свинину для шашлыка (кубинский лимон - это "вырви-глаз" цитрусовое, ядреней уксуса), я набирал разных брусочков и дощечек на карпинтерИи (цех пиломатериалов) и выезжали на природу.

Ах, какая это была природа! Невозможно было поверить, что в каких-то 40-60 минутах езды от пыльного и серо-водородного Моа, находятся такие райские уголки.

 

Шашлыки, замоченные в "вырви-глазном" лимоне, всегда получались удивительно вкусными, хотя и готовились очень быстро.

 

Купание в водопаде, в реке, в океане на диких пляжах, обязательные песни под гитару – это были фантастические моменты.

 

Как-то возвращались на джипе с пляжа, который находился недалеко от Баракоа. Дорога была, как в американском фильме с Майклом Дугласом "Роман с камнем". Со всех сторон пальмовый лес, дорога в одну колею, двум машинам разъехаться сложно, но за полтора часа езды, бывало, что ни одной встречной машины не было.

 

И вот мы едем по этим джунглям и вдруг видим, что справа от дороги, на горке между высокими пальмами, виднеется дом. Татьяна, жена Новицкого (мою жену тоже звали Татьяна), завелась: давай поднимемся на гору в гости к аборигенам. Сергей затянул что-то типа: вылезать неохота, мол, хорошо едем…
Но с Татьяной спорить было бесполезно. И вот мы уже стоим на горе возле дома среди огромных пальм.

 

Скорей всего, это была большая хижина. К нам набежали все домочадцы этого хутора, человек шесть-семь. Несколько мужчин, а остальные были представители женского пола разного возраста. Они нам сразу понравились: такие простые и добрые. Общение было легким и непринужденным. Мы вполне хорошо их понимали, а они нас. Их своеобразный дом (чем-то напоминал один из домов в сказке о трех поросятах) стоял прямо среди пальмового леса. Пальмы были кокосовые, да еще вокруг росли манговые, банановые и гуаЯвовые деревья.

 

Они нам и натащили бананов, манго, кокосов. А у нас, как назло, ничего с собой не осталось, чтобы угостить этот гостеприимный народ. Мы им предложили деньги, так они долго не хотели брать.
Татьяна на нас с Сергеем зыркала, как молниями стреляла: вечно вы (то есть, мы) все выпьете и все съедите. Можно подумать, она ничего не ела и пила океанскую воду, а не ром!.. Мы обиженно промолчали…

 

Через неделю едем по тому же маршруту. Естественно, наперли в Сережин джип тушенки, консервов, конфет…
Ой, я совсем забыл. Там, на горе у аборигенов, на руках симпатичной мулатки сидела маленькая девочка. Такая маленькая, как куколка, а уж и прелесть девочка была. Наши Татьяны ее всю затормошили и затискали.

 

Для малышки подбирали что-то конкретное, что - не помню. Мы с Новицким под предстоящую встречу с местными взяли дополнительно парочку ромовых "огнетушителей". Наши жены, увидев запасы рома, вежливо осведомились:

- Вы часом, мужики, не обалдели, куда набрали столько?

- Так мы это ведь все для встречи с нашими новыми лесными друзьями.

 

Вот так и вижу, как Таня смотрит: вроде и недоверчиво, но одновременно и с надеждой, что мы не врем. Она умела так посмотреть.

 

Наплававшись в океане, выпив покито рома и закусив его шашлыками, мы с волнением тронулись в обратный путь. Все с нетерпением ожидали встречи с новыми кубинскими амИгос. И вот подъезжаем к знакомому месту и смотрим наверх.

 

Наверху, на горе, возле хижины, стояла вся эта милая лесная семейка, вместе с девочкой-куколкой. Они нас встречали. У меня сложилось впечатление, что они всю неделю так стояли и ждали, когда появится наша машина.

Обе Татьяны прослезились и радостно полезли за подарками.

Мы с Сережей от волнения быстренько втихаря, из "горла", булькнули по хорошему глотку рома из припрятанной бутылки.

 

И вот он, апогей радости, и где-то даже счастья: все побежали к нам с горы. Впереди, как икону, несли, разодетую для такого случая, девочку-куклу. Обнимаемся, целуемся, как будто бы встретились старые друзья или даже близкие родственники после долгой разлуки.

 

Малышка тоже весело смеялась и махала ручонками. Наши женщины опять принялись ее всячески тормошить, обнимать, а она не боялась и доверчиво ко всем тянулась.

 

А уж подарки-то, подарки! Помимо того, что мы вскладчину набрали, Таня Новицкая еще от себя что-то интересное и вкусное преподнесла.

И тут выступаем мы с Новицким и с двумя бутылями рома. И стало еще радостней и веселей, и как-то уже внимание обратилось к нам, властителям огненной воды, но мы засмущались и быстренько расплескали по чашечкам ароматный напиток (я до сих пор люблю ром, хотя за прошедшие 30 лет пил его полтора раза)…

 

Назад возвращались уже в темноте. Мы с Сережей балагурили, женщины тоже о чем-то радостно шептались…

 

Эта встреча оставила у меня неизгладимое впечатление на всю жизнь.

Я отчетливо вижу, как наши маленькие лесные друзья трогательно машут нам на прощанье.

 

Мы договорились о новой встрече, но больше так и никогда их не увидели.

 

Дзюба Вилиор Степанович и Лариса.

На первом этаже второго подъезда первого дома 1-го рола жили еще одни наши соседи – Дзюба Вилиор Степанович и его жена Лариса. Это были ростовские казаки.

 

Вилиора Степановича я, да и многие другие, звали по имени-отчеству. Он работал в авторском надзоре. Я уж не помню, в какой области он был специалист, но человек был хороший. Они с Ларисой жили тихо, незаметно. В Моа было небольшое товарищество из ростовчан. Отличные были ребята.

 

Вилиор Степанович был у них в авторитете (в хорошем смысле). Учитывая, что мой отец в детстве долгое время жил в Ростове, ребята меня сразу определили в земляки. Они все были чуть ли не из одного НИИ Ростова-на-Дону. Очень хорошо помню Володю Черникова. Самые положительные воспоминания. Он в их компании был заводилой по организации разных культ-массовых и ромо-принимательных мероприятий.

 

Лариса Дзюба была душой женского коллектива нашего рола. Женщины часто собирались у нее на посиделки, в отсутствии специалистов.

 

Жора Чернацкий с женой и сыном.

 

Тоже наши соседи и тоже москвичи. Не помню, в каком из домов 1-го рола они жили, вроде, во втором.

Жора работал в отделе переконсервации. Был мастером на все руки. Одно время в ролах пошла мода на металлические хозяйственные коляски (мода пошла, потому что пришла поставка из Союза с тонкими трубами).

 

Так Жора этих колясок выпускал десятками. Нам он тоже сделал. Он вообще был безотказный. Мне кажется, это он разработал чертежи "дембельского" ящика, который положено! было отправить морем в СССР с разным барахлом. Он же был главным консультантом при его изготовлении.

 

Я ничем не отличался в этом вопросе от подавляющего большинства других моавитян-советиков, и тоже пилил и колотил под Жориным руководством.
Хочу напомнить один момент из жизни семьи Чернацких, определенным образом связанный с моим выступлением на сцене в составе группы "Ралли".

Группе "Ралли" будет посвящена большая глава в одной из следующих публикаций.

 

Я в группе играл на электрогитаре и, как это было принято в те времена у рок-групп, слегка пританцовывал, подпрыгивал и раскачивался в такт музыки во время выступления.

 

Так вот. Как-то жена Жоры (забыл ее имя), заставляя своего сынишку кушать, выговаривала ему:

- Вот не будешь есть – станешь тощим и будешь трястись!

На что мальчик доверчиво уточнил:

- Как дядя Валера на сцене?

Надеюсь, что мальчик вырос здоровым и сильным, а я, к сожалению, уже четверть века, как "не трясусь" на сцене.

 

Фечин Виталик, его жена Татьяна и маленький сын.

Жили на первом этаже второго дома первого рола.

Виталик работал, как и все мои соседи, в 304 проекте, но опять не помню, в какой организации. Они приехали на Кубу из Тольятти.

Виталик был одним из технических участников группы "Ралли", поэтому о нем более подробно расскажу в соответствующей главе.

 

Плеханов Валентин (Валентинович), его жена Лида и дочь Катя.

Москвичи.

Переехали в наше роло позже других из роло 6, но я с ними познакомился в первый же день своего выхода на работу в планту комплету. Правда, не со всеми, а с Лидой Плехановой. Она работала по, так называемому, местному контракту. Было столько много работы, что мужики-специалисты не справлялись, и им в помощь взяли трех женщин: Лиду Плеханову, Таню Пылаеву и (склероз проклятый замучил!) еще одну женщину. Помню ее лицо, а имя забыл; может быть, Надежда.

 

Так вот, Лида Плеханова, не будучи специалистом-контрактником, как ни странно, преподала мне азы внесения данных инвентаризации в сводную спецификацию. Я чувствовал себя несколько неловко, так как это я, вроде как, специалист, а в курс дела меня вводит жена специалиста.

 

Лида была интересной женщиной, стильно одетой, но строга на вид. Говорила нарочито строгим тоном, я ее даже поначалу побаивался.

Шучу, Лида, шучу!

Во время разговора она внезапно улыбалась и сразу же полностью преображалась, становясь озорной девушкой. Весело реагировала на шутки и приколы.

Она помогла мне освоиться в международном коллективе, и я это всегда помню и благодарен ей за это.

 

Не могу не вспомнить и Татьяну Пылаеву, которая, тоже одна из первых, встретила меня в отделе и тоже помогала освоиться в учете.

Татьяна была всегда улыбчива и слегка иронична. Любила, как бы вслух, порассуждать: мол, понаедут тут специалисты из Москвы, а сами ни хрена (она, конечно же, сказала по-другому) не знают, а мы (она и Лида) их учим.

Я не обижался, ведь она была права. Мне пришлось сильно налечь на "материальную часть", чтобы соответствовать статусу специалиста.

 

Татьяна и ее муж, специалист-контрактник Юра Пылаев, приехали из Запорожья (опять не уверен!). Юра был жене под стать – тоже озорной и большой шутник. Они были уже "старичками в Моа", когда я приехал. Где Юра работал, не буду оригинальным, опять не помню, но знаю точно, что ни один объект культ-массового назначения в Моа, уже построенный до нас советиками, не обошелся без его участия. Юра с Татьяной всегда приходили на наши выступления, которые проходили в кинотеатре.

 

После первого моего исполнения песни "Москва-Гавана-Моа" на концерте в честь 8 марта 1982, Татьяна подошла ко мне и сказала: "Я горжусь, что работаю с тобой в одном отделе!", и поцеловала меня в щеку. Лида Плеханова, которая была рядом, тоже сказала, что поздравляет, но целовать не стала.

 

И все-таки, Плехановы, мои соседи.

 

Валентин Валентинович Плеханов, так же, как и Сергей Новицкий, перешел в наш отдел, оформив новый контракт после продления. Лида к тому времени у нас уже не работала, так как кубинцы эту "лавочку" закрыли.
Так же, как и большинство наших соседей, Валя (я его так называл) был компанейским мужиком, очень легким в общении, мягким и обаятельным.

 

Мы с ним как-то встретились на каком-то мероприятии в бане (о ней будет рассказано отдельно). Слово за слово, и опять сюрпризы с общими знакомыми, которые оказались близкими друзьями моих родителей.

Я, наверное, часто употребляю одинаковые и положительные эпитеты в превосходной степени, характеризуя своих друзей и знакомых, но с другими я не общался, о других я и не вспоминаю в своих рассказах.

Очень подружились и наши жены.

Валя обладал приятным голосом и любил петь романсы, причем, всегда очень эмоционально; пела и его жена. Собираясь семьями вместе, мы устраивали целые концерты.

 

Я тогда не мыслил своей жизни без песни, и с удовольствием пел для всех и везде, невзирая на статус слушателей, чины и ранги.

 

Помнится, как-то в Интерклубе было много холодного пива, и не было очереди. Вечер случился на редкость прохладным, по кубинским меркам. Настроение было прекрасным и слегка ностальгическим. Постепенно все посетители-советики сбились в кучу (довольно большую) и в который раз пели про весенний лес и березовый сок, про ненаглядную певунью и стог сена…

 

Внезапно Валентин засобирался домой: вроде, жена приболела, и он решил уйти пораньше (что чрезвычайно не любил делать!). И когда, попрощавшись, Валя направился к выходу и прошел полпути, мы затянули "День Победы", а это была его любимая песня.

 

Резко повернувшись к нам, он с таким чувством грянул эту песню, что все замолчали и до конца прослушали песню в его исполнении. Исполнение по эмоциональности было такое, что Лещенко отдыхал.

 

Мы все громко зааплодировали.

Кубинский быт и досуг, с поправкой на Моа. Часть II

Завтра едем на барку

 

Барка — речное несамоходное грузовое судно (Википедия)

Проще говоря, это - просто плоскодонная баржа, опасная при эксплуатации в шторм любой бальности на море. В нашем случае, это - передвигающаяся при помощи катера-буксира и буксировочного троса большая посудина. Вот что такое "барка". По-русски выражение "ехать на барку" может вызвать недоумение у неподготовленных людей, но нам–то эта фраза говорит о многом.

Для нас, тогда в Моа, это выражение означало поездку морем на экзотический остров, на потрясающий пляж, который окаймлял дремучий лес, купание в волшебных водах ласкового и теплого моря. Нами поездка на Остров воспринималась, как, скажем, сегодня - путешествие в рекламную "Баунти".

С утра в выходной день в рола подавали автобусы, и советики с семьями и пляжными аксессуарами набивались в них под завязку. Помимо специалистов, их жен и детей, в автобусы могли попадать и кубинцы, которые тоже ехали на барку, поэтому иногда случалось, что мест всем не хватало, и тогда невезучим приходилось пешком топать в порт, а это было не так близко.

Барка и буксир

Посадка на барку тоже представляла определенный экстремальный момент, так как кубинцы при посадке не любили соблюдать очередь и лезли, грубо говоря, по головам. Все остальные тоже суетились, спешили занять хорошие места. Дети мешались под ногами, подводные ружья, которыми были вооружены почти все специалисты-советики мужского пола, норовили ткнуть тебя в глаз стальными стрелами. В общем, посадка на барку не имела ничего общего с чинной посадкой зверей на ковчег Ноя.

Сели.

Всем хватило места!

Уфф!

Отдать концы! И вот - чудо!

Это железное, ржавое у…ще не затонуло у берега, не перевернулось, как старое корыто, а плавно отчалило от пристани и неспешно поплыло к вожделенному острову. Конечно же, не само, а влекомое при помощи стального троса морским буксиром.

И вот уже наши любимые дети смирно сидят рядом с нами, и, широко открыв глаза и рты, упиваются видами моря, дышат во все свои легкие чистейшим и целебным океанским воздухом, и ожидают встречи с прекрасным.

Долго ли коротко ли, но все-таки наша барка причалила к пристани. Высадка на берег опять в аврально-беспорядочном стиле, и вот последний этап многоходовой эстафеты – добраться как можно быстрей до пляжа от пристани. И все спешат, спотыкаются, стремятся всех обогнать, чтобы первыми оказаться на пляже. И не для того, чтобы занять лучшие места возле моря – там полно мест и все замечательные, а просто чем быстрей ты придешь, тем быстрее нырнешь в море, и тем больше в этом море пробудешь. Вот так.

Отдых на Острове

Перед вами - отличная фотография пляжа на Острове. Множество детей барахтается в воде, и не видно никого, кто бы загорал. Это очень характерно для Моа. Мы всегда были в тени. В данном случае, все, кто приехал на барку, находятся в лесу и из леса наблюдают за детьми, или находятся рядом с ними в море.

Для детей это пляж был подлинным раем: вода - теплющая, мельчайший белый песок и обширное мелководье, позволяющее мамам быть абсолютно спокойными за безопасность детишек. По пляжу ползали забавные маленькие рачки с улиточными раковинами на спинах и бегали крабики.

Я хорошо помню первую свою встречу с океаном, который на Острове совсем не напоминал бескрайние водные просторы, а больше был похож на ласковую лагуну теплого моря.

В первый раз я не брал подводного ружья, но был с трубкой, маской и ластами. Мы с толпой мужиков пошли сразу налево, так как там, по совету бывалых, была велика вероятность найти каракОлу, т.е. ракушку. Опять же, согласно рекомендациям, все были в спортивных трико (верх и низ), чтобы не сгореть.

Через несколько минут после погружения воды не чувствуешь, по причине ее необычайной теплости. Подводный мир мгновенно тебя завораживает, тем более, что глубина очень небольшая: полтора-два метра. Мы ныряли, находили ракушки (я, правда, все больше нераскрытые), но эмоции били через край. Только слегка смущало, что как-то с разнообразием рыб и их количеством было не очень. Судя по рассказам, я ожидал большего.

Мы старались плавать как бы параллельно берегу, потому что и так метров на сто удалились от него, чтобы добраться хоть до какой-нибудь приличной глубины. Плавая с маской, со временем теряешь ориентацию в пространстве, поэтому периодически поднимаешь голову и осматриваешься. И вот, забыв про ориентиры, я поплыл не вдоль берега, а перпендикулярно к нему, в сторону открытого моря, причем, проплыл максимум несколько минут.

Внезапно на меня медленно надвинулась широченная стена какой-то подводной крепости. Я ничего подобного не ожидал, и внутренне содрогнулся. Но в следующее мгновение меня осенило: это же рифы! Настоящие коралловые рифы! И в подтверждение моих догадок отовсюду появились тысячи разноцветных рыбок и рыб, глаза просто разбегались, не успевая за всем уследить.

Бесконечное количество маленьких и больших гротов и пещерок пронизывали эти коралловые стены, из них постоянно кто-то выплывал или что-то выглядывало. Это было настоящее подводное царство! Как завороженный, забыв обо всем на свете, я во все глаза смотрел и смотрел на это чудо природы.

Как подводный охотник я был так себе, хотя плавал и нырял достаточно неплохо. Но ружье у меня было самодельное (я купил его у кого-то из отъезжающих в Союз), минусом к этому было то, что к ружью в придачу прилагалась дополнительная резинка, которую надо было к этому ружью пришпандорить, а я решил, что и так сойдет. Поэтому оно просто не пробивало крупную рыбу, в которую я попадал. Помню, застукал я здорового попугая (название морской рыбы) в подводной норе, стрельнул в него чуть ли ни с одного метра, а он, гад, только пискнул и уплыл, а стрела от него просто отскочила.

Мелкую рыбешку я все-таки подстреливал, но больше любовался подводным миром. Потом мы уже переплывали рифы и уходили в открытый океан. Он там тоже был неглубокий: три-пять метров, но дальше дно резко уходило в глубину, вода становилась более темной, и там, в этой темной синеве, ходили какие-то большие тени (или это мне казалось).

В Моа, естественно, были и свои профессиональные подводные охотники, которые никаких теней не боялись, ныряли черти куда, и подстреливали огромных рыбин. Сам лично видел и с удовольствием ел, когда меня впоследствии в гостях угощали. Ребята стреляли и небольших акул, и барракуд.

Как-то я, к своему удивлению, настрелял штук восемь симпатичных рыбешек и радовался, что время есть, и я еще пополню свой кукан. Вдруг прямо перед куканом, из ниоткуда, возникла злющая рожа здоровенной барракуды.

И ружье у меня было заряжено, и барракуда стояла несколько секунд прямо напротив стрелы, только нажми курок…

А я гляжу на нее, как завороженный, и не могу глаз отвести, а курок так и не нажал. Она внезапно исчезла, как и появилась, но через пару секунд, слово молния, ударила в мой кукан, и вместо одной рыбы осталась висеть только голова…

Восемь раз "молния" ударяла в мой кукан, и восемь рыбьих голов осталось на нем в результате этих барракудовых атак.

Ошарашенный и удрученный, я спешно вернулся на берег. Там мы вместе с народом осмотрели мой кукан с восемью рыбьими головами. Оказалось, что эти головы были как будто отрублены гильотиной. Вот такие у барракуды были зубки.

А если бы она сдуру решила откусить кусочек от меня?!
Несмотря на определенные трудности с доставкой на Остров, поездка на барку была и остается одним из самым счастливых и запоминающихся моментов в нашей кубинской жизни.

Баня, как свободная территория мужчин

 

Любите ли вы баню?

Нет, вы не можете любить баню так, как любили ее мы, мужчины-советики в Моа!

Баня у нас была, как территория посольства в иностранном государстве. Это была наша, мужицкая территория, где действовали наши, советско-русские, традиции мужских компаний.

Баня в Роло.

Баня была построена нашими специалистами в свободное от работы время. Строили ее ребята из заездов 1978-1980 годов (могу быть слегка ошибаться). Точно знаю, что в строительстве принимали участие наши комплектовщики Юра Ундруль и Володя Лысенко. Насчет остальных не очень уверен, но это не так уж важно. Главное, что все те, кто принимал участие в строительстве бани, сделали поистине великий подарок всем последующим советикам, приехавших на строительства завода Пунта Горда.

Я, от имени всех, кто, как говорится, пришел на готовенькое, хочу сказать строителям этого объекта великое наше мужское спасибо! Не представляю, как бы мы все жили в Моа без бани?!

С каким понятием и чувством она была построена! Было видно невооруженным глазом, что строили люди, которые знали великий толк в банном ритуале. Ведь наша баня была не просто местом очищения тела, это был храм для уставших мужских душ, где эти души находили истинный покой и благодать.

Для меня такой банный комплекс тогда был в диковинку, так как в Москве я по баням не ходил. Когда я первый раз в Моа, выйдя из парилки, в полном изнеможении рухнул в холодный бассейн, то почувствовал себя на седьмом небе. Стоило дожить до 29 лет, чтобы испытать такие эмоции.

А как там все было оформлено! Комната отдыха, к примеру, была отделана ценными породами дерева, а в холодильнике всегда было пиво. Просторный предбанник и душевая, шезлонги вокруг бассейна – все располагало к хорошему и долгому мужскому разговору.

Каждое подразделение посещало баню строго по расписанию. В банный день туда заранее направлялся дежурной для чистки бассейна и его наполнения водой. В обязанности дежурного также входили разогрев парилки до ста градусов и закупка пива (каждый заказывал конкретное количество для себя).

Впоследствии практиковались походы в баню с другими отделами, то есть, тебя как бы приглашали в гости, естественно, при согласовании твоей кандидатуры со всеми сотрудниками подразделения. Это было в какой-то степени даже почетно - тебе оказывали уважение, пригласив на банное мероприятие в другое подразделение.

И меня приглашали и я приглашал – это была очень добрая и давно сложившаяся традиция в Моа.

А сколько отвальных было проведено в этой бане, сколько народу спьяну там побилось (не насмерть!) и поцарапалось. Обычно если на следующий день после какой-нибудь отвальной тебе встречается человек с пластырями на локтях – это верная примета, что он вчера был на отвальной в бане. Пластыри могли быть и на коленях, но так как в шортах ходить было не принято, то этих наклеек никто не видел.

Скользко было там и весело.

Бывали и нетравматические проводы, но редко.

Просились к нам попариться наши коллеги-кубинцы, и мы, естественно, никогда не отказывали.

Помнится, были и женские дни в бане, но как они проходили – мне неведомо.

Интерклуб

 

Довольно экзотическая постройка и расположена в удачном месте. До сих пор не понимаю, почему это место назвали "интерклубом". На моей памяти ничего особенно интернационального там не происходило, если не считать того, что пиво нам продавали кубинцы.

1978-1979. Интерклуб. Недавно построен.

Так же как и без бани, без Интерклуба в Моа мы бы просто не выжили. Очень часто, по вечерам, там торговали холодным пивом.

Так же как и баню, Интерклуб строили наше предшественники специалисты-советики. По крайней мере, так мне рассказывали "старички". Возможно, это не вся правда, но то, что наши принимали участие в строительстве, – точно.

Интерклуб был местом встреч и разочарований. Разочаровывало нас всегда одно и то же – когда в клубе не было пива.

Идешь ты, скажем, вечером прогуляться вдоль верхних роло и обязательно поинтересуешься у первого же встречного советика насчет наличия пива в Интерклубе. Если пиво есть, то вечер обещает быть вполне приятным, в противном случае тебя ожидает "Кавказская пленница" в сотый раз в душном кинотеатре. Новые фильмы привозили советские грузовые корабли, а если кораблей долго не было, то в кинотеатре крутили постоянно штук десять, одних и тех же, фильмов, но "Кавказскую пленницу" крутили чаще всего.

Была еще так называемая "площадка внизу" или "Ареа за пятым роло", где иногда бывало пиво в розлив, то есть в бАсы, но это было достаточно редко. Эта площадка очень активно использовалась во время карнавалов. Об этом планирую в дальнейшем рассказать отдельно.

А пиво-то, ребята, на Кубе было очень клевое. Мне рассказывали, что пивные заводы строили чехи, но главное - необыкновенная вода, которую использовали для пивоварения. Я думаю, все согласятся, что пиво было классное.

Помимо "Клары" (светлое) мне довелось попробовать еще несколько сортов, но больше всего запомнилось "КабЕса де лОбо" - голова волка. Темное, крепкое, потрясное пиво.

Интерклуб

В Интерклубе нам продавали всегда только "Клару", но мы были этому рады, так как наше советское жигулевское с кларой даже сравнивать было нельзя.

Когда ты сидишь под соломенным зонтиком, в полумраке, а на столике перед тобой стоит три бутылочки клары, то ты чувствуешь себя туристом на экзотическом острове, а не советиком в пыльном Моа. И вечер уже не кажется таким душным, а жизнь наоборот сразу как-то налаживается.

Много приятных вечеров было проведено в Интерклубе. Здесь все вместе встречали и Новый год и праздновали все наши другие праздники. Тут мы просто коротали вечерок, ведя бесконечные беседы о том, как будем жить в Союзе, мечтали о новых автомобилях, которые собирались купить, о Шарпиках, Хитачах… ну вы уже догадались, из какой это песни.

Самая главная наша ошибка в том и состояла, что жить мы собирались в Союзе, а здесь мы только вели "подготовительные работы" для последующей безбедной (как мы себе ошибочно представляли) жизни в СССР. Дома все наши накопления растаяли незаметно и быстро. Разного рода денежные реформы, перестройки и отмены "Березок" быстро вернули нас к советской реальности.

А жить надо было на Кубе на полную катушку!

Думаю, что многие эту непростую, по тем временам, истину поняли с опозданием, так же как и я…

Вспомнил! Кубинцы тоже приходили попить пива к нам в Интерклуб, и мы, бывало, вместе сидели за столиками под соломенными зонтиками.

Хочу отметить одну хорошую кубинскую традицию: при встрече в течение дня всегда здороваться за руку так, как будто видишься первый раз. Встретился с кем-нибудь три раза в день – и три раза поздоровался за руку. Это было прикольно, и нам всем нравилось, а уж если вечером встретился с коллегой-кубинцем, так взаимной радости не было предела. Все-таки они к нам очень хорошо относились, и мы с ними дружили.

Как мы "гудели"

 

У нас в Моа был сложный график работы: одну неделю мы работали с одним выходным – в воскресенье (это называлось короткими выходными), а вторую неделю работали с двумя выходными - суббота и воскресенье (длинные выходные). Обед поначалу был один час (где-то полгода в 1982 году), но потом сделали полтора часа (говорили, что так уже когда-то было). Хочу заметить, что такие графики вводили наши руководители, а не кубинцы. Во всем мире в тропиках и у латиносов всегда была сиеста – это как минимум два часа отдыха в самую жару, но наши партийные и другие большие боссы, как всегда, лезли вперед показать себя и свое рвение, они-то и отменили длинный обед. Нас, понятно, никто не спрашивал, а мы, по традиции, и не вякали – радовались, что взяли "в загранку".

Но вот у кого-то где-то щелкнуло, а может быть, кому-то щелкнули по одному месту, и нам добавили полчаса к обеду. Полтора часа – это вам не один час!
Это значит так: прибегаем, скажем, мы-комплектовщики, минут за семь домой (как я уже пояснял - мы работали достаточно близко от дома и всегда ходили на работу и домой пешком), дома на столе уже стоит обед. Быстро принимаем душ и к столу. За пятнадцать минут запросто управлялись, а то и быстрей (что мы в армии не служили?), и в постель – спать. И тут же засыпали, и целый час – наш.

После обеда приходили на работу, как новенькие, с прекрасным настроением и отдохнувшие. Скажу вам, мне очень нравилось обедать дома, думаю, и другим специалистам тоже. Согласен, что так называемым "холостякам" было не так комфортно, но, как говорится: "Богу-богово, а холостякам – кесарево". Не представляю, как они, бедные, со всем справлялись?

Итак – про выходные, вернее, про длинные выходные.

Длинная неделя, как ни странно, тянулась долго. Мало того, что работали шесть дней подряд, так потом еще и всего один выходной, который мы даже ощутить не успевали. Только соберешься отдохнуть, а тут тебе раз – и уже понедельник, и еще пять трудовых дней. В общем можно считать, что приходилось отработать одиннадцать дней, прежде чем наступала пятница перед настоящими выходными.
Утром в пятницу у всех на работе приподнятое настроение – ведь завтра длинные выходные, а сегодня вечером – вечер пятницы, самое любимое время, когда впереди - ого-го - двое суток выходных плюс целая ночь пятницы.

Естественно, в пятницу всеми правдами и неправдами с работы старались слинять пораньше.

Все.

Мы дома. Из кабЕсы все мысли о работе как ветром сдуло.

Наступил вечер пятницы длинных выходных!

И роло начинало гудеть.

Сначала тихо, по-семейному, затем уже серьезней – народ приходил в движение и начинал перемещаться из роло в роло, из гостей да в гости. Потом гости разных компаний начинали объединяться в одну, и пошло-поехало…

Хочу напомнить тем, кто забыл (хотел бы я на того посмотреть!), что у нас в Моа можно было зайти в гости без приглашения, типа, проходили мимо, а у вас гудят, дай, думаем, зайдем… И заходили. Принцип был один на все рола: всех впускать – никого не выпускать, вернее, никто сам уходить не хотел, разве что сбегать домой за очередной бутылкой рома.

Настроение у всех, прямо как на чужой свадьбе – выпивки и женщин полно, а жениться не надо. Что хотелось бы еще отметить – морды никогда (в отличие от свадеб) не били, гудели серьезно, по-взрослому, но без членовредительства.

И никакая духота, и комары нам не мешали, мы эти мелочи просто не замечали, ведь вокруг было столько дружеских и добрых лиц, и за здоровье каждого лица хотелось выпить.

А потом все поем, вернее, поем все вместе. Как много мы в Моа пели! Думаю, это разлука с Родиной на нас действовала, хотя в Союзе, помнится, тоже пели - будь здоров.

А вот и призыв: "Танцуют все!". И танцевали все до одного, никто не сачковал.

Как было весело!

Или мы были просто молодыми?

Не могу не высказать одну интересную, на мой взгляд, мысль. На Кубе у всех специалистов зарплаты были приблизительно одинаковыми, условия проживания были еще более одинаковыми, питались все из одного магазина, обидами, связанными с ГКЭСными лавками можно было запросто пренебречь (что все и делали). Получалось, что нам нечего было делить и чему-то завидовать. Правильно написала в комментариях к моим воспоминанием Татьяна, словами из известной песни про Городок: "Здесь нет зависти и злости…". Вот! Чего не было, того не было, и за это надо выпить! Мне тоже налейте!..

Не буду описывать разные подробности всеобщего гуляния, хотя все, что было не со мной и со мной в том числе – помню. Вы все наверняка помните не меньше моего.

Хочу только сказать, что не всегда было такое "гудельное" настроение у народа, ведь были и другие, более культурные развлечения: такие, как разные поездки по городам и курортам, экскурсии, походы в рестораны, коллективные поездки в кемпинги и в экзотические места, посещение валютных магазинов!

Но иногда все-таки гудели!

Я думаю, всем нам просто была нужна мощная разрядка, потому что, сколько бы мы не хорохорились, а напряжение и усталость давали о себе знать, и мы разряжались, порой так, что искры летели.

Немного о спорте

 

Спорт в Моа был, хотя и не очень разнообразный. Уже при нас и с нашим участием был построен шахматный клуб. Он был двухэтажным. На первом этаже стоял стол для пинг-понга, а на втором располагались столы для игры в шахматы и шашки. После окончания строительства, где-то в начале марта 1982 года, сразу же организовали турнир по шахматам и шашкам. Сперва было много участников, но потом интерес как-то поутих. Я сам принимал участие в турнире по шашкам, но после нескольких туров пошли проблемы с неявками участников, и всю эту лавочку, в конце концов, свернули.

Дальнейшую деятельность шахматно-шашечного направления в спорте я не отслеживал, поэтому ничего путного по этому поводу сказать не могу.

А вот на первом этаже шахматного клуба ежедневно, особенно ежевечерне, шли бесконечные баталии в пинг-понг. Этот вид спорта был у нас в стране всегда популярен, пользовался успехом он и в Моа. Я тоже часто приходил по вечерам сыграть партию-другую. Нередко приходилось минут по пятнадцать-двадцать ждать в очереди, чтобы взять в руки ракетку.

Проводились турниры, которые шли с большим успехом. На игры за первое-третье место приходила поболеть куча народа. Среди участников попадались очень хорошие игроки, и зрелище получалось захватывающим. Все дружно и эмоционально болели сразу за всех. Было очень интересно и увлекательно.

Волейбольная площадка, за ней – шахматный клуб (второй этаж) и пинг-понг (первый этаж)

Рядом с шахматным клубом располагалась волейбольная площадка. Несмотря на жару, там постоянно кто-то играл. Большим поборником этого дела был наш комплектовщик Гена Черных. Он сам играл хорошо и азартно, и требовал того же от партнеров. В порыве досады от проигранного мяча любил обозвать проштрафившегося игрока "Митькой с резинового завода". Игроки обычно не обижались, но женщин, наблюдавшие за игрой, конфузились.

И все-таки спорт в таких тяжелых погодных условиях был несколько утомителен для повседневных занятий, хотя были, конечно, ребята, которые играли и в футбол, и в баскетбол, а некоторые даже ежедневно совершали многокилометровые пробежки.

Однако через определенное время эти люди стали предпочитать короткие забеги в Интерклуб за пивом забегам на длинные дистанции вокруг Моа.
Ну очень там, в Моа, все время хотелось выпить чего-нибудь холодненького.

 

Карнавал - это танцы всю ночь (возрастное ограничение +16)

 

О кубинских карнавалах можно много узнать в интернете, но вы ничего толком не найдете о карнавале в Моа. Все, кто читает эти страницы, в основном имеют представление о том, как выглядит это мероприятие в Моа, но я все-таки чуть-чуть напомню.

О предстоящем карнавале, в первую очередь, указывал повышенный спрос у кубинцев на сИнту (cinta) . Неужели забыли? Синта - это лента, обычная цветная ленточка. Сколько же сотен метров этой синты было завезено всякими способами и переправлено с посылками и даже письмами! А для чего? Не корысти ради, а исключительно токмо удовлетворить неиссякаемую потребность местного населения в этом товаре.

Коллеги-кубинцы на работе с приближением карнавала очень оживлялись, девушки становились все привлекательней, а мужчины …, не помню, что они делали, но только не работали. Собирались кучками и вспоминали о прошлых карнавалах, делились воспоминаниями и планами. Нас тоже посвящали, поэтому мы в курсе, в чем истинный смысл карнавала.

Да, все забываю напомнить про традиции кубинских женщин.

Вот наши женщины в те времена, накануне рабочего дня, вечером накручивали бигуди и ложились в них спать, или что-то в этом роде. Кубинские женщины бигуди накручивали с утра перед работой, и весь рабочий день гордо ходили по отделу с бигудями на голове.

Мы, естественно, задали вопрос, а в чем собственно смысл этого процесса? А смысл был в том, что наши женщины готовились вертеться с уложенной головой перед сотрудниками на работе, а кубинские женщины готовились прийти домой с уложенной головой, чтобы понравиться своим мужьям, а на сотрудников и работу им было наплевать.

Вот вам и весь сказ. А потом кто-то удивлялся, почему наши некоторые мужики поглядывали на кубинок.

Карнавал

 

Я видел карнавал в Гаване в июле 1984 года. Конечно, может быть это и весело первые несколько часов, а потом хочется куда-нибудь спрятаться от этой безбашенной толпы, сесть на что-нибудь, а лучше – лечь, и, уж извините за подробности, посетить туалет.
Весь Малекон был забит под завязку народом. Давка за место, чтобы наблюдать за процессией, давка за пивом, даже бАсы с пивом порой некуда было поставить, так как все парапеты набережной тоже были заняты.

Меня не впечатлило. Я вообще не люблю толпу, когда много народа - еще куда ни шло, но толпу…

Могут возразить и будут правы – у каждого свое мнение, но я пишу о своем.

В Моа само шествие не видел ни разу, но помню, что везде возле роло были устроены развалы со льдом, в которых охлаждались сотни бутылочек с любимой "Кларой". Торговали до самого утра. В разных местах были сооружены сцены, на которых выступали кубинские группы. Везде играли практически одну самбу, но это оказалось очень даже зажигательно, празднично и радостно. Мы тоже пробовали танцевать, как кубинцы, но лично у меня не получалось.

Очень много народу собиралось на арии за пятым роло, там играла известная кубинская моавская группа "Онда ховен". Мы, музыканты группы "Ралли", звали ее "Морда ховен" или "Ложкари". Никаких ассоциаций, просто из баловства.

До сих пор помню самую популярную песню из их репертуара "Mam?, dame caramelo" (Мама, дай мне конфетку). Эту фразу они повторяли раз пятьдесят. Все танцевали, и никто на тему примитивного текста не заморачивался.

Но завтра на работу и не только нам, но и кубинцам. Мы расползались ближе к двенадцати ночи, кубинцы – к четырем утра.

Представляете, выхожу утром к восьми на работу, а возле нашего первого рола все еще торгуют пивом, а я на него даже смотреть не могу. Отгадайте, почему?

Итак, три дня шел карнавал и три дня кубинцы "с понтом" приходили на работу, чтобы через полчаса куда-нибудь смыться и залечь поспать. Все кубинское руководство смотрело на это сквозь пальцы.

Карнавал как бы шествует по Кубе от Гаваны до восточных провинций около месяца; так некоторые любители карнавалов болтаются с ним по всей Кубе, и целый месяц балдеют по ночам с мучачками. И вот что интересно, ведь никто им прогулов не ставил и с работы не увольнял. И таких карнавальщиков по всей Кубе ой как немало было.

А вот еще одна секретная информация о карнавалах. Молодые мужчины во время карнавальных ночей негласно соревнуются меж собой, у кого будет больше сексуальных контактов за это время. Кубинские мучачос приходят на карнавальные вечеринки с полными карманами контрацептивов, причем японского производства, и активно ими пользуются.

Чтобы не терять время, любовные процессы происходят, как говорится, "не отходя от кассы", то есть, от танцевальных веранд. Это могут быть редкие кусты, ближайший пустырь или подъезд дома. После такой кроличьей любви партнеры спешно разбегаются, чтобы искать новых партнеров.

Возможно, эти строки не всем читателям придутся по душе, но эта правдивая информация была почерпнута из различных бесед с кубинскими коллегами мужского пола в присутствии наших высококвалифицированных переводчиков.

Большинство советиков не вникало в глубины кубинских амурных дел на карнавале и просто весело проводило вечера после работы на танцевальных площадках, освежаясь доступным и качественным пивом.

Еще хотел бы отметить, что кубинцы в эти дни не пьянствуют. Глоток рома и маленькая бутылочка пива им достаточно, чтобы поднять настроение. Не помню сильно выпивших и агрессивных кубинцев.

Для них праздник – это, в первую очередь, мучо байлАр (много танцев) и мучо контАр (много песен).

Карнавал для кубинцев - самый главный праздник с давними традициями, и не будем мешать им праздновать его так, как они привыкли.

"Москва-Гавана-Моа"

Все началось в Шереметьево-2 , когда…

Таможенник багаж проверил мой… и 27 декабря 1981 года я с семьей и большой группой новых специалистов вылетел из Москвы в Гавану. Народу летело немало, но сколько точно - сказать не могу. Помню только семью Тюленевых: Толик, его жена Вера и двое детей - Дима и Аня; и Белохвостовых: Валерий Петрович (далее и везде – Петрович), его жена Валентина и дочь Милена. Обе семьи из Ленинграда.

Хорошо помню Колю Нечепуренко и его жену Галину. У них были дети, кажется, двое. Больше не помню никого, прошу остальных меня простить, так как старость - не радость. Да, еще был Сергей из Красноярска (возможно, Лихачев), высокий, на редкость энергичный и деловой, парень. В дальнейшем, он одно время входил в технический состав группы "Ралли" под псевдонимом "Стабилитрон".

Взлетели. Адреналин зашкаливает. Летим на Кубу. Сами себе завидуем. Я сижу вместе с дочерью Викой шести лет. Жена сидит за нами на следующем ряду. Рядом с нами ей места не хватило. В третьем кресле, возле окна в нашем ряду, сидит какая иностранная тетка, которая не то, что по-русски, даже по-английски ни черта не понимает. Все же прав Задорнов – тупые они, эти иностранцы, были еще тогда.

В самолете, как вы помните, сервис хоть куда… и так далее…

Проснувшись после очередного приема пищи и вина, вдруг замечаю, что у дочери какой-то узелок на колготках. Да, собрала жена ребенка в дорогу! Хорошо, что у меня с собой был брелок с кусачками для ногтей (чей-то заграничный подарок). Ворча себе под нос, строго приказываю Вике сидеть смирно и откусываю злополучный узелок с ее колготок. "Ну вот, совсем другое дело", - подумал я, и, гордый собой, в очередной раз задремал.

Марокко. Раббат. Промежуточная посадка для дозаправки. Нас всех просят покинуть самолет. Выходим на трап. Весь самолет окружен автоматчиками в камуфляже. В их сопровождении идем к какому-то сараю. Как оказалось, это то ли аэропорт, то ли отстойник для заключенных. Мы, правда, подумали, что так и надо, ведь это не СССР, а значит, нас везде боятся (и правильно делают), а к сараям нам было не привыкать.

В сарае-аэропорту даже некуда было присесть, но, вроде бы, дали какие-то напитки детям. Короче, мы все не комплексуем, а бодро дожидаемся продолжения полета. Дети начали традиционно играть и бегать, как это у них, у детей, всегда было принято.

Смотрю, а у моей Вики - дырища на колготках на правой ноге размером с советский медный пятак. Я даже позеленел от злости: мало того, что на колготках был какой-то дурацкий узел, так теперь еще и дыра откуда-то взялась. Просто беда с этими женами, раз в жизни поехали в заграничную командировку, так и то нельзя было ребенку колготки надеть без узлов и дырок.

А жена уже бежит, как коршун на дочь бросается: где ты, типа, зацепилась, отчего на колене дырка, вы, что тут меня позорите. А та ей и выкладывает, что, дескать, это папа (то есть, я) узелок щипцами откусил, а вместо узла появилась дырка…

Я лично ваших дурацких колготок никогда не носил, и как с ними обращаться, не знаю, и вообще, отстаньте от меня.

В запасе была иголка с ниткой, дырку зашили, а тут марокканские автоматчики нас на посадку повели под конвоем.

Короче, время провели с пользой: и колготки зашили, и поняли, что узелки с советских колготок срезать нельзя.

А, вообще, в самолетах летать лучше в джинсах – узелков нет, а если есть дырки, так еще и лучше, а еще лучше летать без жен и детей, чтобы проблем не создавали. А то везешь, к примеру, кого-то на Кубу, а тебе вместо благодарности одни только узлы да дырки подсовывают…

Но, к счастью, в самолете опять принесли вино и холодную воду, потом покормили на славу, и я уснул.

Потом нас вдруг, на высоте десять тысяч метров, начало трясти, и загорелось табло "Пристегните ремни". С какого это перепугу на такой высоте пристегиваться?

Оказалось, что это была турбулентность, которая через непродолжительное время незаметно сама собой закончилась.

Помню, что не чувствовал никаких неудобств в связи с двенадцатичасовым перелетом. Думаю, что это из-за того, что при росте 177 см я тогда весил 70 кг, а сейчас при росте 175 см (стоптался на 2 см) вешу 90 кг, и колени с пузом в самолете девать некуда.

А вот и Гавана. Вышли из лайнера на поле – ощущение такое, как будто в шубе и валенках вошли в парилку русской бани. Влажность была запредельная. С деревьев нам на головы капал конденсат в виде больших капель воды. Мы думали, что здесь так всегда. В дальнейшем оказалось, что это далеко не так.

Мне кажется, что в это раннее утро в аэропорту все работало, и нам поменяли наши дорожные чеки на песо. Возможно, как уже не раз случалось, что-то путаю, но, когда нас привезли на сортировку в отель "Сьерра Маэстра", мы уже покупали сербесу (пиво) за кубинские песо, значит, дорожные чеки мы где-то обменяли, а обменять их мы могли только в аэропорту.

Отель "Бристоль"

Почему-то по-русски название отеля и одноименного города в Англии звучит с ударением на последний слог, а по-английски и по-испански на первый. В своей песни я вначале пел: "Отелем тот БристОль назвали смело…", но потом переделал и уже пел с ударением на первый слог: "Отелем БрИстоль тот назвали смело…". Но как ударение не ставь, все равно там были стены, как после артобстрела.

Нас заселили на третий этаж. В песне "Москва-Гавана-Моа" я очень подробно описал этот отель, поэтому повторяться не буду.

Первые прогулки по ближайшим окрестностям нашего "Бристоля" произвели удручающее впечатление. Необычайно убогие дома и улицы, особенно вечером, когда все забито мусором чуть ли не по колено. Это была чисто американская система организации уборки мусора, когда в течение всего дня на пешеходную и проезжую часть улицы пешеходы бросали все подряд, а рано утром это все дворники вручную убирали. Никаких урн нигде не было.

Все фасады домов облуплены; создавалось впечатление, что ремонт здесь не делали лет пятьдесят.

Практически нет магазинов, а те, что есть, и на магазины не похожи, и не понятно, что там продается. За нами прицепилась толпа мальчишек, которые кричали то ли "чИки", то ли "кичли". Как потом оказалось, они кричали: "чИкли!"- жевательная резинка, то есть, попрошайничали.

Да мы эту жвачку сами в Союзе не видели и думали, что уж на Кубе ее полно. Боже мой, и о чем мы только тогда думали?! На кой черт она нам была нужна, эта чикли?! Как же все вокруг сегодня изменилось, мы тогда этого даже во сне не могли себе представить…

Зато очень понравился бульвар Пасео-де-Марти. Там еще рядом находился книжный магазин (либрерИя), где было полно советских книг, естественно, на русском языке.

А время вплотную приближалось к Новому году. Где отмечать? И с кем? И тут мне как-то жена говорит, что с нами в "Бристоле" живут две семьи из Ленинграда, что очень симпатичные ребята, и они нас приглашают вместе встретить Новый год. Я очень обрадовался, потому что именно на эти две семьи я обратил внимание еще в сарае-терминале в Марокко.

И вот впервые мы собрались все вместе в фойе гостиницы. Знакомство прошло успешно - мы друг другу понравились.

Толик и Петрович были из ленинградского "Гипроникеля". От их организации на Кубу постоянно кто-то ездил, поэтому они были очень в курсе кубинской жизни, и у них была даже карта Гаваны. И вот мы решили исследовать город методом пеших прогулок. Были намечены основные достопримечательности и приблизительно замерены расстояния до них.

И вот, в ближайшие две недели, почти ежедневно по утрам из дверей "Бристоля" вываливалась солидная толпа из взрослых и детей, которая целенаправленно куда-то двигалась.

Возглавляла нашу команду всегда Валентина Белохвостова (она же Амбросинкова). Как Чапаев на коне с шашкой наголо, она летела вперед, к намеченной цели, а остальные девять человек (в том числе, четверо детей) пытались не отстать и не потеряться. Я не помню, чтобы кто-нибудь жаловался на жару или усталость. Никто не канючил, не просил ни пить, ни писать. Мы спешили за Валентиной, чтобы успеть все увидеть.

Обычно шли, как стадо слонов в саванне: то есть, дети в центре, а взрослые по краям. Дети все время меняли диспозицию: то они шли с нами за ручки, то шли за ручки, но не с нами, то шли, как вздумается, но из центра нашего стада мы им выбиваться не давали.

Первое, что мы посетили – это была площадь Революции. Как Толян с Валентиной рассчитали расстояние, я не знаю, но пришли мы туда пешком от отеля "Бристоль" просто без ног.

Подошли прямо к основанию монумента Че Геваре – ни рядом, ни вокруг никого нет. Там были какие-то окошки, куда мы пробовали заглянуть; думали, может, это музей какой-нибудь революционный – все закрыто и никого.

Проболтавшись минут десять и не найдя ничего интересного, мы решили уйти куда-нибудь в тень, подальше от этого непонятного места, но не тут-то было. Нас окружили со всех сторон какие-то люди в военной форме. Их главный командир начал нас что-то спрашивать: мол, че это вы тут высматривали? Мы, как положено: "испанского не знаем языка, моя твоя не понимайт", но все-таки, с жалкими улыбками и жутким английским, попытались объяснить, что мы не лазутчики, а просто - любознательные русские с дитями.

Командир был просто в ступоре. Он никак не мог понять: как мы смогли пройти сквозь посты? А мы ненавязчиво намекаем, что никаких постов и постовых не видели. Все общение велось на телепатическом уровне, но, все же, нам стало ясно, что главный секьюрити тоже врубился, как он и его коммандос крупно облажались, не заметив "разведгруппу " из десяти человек.

И вот, мы стоим, как истуканы, и смотрим друг на друга, не зная, что делать, а у нас, вдобавок ко всему, еще и никаких документов при себе не было. Пауза затянулась. Дети, которые, как известно, не любят долгих пауз, начали потихоньку бегать, и, чисто по-русски, играть в догонялки прямо на площади Революции, у подножья монумента Че Геваре, в ста метрах от резиденции Фиделя (как нам уже потом рассказали).

И тогда военный командир все окончательно понял и принял единственно верное решение – он, вместе со своими воинами, внезапно испарился, так же незаметно, как и появился.

И мы, свободные и счастливые,… обреченно потащились вслед за Валентиной в зоопарк.

Знающие люди потом долго не могли поверить, что мы подошли вплотную к монументу: дескать, это запретная зона, и там с этим очень строго. Ну, значит, не так строго, раз мы прошли.

А командиру охраны наверняка за нас по "балдайке" крупно настучали.

Звездочка моя ясная

Новый, 1982, год справляли в номере у Тюленевых на третьем этаже "Бристоля". У меня с собой была гитара (купил в Москве на Неглинке накануне отъезда). Гости были те же, что и на площади Революции. После череды тостов, беру гитару и начинаю петь свою любимую "Звездочка моя ясная". Толик Тюленев сразу же подхватывает, и я к концу первого куплета понимаю, что человек полностью в теме, и осторожно пробую в припеве спеть вторым голосом – Толик без проблем держит свою партию. Короче, мы с ним выступили так, словно уже сто раз пели вместе. Слушатели были в восторженном шоке.

Я сразу понял, что только что нашел солиста новой группы, которую обязательно создам в Моа. Почему-то у меня была полная уверенность в том, что группа будет.

Прошел Новый год, и потекли наши первые деньки на Кубе. С утра, как на работу, нас вели на какой-нибудь исторический или культурный объект по "унов утвержденному плану".

Валентина, будучи журналистом и, вдобавок ко всему, высокообразованным и культурно-возвышенным человеком, знала все действующие музеи Гаваны и намеревалась все их посетить вместе с нами. Она забрала путеводную карту у Толика и самостоятельно планировала для нас каждый новый день.

Утром, встречаясь в фойе, я спрашивал у Толика или Петровича: "Ну, куда пойдем сегодня?" На что они мне всегда отвечали: "Куда Валентина поведет, туда и пойдем". И мы все радостно смеялись. Я заметил, что мы тогда много улыбались и смеялись.

Мне очень запомнился музей Хемингуэя. Какой-то странный дом с одной большой круглой комнатой, в которой находилось огромное количество книг и различных бутылок из-под виски, рома, джина и еще много чего разного. Дядюшка Хэм в этом деле хорошо соображал и любил "принять на грудь" чего-нибудь со льдом, покрепче и побольше.

Наверняка в доме была не одна комната, и сам дом (casa) был обычной формы, но в памяти моей запечатлелась именно круглая комната, да на стенах висели чучела голов с рогами.

На маленьком столике стояла печатная машинка. Мы были уверены, что это та самая, на которой были напечатаны "Фиеста", "Прощай, оружие" и другие шедевры Хемингуэя.

Гида не было. Что увидели, то и помним, да и то не все.

В дом не пускали. Во дворе рос бамбук. Все толстые стволы бамбука от земли и на расстоянии вытянутой вверх руки были испещрены надписями, вырезанными ножом. Тематика однообразная и убогая, вроде "Здесь был Вася с Тамбова". Стилистику передаю дословно.

Дом стоял на возвышенности, за городом, и с него открывался потрясающий перспективный вид на Гавану и океан.

Еще там были могилы четырех собак Хемингуэя. Прежде мне не приходилось видеть, чтобы собакам ставили надгробные плиты.

Тресь, тресь и синко

Помимо музеев и других культурных мест, мы часто ездили в отель "Сьерра Маэстра", где было два открытых бассейна с океанской водой и инфраструктура вокруг них. Там, первый и единственный раз, я, стоя в бассейне, заказал пиво и гамбургер, и мне все это подали прямо в бассейн. Но это было гораздо позднее, через три с половиной года, когда мы возвращались в Союз.

Культуры купаться в открытых бассейнах с морской водой под тропическим солнцем у нас не было, но мы в грязь лицом не ударили и оттягивались по полной. Представляете, еще несколько дней назад мы были в декабрьской морозно-слякотной Москве с неприветливыми серыми днями, а сейчас мы в тропиках, в отеле на берегу океана, купаемся, загораем, пьем пиво… Этого не может быть: все это - замечательный сон!

Наши дети тоже были в полном счастье. Они прекрасно освоились в Гаване, а в отеле постоянно пугали старого негра-лифтера своими шумными играми.

Обязанность лифтера заключалась в нажатии кнопки нужного этажа по просьбе клиентов. Непыльная работенка, и за нее еще деньги платили.

У младших детей была своеобразная игра: кто первый в лифте займет один из углов.

В одном углу, где кнопки, стоял негр-лифтер, который всегда в ужасе вжимался в него, когда озорная команда с гиканьем врывалась в лифт и начинала метаться по нему, стремясь занять свободный угол. Детей было четверо, значит, кому-то угол не доставался. Вопрос: кому?

Аня, дочь Толика и Веры, хоть и была самой старшей (лет одиннадцать) и свысока смотрела на малышню (пять и шесть лет), но всегда, как бы ненароком, занимала свободный угол, легко оттеснив малышей. Победно улыбаясь, она с интересом наблюдала, как лихая троица из ее брата Димы, моей Вики и Милены, дочки Петровича, билась за два незанятых угла.

Почти всегда проигрывала маленькая Милена.

Но это еще не все. Заняв угол, нужно было первым рявкнуть старикашке Тому (по мне, он еще помнил войну Севера с Югом) номер своего этажа на испанском. Мы с Тюленевыми жили на третьем, а Белохвостовы – на пятом.

- Трэс, трэс! - стараясь опередить друг друга, кричали Дима и Вика.

- И синко, – обижено и всегда последней, мяукала Милена.

Аня в этих кричалках участия не принимала, но было видно, что и ей очень хочется "трэснуть".

И это повторялось ежедневно, по несколько раз в день. Нас эти игры очень забавляли.

Мы, мужики, переделали "Трэс, трэс и синко" в "Тресь, тресь и синко". И теперь, после возвращения с очередного культпохода, у входа в гостиницу, обращались к нашим женщинам так…

- Ну, мы, это… – начинали мы с Толиком, - сходим тресь, тресь…

- И синко, – с неповторимой доброй улыбкой, завершал Петрович.

- Вы там не очень-то трескайте, - как всегда, напутствовали нас женщины.

Нам с ребятами выдали подъемные и зарплату. Мы надули щеки. Вот это жизнь! Оказывается, походы в музеи и купание в бассейне здесь неплохо оплачиваются. У нас были полные карманы денег. Как будто сговорившись, чувствуя себя единственными кормильцами, мы в кои веки, не спешили отдавать все деньги женам. И вообще, теперь мы - главные по "бабкам"! Жены это безропотно приняли.

К сожалению, такое положение дел просуществовало недолго. Как-то, вместо того чтобы идти на балет, на знаменитую тогда Алисию Алонсо, мы, мужики, подняли "бунт на корабле". И вместо балета пошли на "тресь, тресь и синку" и натреськались…

На следующий день все деньги у нас отняли.

Вот тебе и "тресь, тресь и синко", – печально заметил Петрович.

Вас здесь не стояло!

А время шло. Уже прошло 18 дней, как мы приехали на Кубу, а нас все никак не могли отправить в Моа. Мы уже стали завсегдатаями в столовке для советских специалистов, что располагалась в гостинице "Фокс". Мне кажется, там был и продовольственный магазин для советских специалистов. Совершенно не помню, чем мы питались, но, похоже, больше налегали на консервы.

В городе иногда можно было встретить что-нибудь съедобное. Недалеко от "Бристоля" находилась маленькая пиццерия, вернее, большое окно, в котором готовили простую пиццу, вероятно, "Маргариту". Это было наше первое знакомство с пиццей. Дети от нее были в восторге, да и нам, взрослым, она очень понравилась, но за ней всегда была очередь, и эта, так называемая пиццерия, работала всего пару часов в сутки.

Еще на улице продавали сладкий лед. Лотошник в какие-то поганые кульки, скрученные то ли из книжных страниц, то ли из обрывков газет, накладывал мелко покрошенный лед, а потом туда вливал чуть-чуть какого-нибудь сиропа. Дети, естественно, визжали, чтобы им купили это "лакомство". Мы купили пару раз, но, во-первых, на вкус это было примерно то же самое, что грызть сосульку, обмакнув в варенье, а во-вторых, выглядело не очень гигиенично и эстетично. Вера, жена Толика, будучи врачом-педиатром, этот сладкий лед категорически не одобряла.

Однажды, гуляя возле кубинского Капитолия (копия американского), мы увидели, как с тележки продают яичницу в булочке. Нам сразу же дико захотелось есть, и мы встали в очередь (везде были очереди: и в Союзе, и на Кубе). Как это было принято в Москве и Ленинграде, в очередь встал один из нашей команды, а девять остальных участников прогулки уселись неподалеку в тени.

Когда минут через двадцать (разве это очередь?!) настал наш черед получать заветную булочку с яичницей, к Петровичу, который в это время от нас стоял в очереди, начали подваливать вначале голодные дети, потом их родители, то есть, мы. Кубинцы, стоящие сзади Петровича, начали было канючить, мол, "вас здесь не стояло, по одной булки в одни руки".

Но нас, прошедших высшую школу советских очередей, таким брюзжанием не проймешь. Булочки с яичницей были очень вкусными, и нам, взрослым, одной показалось мало.

Когда последний из нашей прохиндейской компашки подошел за своим первым бутербродом к Петровичу, державшему оборону возле раздачи и передававшему фаст фуд, как Вицин пиво в известном фильме, остальные, уже проглотив свои порции, как ни в чем не бывало, подошли за второй. Кубинцы просто отпали от такой наглости, и, поняв, что им здесь не светит, глотая слюни, убрались восвояси.

И правильно сделали, потому что после нас не осталось ни булок, ни яиц…

А еще мы были в Коппелии. Это огромное кафе-мороженое. Надо ли говорить, что туда тоже была очередь, да еще какая - метров сто, причем она петляла и закручивалась в улитку. Но как всегда, если очередь все соблюдают, то она движется быстро или, как минимум, просто движется.

И все-таки мы выстояли, и дети тоже. И были вознаграждены. Мороженое было просто потрясающим, с натуральной клубникой, шоколадом, разными подливками и вкусным печеньем. Порции были огромные, и все наелись с первого раза.

Что-то мне мороженого захотелось.

Много разного мороженого мне довелось отведать в своей жизни, но в гаванской Коппелии было самое лучшее.

Вспомнил!

На улицах тоже встречались мороженщики, и у них в лотках были стаканчики с разноцветным холодным лакомством, тоже отменного качества. Я очень любил ресато-чоколате…

 

А вечерами мы собирались у кого-нибудь из нас (чаще у Петровича с Валентиной, так как у них в номере на пятом этаже работал кондиционер), что-нибудь собирали вскладчину, а потом долго пели почему-то грустные песни.

Помнишь, Валюша?

- Там, вдали, за рекой,

Засверкали огни,

В небе ясном заря догорала, -

Сотня юных бойцов

Из буденновских войск

На разведку в поля поскакала…

Мы едем снова…

Мы пробыли в Гаване двадцать один день. Потом подали автобус "Чавдар". Как всегда, была суматошная и бестолковая загрузка, но всем места хватило, и автобус тронулся.

Нас повезли на другой конец Кубы в восточные провинции. До города Моа расстояние было километров восемьсот пятьдесят. Дорога была отличная, машин практически не было. Мы думали, что дорогу строили американцы, но оказалось, что наши. Нас очень удивило такое высокое качество покрытия. Толик Тюленев со знаньем дела объяснил, что на Кубе перепад температур - пять градусов в год, а у нас в России - двадцать за сутки. Только русские люди и могут выдержать такой беспредел природы, а асфальт не может.

Впереди нас ждала новая жизнь и новые впечатления.

До первого выступления группы "Ралли" оставалось чуть больше двух месяцев.

8 Марта 1982 года

И вот мы приехали

По приезду в Моа мы сразу же познакомились с двумя милыми переводчицами: Леночкой-Цыганочкой (не помню фамилию, но ее все так звали) и Наташей Евтодий. Обе были из Молдавии. Они помогали нам оформиться. Интересное совпадение: у обеих впоследствии состоялись свадьбы в Моа. И я там был, ром-пиво пил и песни пел…

Нас оформляла какая-то смешанная советско-кубинская бригада. Естественно, что с кубинской стороны главным был Пинейро, а с советской – седой мужчина, в солидном возрасте, по прозвищу "Дед". Не хочу его обидеть, но он при мне проработал полгода, и его имя выпало из моей памяти, хотя мы довольно часто общались. Человеком он был простым и, в общем-то, неплохим, но иногда слишком кондово воспринимал линию партии.

Он возглавлял как-бы виртуальный муниципалитет нашей русской колонии. Его должность называлась "председатель профсоюза" и была востребована в колонии. Но мы за глаза звали его просто "Дед"…

Впервые за последний месяц расстаемся с нашими дорогими ленинградцами. Теперь у каждого - свое роло, свой дом. Нашим стало девятое, а ребят заселили в шестое.

Кстати, хочу разъяснить, что фразу "…на крышу садится реактивный самолет" из песни "Цифра 9", я почерпнул из высказывания Веры Тюленевой, когда мы разбирались, у кого хуже условия проживания. Она сказала дословно: "А у нас, вдобавок ко всему, самолет на крышу садится!" Я, конечно же, не мог пропустить такую "феньку".

Фатальная встреча

Как у москвичей в Москве была традиция осматривать новую станцию метро, так и в Моа существовала традиция встречать вновь прибывших на "Чавдаре". Это не было демонстративно, но, тем не менее, возле четвертого и пятого рола значительно увеличивалось движение праздно шатающихся женщин в день прибытия новых специалистов. Мужчины–специалисты были, как всегда, на работе, но не все.

После тридцати-сорока минут ожидания, меня, наконец-то, оформили и назначили в роло девять. Выйдя из офисины четвертого рола, я направился к своей, уже порядком заскучавшей семье, которая сидела в кинотеатре.

Внезапно, чуть ли не нос к носу, я столкнулся с молодым человеком, тридцати–тридцати пяти лет от роду, который очень внимательно посмотрел на гитару в моих руках, и как-то застенчиво, но заинтересованно, мне улыбнулся.

Это был Гена Клименко, будущий администратор и клавишник группы "Ралли".

Без него ничего бы не состоялось.

33 года назад

Не могу точно сказать, когда я начал писать свою самую известную песню. Мне кажется, что еще в Гаване, потому что в Моа я уже заканчивал последние куплеты. Песня писалась, с одной стороны, легко, так как все было по свежим следам, и тема была очень живая. С другой стороны, все время были трудности с рифмой.

Обычно я с большой щепетильностью относился к рифме и старался следовать строгим законам совпадения окончаний. В этом конкретном случае я не стал обращать внимания на некоторые не совсем, скажем, рифмованные строки, ради стройности сюжетной линии.

Бывают песни вообще без рифмы, но звучат очень гармонично. Это я себя уговаривал, а, на самом деле, просто не находил в то время нужных слов и фраз, а сроки поджимали.
Я готовился выступить на 8 Марта 1982 года. Мне нужно было представить песню, пока у вновь прибывших свежи воспоминания о проживании в Гаване, и пока во мне кипели и бурлили эмоции.

Не помню как, но я оказался в гуще подготовки к концерту. На сцене нашего кинотеатра между четвертым и пятым роло не было пианино, но у профсоюза был аккордеон. Я посредственно на нем играл, но за неимением лучших музыкантов, аккомпанировал трем или четырем исполнителям. Мне кажется, что кому-то я аккомпанировал еще и на гитаре. Короче, не слезал со сцены.

Об этом практически никто не знает, но, за несколько дней до выступления, я показал свою "Москву-Гавану-Моа" двум активисткам самодеятельности. Это было в девятом роло. Одна из слушательниц была его жительницей (хорошо пела, имени, к сожалению, не помню), другую звали Ольга, она была большой заводилой и подвижницей самодеятельности. Им я, на всякий случай, спел свою песню, дабы понять: не будет ли это слишком остро для местной публики и администрации.

По мере исполнения песни, я видел, как менялись лица этих женщин. Они смотрели на меня, словно я только что перед ними свалился с Луны. В их глазах не было ни восторга, ни восхищения – они были просто в шоке.

"Валера, никому не показывай эту песню до концерта! Все будут у тебя просить списать слова. И вообще, лучше, чтобы все было в секрете", - не совсем внятно, сумбурно, но очень взволнованно, говорили, перебивая друг друга, первые слушатели моей любимой "Москва-Гавана-Моа".

Но через несколько минут они пришли в себя, заулыбались, заискрились: "Это - удивительная песня! Это - песня про всех нас! Это будет сенсация: обязательно спой ее в самом конце концерта!"

И вот, Саша Мальцев, ведущий нашего концерта (симпатичный парень с обаятельной улыбкой) объявляет… И опять не помню - как? И все-таки я вышел на сцену.

У меня к тому времени был 12-летний опыт выступлений на непрофессиональной сцене. Первую рок-группу я создал еще в марте 1969 года в школе. К концу 1981 года я имел уже большой опыт, как рок-музыкант и композитор. Имел определенный запас песен собственного сочинения, но в жанре авторской песни выступал впервые.

Обычно, чтобы не отвлекаться во время выступления, я смотрю поверх голов (нас так когда-то учили в музыкальной школе), на этот раз я все-таки пытался смотреть в зал.

Буквально после первых слов у всех на лицах появились улыбки и загорелись глаза. Зал реагировал на каждую мою шутку и иронию, заложенную в текст. У меня мгновенно установилась связь с залом. Мы, все вместе, словно еще раз прочувствовали те эмоции, которые довелось испытать в первые дни проживания в Гаване, в отеле; а также вспомнили наши маленькие приключения и злоключения, восторги и разочарования, и те перипетии, которые всем достались на первых порах в Моа.

Когда я пропел: "Пинейро нас с объятьями встречает, маньяной с мучо проблем угощает…" весь зал счастливо и безмятежно засмеялся и зааплодировал. Мне показалось, что в этой радости было какое-то облегчение, словно какой-то невидимый груз свалился с плеч людей, когда со сцены им сообщили, что: "Мы выжили в Бристоле, мы – сильней!"

 

Эта песня внезапно объединила всех нас: вновь прибывших и "старичков", руководство нашим 304 проектом и даже кубинскую администрацию.

Время было непростое, и о чем-то таком, неоднозначном, было нежелательно упоминать вслух, а, тем более, со сцены. Что не говори, но в тексте у меня было много нелицеприятных моментов, которые могли не понравиться нашему руководству, а тем более, кубинскому.

Насколько мне известно, до меня никто не выступал со сцены с такой реальной сатирой на бытовые условия проживания советских специалистов и их семей в Гаване и Моа, тем более, с критикой конкретного кубинского администратора.

Но в том-то и дело, что я ни о какой сатире или критике не помышлял, я просто спел о том, что было, и оказалось - люди ждали именно таких слов.

Забегая вперед скажу, что мне приходилось петь "Москву-Гавану-Моа" перед высоким кубинским и советским начальством на совместном советско-кубинском активидаде… Причем, каждый куплет переводил наш лучший переводчик 304 проекта Гена Клименко… И что?

Кубинцы смеялись и говорили, что учтут "критику Валерия".

Советское руководство записывало меня на магнитофон…

 

Со сцены я сошел уже Моавской знаменитостью. Помню, что все мои знакомые подходили ко мне и поздравляли с успехом, восторгались песней и широко улыбались.

Я и сейчас вижу это море прекрасных улыбок, и тех замечательных людей, которые мне эти улыбки дарили.

День 8 марта 1982 года был одним из самых счастливых моментов всей моей жизни, но я тогда об этом еще не знал.

И вот уже тридцать три года эта незамысловатая песня живет своей жизнью…

"Наша жизнь – это Ралли!" Часть 1

Тайная сходка в Роло №5

С Геннадием Клименко, переводчиком 304 проекта (по-моему, он был личным переводчиком тогдашнего руководителя проекта Моршанского), мы встречались, вернее, сталкивались, довольно-таки часто. Говорили о разном. Но после концерта на 8 Марта 1982 года, темы разговоров резко сузилась до одной: как создать рок-группу. Гена поверил (особенно после моего успешного выступления), что я - тот человек, который сможет это сделать.

Проблем было всего две. Первая – найти музыкантов, вторая – достать аппаратуру.

Разговор обычно заканчивался, как говорится, "в пользу бедных" - ничем.

 

И вот, как-то раз он пришел к нам в планту комплету с горящими глазами.

- Валера, есть отличная идея насчет аппаратуры, – волнуясь, с места в карьер, начал он. -

В кубинской касе де культура (типа Дома культуры) есть ее полный комплект, и нам разрешили им пользоваться, - радостно и торопливо закончил он, грустно улыбаясь, вопросительно и с надеждой глядя на меня. Он часто грустно улыбался, хотя и был ядреным оптимистом.

- Вот, смотри: я буду играть на лидер-гитаре. У меня на примете есть клевый вокалист. Нужны еще бас-гитарист и барабанщик, но для полного счастья желателен клавишник, - со знаньем дела выложил я. - Есть кандидатуры?

Дело в том, что Геннадий до меня уже проработал в Моа год, а, может быть, и больше; у него были тесные связи в кубинском комсомоле. Гена потрясно владел испанским и, помимо всего прочего, слыл авторитетом в среде наших переводчиков, и вроде как, был у них за старшего.

- На клавишах могу играть я, - смущаясь, произнес он. - Правда, я давно к ним не прикасался.

- Это ничего, прикоснем. А как насчет остальных? - давил я, боясь поверить в то, что было несбыточным, и вдруг стало таким вероятным.

- Приходи сегодня после работы в пятое роло, - ответил Геннадий и назвал номер квартиры. - Есть варианты.

 

Вечером я вошел в квартиру, где меня уже ждали. Вместе со мной было семь человек. Четверых помню поименно: Гена Клименко, Валя Серпутько (девушка), Толик Леонов и Сережа Карлов.

Еще был один молодой человек и его, как мне показалось, девушка. Все были очень симпатичные ребята. Мы в один миг стали друзьями, правда, молодого человека и ее спутницу я больше никогда не видел. Вероятно, они вскоре уехали.

Но в тот вечер мы все были вместе. По Моавской традиции, выпили кофе и покито рома, затем, уже по русской традиции, выпили мучо рома, но без кофе. Разговор шел обо всем, кроме главной темы, ради чего я пришел. Была гитара. Пели практически все. Я был приятно удивлен, что ребята хорошо знали слова многих песен и чисто пели, хотя голоса были несильными.

 

Где-то через час мы заговорили о главном.

- Я хотел бы играть на барабанах, - заявил Сергей Карлов. - Мне довелось играть…

И он кратко рассказал, вернее, наврал, где он играл, при этом преданно и виновато глядя мне в глаза. Он был из Киева. Тогда ему было всего двадцать пять-двадцать шесть лет.

- Я могу быть бас-гитаристом, у меня есть опыт, - приблизительно так заявил Толик Леонов. - А что мы будем играть?

"О чем это он? Еще неизвестно, на каком уровне играют и играют ли вообще предполагаемые музыканты, а ему уже репертуар подавай!", - мысленно проворчал я.

Но говорил Толик искренно, хотя чувствовалось, что он не совсем уверен в своих силах.

Мне он сразу показался подходящим на роль басиста: во-первых, высокий (я всегда считал, что бас-гитарист должен быть высоким), во-вторых, у него чрезвычайно заинтересованно горели глаза. Ему был 31 год. Он был с Северного Кавказа, заканчивал Пятигорский ИнЯз...

У меня был большой опыт работы с начинающими бас-гитаристами и барабанщиками.

Итак, теоретически, мы имели полноценную рок-группу в составе: лидер-гитара – я, бас-гитара – Толик Леонов, клавиши - Гена Клименко, барабаны – Сережа Карлов.

- Будет еще вокалист – Толик Тюленев, - проинформировал я.

Никто не возражал. С первых же минут знакомства мой авторитет был признан непререкаемым. Ребята в меня верили, как в мессию. Я их понимаю, они страшно хотели играть в группе, а я был тот, кто мог претворить их мечты в жизнь.

 

Итак, все вопросы были решены, и дата первой репетиции назначена. Вечер продолжился. На столе, из ниоткуда, в очередной раз появилась бутылка рома, и мы с моими новыми друзьями и почти коллегами по группе спели очередную песню.

Тут я вспомнил, что завтра мне необходимо проводить политинформацию (помните такое слово?), а я еще не подготовился.

Народ не рассчитывал на мой быстрый уход, и тут же было найдено оптимальное решение.

- Да, не бери в голову,- сказала Валя Серпутько. - У меня уже все готово для передачи. Я тебя дам распечатанный текст, а ты его только зачитаешь.

Надо пояснить, что Валентина вела передачу на кубинском радио, и у нее уже был заготовлен материал к завтрашнему выступлению. Она быстро сгоняла за ним, а заодно и притащила бутылку какого-то зеленого ликера. Если в стакане с водой размешать мятную зубную пасту с сахаром, то получим вкус, который имел тот кубинский ликер.

Вечер продолжился.

 

На следующий день я, с больной головой (думаю, благодаря ликеру) и наглой рожей, по распечатанному тексту (не забывайте, что это было тридцать с лишним лет назад, и машинописный текст считался чем-то эксклюзивным) зачитывал последние политические новости. Наш тогдашний начальник, Селищев Юрий Степанович, по окончанию моего выступления чуть ли не с пафосом заявил, что, мол, Валерий Витальевич (то есть, я) не только подготовил информацию, но даже нашел возможность ее распечатать.

Татьяна Пылаева, с трудом сдерживая раздражение, еле дождалась окончания моей политинформации.

- Ну да, конечно, распечатал! Это он у Вальки Серпутько всю информацию взял! Она сегодня должна по радио то же самое читать, – сердито пробурчала Татьяна в коридоре, но шефу меня не сдала.

А я уже мыслями был далеко, придумывая музыкальные партии сразу трех песен, которые наша новая группа должна была начать репетировать в ближайшие дни.

Олеандр, как сырье для барабанных палочек

И вот, не веря самим себе, а больше всего, Гене Клименко, мы пришли к касе де культуры города Моа. Как ни странно, но к нам без опозданий пришел представитель от кубинской стороны (руководитель кубинской команды, которая была как бы приписана к этому Дому культуры), провел внутрь и показал аппаратуру.

 

Мы были в шоке. По тем временам, это была прекрасная ГДРовская аппаратура: электрогитары, полная барабанная установка и электроорган, а также три микрофонные стойки вместе с микрофонами.

Боже мой, а на каком же дерьме мне в свое время приходилось играть в Москве?! Ведь купить в личное пользование более-менее приличные аппараты стоило тогда огромных денег…

 

Мы все с благоговением рассматривали инструменты. Толик Леонов уже нежно прижимал к себе бас-гитару, и до всего остального ему не было никакого дела.

Сережа Карлов, наш самозваный барабанщик, смущенно кружил вокруг барабанной установки, не зная, как к ней подойти, но потом вдруг уверенно сел на стул, шмякнул педалью по бочке и заявил: "Валера, а где палочки?"

Я вопросительно посмотрел на Гену Клименко, а тот, в свою очередь, на представителя кубинской стороны.

Палочек не предполагалось.

И тогда Серега достал из кармана перочинный нож (неужели он предполагал такой ход событий?) и у нас на глазах срезал две ветки из куста олеандра, который рос прямо перед входом в клуб, и сострогал из них две барабанные палочки. Вот как он хотел играть на барабанах, а вы говорите!

Вот такие люди пришли в группу!

Под светом "Звездочки"

Конечно же, самой первой мы стали разучивать песню "Звездочка моя ясная" из репертуара группы "Цветы". Во-первых, мы с Толяном (Тюленевым) ее отработали еще в Гаване на вечерних посиделках в "Бристоле" на пятом этаже у Петровича и Валентины, во-вторых, все наши новые музыканты ее хорошо знали на слух, а в-третьих, с чего-то надо было начинать.

С басистом мы разобрались, к моему удивлению, довольно-таки быстро. Толик Леонов, видно, действительно имел опыт игры в группе и быстро усвоил свою партию. Впоследствии я понял, что он - предельно честный и ответственный человек. По нему было видно, что с этой минуты у него началась новая жизнь, и мне было радостно это осознавать.

Гена Клименко тоже вспомнил кое-что из далекого прошлого опыта и тоже пробовал нажимать аккорды на электрооргане, сверяясь с нотами, которые я ему написал.

Бедный Сережа-барабанщик все время что-то поправлял и подвигал, видимо, боясь приступить к самому процессу, но все-таки ему сделать это пришлось.

Я, конечно, предполагал, что с барабанами возникнут проблемы, но не настолько. Выбора у нас не было, да и ребята ни на секунду не хотели откладывать репетицию, а тем более кого-то где-то искать, да и Сережка такими преданными глазами смотрел на всех, что у нас никогда бы духу не хватило дать ему отставку.

Кубинский представитель, так и не дождавшись от нас внятного звучания, с большим скепсисом посмотрел на барабанщика и, по-моему, удовлетворенный увиденным, гордо удалился. Конкурентов не было.

Но это был "еще не вечер!"

Хотя первая репетиция и оставила больше вопросов, чем ответов, я не в пал в уныние. Нужно было срочно придумать название группы, это всегда мобилизует и объединяет, а затем также срочно сочинить главную песню группы, что-то вроде гимна.

До следующей репетиции оставалось три дня.

С Днем рождения, "Ралли"!

Не знаю, как другие готовились ко второй репетиции, но все, как и я, понимали – она будет определяющей, и не должна провалиться.

Гена-клавишник, и всеми нами сразу же признанный администратор группы, достал настоящие барабанные палочки. Это была большая удача, потому что Сергей вдруг начал извлекать из установки настоящие барабанные звуки; зазвенели, как положено, тарелки.

Мы облегчено вздохнули - жизнь налаживалась.

И тут я возвещаю, что мы будем называться группой "Ралли". Народ радостно заурчал, заворчал, и все вдруг прониклись, что другого названия быть не может. Далее я заявил, что, в связи с тем, что в группе "Ралли" (все гордо заулыбались и незаметно для самих себя встали в тесный круг, мы стали единой командой) два Толяна, то предлагаю одного из них, который басист и Толян Леонов, звать "Лонгером" (от английского Longer- высокий, длинный), а имя второму я не придумал.

Вокалиста Толика Тюленева уже Лонгер предложил называть Соловьем. Всем новые имена понравились, и мы наконец-то заиграли.

Пока я раздавали партийные клички, и нами утверждалось название группы, в распахнутых окнах дома культуры (он был одноэтажный) уже появились первые кубинские слушатели, но нас это не смутило.

И вот – чудо, Гена надавил на правильные клавиши, Серега вовремя звякнул по тарелкам и шмякнул по бочке, и Толик-Соловей наконец-то запел: "Песни у людей разные…" Чудо продолжилось - никто не сбился. Лонгер уже слегка залез в другое измерение, чтобы никто не отвлекал, и оттуда извлекал густые и упругие басы, от которых у меня теплело в груди.

А народ все прибывал, а мы не сбивались!

И вот уже Соловей заливается на верхах: "Поздно мы с тобой поняли, что вдвоем вдвойне веселей", а я ему чистенько выдаю второй голос, и эта терция зазвенела райским звучанием и, выпорхнув из зала, полетела в вечернее небо, возвещая всему Моа о рождении группы "Ралли".

А вот и впервые за две репетиции дошла очередь до меня. Я с упоением выдаю крутой запИл (соло на гитаре)! Я был в ударе, да и ребятам следовало показать, что их лидер умеет играть. Мои "раллисты" просто засияли от удовольствия и гордости за своего гитариста. Толик-Лонгер даже на секунду выглянул из своего пятого измерения, показал мне большой палец и опять спрятался под сенью своих волшебных басовых звуков.

Раз пять мы сыграли нашу любимую "Звездочку", и пять раз из распахнутых окон, уже полностью забитыми народом, звучали аплодисменты. Правда, после первого исполнения песни, из одного окна исчезли три человека.

Это были музыканты местной кубинской группы "Онда Ховен", которую мы, если помните, называли "Морда Ховен" (это придумал наш барабанщик Сережа Карлов). Они поняли, что им здесь ловить нечего.

С Днем рождения, "Ралли"!

Первое выступление - первый успех

Этого не может быть, но я не помню даты первого выступления. Скорей всего, дебют случился на 1 Мая 1982 года, потому что это было не сольное выступление, а в составе большого праздничного концерта. Думаю, что кто-нибудь из участников тех событий меня поправит, если что не так.

Мы понавезли кучу аппаратуры, расставили все по сцене нашего летнего кинотеатра - получилось солидно. Публика в зале с большим интересом рассматривала колонки, гитары и барабаны. Такого в роло еще не было (мне, по крайней мере, не рассказывали), чтобы выступала своя собственная рок-групп 304 проекта.

ralli011

Группа "Ралли". 1982 год.

Слева направо: бас-гитара Анатолий Леонов (Лонгер), лидер-гитара Валерий Житников, лидер-вокал Анатолий Тюленев (Соловей), клавиши администратор группы Геннадий Клименко, барабаны Сергей Карлов.

Все, что происходило перед нашим выступлением, смазалось и смешалось у меня в памяти - было ощущение дежавю с концертом художественной самодеятельности на 8 Марта.

Но вот объявили нас. После слов "Группа "Ралли" по залу прошел легкий одобрительный гул (тогда было не принято заранее встречать артистов аплодисментами). Мое волнение мгновенно испарилось, и мы врубили "Каскадеров".

К первому выступлению я или еще не написал свою "Ралли", или мы не успели ее до конца отрепетировать, в общем, она тогда не исполнялась.

Все шло клево. Серега Карлов, наш барабанщик, старался изо всех сил. Он почти вовремя звенел тарелкой и не слишком ускорял темп (я за этим все время следил). Это было самое первое выступление в его жизни, но он понимал всю ответственность, которая лежала на нем.

Я, конечно, слегка завел ребят этой "ответственностью" перед выступлением, но не очень, так как все итак волновались.

Толик Лонгер (Леонов) смотрелся потрясно со своей бас-гитарой. Он был в черных солнцезащитных очках, что придавало ему некую таинственность и независимость. Конечно, это была легкая понтяра, но ему шло, а я не хотел ни в чем нарушать индивидуальность каждого.

Толик Соловей (Тюленев) был, на первый взгляд, совершенно спокоен и уверен в себе. Он по-модному держал микрофон и пел очень чисто и эмоционально. Песня ему нравилась, и он выкладывался по полной.

Наш администратор-клавишник Гена Клименко волновался сильно; даже в процессе выступления я чувствовал, что ему трудно сосредоточиться на своей партии. Ему очень нравилось наше выступление, и он иногда просто заслушивался музыкой и запаздывал с нажатием следующего аккорда, но это зато придавало нашему исполнению натуральность - не было никакой фонограммы, мы играли вживую.

По сравнению с тем, сколько Гена сделал для того, чтобы мы сегодня были на сцене - эти некоторые неточности были абсолютно несущественны, и на общее звучание группы не влияли.

Я был в своей среде: полный зал народа, в спину "дует" упругий бас, грохочут барабаны, мягким фоном обволакивают звуки электрооргана, вокалист не лажает, а гитара у меня звучит сочно и звонко.

Хочу сказать, что у нас с Толяном-Соловьем были похожи тембры голосов, поэтому наше двухголосье звучало очень музыкально и, не побоюсь этого слова, красиво.

Бурные аплодисменты всего зала - без свиста и улюлюканья, но аплодисменты, которые нам было очень приятно слышать. Все мои ребятки, и я вместе с ними, просто светились от счастья. Все-таки, мне кажется - это был их самый первый настоящий успех на сцене.

На сцене не очень большого зал, в далеком маленьком городке на востоке Кубы. Но это был успех.

Второй мы спели "Звездочку". После это публика стала "нашей" навсегда.

На следующий день на работе и в ролах говорили только о "Ралли". Люди обменивались впечатлениями о песнях (я очень тщательно подобрал репертуар для первого выступления), о том, как мы слаженно и музыкально с Толиком поем. "Они точно до Кубы вместе выступали; сразу видно, что настоящие артисты..." - вот почти дословная цитата, которую в эти дни мне, совершенно случайно, довелось услышать.

До Кубы - нет, а вот до Моа двадцать один день ежедневных репетиций на пятом этаже "Бристоля" у Петровича у нас с лидер-вокалистом были.

Кому-то не понравилось, как он держит микрофон: "Почти пол-лица закрывает...", а кто-то говорил, что наоборот - прикольно и задиристо.

Мне обо всем рассказывали сами раллисты, которые оказались в гуще событий и с радостью оповещали меня о новых похвалах и критике в наш адрес.

В роло началась новая эпоха, "эпоха Ралли". Она продлилась десять месяцев.

Хочу пояснить тем, кто не жил в Моа в те далекие времена.

Я прекрасно понимаю и осознаю, что, конечно, мы не были никакой супер-группой в музыкальном плане, и наше исполнительское мастерство было далеко от совершенства, и никакого влияния на мировую культуру мы не оказали.

В какой-то степени, проект "Ралли" был импровизационным спектаклем, который длился месяцев десять, а зрителями и участниками вместе с нами были все жители Роло и Колорадо.

Но мы, раллисты, жили этим спектаклем, который для нас с каждым днем становился неотъемлемой частью нашего моавского бытия.

Тогда мне и в голову не могло прийти, что это оставит неизгладимый след в моей душе.

"Ралли" - forever!

Не могу сказать уверенно, когда было следующее выступление на "большой сцене": может, недели через три или даже месяц, но все наши репетиции в касе де культуры всегда проходили с полным аншлагом в окнах.

В зал кубинцы почему-то заходить стеснялись.

Пополнение состава

Даже хорошая аппаратура в кубинском климате и при эксплуатации одновременно несколькими группами начинает давать сбои. Возникла проблема с усилителями. Ребята на очередную репетицию привели специалиста по электронике - Сергея, с которым мы летели из Москвы и двадцать один день вместе были в Гаване. Он был из Красноярска, а фамилия его была вроде бы Лихачев, но мы его сразу прозвали "Стабилитроном", чтобы легко было отличать от Сергея-барабанщика.

"Стабилитрон" брал усилители на работу, ковырялся с ними на репетиции, но самый большой эффект от его ремонтов был, когда во время репетиций или наших концертных выступлений, он просто ручкой отвертки постукивал усилителю по "тыкве", и тот, гад, работал. Вот уж поистине: "В технике главное - кувалда".

А еще нам нужно было управляться с осветительной аппаратурой, перепаивать фишки на шнурах, подсоединять удлинители, подключаться к электрическим автоматам, чтобы не гас свет во всем Моа и т.д. С большим удовольствием и желанием за все это взялся Виталик Фечин (он приехал из Тольятти). Еще он подключал нам инструменты и микрофоны.

Мне сразу стало легче жить. Теперь оставалось всего-навсего сочинить песню, написать текст, сделать аранжировку, подготовить партии всем музыкантам и спокойно прийти на репетицию, где меня уже ждала полностью подключенная аппаратура.

Виталик не позволял мне даже подходить к усилителю, и, только когда я надевал на плечи гитару, подавал мне штекер с подключенным шнуром. Ему это доставляло удовольствие – дескать, я сделал свою работу, я - полноценный участник группы, а теперь, типа, покажи ты, на что способен. Меня это немного смущало, но, тем не менее, мы с ним оставили этот ритуал неизменным до самой последней репетиции и самого последнего выступления.

Вот такие потрясающие ребята были у нас в команде.

Как я им за все благодарен!

Наша жизнь – это "Ралли"!

 

ralli02

Группа "Ралли", поздняя осень 1982 года. Cлева направо: Виталик Фечин - свето-инженер группы, Гена Клименко - клавишник-администратор, Сережа Карлов - барабанщик, Валерий Житников - лидер-гитара, Толик Леонов (Лонгер) - гитара-бас. Фотографировал Толик Тюленев (Соловей).

 

У Виталика все было солидно. Все, что можно было, он перепаял, удлинил и исправил. Единственная проблема, с которой он не мог справиться, – это электрические автоматы, которые от перегрузки напряжения тут же выбивало, как только мы подключали наши осветительные прожектора (у нас и такие были, со светофильтрами). Но Виталик насобачился подключаться напрямую, минуя предохранители. Иногда домов десять мы обесточивали часа на три, зато потом все опять было хорошо и светло.

Стабилитрон с Виталиком Фечиным, поработав перед началом репетицией, все проверив и подключив, садились в зал и становились нашими ушами, в основном, моими, главными критиками по той лаже, которую мы "производили" во время репетиции в большом количестве. Особенно усердствовал по части критики Серега-Стабилитрон, но для меня это было хорошая помощь в оценке звучания всего ансамбля. В процессе репетиции ребята забирались на сцену, что-то подкручивали, добавляли, убавляли, короче, вскоре нам уже было трудно представить, как бы мы без них обходились.

Впятером - хорошо, а всемером - лучше,

Я в раллисты бы пошел - пусть меня научат…

Каждый праздник - концерт, каждый концерт - праздник

Несмотря на то, что период активности рок-группы был всего десять месяцев, за это время мы выступили около двадцати раз на разных мероприятиях, включая участие в конкурсе и завоевание звания Лауреатов конкурса афессионадос (самодеятельных коллективов) Восточных провинций и записи на местном радио (говорили, что с трансляцией на Майами).

Нас везде хорошо принимали. Неоднократно выступали в Колорадо. Мне запомнились два выступления для советиков и два выступления в местном Университете (кубинцы так называли это свое учебное заведение).

Первое выступление перед советиками в Колорадо состоялось по поводу какого-то очередного праздника. Не помню, что это было за помещение, но там имелись высокая сцена и просторный зал. Было очень много народа. Много молодых и красивых женщин в легких платьях. Нас представляла эффектная девушка. Когда она вышла на сцену, наш главный по освещение и иной технике Виталик врубил нашу гордость - мощные прожектора со светофильтрами.

Эти прожектора просветили ее насквозь, и она предстала перед всеми нами в симпатичном белом нижнем белье. Мы были в зале, и сразу же начали ему сигнализировать: мол, вырубай, но Виталик лишь гордо улыбался и ничего не понял, - он сидел за пультом сбоку от сцены и пропустил (как он потом признался, к сожалению) представление "Ралли" в эротическом стиле.

Народ в зале, конечно, все видел, но никаких смешков и скабрезных перешептываний мы не услышали. Ничего не заметила и ведущая, или сделала вид, что не заметила, а представила нас хорошо.

Концерт был совместно с танцами. Мы были в ударе. Серега-Стабилитрон долбил по башке придурочному усилителю весь вечер, и тот отработал без сбоев, но потом вырубился навсегда. Свет был мощным и ярким. Полицейская мигалка, которую, уж не помню где, мы достали, беспрестанно подмаргивала всем со сцены своим оранжевым глазом. Виталик старался сделать маленькое световое шоу, и он его сделал.

А у нас все получалось, как никогда прежде. Нам подолгу аплодировали после каждой песни. В общем, постарались для своих из Колорадо на славу. После концерта я традиционно представил каждого из группы, не забывая о наших славных свето-электронщиках. Каждый получил свою порцию аплодисментов персонально. И опять я порадовался за ребят, видя их неподдельную радость от успеха группы.

ralli03

Группа "Ралли". Поздняя осень 1982 года.

Cлева направо: Виталик Фечин - свето-инженер группы, Гена Клименко - клавишник-администратор, Сережа Карлов - барабанщик, Валерий Житников - лидер-гитара, Толик Леонов (Лонгер) - гитара-бас. Фотографировал Толик Тюленев (Соловей).

Второй раз мы выступали для советиков в Колорадо на каком-то активидаде, который проводился совместно с кубинцами. Играли, по-моему, в просторной столовке Университета. Это больше походило на выступление в большом ресторане. Народ изрядно выпил и закусил, а потом лихо ударился в пляс.

Мы к этому времени слегка обнаглели, и прогнали более рок-н-ролльный репертуар, с исполнением на английском (или похожем) языке. Было шумно и весело, но очень долго. Когда надо было увозить аппаратуру, то в грузовик, который подали для нас, набилась толпа беспардонных кубинцев во главе с пресловутой "Мордой Ховен".

Мы там с ним крупно переругались, особенно Гена Клименко, который должен был обеспечить группе "Ралли" комфортное возвращение в роло, а получается – не обеспечил.

Мне потом Сережа Карлов с восхищением рассказал, как Гена (если помните - лучший переводчик Восточных провинций) "задвинул" на испанском такое заковыристое непечатное выражение, что у главаря этой "Морды…" просто челюсть отвисла.

Пять километров до дома в два часа ночи – хороший способ обсудить прошедшее выступление. Но это было не все.

На следующий день меня вызвали в профсоюзно-муниципально-партийный комитет и провели "допрос с пристрастием": "Кто вас пригласил? Какой репертуар играли? Во что были одеты?" Сколько я этой хрени выслушал в Москве, и тут опять! Правда, усердствовал больше Дед, а Карпович (в то время секретарь партийной организации 304 проекта), сидел злой, но молчал. Потом он сказал Деду: "Не надо ребят травить, они не виноваты. Это (и назвал по имени руководителя строителей) нам в пику на ребят настучал". Карпович был отличным мужиком из Норильска, прекрасно относился к нашей группе и ко мне лично.
Его предположение подтвердилось самым неожиданным образом через несколько месяцев, когда мы выступали на Новогоднем огоньке в Интерклубе.

В то время в Моа была большая московско-гаванская комиссия под руководством Ладыги Алексея Сергеевича (тоже в прошлом большого поклонника моего бардовского творчества). Вся комиссия была представлена в полном составе на вечере, ну и естественно, все руководители подразделений Моа тоже были приглашены. Присутствовал и наш обидчик, руководитель строителей из Колорадо.

Неожиданно, в перерыве между нашими выступлениями, к нам подошел этот самый главный по строительству и попросил меня подойти к столику, где сидела вся комиссия.

И громко, на весь зал, признался, что страшно завидовал 304 проекту, что у них - такой замечательный ансамбль, и практически оговорил ребят, за что прилюдно просит у нас прощения. Мы были в шоке. Я думал, так бывает только в кино.

Мы пожали друг другу руки, а Алексей Сергеевич, разряжая остановку, тут же предложил тост за мое здоровье. Все с удовольствием и облегчением выпили. Инцидент был исчерпан.

Валерий Житников натягивает струну…

Приглашения выступить сыпались одно за другим – Гена, клавишник-администратор, не зря пил свой ром, в смысле, ел свой хлеб. Но и наши рола мы, естественно, не забывали.

И вот очередное выступление на сцене кинотеатра. Уже не было той первичной остроты восприятия, но народу было много, а аплодисментами, даже бурными, нас уже было не удивить.

Во время очередного вязкого запИла (соло на гитаре) в одной из песен, у меня рвется на гитаре струна. Без струны играть нельзя, и мы останавливаем выступление, и я принимаюсь натягивать новую струну. Ситуация не из приятных, так как я сижу на сцене, ребята тоже все на сцене, а публика в зале начинает скучать.

И вот, чтобы как-то заполнить паузу, Толик (Соловей) в микрофон доверительно объясняет публике: "Валерий Житников натягивает струну. Да-а! Такая уж у него работа!" Зал дружно и негромко хмыкнул. Я быстренько свернул лавочку с натягиванием струны, и мы благополучно доиграли концерт.

С тех пор в нашей многочисленной компании стоило мне на какой-нибудь вечеринке взять в руки, скажем, бутылку рома, чтобы открыть, как тут же кто-то замечал:

- Валерий Житников открывает ром…

И вся толпа хором весело заканчивала:

- Да-а, такая уж, у него работа.

- Валерий Житников разливает по рюмкам…, - и дальше в том же духе.

Мне кажется, никогда мы больше так много не смеялись, как в "эпоху Ралли".

Первая встреча с профи. Счет 1:1 в нашу пользу

В Моавский университет приехала из Гаваны профессиональная рок-группа "Лос Дан". Мы к тому времени были уже в форме, и нас, через Гену, местный комсомол попросил поучаствовать в совместном концерте. Это было круто даже для меня. Мои ребята не на шутку струхнули и наехали на нашего администратора: мол, почему без согласования с народом, то есть, с нами, дал согласие на выступление? На что Гена, невинно подмаргивая сразу двумя глазами, нагло заявил: "А чем мы хуже?!" Я был в восторге. Чуваки крепчали, ставки росли.

Мы слегка припозднились. "Лос Даны" были уже на сцене. Толик-Лонгер от меня не отходил и не спускал глаз со сцены. Гаванцы зарядили в стиле мелодического рока. Играли очень прилично в выдержанном стиле. Мне сразу понравился их басист. Было заметно, что инструментом он владел профессионально. Ничего лишнего, но очень в жилу.

Лонгер затосковал. Он почему-то тоже, как и Гена Клименко, считал, что лучше нас никто играть не может (какой красавец!), а тут - чуваки из высшей лиги.

- Валерыч, ну как?- с надеждой спросил он.

- Толян, не раскисать! Я играю лучше лидера. Как всегда, всех на уши поставим! - уверенно наврал я, но Лонгер тут же успокоился и начал свою любимую бодягу насчет того, какой репертуар погоним.

А ведь это был удивительно: всего за три месяца репетиций у нас уже была возможность выбора программы. "Ралли" стремительно летело вперед. Судьба отвела нам очень мало времени, раскачиваться было некогда.

Серега-барабанщик постоянно менял цвет лица от страха: то он был зеленым, то красным, то белым. Белый цвет мне внушал тревогу, и я ему уверенно сказал, что в "лос-дановском" барабанщике нет ничего особенного, просто он играет лет десять, а ты - три месяца, а через десять лет ты точно будешь играть лучше, чем он. Главное - держи темп и поменьше делай сбивок и брейков.

Толян-Соловей поинтересовался насчет пива – вроде обещали? Он всегда был спокоен, как мамонт. За него я никогда не волновался.

Сам бы я тоже чего-нибудь да выпил.

А вот и объявляют нас. Публика – в подавляющем большинстве кубинская молодежь, нас уже знала и одобрительно похлопала.

Мы нажали на газ, и рванули наши машины, как обычно, уверенно и напористо. Играли на подъеме, не хотели ударить в грязь лицом и не ударили…

После нашего выступления "лос-дановцы" в полном составе подошли к нам. У меня вся группа состояла из переводчиков, так что проблем с общением не возникло. И какое это было общение! Музыканты с музыкантами, никаких проблем, никакой политики, никакого недопонимания. Говорили на своем, музыкантском, птичьем языке. Все моментально стали друзьями.

 

ralli04

1982 год. Группа "Ралли" и гаванская кубинская рок-группа "Лос Дан". Внизу сидит крайний слева - В.Житников, рядом с ним - участники кубинской группы. Стоят вверху - первый справа Тюленев Анатолий, далее - Леонов Анатолий, потом два кубинских музыканта и Клименко Геннадий.

 

На следующий день поехали вместе на речку, прихватив два ведра пива, рома и мяса. После речки всей толпой посидели у меня в первом роло (кого только у меня не было?!).

Ребята посетили нашу репетицию. Постоянно переспрашивали: действительно ли, что среди нас нет профессиональных музыкантов, и правда ли, что нам всего три месяца?

Почему-то их поразило, что мы играем энергичный рок с явно выраженной лидер-гитарой (я был польщен). Оказывается, они в Гаване встречались со многими советскими профессиональными музыкантами, но те играли какую-то пресную и безликую музыку.

И кого только у нас тогда присылали на Кубу?!

"Ралли" и ее друзья

Для полной ясности хочу еще раз проинформировать тех, кто решил, что с созданием группы мы перестали ходить на работу, а только целыми днями репетировали, а вечерами выступали на разных концертных площадках. К сожалению, все осталось по-старому: весь день на работе, а вечером – остальное.

Но этого остального было тоже много. Мы очень часто собирались семьями на празднование дней рождений или разных праздников. Нашему приходу были рады в любой компании, поэтому мастерство песнопения у нас шлифовалось безостановочно.

Все музыканты "Ралли" играли на акустических гитарах. Помимо нашего общего репертуара, у каждого был свой.

Все наши посиделки превращались в многочасовые концерты, которые некоторые наши поклонники допоздна слушали у распахнутых жалюзи в своих апартаментах. Хотя, даже если кому-то и не очень нравилось наше пение, деваться все равно было некуда. В ролах всегда знали, где мы сегодня гуляем – нас слышно было на всю округу.

Насчет слышимости в ролах могу рассказать забавный случай.

Как-то я что-то наигрывал и напевал какую-то новую тему, лежа с гитарой в спальне. На окне, на неработающем кондиционере, сидел кот Чертик и с упоением умывал свою мордочку.

Увлекшись музицированием, я, забыв о "дырявых" окнах, внезапно смачно чихнул, в общем, рявкнул всласть. Бедного кота как ветром сдуло с окна. А в это время во дворе, даже не нашего, а второго здания первого рола, играла моя дочь Вика с подружками. И до меня донеслись ее слова: "Слышали, кто-то чихнул? Это мой папа!" - гордо заявила она.

Как говорится: ни чихнуть, ни…

Я не помню случая, чтобы хоть кто-нибудь пришел и сделал замечание за то, что громко поем.

Ведь мы не орали бычьими голосами, а красиво пели. По крайней мере, старались.

Как-то для прикола, мы записали наше гулянье на магнитофон, целую кассету, а потом ребята передали ее кому-то в Колорадо. И вот уже по Моа прошел слух, что вчера ребята из группы "Ралли" всю ночь гудели в Колорадо. Очень этому радовался Толик Тюленев (Соловей) – это была его идея.
Куда делась кассета, я не знаю.

Второе крещение профессионалами

Небеса нас, видно, решили проверить на рок-пригодность с пристрастием, и послали в Моа следующую гаванскую рок-группу "Лос Магнетикос".

Выступали опять в Университете Моа. Нас опять пригласили. На этот раз мы приехали уже совершенно спокойные, так как ожидали увидеть группу, подобную "Лос Дану".

Ребята играли крутой хард-рок. У них была мощная аппаратура, разные "примочки" для гитары, и вообще они были "упакованы" по первому разряду.

Они играли репертуар "Queen", и у них это очень здорово получалось. Барабанщик и лидер-гитарист были просто великолепны, особенно барабанщик. Это мечта любого лидера группы, чтобы у него за спиной имелся мощный тыл в виде такого музыканта - могучего властелина и повелителя ударной установки. Именно таким он мне показался.

Мои друзья-товарищи все поняли и никаких вопросов мне не задавали. Мы играли после "Магнетиков". Для своего уровня опять отыграли хорошо, кубинцы-моавитяне нас, как всегда, тепло приняли.

С музыкантами из Гаваны у нас получилось полное повторения ситуации с "лос-данами" – мы сразу же подружились и провели весь ритуальный процесс с речкой, пивом, посещением нашей репетиции, моей квартиры и т.д. И опять нам наговорили кучу лестных слов: как мы хорошо играем, и какой у нас энергичный стиль.

Я прекрасно понимал, что в их словах было больше деликатности, чем правды, но ребята к нам очень благоволили, и это было искренно. Они сами предложили сыграть совместный концерт у нас в Роло Монтеррей.

Наш кинотеатр был забит под завязку; более того, с правого бока от зала на улице стояла огромная толпа из кубинцев. Я понял, что группа "Лос Магнетикос" была известна и популярна на Кубе. Они опять выступали первыми, типа, на "разогреве" у "Ралли".

На мой взгляд, сыграли они просто блестяще, но для нашей публики эта музыка оказалось тяжеловатой. Мы после них играли на их аппаратуре и инструментах. У нас тоже звучание утяжелилось, но мы были на седьмом небе, так как звук (музыканты в таких случаях говорят "саунд") был очень мощный, упругий и очень красивый (на мой взгляд).

На следующий день Толик-Лонгер мне рассказал, что на стройке в наш адрес прозвучала критика: мол, было ВИА, а стало ИА. Но, во-первых, это сказала одна немолодая переводчица; а во-вторых, почему наша музыка должна нравиться всем без исключения?

Это я все сказал Лонгеру. Он, соглашаясь, покивал головой, но я почувствовал, что эта критика его обидела.

У Толика Леонова было какое-то свое личное отношение к нашей группе, музыке и концепции "Ралли". Он был настолько поглощен нашей деятельностью, что она для него заслоняла все остальное. Он мог бесконечно говорить со мной о будущем репертуаре, о наших планах, об отношениях внутри группы.

Ему казалось, что у нас все будет не так, как у других - мы не будем никогда ссориться, наше братство будет нерушимым, нам всегда будет сопутствовать успех. Он был нашим идеологом. И мы все его поддерживали. Мы все были очень дружны и преданы нашему делу, постоянно старались быть где-то рядом друг с другом, и нас это совершенно не утомляло, нам нравилось быть вместе.

Вся моя концепция зиждилась на том, что люди, будучи несильными музыкантами, но одержимые желанием играть в группе, проходят долгий путь становления музыкантом в чрезвычайно короткий срок, тем более, если у них есть лидер, в которого все верят.

Ребята в меня верили без оглядки, а я не хотел других музыкантов. Группа "Ралли" могла существовать именно в том составе, в котором она была создана, хотя барабанщику Сереже Карлову надо было серьезно подтянуться, но я был уверен, что у него все получится.

Ночной бутылкопад

Музыканты из "Лос Магнетикос" не хотели без нас нигде в Моа выступать. Они всячески уговаривали нас выступить еще на одной концертной площадке, которая находилась по дороге в ресторан "Балкон де Моа", где-то слева внизу. Точный ориентир не могу вспомнить. Там была сцена и что-то типа бара, где продавали пиво (мы там иногда утоляли жажду после репетиций).

В этот день у нас были проблемы с составом - Гена Клименко по какой-то причине прийти не смог. Мы прибыли укороченным составом, без аппаратуры и музыкальных инструментов. Предполагалось, что будем играть на всем "МагнЕтиковском".

Площадка была сравнительно небольшая, но народом забилась под завязку.

"Магнетики", как всегда, вдарили мощно и агрессивно. Мы с ребятами заслушались их выступлением. Я, в который раз, восхищался барабанщиком.
Подошел наш черед. Надо сказать, что мы играли одну из написанных мной еще в Москве песен с английским текстом. По моей просьбе текст написала сотрудница отдела нашего предприятия, на котором я работал в Союзе. Она свободно говорила по-английски и даже писала стихи.
Песня была пародией на известный рок-н-ролл Blue suede shoes ("Cиние замшевые туфли") и называлась Blue stockings ("Синие чулки").

Музыкантам из "Лос Магнетикос" она очень понравилась. В дальнейшем они переписали себе текст и ноты, чтобы исполнять мою Blue stockings своей группой. Мне, конечно, это польстило. Исполняли они ее или нет, мне неизвестно.

Перед исполнением этой песни, кубинский барабанщик попросил сыграть ее вместе с нами. Конечно же, Сережа Карлов с радостью согласился.

И вот я дал четыре такта рок-н-рольного рифа вступления, и сзади меня вступил барабанщик "Магнетиков".

Как он пробил! Это было неподражаемо. Последним тактом своего вступления он выдал дробь в стиле станкового крупнокалиберного пулемета.

Мы с бас-гитаристом Лонгером от восторга чуть не забыли вступить, но вступили, и меня чуть не сдуло со сцены звуком, который на радостях Толян извлек из бас-гитары. Это было что-то! Никогда в жизни мне больше не пришлось выступать с таким фантастическим звуком! Никогда больше "Ралли" так не исполняла мою песню в стиле тяжелого блюза.

По окончании песни, когда мы, возбужденные и счастливые, спустились со сцены на танцевальную площадку, вдруг послышался звон разбитых бутылок, причем очень близко. Я, ничего не понимая, несколько секунд стоял в недоумении, когда меня вдруг за руку схватил один из музыкантов "Магнетиков" и резко вдернул на сцену (она все была покрыта большим козырьком).

Буквально туда, где я только что стоял, упали одна за другой две пустых стеклянных бутылки из-под пива и вдребезги разбились. На улице уже стемнело, и было непонятно, откуда летят стеклянные снаряды. Это продолжалось минут пять. По чудесной случайности никто не пострадал.

Кто это сделал и зачем – мы так и не поняли.

Потом мы сидели в тишине на сцене с гаванскими рокерами, пили пиво, говорили о музыке. Гитарист-кубинец через Сережу Карлова-переводчика говорил мне, что у меня очень хорошая техника игры на гитаре, и что я даже могу создать когда-нибудь свою школу. Я понимал, что это просто комплимент, но мне было приятно.

А через несколько месяцев я в последний раз сыграю на электрогитаре на сцене.

На дворе был 1982 год.

 

ralli05

1982 год. Группа "Ралли" и все-все-все.

 

Еще о "Ралли"

А где фуз?

фуз - электронная приставка для электрогитары (прим. автора)

К Толику Леонову приехала невеста. Она тоже была переводчиком и должна была работать в Моа по контракту. Толик ее очень ждал. Ждали и мы все, я имею в виду раллистов. Она должна была привести фуз. Лонгер говорил об этом, как о вполне решенном деле. Фуз был его личным, невеста – тоже, короче, эту приставку надо было просто положить в чемодан (она размером не больше книги) и привести в Моа. С этим фузом мы намеревались разбить "в пух и прах проклятых конкурентов", которые могли бы приехать в Моа на гастроли из Гаваны или других известных городов мира.

К сожалению, в последующие два с половиной года так никто и не приехал.

На репетицию Толян пришел хмурый: или невесту подменили на страшную, или, не дай бог, фузятину не привезли. Оказалось - последнее. Нас обуяла тоска… минут на пять. Потом Генка вспомнил, что у него в морозилке охлаждается шампанское, а в тумбочке на кухне он обнаружил бутылку светлого Habana club, которую собирался выклянчить у Нины, своей жены (что через полтора часа успешно и сделал).

По этому поводу и в связи с приездом невесты Лонгера, репетицию решили серьезно сократить, так как холодное шампанское и высококачественный ром застилали глаза, и репетировать было очень сложно.

Толика-басиста мы дружно успокаивали, мол, да и хрен с ним, с этим фузом, мы теперь после "Лос Дана" и так всех уроем (в музыкальном смысле). Он соглашался, невесело кивая головой, видно, что слегка отошел от фузового потрясения, но печаль из глаз не пропала.

После репетиции, напрочь забыв про пресловутый фуз, мы ускоренным темпом двинули в пятое роло в гости к нашему администратору (он опять оказался на высоте, так красиво разрулив ситуацию). Толик Леонов, сославшись на какие-то дела (у него теперь под боком невеста, что мы, не понимаем?!), с нами не пошел. Да и ему эти наши шампанско-ромовые восторги были по барабану.

Лонгер вообще не употреблял алкоголь, ни в каком виде. Он за вечер, часов за пять, мог не допить одну единственную, маленькую чашечку рома; с трудом выпивал одну треть маленькой, трехсотграммовой бутылочки пива, даже при сильной жажде.
Ну что теперь? Бывает и такое. Не повезло человеку.

Но при этом никогда этим не кичился, не портил людям настроение за столом своим вызывающим: "Я не пью!", а вместе со всеми радостно тянул к разливающему свою почти полную чашечку, чокался и прикладывался к ней, изображая удовольствие, как и все окружающие его друзья-алконавты. На следующий день никогда, даже намеком, не показывал, что помнит то, что лучше не вспоминать.

Короче, Толян-Лонгер был замечательный и компанейский чувак.

И вот, на всех парусах летим мы после репетиции на встречу с прекрасным, и возле четвертого рола встречаем его невесту Инну (Гена каким-то образом уже успел с ней познакомиться).

- Привет, Инна! Что это ты такая кислая? - вежливо осведомился он.

Мы тоже подвалили, с нахальными улыбками, оценивающе разглядывая молодую бас-гитаристскую невесту. Она нам сразу понравилась - симпатичная, хрупкая, с большими грустными глазами. Познакомились. Мы ее тут же признали за свою.

- Толик сказал, что женится на мне, только если вы одобрите,- опустив глаза в землю, полушутя-полусерьезно произнесла она, отвечая на Генкин вопрос.

И это была ее ошибка.

Соловей-Тюленев среагировал мгновенно:

- О-о, тогда тебе придется серьезно нам проставиться!

Мы-мужики, весело и чуть нагловато заржали.

- А я не знаю, что вы пьете, - уже на полном серьезе произнесла Инна.

Ее взгляд говорил сам за себя: "И зачем он (ее любимый Толик) с этими забулдыгами (то есть, с нами) связался?".

Соловей, поймав кураж, нес, как по-писаному:

- Тут не об этом надо говорить. Пьем-то мы все. Тут вопрос: сколько?!

Мы ржали, как стадо необъезженных мустангов.

- Скажите сколько – я куплю, - сказала она почти шепотом, собираясь заплакать.

Такая шутка была тонкая, а она не поняла. Сразу видно – женщина.

Тут же, превратившись в добрых и милых друзей жениха, мы обступили Инну, взяли за ручки и стали говорить, что лучшей невесты для Толика и не представляем, что всячески будем ему советовать жениться именно на ней, а не на бас-гитаре…

Успокоили. Поверила.

А мы и не наврали. Они до сих пор живут счастливо.

Но с Лонгера мы все-равно пузырь стребовали.

Ха-ха-ха!

Период полураспада

Уезжал Сережа-барабанщик. Мы знали, что он уедет, но, как всегда, отъезд подкрался незаметно. Мы все были в состоянии печальной грусти, а Сергей так до конца и не поверил, что больше не будет репетиций, выступлений и аплодисментов. Для него "эпоха Ралли" закончилась. Он забирал с собой только воспоминания. Была поздняя осень 1982 года.

В связи с горестными проводами, вся группа "Ралли" отпросилась у начальства с утра до обеда (самолет из Моа улетал где-то в 13 часов по местному, точно не помню), но после обеда на работу тоже не пошли, так как уже было не до нее.

На следующий день начался период полураспада: вроде и не распались, но выступать не можем – нужен новый барабанщик.

Как ни странно, барабанщик нашелся сравнительно быстро. Им оказался Женя Семенихин, который приехал то ли из Люберец, то ли из Подольска, в общем, из моего, московско-подмосковного, околотка.

У Жени техника и хватка были на порядок выше, чем у нашего Сереги в период расцвета.
Мы провели с Женей всего две репетиции и уже выступили то ли на конкурсе, то ли на праздничном концерте в Касе де культуры.

Народу было битком. Женя молотил от всей души. Единственное, он иногда забывал, что, кроме него, на сцене есть еще четыре музыканта, которые терпеливо ждут, когда он позволит им продолжить после его бесконечного барабанного брейка.

Но публика ничего не заметила, а после выступления ко мне подошла Наташа Дятлова из авторского надзора, наша преданная поклонница, и сказала, что теперь у нас супер-состав.

Поначалу новый барабанщик огрызался и щетинился, как еж, по каждому моему замечанию. Мы к этому не привыкли. Но до разбирательств дело не дошло, так как я дал ему время для акклиматизации, и он оклемался.

Как-то вечером в Интерклубе он подсел ко мне (я был один) и, угостив пивом, наговорил кучу комплементов: и лично мне, и в адрес наших ребят.
И мы опять стали полноценной командой. Но судьба неумолимо отсчитывала последние месяцы группе.

Резко активизировалась "Морда Ховен", Гене было все трудней выбивать инструменты для выступлений. На репетициях стало не хватать то усилителей, то проводов, а то и гитар.

Вскоре должен был уехать и Гена Клименко…

Не хочу вспоминать этот период полураспада, когда вроде бы музыканты есть, а группы уже нет.

"Ралли" уходило в историю. Не в ту, которую мы изучали в школе, а в другую… - для узкого круга лиц, у которых внезапно дрогнет сердце даже спустя 30 лет, если они где-нибудь услышат слово "ралли".

Спасибо тебе, память, что сохранила воспоминания тех славных дней нашей молодости; той короткой, но яркой, рок-н-ролльной "эпохи группы "Ралли".

Мне 30 лет

Вернусь немного назад. Не могу просто так распрощаться с группой.

Итак, 23 декабря 1982 года мне стукнуло ровно 30 лет. На юбилей позвали всех, кого можно – пришли все, кто хотел. Если помните, у нас в Моа в гости приходили без приглашения, а тем более, на юбилей.

Официально было человек двадцать, потом кто-то приходил-уходил. В общем, было шумно и весело, но не слишком пьяно.

Не помню ни одного подарка, кроме трех. Первые два - поздравительные стихи от ленинградцев: Толика и Веры Тюленевых совместно с Петровичем и Валентиной Белохвостовыми, и отдельное поздравление в стихах от Гены Клименко. Оба поздравления в оригинале до сих пор храню у себя.

Третий подарок - керамическую пантеру – мне вручил, пришедший на юбилей по моавскому принципу, Анатолий Карпович.

До самого отъезда в Союз она стояла в нашей квартире на полуработающем телевизоре.

В компании у нас всегда имелось не меньше двух гитар. Ребята были в ударе, и помимо всей раллистской программы, каждый исполнил любимые всеми нами песни из своего репертуара. Толик-Соловей мастерски исполнял белогвардейскую "Господа офицеры", мы ее очень любили. Гена, к нашему удовольствию, как всегда эмоционально, преподносил "Мурку" в своей интерпретации.

Вместе с Толиком-Лонгером хором в двадцать голосов пели "Пурку а па" из "Трех мушкетеров".

Инна, теперь уже официальная невеста Лонгера (после нашего одобрения), не сводила с него влюбленных глаз. Так, наверное, смотрели на Христа жители Иерусалима, когда он его посетил.

В глазах у Инны читалось неподдельное недоумение, почему никто не кричит ее жениху: "Осанна! Осанна!"

Толян тоже бросал на нее нежные, но и слегка лукавые, взгляды, в процессе исполнения песни:

- А фуз-то ты, все-таки, не привезла-а…

На следующий день всей толпой приперлись к Нине Клименко, у которой тоже был юбилей, и тоже 30 лет. Надеюсь понятно, что это жена нашего клавишника-администратора. Каждого пришедшего ждал маленький, но очень желанный, сюрприз: при входе в квартиру Гена вручал ему… холодную, только что из холодильника, бутылочку пива "Клара".

Только тот, кто испытал на Кубе эту радость, на следующий день после юбилея, в полуденную жару, получить бутылку пива из морозилки, поймет ту признательность, которая без слов читалась на наших лицах в адрес Гены Клименко. Пиво выпивали прямо у дверей.

Он, конечно, слегка не дотягивал по классу игры на электрооргане до Джона Лорда, но, как администратор, дал бы фору любому западному менеджеру.

Помнится, что с Тюленевыми пришел и Женя Жуков, тоже из авторского надзора, тоже ленинградец и, естественно, отличный парень. Он был у меня в гостях вчера, и сегодня находился в философско-грустном настроении.

Ему очень нравилась песня, которую я исполнял под гитару на своем юбилее "Отговорила роща золотая" на стихи Сергея Есенина. Там еще были слова: "Горит в саду огонь рябины красной, но никого не может он согреть".

- Валер, представляешь, - внезапно обращаясь ко мне, начал Женя. - Проснулся я сегодня утром, а в голове, как заезженная пластинка, крутится одно и то же: "Горит костер, уныло пролетая, но никого не может он согреть". И я никак не могу понять: как это? Костер пролетает, ну ладно, пусть пролетает... Но как это - уныло пролетая?!

Мы все, поначалу притихшие, слушая Женино печальное повествование, грохнули со смеху, и он вместе с нами.

А юбилеи продолжались. Вовремя подвернулись длинные выходные.

Как когда-то "Битлз" давали концерт на крыше дома, мы дали небольшой концерт на балконе пятого рола. Естественно, никаких ассоциаций с битловским выступлением у нас не было.

Увидев, что внизу собралась небольшая толпа, которая аплодировала песням, исполняемым за праздничным столом, мы всем составом группы вышли на балкон и исполнили три самые популярные композиции из нашего репертуара - "Ралли", "Каскадеры" и "Звездочка моя ясная".

Это было нашим самым необычным выступлением.

Путешествуем по Восточным провинциям, часть 1

Дома в облаках

Опять возвращаю время назад.

Как-то, когда группа "Ралли" еще была на пике популярности в Моа, нас-раллистов как бы наградили поездкой в удивительное место в восточных провинциях - ПинАрес-де-Майари. Пишу "как бы", потому что, кроме нас, в этой поездке были специалисты с семьями и из Планты Комплеты, возможно, и из других отделов.

Но музыканты "Ралли", вместе с семьями, несмотря на то, что мы работали в разных подразделениях, были приглашены конкретно, и это радовало.

Вообще, хотел бы подчеркнуть, что, несмотря на периодическую косность в проведении всяческих профсоюзных и партийных сходок, наш профсоюзный комитет, особенно под руководством Виктора Федотова (отчество, как всегда, не помню), постоянно организовывал что-то интересное и полезное для наших советиков.

То это был конкурс на лучших кулинаров: кто испечет самый вкусный пирог? Главный приз - поездка в Сантьяго-де-Куба. Поощряли участников художественной самодеятельности и спортсменов. Опять-таки, существовала какая-то очередность поездок в Сантьяго-де-Куба, Ольгин и Гвардалабаку, где, кроме экскурсий, организовывали посещения валютных магазинов. Естественно, что зачастую ездили семьями, так что путешествиями было охвачено подавляющее большинство желающих.

Ведь мы получали на руки доллары! Я, как старший инженер отдела комплектации, помимо всего того, что переводилось в банк в СССР, получал семьдесят семь долларов и сколько-то центов в месяц.

Это было что-то!

И все мы собирали эти долларики, чтобы купить вожделенный "Шарп 700" - самую популярную магнитолу того времени. Она до сих пор у меня находится в прекрасном состоянии. Некоторые брали по три штуки: "Чтобы в каждой комнате стояло!", кто-то покупал даже красного цвета. Короче, "Шарп-700" - это был определенный культ в Моа...

Что-то я далеко отклонился от поездки.

Итак, едем в ПинAрес.

Pinares означает "сосновый". Там, среди высоких сосен, расположена база отдыха с инфраструктурой: деревянные коттеджи на несколько семей, ресторан-столовая, прогулочные дорожки, озеро, площадки для игр.

Все это находится на высоченной горе. Помню, что на обратном пути, при спуске по дороге на автобусе, даже закладывало уши, как в самолете.

Вид и воздух - замечательные. Проснувшись утром и выйдя из нашего деревянного домика, мы увидели, что соседние домишки находятся в каком-то тумане, и до нас дошло, что это облака.

На мою дочь это произвело большое впечатление, она до сих пор вспоминает эти дома в облаках.

А еще мне запомнилось, что именно в Пинаресе мы посмотрели по телевизору, хоть и в черно-белом, но в приличном качестве, большой концерт Пола Маккартни с группой "Крылья".

Спустя восемнадцать лет я присутствовал на его выступлении в Москве на Красной площади, но это уже другая история.

Человек, который всегда свистел

У Гены Клименко был добрый кубинский приятель Мануэль. Может быть, его звали и Эммануэль, но я, на всякий случай, чтобы не проводили аналогий с известным в середине восьмидесятых эротическим фильмом, назову его Мануэлем.

Он был начальником материального склада у нас в Альмасене сентраль, и я его тоже по работе хорошо знал. Мануэль имел задумчиво-мечтательный вид и всегда что-то потихонечку насвистывал. Я таким его и запомнил – со свернутыми в трубочку губами.

Увидев меня, он неизменно радостно улыбался, спрашивал, как у меня дела, и продолжал свой мечтательный путь в никуда, чуть слышно посвистывая.

Он был человеком чрезвычайно добрым и отзывчивым. Я уверен, что если бы Гена попросил Мануэля подарить ему половину материальных ценностей, хранившихся на складе, тот бы, не задумываясь, это сделал.

Кубинцы в душе не имели строгой ответственности за сохранность социалистических ценностей. Ведь почти все, что они имели, доставалось им бесплатно (все те кредиты, которые были им выданы Союзом, так и никогда не будут возвращены, все будет Россией прощено), поэтому, если кому-то очень нужно, то почему бы не отдать?

Но на страницах моих воспоминаний мне бы глубоко это обсуждать не хотелось.

В общем, Мануэль относился к Гене, как к брату.

Как-то Гена с Ниной пригласили меня с семьей на фантастический обед, который и сейчас бы вам предложили далеко не в каждом ресторане.

Мануэль принес килограмма три свежего мяса морской черепахи и несколько огромных лангустов (лобстеров). Сам же их и приготовил, никого не подпуская к процессу.

Пока мы потихоньку разминались пивом (у Генки оно в холодильнике почти не переводилось) и пели песни под гитару, Мануэль, традиционно насвистывая какую-то мелодию, побулькивая из горлА ром (кубинцы любили хлебнуть из горлышка, а Мануэль особенно), стряпал, по только ему одному известному рецепту, отбивные из черепахи и лобстеров "по-мануэльски".

Никогда в жизни с тех пор, а уж тем более, до того, я не ел таких деликатесов одновременно. Закусывать черепаховые отбивные лобстером – это было явно чересчур.

Вкус черепахи мне показался ничем не отличающимся от хорошей говядины. Лобстеры (лангусты) по вкусу сильно похожи на крабов.

Дорвавшись до эксклюзивных морепродуктов, и реально проголодавшись за время их приготовления, мы активно набросились на еду.

На следующий день у меня было ощущение, что я наглотался булыжников с кирпичами, такая тяжесть была в желудке. Целый день есть не хотелось, да было и некуда.

Вот оно, последствие халявы и неконтролируемое поглощение натурального белка!

А серьезно, хочу еще раз сказать Мануэлю и Гене Клименко огромное спасибо за удивительный и незабываемый черепахово-лангустный обед.

Parece rom (ПарЕсе ром)

Мануэль, удовлетворенный тем, что мы получили удовольствие от черепахово-лангустного обеда, решил не останавливаться на достигнутом.

Он пригласил меня и Гену (вместе с нашими семьями) к себе в Баракоа.

Оказывается, у Мануэля там жили жена и дочка (может, были и другие дети, но я их не помню).

И вот пятеро взрослых и двое детей, набившись в его советский джип (Уазик), двинулись в непростой путь из Моа в Баракоа.

Баракоа – одно из предполагаемых мест причаливания Колумба. По легенде, в месте, куда причалил Колумб, по описанию была огромная "столовая гора". Таких гор, похожих друг на друга, на Кубе две: в Баракоа и в Гвардалабаке. До сих пор они оспаривают пальму первенства причаливания Колумба.

Уверен, что кто-то сразу полезет в Википедию для уточнения. Я это бы сделал и самостоятельно. Та информации, которую я выкладываю здесь, основана исключительно на местных легендах, то есть, исходит непосредственно от кубинцев.

И еще. Кубинцы не любят называть Гвардалаваку Гвардалабакой (переводится типа, "береги корову"). Не знаю, как в других местах, но кубинцы в Моа говорили Гвардалабарка (береги корабль). Это может подтвердить лучший переводчик Восточных провинций – Гена Клименко…

И вот мы подпрыгиваем, качаемся и трясемся по, так называемой, дороге Моа-Баракоа. Мне казалось, что ее проложили еще конкистадоры Колумба (если их так можно назвать). С тех пор ее не ремонтировали.

За рулем – свистящий Мануэль. Он был в исключительно прекрасном и бодром расположении духа: наверное, встреча с домом и семьей на него так действовали.

Мог, конечно, действовать и ром, который Мануэль периодически отхлебывал из бутылки.

Надо сказать, что правила он знал. Прежде, чем выпить глоток, Мануэль останавливался, выходил из машины и, лукаво улыбаясь, говорил, обращаясь почему-то ко мне: "Валерий, посмотри! Ведь я не пью за рулем. Значит, ничего не нарушаю!" Затем, сделав хороший глоток и воскликнув: "Parece rom?!" (Кажется, это ром?!), он, смеясь, садился за руль.

И мы продолжали свой путь.

Примерно через час такой езды нам повстречался другой советский джип. Естественно, водитель встречной машины был кубинец, знакомый Мануэля. Они вышли из машин, долго хлопали друг друга по спинам и плечам, а потом наш водитель угостил того водителя ромом…

А ведь в нашей машине были дети…

Я думал, мы никогда не приедем, но все-таки мы добрались, без аварий и катастроф.

Дом находился на окраине Баракоа.

Жена Мануэля приготовила очень вкусное мясо. Вырезку свинины, килограмма четыре, привез Мануэль (где он все это брал – для меня до сих пор загадка). Был еще батат (сладковатый картофель), мне он тоже очень нравился. На Кубе я привык есть без хлеба. Дома в Москве я с хлебом ел даже рисовую кашу.

Кубинцы - искусные кулинары. В ресторанах всегда подавали вкусные и разнообразные блюда из куры и свинины. В приготовлении пищи они очень опрятны и чистоплотны.

Дом был вполне просторным, на каждую семью выделили по большой комнате с мощными китайскими вентиляторами.

У меня в памяти осталось, что дом состоял из переплетенных веточек и прутиков, а крыша была из пальмовых листьев. Однако в доме все было идеально чисто, стояла вполне приличная мебель, и вообще было очень даже современно.

Когда я лег в кровать, то увидел, что потолка, как такового, нет, и что крыша не лежит на стенах, а как бы только нависает над ними, а между крышей и стенами свободно проходит воздух.

Ну, думаю, мы славно поужинали, а теперь настала очередь москитов. И оказался абсолютно неправ.

За всю ночь не прилетело ни одного комара, было на удивление прохладно, а самое главное, в комнате был чистый морской воздух, хотя дом находился где-то в километре от океана.

Я просто провалился в сон и проснулся в чудесном настроении. Вот в таком волшебном доме мы ночевали.

Конечно, нами были привезены и ром, и еда, и какая-то одежда для дочки Мануэля (этим всем командовала жена Гены). Одежда - самый ценный подарок для кубинской семьи.

А потом мы проехались по Баракоа. Ничего конкретно не помню (когда на улице жара, я ничего не запоминаю, а только мечтаю поскорей нырнуть в океан).

Пляж был естественный, с мельчайшим белым песком. Вода в океане была не передать, как хороша. Глубоко сразу, метрах в пяти от берега, поэтому вода прохладней, чем у нас на Барке. Накупались на год вперед. Дети бултыхались и у берега, и в небольших лагунках, которые представляли собой неглубокие ямы, наполняемые большой волной. Правда, вода там была просто горячая.

Мануэль и на пляж притащил бутылку рома. В который раз отхлебнув, он вопросительно-утвердительно спрашивал меня:

- Parece rom, Валерий?

Я брал у него из рук бутылку, делал глоток и отвечал:

- Es verdad! (И правда, ром!)

Затем эту манипуляцию проделывал Гена. И тоже подтверждал, что это ром. Мануэль радостно хихикал.

Он давал глотнуть рома, правда, из чашечки, даже своей дочери лет восеми-девяти. И она тяпнула полчашечки, не моргнув глазом. Мы просто обалдели, но больше, правда, он ей не давал, а она и не просила.

Говорили, что ром снимает солнечную радиацию и выводит соли стронция.

И откуда эти соли могли у нас появиться?

Потом мы вернулись в дом, который и в дневное пекло оставался прохладным, со вкусом пообедали, отдохнули пару часиков (благодатный сон в пору сиесты) и засобирались домой.

Наши дети: моя Вика и Каролина, дочь Гены, очень хорошо играли с дочерью Мануэля. Никаких языковых барьеров у них не было.

Вике очень понравилась одна игрушка в виде механической карусели с лошадками, маленькими детишками, все это крутилось и двигалось (естественно, производство Китай). Она никак не могла наиграться - так ей понравилась игрушка.

Тогда жена Мануэля взяла игрушку и сунула Вике в руки. Та засияла от счастья, а нам с женой было неудобно – по нашим понятиям, игрушка была дорогая, но Гена сказал, что теперь отказаться от подарка – значит, серьезно обидеть хозяев.

Наобнимались, нацеловались с хозяйкой и ее дочкой, и потряслись домой, в Моа.

Вика очень любила играть в эту карусельку. Перед отъездом в Союз мы подарили ее дочери одного из вновь прибывших специалистов.

Через несколько десятилетий мне случится побывать в разных странах и ночевать в очень неплохих отелях, но нигде я так безмятежно не спал, как в простой кубинской хижине в далеком городке Баракоа.

Из Моа да в Никаро

У меня сложилось впечатление, что, кроме Моа и Никаро, Куба представляет собой сплошной пляжный курорт. Про Моа мы все знаем, а Никаро – по виду практически его близнец. Те же дома, та же красная земля, та же пыль и те же гостеприимные советики.

В Никаро мы как-то по работе поехали вместе с Селищевым Юрием Степановичем искать какую-то железяку, которая числилась поставленной в году 1978-79, но живьем ее никто не видел. Бывали случаи, что в Никаро находили наши ящики, а они у нас свои.

Я это воспринимал как легенду, так как за три с половиной года при мне нигде ничего не нашли. И, тем не менее, проверить было необходимо, и мы поехали. Кто был, помимо Селищева, стерлось из памяти, но я был точно.

Приехали. Нас встретили местные начальники-советики, которые были знакомы с Юрием Степановичем. Поиск по их площадкам продолжался минут тридцать-сорок. Как и предполагалось, ничего похожего не нашли.

По доброй кубинской традиции, после площадок гостям была предложена баня, чтобы смыть пыль. Баня тоже являлась близнецом нашей (по крайней мере, мне так показалось). Все было уже готово: парилка - сто градусов, ром – сорок, пиво – в холодильнике.

После бани нас пригласили к одному из начальников в гости. У меня возникло ощущение, что я пришел к себе домой в первое роло – апартаменты такие же и мебель тоже, гостеприимство - горячее. Отличие было в угощении: нас угощали замечательной рыбой собственного копчения (естественно, ловили ее тоже сами никаровцы).

Рыба была - проглоти язык.

Я понял, что меня всю жизнь обманывали: копченую рыбу я ел в гостях у никаровцев, а в Союзе нам продавали какой-то другой продукт.

Не могу не рассказать еще об одной встрече с никаровцем, уже в начале девяностых в Москве, но тоже в бане (нашего московского заводского профилактория).

Сидим в парилке. Разговор среди мужиков, чем бы ни начинался, всегда заканчивается темой про выпивку и о женщинах. Почему-то затронули ром. Незнакомый мне парень начинает рассказывать, что ром надо пить со льдом, затем в стакан положить лимончик и т.д. Рассказывает вкусно, и чувствуется, с понятием.

Я его достаточно бесцеремонно прерываю, объясняя, что мне про ром "лепить" не надо.

Разговорились. Оказалось, это никаровец по фамилии Костин. На Кубе мы не встречались.

Потом до утра сидели в номере профилактория, вспоминали и вспоминали…

Каринтия - родина разноцветных улиток

Каринтия – тоже место из рекламного ролика о Баунти. Еще она замечательна тем, что не надо тащиться в порт и плыть на барке. Доехал до Каринтии, вышел из автобуса, и ты на пляже.

Море там чудесное, до рифов гораздо ближе, чем на нашем острове, а еще там очень хорошая подводная охота.

Вдобавок ко всему, там везде валяются упавшие спелые кокосы, так что можно запросто набрать, сколько хочешь. Кокосовый сок или, как его еще называют, кокосовое молоко, по вкусу на любителя, но для экзотики попробовать можно. А сам орех мне по вкусу нравился.

А еще наши мужики, владельцы советских джипов, любили заехать в морскую воду до середины колес и мыть машину океанской водой. Через полгода низ крыльев и пороги превращались в огромные дыры и ржавую бахрому. Океанская вода очень способствовала коррозии металла.

Кубинцы на это никак не реагировали – еще пришлют из Союза, а наше руководство 304 проекта страшно ругалось и грозилось отнять машины, но не отнимало.

И вот еще одна особенность Каринтии: там, на стволах деревьев, обитали маленькие улитки с разноцветными панцирями. Такое впечатление, что кто-то их раскрашивал тоненькой кисточкой и разными красками.

Говорили, что собирать их запрещено, но мы все равно собирали.

И вот, скажите мне на милость, зачем?

Долго потом они валялись уже в Союзе в какой-то коробочке, никому не нужные…

Берегите природу! Не собирайте улиток с деревьев – ведь это их родина.

Путешествуем по Восточным провинциям, часть 2

От Сантьяго-де-Куба до Гвардалабаки

В Сантьяго-де-Куба (мы его называли просто Сантьяго) мне приходилось бывать неоднократно, но, кроме казарм Монкада и дыр в стенах от выстрелов, ничего не вспоминается. Я даже, в нарушение своего собственного регламента, посмотрел странички про этот город в интернете: много фото, много текста, но моя память оказалась безразлична к этим стимулам.

Запомнился городской пляж, я там даже искупался, чтобы отметиться в Карибском море. Отметился. Вода была очень теплой, пляж огромный и мелкопесочный. Зонтиков нет, солнце пекло страшно.

Были в зоопарке, где возле обезьяньего питомника какая-то ловкая макака умудрилась сорвать с моей головы бейсболку и тут же напялила ее на свою дурную голову. Посетители зоопарка весело смеялись, я тоже, но не очень весело. Пришлось срочно купить новый головной убор.

Самая первая поездка в Сантьяго состоялась, по-моему, еще летом 1982 года, и планировалась как своеобразные гастроли группы "Ралли", но что-то сорвалось. Нам не дали взять аппаратуру, да и поехали мы неполным составом. Помню, что Лонгер в гостинице Сантьяго все меня шпынял: мол, давай на чужой аппаратуре сыграем (Гена вроде, вел переговоры с ребятами из нашего посольства в Сантьяго), но мне эта затея не нравилась (на чужих аппаратах без настройки и репетиций – полная лажа).

Проект сорвался, Гена не договорился, я вздохнул спокойно, Толик-Лонгер расстроился.

Гостиница была хорошая, по утрам - оплаченный завтрак. Белые скатерти, горячие тосты и кофе по-американски (вот что любила запоминать моя память!). Мне все очень понравилось.

Рассказывали, что в недалеком прошлом бывали случаи, когда наши советики, экономя деньги, приносили в ресторан консервы в томате и открывали прямо на этих белых скатертях. И после этого, при организации поездок, в обязательном порядке стали требовать с советиков оплачивать завтраки заранее.

Что ж, в это можно поверить, так как наши люди привыкли экономить каждую копейку и даже заграницей старались максимум из заработанного отправить в Советский Союз, чтобы потом безбедно жить на Родине. Я уже писал об этом – мы в подавляющем большинстве все так думали первое время.

В первые дни приезда в Гавану я тоже в гостиничном ресторане "Бристоля" из экономии всей семье заказал спагетти под сыром. Мои кривились и почти ничего не съели, а я сожрал и свою порцию, и все их – уж очень я тогда любил макароны. Правда, и деньги сэкономил. А официант все нудел: "Есть курИца, берите курИца!" Нахватался от наших в "Бристоле" и смущал голодных советиков. Не будем брать, вот и все!

Однако через несколько дней, забыв об экономии, мы с огромным удовольствием "смолотили" по огромной порции этой пресловутой "курИцы", а я еще вдогонку проглотил порцию своих любимых макарон. Уж очень кушать хотелось.

А насчет ресторанов, так мы в дальнейшем этот пробел восполнили с лихвой…

И, конечно же, не могу забыть о посещении валютного магазина в Сантьяго. По-моему, это был большой двухэтажный шоп с обширным ассортиментом. Товаров разных было много, но выбрать что-нибудь путное из одежды оказалось сложно.

Во-первых, размеры были все сорок четвертые да сорок шестые, а сорок восьмого и пятидесятого вообще не найдешь. Во-вторых, там в основном был Тайвань да Китай, или вообще неизвестный производитель, а мы ведь искали фирму (США, Германию, Италию, Францию).

Наши женщины подслушали, как кубинские продавцы в валютных магазинах жаловались: "Советики все перекопают, а ничего не купят".

Зато электроника была настоящая, японская.

Главное, что там можно было купить наш любимый "Шарп 700".

Это было целое событие, когда через полгода работы на Кубе у тебя появляется возможность купить этот знаменитый двухкассетник. Мне кажется, стоил он тогда долларов триста двадцать-триста пятьдесят.

Как-то в очередной приезд в Сантьяго, мы подкатили к валютнику еще до открытия. Там уже стояла небольшая толпа из местных сантьяговских советиков. Я, слово за слово, разговорился с одним активным парнем. Говорили так, о том о сем, короче, ни о чем.

Через полгода, когда мы по окончании контракта уезжали в Союз, то сначала перебрались из Моа в Гавану. Там зашли в какой-то шикарный бар в центре города. Полумрак, кондиционер, сидим, пьем потрясающий, настоящий Мохито. Внезапно из другой компании, тоже сидевшей в этом баре (советики всегда найдут друг друга), ко мне подходит тот самый парень из очереди в валютный магазин в Сантьяго.

И, как старому знакомому, доверительно заявляет: "Валера, скажи своим, чтобы не подписывали твоим именем кассеты с твоими записями - советская таможня их не пропускает!"

Помните, был в те годы идиотизм, когда изымали на таможне диски и кассеты с записями зарубежных групп и исполнителей, которые по чьей-то дури объявлялись запрещенными к ввозу в Союз.

Мы с этим парнишкой даже тогда, в Сантьяго, не познакомились, а он меня называет по имени и знает, что я Валера Житников.

Да, мои дорогие читатели, я тогда был почти знаменит. Мои записи запретили к ввозу на территорию советского государства, чтобы, не дай бог, чего не случилось. Вот только чего?

Как тогда говорили: маразм крепчал.

Ольгин – город премьеры моей песни

Как и Сантьяго-де-Куба, город ОльгИн мы посещали не один раз, но как-то больше проездом в Гвардалабаку. Как всегда, изможденная поездкой и жарой, моя память дремала, просыпаясь ненадолго, чтобы глотнуть холодного пива, и опять засыпала. Города не помню.

В этот раз был канун моего дня рождения – пятница, двадцать первое декабря 1984 года. Поездка была, типа, с шефским концертом (в те времена был такой термин) нашей моавской самодеятельности, но еще был в полном составе наш Отдел комплектации во главе с Сергеем Новицким. Его, в свою очередь, возглавляла его жена Татьяна.

Наш профсоюз в очередной раз показал, что не лыком шит, и выбил большой Львовский автобус для поездки, а к тому же организовал выезд в пятницу рано утром, то есть подарил нам дополнительный выходной. Кубинское руководство, как всегда, не возражало.

Поездка подразумевала приезд в Ольгин, проведение концерта для местных советиков и совместно с ними, ночевку в гостинице и утром в субботу переезд (там недалеко) в Гвардалабаку.

Все было организовано по высшему разряду: с ужинами и завтраками в гостиницах Ольгина и Гвардалабаки.

У нас к этому времени сложилась тесная туристическая компашка из наших комплектовщиков: Сережа Новицкий с женой, я с женой, Гена Черных, Толя Дюбанов (из сравнительно новеньких, но крепко к нам прибившийся) и, конечно, знаменитый Серега Турчин – куда без него. Все мужики были в статусе "холостяков", так как жены с детьми уже уехали в Союз, а Толя Дюбанов был вообще не женат.

Приехали в Ольгин часам к двенадцати. Заселение в два часа дня. Нам тогда было неведомо, что во всех гостиницах мира существует определенный порядок заселения и выписки гостей, поэтому мы в очередной раз подумали, что номера не готовы из-за безалаберности кубинского персонала.

Немедленно был выслан авангард на переговоры с администрацией гостиницы в лице нашего "персонального переводчика отдела комплектации" Гены Черных. На самом деле он, так же как и мы, был контрактным специалистом по комплектации строящегося завода.

Гена был профессиональным снабженцем с высшим техническим образованием из далекого Североуральска, но вдобавок ко всему, прекрасно владел испанским, который выучил на заочных курсах иностранных языков, а практику с большим успехом прошел в Моа. (Я уже рассказывал о нем в начале воспоминаний, правда, не называя по имени). А еще он знал всю кубино-испанскую историю, читал в подлинниках Фиделя и т.д.

К этому времени уехал на родину наш уникальный переводчик Гена Клименко, взамен появился тоже Гена, но Черных. Нам везло на Генных переводчиков.

И так, пока Черных обрабатывал администрацию на предмет скорейшего заселения, наши коллеги по путешествию заскучали и проголодались. Кто-то уже начал разбивать вареное яйцо о подлокотник гостиничного кресла, кто-то развернул газету "Гранма" с припасенными бутербродами на стеклянном столике в фойе гостиницы… Дежа вю!

У нас не было с собой ни вареных яиц, ни бутербродов. Мы работали на Кубе по четвертому году. У нас были с собой только песо и доллары.

Мы уже поняли жизнь, и жили на Кубе, по возможности, на всю катушку, не откладывая это на потом.

Новицкий, строго осмотрев холл, увидел в конце зала вывеску "ресторан "Балкан".

- Ну-ка, Малыш, глянь-ка, что это за "Баклан", - сознательно коверкая название ресторана, выдал мне указание Сергей.

(Новицкий иногда называл меня Малышом, но мне это не нравилось, несмотря на то, что он был старше меня на пятнадцать лет).

Я зашел, огляделся и доложил, что все очень прилично, и нас уже ждут.

"Пусть яйца в холле едят неимущие, а мы пойдем обедать в ресторан!", - несколько высокомерно и ехидно произнес Турчин, и наша отдельная группа в количестве шести человек дружно тронулась в пресловутый "Баклан". За нами потянулись и другие путешественники, которые тоже все поняли про жизнь.

У тех, кто ел бутерброды с яйцами в холле, прозрение было еще впереди.

Черных, поставив на уши администрацию отеля (он это умел делать превосходно), вскоре присоединился к нам (мы ему предварительно налили).

Заселение произошло, как только мы пообедали. Гена знал свое дело.

Вечером прошел шефский концерт. Я спел под гитару что-то из Боярского и какую-то последнюю попсятину тех лет. Мне мое выступление не понравилось.

А после концерта вся наша путешествующая команда набилась к кому-то в номер и там посидела, как полагалось.

И там, в гостиничном номере ОльгинА, двадцать первого декабря 1984 года, я впервые исполнил новую песню "Нота Си". Не путать с датой записи 1985 год.

Песня-загадочка имела большой успех у слушателей. Некоторые быстро сообразили, кто такие нота Си и угол Фи, так как песня была написана по недавним событиям в Моа. Народ подхихикивал и уже к концу песни вместе со мной подпевал припев.

Один молодой переводчик, недавно приехавший на Кубу, во все глаза смотрел на меня, неуверенно улыбался и все никак не мог понять, что это за придурки такие: нота Си и угол Фи. И вдруг до него дошло. Он громко расхохотался, и мы вслед за ним.

Вот так весело закончилась премьера этой, тоже по своему популярной, песни.

Ну, ослик, еще по одной!

Утром в субботу опять встали рано, чтобы быстрей добраться до Гвардалабаки. От Ольгина до этого курорта где-то тридцать пять-сорок километров. Конечно, мы все с нетерпением ждали очередной встречи с этим удивительным по красоте местом.

Меня редактор всегда поправляет, что Гвардалабаку надо называть Гвардалавака, мол, она на испанском так и пишется Guardalavaca. Так-то оно так, но мы в Моа говорили …бака, поэтому я и выдерживаю ту, нашу стилистику.

Во всех случаях речь идет об одном и том же месте, в котором мы все побывали и которым дружно восхищались.

Автобус, так же как и мы, не выспался, и заводиться не хотел. Он то ли простудился, то ли подавился, но начал чихать, кашлять и, извините за прямоту, попукивать.

В конце концов, прокашлявшись и проп…шись, он заворчал и кое-как тронулся с места. Потом даже разошелся и погнал в обычном темпе.
Перед Гвардалабакой у нас было намечено необычное мероприятие: мы должны были зайти в гости к ослу (животное) и попить с ним… пива! Да, это был наш собрат, большой любитель "Клары"!

И вот мы встретились. Я до этого предполагал, что ослы небольшого роста, а этот был как конь с … . Видно пива хлещет много, вот и вырос в коня. Нас предупредили, и мы шли к нему с бутылками пива в руках. Увидев нас, он чрезвычайно обрадовался, что-то закричал или даже пропел вроде: "Кто хлещет пиво по утрам, тот поступает мудро. Иа-иа-иа-иа! На то оно и утро!" Или мне послышалось?

Поднесли к его морде бутылку пива, он вытянул в трубочку свои огромные губищи и аккуратно высосал зараз всю бутылку, а потом что-то радостно прокричал, то ли "Спасибо!", то ли "Давай еще!" И пошло-поехало. Одну бутылку ослу, другую пьешь сам, одну ослу, другую…

Осла перепить мы не смогли только потому, что жены нас оттащили, а то мы завелись не на шутку. Уж кто-то хотел с ним на брудершафт выпить, да тот, бедняга, копытом бутылку держать не может. А так - компанейский чувак.

Автобус нам такого предательства простить не смог: променяли серьезную технику на какую-то скотину, а ему не то, что пива, даже бензину не поднесли.

Короче, когда мы расселись по местам и тут же, в основной своей массе, заснули от пережитого с ослом и ночного недосыпа, автобус, проехав пару километров, полностью сдох.

Просыпаюсь в хорошем настроении, думаю, что приехали на курорт, а наш транспорт стоит, как пень, посреди пустынной дороги, и сдвинуть его с места - нет никакой силы.

Вот тебе, бабушка, и попили пивка с ослом!

Береги автобус и Корову!

Стоим минут тридцать, вдруг мимо проезжает микроавтобус с народом европейской внешности. Мы замахали, заорали, и он остановился, сдал назад, и из него выходят люди и говорят по-нашему, по-русски. Мы обалдели. Что за русские разъезжают по Восточным провинциям на японском микроавтобусе? Оказалось – это "бывший наш народ" (как пел Высоцкий) - еврейские эмигранты из СССР, которые перебрались в Канаду. А в настоящее время отдыхают в Гвардалабаке.

Народ оказался деловой, сразу предложил помощь. Мы кого-то с ними послали, а может и не послали, а они сами туда поехали… Короче говоря, к нам выслали помощь в виде пустого микроавтобуса, в который мы набились под завязку. Микроавтобус увез первую партию наших спецов с семьями. Потом вернулся и забрал вторую партию и т.д. В общем, за сорок минут всех перевезли в Гвардалабаку.

Оказалось, наш автобус не дотянул до базы отдыха каких-то десять километров.

А там, в Гвардалабаке, привычно приступил к своим неформальным обязанностям Гена Черных. И вот мы все уже размещены по номерам (они у нас ведь были заказаны), мне даже кажется, что это были бунгало.

А потом мы все побежали к огромному (мне так тогда показалось) бассейну с пресной водой и рухнули туда, в прохладную воду.

43

Откиснув, минут через пятьдесят мы сбились в воде в кучу, поближе к шефу, в смысле, Новицкому с вопросом: "А на чем поедем назад, в Моа?"

И у каждого свербила подлая мыслишка: "А куда спешить из этого рая? Может, случится здесь слегка задержаться? А там, в Моа пару-тройку дней и без нас…"

И от этих рассуждений с надеждой и радостью затрепетало сердце. А вдруг не успеют к завтрашнему дню отремонтировать? А вдруг надо будет менять автобус? А пока его там найдут, пока приедут, а мы здесь еще пару дней проторчим… На этой, на международной базе отдыха, на берегу удивительного моря, на этом золотом бесконечном пляже…

Это же нам подарок судьбы за долгий и плодотворный труд на благо кубинского народа!

Мысли роем летали в голове, но потом успокоились - чего зря кружить, с нами тот, кто все за нас решит.

Новицкий пытался быть строгим и деловым. Строгим у него никогда не получалось, а деловым он был всегда. Нашли телефон, дозвонились в Моа, нашему руководству. Доложили ситуацию. Там посовещались и приняли решение.

К нам приедет водитель-механик, чтобы на месте отремонтировать сдохший автобус и на нем вернуться назад. Для этого договорились с кубинской администрацией этой туристической базы, что они дадут микроавтобус, на нем завтра, в воскресенье, увезут человек десять, и на нем же из Моа приедет механик для ремонта нашего механического мастодонта.

Кто поедет?

Новицкий отвечает за всю группу, поэтому должен остаться с большей частью людей.

Пра-а-вильное решение!

Раз начальник остается, так и нам надобно быть рядом, но, на всякий случай, я опять нырнул в бассейн и затерялся среди наших канадских еврейских друзей. Кто-то быстро стал в два раз ниже ростом, кто-то залез под лежак, но опасения были напрасны - желающих уехать в воскресенье нашлось на полный комплект.

Естественно, что "старики" из комплектации никуда не спешили. У нас и здесь дел полно. Ведь в море Гвардалабаки самые красивые кораллы, а пляж, а рыбалка, а валютный магазин?...

Мы с Серегой Турчиным быстро просчитали время езды туда, плюс собраться, плюс назад, ремонт…

Нет! Ни за что не успеть! Самое раннее - выезд назад в Моа вечером во вторник!

Понедельник – наш!

 

Вечером обед в шикарном ресторане. Вся наша группа светится счастьем. В ресторане поет кубинское вокально-инструментальное трио (под акустические гитары, с потрясающим вокалом на три голоса).

Подходят к нам. Вместе поем Besame mucho. Угощаем их ромом. Тост за Кубу! Поем с ними вместе Guantanamera.

Полный апофеоз!

 

Потом долго сидели на свежем воздухе возле наших бунгало.

42

Пели под гитару. Смотрим, а мимо проходят ребята из ресторанного трио. Мы их встретили, как братьев.

Они с огромным удовольствием присоединились к нам. Потрясающе пели только для нас. Это был незабываемый концерт известного (как потом оказалось) трио Восточных провинций на свежем воздухе, возле наших бунгало.

Разошлись под утро. Вернее, расползлись. Хорошо, что жили на первом этаже.

Утро тяжелого вечера!

Утром все встречались в бассейне. После часового омовения на завтрак приходили просветленными и тихими.

После завтрака, на всякий случай попрощавшись с отъезжающими в Моа, мы, которым не хватило мест в микроавтобусе, "уныло" двинулись на пляж, на знаменитый пляж Гвардалабаки, на самый лучший пляж Восточных провинций, и никакими усилиями нельзя было изменить мимику наших счастливых лиц, оттого что нас не взяли в Моа.

Такое бывает раз в жизни. Нам удивительно повезло, знать, мы чем-то это заслужили.

У нас дома в роло остался кот Чертик, которому наверняка уже пришла пора чего-нибудь съесть, так как он с воскресенья должен быть очень голодным.

Мы дали ключи, и попросили знакомую женщину, которая уезжала с первой партией на микроавтобусе, прийти к нам в первое роло и покормить кота.

Забегая вперед скажу с ее слов, что когда она открыла дверь и вошла внутрь, наш Чертик, обычно пугливый, тут же прыгнул ей на ногу, обхватил всеми лапами и грыз до тех пор, пока она не насыпала ему в тарелку еды. Потом набросился на еду, ел и рычал, как дикая тигра.

Бедный голодный котик.

Нежданные каникулы

И вот мы на пляже.

39

Женщины и дети расположились под деревьями, а мужчины сразу пошли в море, направо – там самые лучшие кораллы в Восточных провинциях.

Какой там океан! Все дно, буквально в двадцати метрах от берега, усыпано кораллами, разноцветными водорослями и морскими цветами, которые на самом деле являются живыми организмами, но выглядят, как цветочные кусты на дачной клумбе. Все качается и шевелится.

Чуть дальше от берега появляются огромные коралловые чаши, подобные фонтанным, только без струй воды. Они достигают пяти метров в диаметре и кажутся рукотворными. Ветви коралловых деревьев тянутся к тебе, привлекая фантастической красотой.

Все это буквально на глубине три-пять метров, но ощущение глубины обманчиво, потому как внезапно в этой сплошной череде фонтанных чаш и коралловых фантазий появляется словно подводный бездонный колодец, диаметром метров пять, в котором вода темная и зловещая, и сердце замирает от волнения. Ведь ты в одиночестве паришь над этой бездонной глубиной и коралловым царством.

Но ощущение одиночества мгновенно исчезает, как только ты поднимешь лицо в маске над водой и в каких-то пяти-семи метрах увидишь кого-нибудь из своих друзей, чаще всего Сережку Турчина, который ангелом хранителем, как будто невзначай, постоянно болтался в воде недалеко от меня.

Именно здесь, в Гвардалабаке, я сорвал (или отломал) именно те кораллы, которые до сих пор лежат в серванте у меня дома и в доме моих родителей.

И опять меня теребит назойливая мысль: "А нужно ли было их срывать с морского куста?"

Ведь там, на дне морском, они были вечно живые, а у меня в серванте - вечно мертвые.

Двадцать третье декабря тысячу девятьсот восемьдесят четвертого года.

Мне исполняется тридцать два года. Это оплаченное воскресенье, и я просто дополняю ужин бутылкой мартини и светлого "Гаваны Клаб" в честь дня рождения. Празднуем скромно и тихо. Мы теперь туристы международного курорта, а это обязывает.

Понедельник. Мы уже вне рамок турпоездки - все за свой счет. Гена Черных, промыв мозги администрации международной турбазы, добился, чтобы нам на всех выделили два больших номера в бунгало, куда мы всей толпой и заселились. Нам туда накидали на каждого по матрасу и комплекту постельных принадлежностей, и мы всей оставшейся командой ночью спали вповалку на полу.

Никакого дискомфорта мы не чувствовали, потому что приходили туда только на ночь и засыпали моментально, как только прикасались к подушке.

Это было чрезвычайно экономно – всего два номера на пятнадцать-двадцать человек.

Мы были молоды - и для нас это не было проблемой.

На следующий день к вечеру приехал наш автомеханик-ремонтник. Не помню, как наш автобус, который мы бросили за десять километров от Гвардалабаки, попал на базу отдыха. Как его притащили и чем, мне неведомо до сих пор, но в день отъезда он стоял на заднем дворе наших бунгало.

Вторник. Утром – бассейн перед завтраком, после завтрака – пляж. После пляжа - обед в ресторанчике, по дороге к пляжу (справа, по пути на пляж).

Приглашаем на обед вновь прибывшего автомеханика.

В этом ресторане мы уже третий раз, то есть являемся завсегдатаями. Как обычно, назаказывали жареной свинины, кур, салат из овощей с агуакатой (авокадо, я до сих пор его называю агуакатой), конгри (рис с черными бобами), у каждого стоит ведерко со льдом, в котором охлаждается пиво. Парнишка несколько сконфужен, так как недавно прибыл в Моа и в кубинском ресторане первый раз.

После второй чашечки рома (у нас с собой - было) он расслабился и выдал: "Ну ничего себе вы тут живете! А мне жена Сухова (товарищ Сухов - представитель "Зарубежцветмета" в Моа) говорила, чтобы я привез вам хотя бы хлеба, а то, говорят, вы здесь голодаете!"

Надо было видеть наши самодовольные рожи.

Мы не голодали и не скучали. Мы были на отдыхе.

Я все время говорю о своих воспоминаниях о Кубе, но это не совсем так. Я вспоминаю только отдельные фамилии и некоторые ситуации, в которых мало принимал участия (как с бутылками на молоко), а все остальное, о чем пишу, я не просто помню, а вижу как на фото, а порой – как на видео…

Для нас было необычно наблюдать иностранцев и их образ жизни в отеле.

Меня впечатлило, как они вместе с аниматорами (анимацию, как таковую, мы видели еще тогда, в 1984 году) танцуют возле бассейна танец Маленьких Утят (он только что появился на Западе и имел огромный успех у отдыхающих).

На меня произвела большое впечатление пара старичков (муж и жена), очень преклонного возраста, которые в кубинских сувенирных майках и шляпах, держась за ручки, с блаженными улыбками прогуливалась вдоль бассейна. Не спеша, опираясь друг на друга, никого не замечая, они шли, будто были только вдвоем в этом мире.

Я был еще достаточно молод, но их запомнил навсегда, хотя молодость и не любит старость. Почему-то мне вспомнились наши московские бабули, которые обреченно сидели на скамейках возле подъездов, язвительно обсуждая всех входящих и выходящих из подъезда. Неужели и нам это грозит? Почему одни радуются жизни в старости, гуляя возле моря, а другие доживают свой век на скамейке у подъезда?

Все это промелькнуло у меня в мозгу с бешеной скоростью, но не стерлось из памяти до сих пор.

И все-таки мы уехали

Наш вновь прибывший автомеханик был парнем ответственным и работящим. Он часами копался в двигателе автобуса, пытаясь разобраться, в чем дело. Самое лучшее было бы порезать автобус на металлолом, а на чем тогда возвращаться?

Прошел вторник. Мы жили в обычном режиме - завтрак, пляж, бассейн, обед и т.д. Оптимизм автомеханика постепенно иссяк. На его лице появились признаки паники – он уже не знал, что еще придумать, чтобы оживить труп.

И тогда мы сказали, как в известном фильме: "Сережа, давай!" И он, отбросив в сторону подводное ружье и ласты, махнув для бодрости "Гаваны Клаб", пошел помогать уже отчаявшемуся автомеханику.

Конечно же, это был наш Серега Турчин.

А мы, сочувствуя ему всей душой, все-таки отправились в прохладный бассейн с пресной водой - нам просто не хотелось ему мешать.

Наступило утро среды.

Канадско-русские евреи-эмигранты привычно приветствовали нас на завтраке. После завтрака вся наша шайка-лейка по проторенной дорожке топала на пляж Гвардалабаки. Шел шестой день трехдневной туристической поездки.

И тут что-то заныло в наших комплектовочных сердцах… А как там народ в Моа? А как там наши железяки и ящики? А как же там ребята пашут? А мы тут балдеем…

Побросав своих жен на берегу моря, мы, мужики, пошли на помощь автомеханику и Турчину.

Чем мы им могли помочь? Не знаю. Но мы пришли и помогли. Каждый начал подсказывать все, что знал об автомобилях, мы что-то подавали и передавали, короче – мешали. Но, тем не менее, случилось чудо – автобус вдруг закашлял, зачихал и… завелся.

Не поверите – мы все были рады. И еще, вся комплектация была горда за Сережу Турчина: мы попросили дать и он дал…

Выехали под вечер. Лукавый автобус доехал до Моа без сучка и задоринки.

Вот паршивец!

На самом деле, мы все вспоминаем эту гору железа с теплотой: ведь это он подарил нам незабываемые каникулы в Гуардалабаке.

Крестьянка из города Гуантанамо

Не прошло и трех месяцев, как мы, практически тем же составом, поехали обозревать провинцию Гуантанамо. Мы, конечно же, знали, что там расположена зловещая американская база, но только теперь знаем, насколько она зловещая…

Однако, база располагалась от города Гуантанамо километрах в пятнадцати-двадцати, и мы ее так и не увидели и не испугались. Но разговор не о том.

Была, как всегда, веселая, слегка хмельная поездка по кубинским красотам. Эх, нам бы в те времена, да сегодняшние цифровые фотоаппараты!

Какие бы мы сегодня опубликовали фото на Cubanos'е, хотя и те, которые размещены ныне – вполне отражают ту нашу тридцатилетнюю давность в реальном свете.

Итак, едем. Вроде и смотрел во все глаза в автобусное окно, но просто так, для удовольствия, а не для запоминания. Ничего особенного про дорогу сказать не могу. Автобус – старый, в гору еле полз на второй скорости. Водитель - кубинец. Вообще-то кубинцы - хорошие водители и любят водить. Так что ехали долго, но без приключений. Ослов-алкоголиков не встречали, поэтому и сами были в форме.

Приехали.

И опять, только в гостинице, запись на жесткий диск в моей голове возобновилась под действием кондиционированного воздуха.

Заселились под вечер. Ужин в ресторане с живой музыкой. Играет пианист - темнокожий кубинец в возрасте. Играет просто, но очень вкусно.

Я, уже будучи в хорошем настроении, подхожу к нему и начинаю подыгрывать третьей рукой (у меня семь классов музыкальной школы по фортепиано плюс подготовительный класс в музыкальном училище, год джазовой студии в Замоскворечье и двенадцать лет джаз-рок практики в группе), но он все равно играл лучше.

Мы так поимпровизировали в до-мажоре полторы минуты в простом блюзе, затем он закончил, встал, мы с ним обнялись, моя команда дружно взревела и зааплодировала.

Мы любили Кубу, а она любила нас.

Вечер продолжался. И тут в зал входит вокально-инструментальное трио…, с которыми мы "торчали" всю ночь в Гварадалабаке три месяца назад!

Это было что-то!

Объятиям и тостам не было конца. Гена Черных задвинул грандиозную речь на испанском, после который мы, и все присутствующие в ресторане, повскакивали с мест и истошно прорычали:

"Patria or muerte? Venseremos!" (Родина или смерть? Мы победим!)

В ответ на это америкосный флот, блокирующий Остров, на всякий случай был приведен в боевую готовность…

Все вместе спели любимую Guantanamera (Крестьянка из Гуантанамо). Песня на стихи Хосе Марти. Я знаю по-испански только первый куплет, дальше уж больно заумно.

На следующее утро, забыв про америкосов, мы удовольствием гуляли в скульптурном парке городка Ятерос (название подсмотрел в интернете, сам не помню), где демонстрировались огромные каменные скульптуры разных животных. Очень необычно и эффектно все это смотрелось в естественных декорациях пышного парка. В воздухе висела какая-то дымка, заслонявшая солнце, и было совсем не жарко, поэтому мы чувствовали себя комфортно.

178 e1428998578930 182 e1428998554169

Пресловутую американскую военную базу в Гуантанамо так и не увидели.

Мы любовались Кубой, и нам было наплевать на одиозную территорию враждебного государства.

Опять хотел бы выразить свое восхищение кубинскими пляжами – здесь, в Гуантанамо, они были белоснежными и бесконечными, но совершенно пустынными.

Сколько превосходных пляжей и красивых пейзажей! И почему Куба находится так далеко, а не в Черном море?

При гостинице оказался неплохой валютный магазин, где мы накупили ветровок непонятно чьего производства, но недорого и модно. Размеры мужские опять (как и везде) максимум сорок восьмой, наверняка китайские или тайваньские. Я купил две.

Мне они очень нравились, и я впоследствии с удовольствием носил их несколько сезонов в Москве, но потом мой размер одежды увеличился, и они перестали на меня налезать.

В Моа возвращались опять с приключениями, и вновь связанными с автобусом. На одной из немногочисленных заправок, где наш водитель планировал заправиться, не оказалось бензина.

Работники заправки в наличии были (в количестве трех человек), а бензина, с их слов, не было. Эту информацию совершенно бесстрастно нам доложил наш chofer.

Гена Черных ее так же бесстрастно перевел, но потом вдруг встрепенулся, произнес свое любимое: "Ешкин кот!", - и выпрыгнул из автобуса, как парашютист из самолета.

С места в карьер он огорошил бензиноналивателей фразой на испанском: "А вы помните, что сказал Фидель Эрнесту Че Геваре, когда они садились в лодку "Гранма"?

Народ после этих слов сразу "выпал в осадок" и на всякий случай встал по стойке смирно. И Гену понесло.

Через пять минут откуда-то приперли две канистры бензину, подошли еще кубинцы. Все уже расселись вокруг Черных: кто на ящик, кто на обломок бетонного столба. Гена продолжал цитировать труды Фиделя и "глаголом жечь сердца" добрых и наивных кубинцев.

Ему на помощь (непонятно зачем, ведь бензин уже залили в бак) десантировался Турчин с "боеприпасами" в виде бутылки рома, которую тут же радостно пустили по кругу.

Прошло пятнадцать минут, а митинг на бензозаправке был в самом разгаре.

Новицкий, видя такое дело, вышел из автобуса и решительно направился к митингующим, чтобы свернуть эту лавочку, но ему тут же всучили бутылку рома, и он покорно "булькнул" за "победу революции и здоровье Фиделя".

В общем, ситуация могла стать патовой, если бы из автобуса не вышла Татьяна Новицкая, которая с обаятельной улыбкой, но безапелляционно, скомандовала нашему шефу, а он строго скомандовал остальным: "Мужики! А может, все-таки, поедем, а?"…

Автобус медленно тронулся. Человек десять кубинцев, с просветленными лицами от новых познаний о революции и любимом Команданте, долго махали нам вслед.

Гена, высунувшись в окно, продолжал что-то кричать по-испански: "Но пасаран! Венсеремос! Вива Куба! Вива Гавана Клаб! Вива Матусалем!…"

Учите историю Кубинской революции, друзья, иначе с бензином могут возникнуть проблемы.

(продолжение следует)

129 комментариев

  • Гаврилов Михаил:

    В данном тексте представлены воспоминания Валерия Житникова. Его песни вы можете прослушать здесь - https://cubanos.ru/audio/audio02

    Если вас заинтересовал этот текст, оставляйте здесь свои комментарии!

    • Александр Корнилов:

      Спасибо за воспоминания ! Забыли кто "командовал" группой техсодейчтвия - Воронов Альберт Борисович и умница Гулевич Александр Сергеевич. барка. остров. поездки. интерклуб. а кто всё это организовывал в "пыльном" Моа ? кто помнит "дос Сачос" - "лемуров" ? для оживления переписки ...

      • Andres:

        Ну привет, Сача.....Помню вас, двух "Сачей", еще когда на Вихии работали...А вот тебя память малость подводит.....отчество моего шефа, Алексадра Гулевича, было Георгиевич, а не Сергеевич

    • Александр Корнилов:

      Гаврилов Михаил, много сохранилось фото и пр. документов. я занимался еще и ...контрактами на вызов специалистов. а работал - цех выщелачивания и промывки, ... моя почта - korniloff.sacha@mail.ru пишите. вышлю в ответ. до связи.

  • Инна:

    Очень интересно, столько воспоминаний сразу нахлынуло! С нетерпением буду ждать продолжения. Валера, продолжай!

  • Andres:

    Замечательно, что еще есть люди, помнящие что такое Проект 304!
    Поскольку речь уже не один раз заходит о нумерации и расположении домов в Роло, давайте расставим все точки над И.
    Итак Роло 1- это два двухподъездных дома, расположенные в самом укромном уголке Роло. В этой связи тут жили не только простые смертные, но и часть избранных, к примеру постоянный представитель Тяжпромэкспорта или единственный на все Моа специалист из Венгрии, в квартире которого, к нашей всеобщей зависти, из каждого окна торчал кондиционер Тошиба. Позади 1-го Роло находилась первая советская школа, которую в 1986 г. передали под нужды кубинской поликлиники

  • Andres:

    Продолжим:
    Роло 2. Этот 4-подъездный дом находился совсем в других местах, ниже нашего продуктового магазина. Вот тут жила одна "знать"...руководство нашей группы, сотрудники советского консульства. Не припомню ни одного простого смертного, которому бы посчастливилось пожить в этом доме.
    Роло 3. Это тоже 2 трехподъездных дома. Между Роло 1 и Роло 3 находился один кубинский большой дом. В Роло 3 (который поближе к волейбольной площадке) в крайнем подъезде на первом этаже находилась знаменитая квартира, в которой проходили "отоварки" промлавки, приезжающей из гаванского ГКЭС каждые 2 месяца.

    • Инна:

      Андрей, ну я бы не стала придавать некоторым решениям по расселению наших специалистов сакральный смысл: в Роло 2 вполне себе жили и простые специалисты, просто когда решался вопрос об открытии в Моа генерального консульства, то исходя из соображений близости к самому консульству решили разместить всех его сотрудников именно в Роло 2, просто чтобы было близко от работы и все были в одном месте. Потому и перестали туда селить наших специалистов, а не из-за какой-то особой статусности этого дома, он был такой же обычный, как и все прочие Роло. Единственное различие - у консульских работников было свое снабжение и обеспечение, скажем мебель у них была в квартирах наша советская, а не та кубинская, к которой мы привыкли там. А так например руководитель группы Селищев (если я правильно помню фамилию) жил в Роло 4,а приехавший ему на смену Воронов поселился в Роло 2.

  • Andres:

    Роло 4. Это мой дом... 5 подъездов. Прямо напротив моего подъезда находилась длинная лестница, по которой можно было спуститься к нижним Роло. Еще одна такая лестница была напротив Роло 1. Далее следовал советский кинотеатр, а за ним Роло 5, тоже большой дом, последний из верхних Роло.
    Ну и внизу, Роло 6, 7, 8 и 9. Надо сказать, что вообще-то у всех этих домов была другая, официальная кубинская нумерация, но естественно никто из совьетиков ей не пользовался.

    • Сергей Ищенко:

      В Роло 4 жили и мы, Ищенко Алексей с семьей, переводчик. Жаль, отца уже 10 лет как нет в живых. Привет из Испании и Португалии. С уважением Сергей Ищенко.

  • Andres:

    Касательно этого: "Нас было трое, поэтому нам предоставили двухкомнатную квартиру по кубинским меркам, по нашим понятиям - это была трехкомнатная квартира. Две раздельных спальни выходили в единый большой холл, который был и залом, и большой комнатой"
    Валерий, ты ничего не путаешь? Ни разу не слышал, чтобы в такую квартиру заселяли 3 человека....Где-же спал 3-й? в холле? или с кем-то вдвоем в одной спальне?

    • Валерий:

      Здравствуйте, Андрес!
      Вы меня очень порадовали, что в роло №1 жили высокопоставленные люди, теперь буду "гордиться", что и я там жил. Спасибо, что разъяснили про Рола. Я честно говоря забыл их расположение, а теперь все стало на свои места. Во втором роло я бывал, благодаря Вам я наконец-то у меня все уложилось.
      На счет "3-его в холле". Это ты что-то, брат не въезжаешь, 3-е - это семья: муж, жена и ребенок. Мы спали в 1й спальне, а ребенок во второй. Теперь понял? Не обижайся, это я не пояснил что трое - семья. Спасибо, что откликнулся, Читай дальше, толи еще будет.

      • Andres:

        Это как раз ты, брат, не въезжаешь.....я уже все понял и даже извинился в следующем посте, который ты, похоже, не удосужился прочитать.....
        ну давай не будем перепираться...жду, с нетерпением что же еще будет...

  • Andres:

    ААаа...пардон, я был невнимателен.....Речь шла о семье из 3-х человек....Теперь все понятно. Я было подумал о 3-х холостяках. Извиняюсь!

  • Andres:

    Planta Completa? работал с с Серегой Турчиновым и Генкой Черных? я не уверен, что застал твое присутствие....я приехал в конце сентября 1984....

    • Валерий:

      Что-то вы очень агрессивны!
      Да,мы работали с Сергеем Турчиновым и Геной Черных.
      А в каком месте вы не застали мое присутствие?
      Если хотите общаться, то, пожалуйста, ведите общение в корректном стиле.

  • Andres:

    Упсс.....я агрессивен?? Это в чем именно? Ответил в Вашем же стиле "ты..брат"......в чем агрессивность? Извинился за невнимательность......Если общение неприятно, то извините....могу откланяться

  • Марина:

    Я тоже жила на Кубе. Только мы жили в Никаро, это не далеко от Моа, мы туда ездили, нам показывали дома где жили советские специалисты.В любом случае не смотря на всякую гадость типа кукарач и других, было очень здорово. Влюбилась так в Кубу , что сердце до сих пор болит при вспоминании. Мы были там 3 года с 1997 по 2000 года.

  • Инна:

    О, про моего мужа вспомнили, очень приятно!)))
    Воспоминание о вечном противостоянии Проекта 304 и группы Строитель разбередило душу - сколько раз мы с мужем, напереводившись до хрипоты на совместных совещаниях, где вечно все ругались друг с другом "погруппно", потом еще дома продолжали спорить - кто был прав, а кто нет.)))
    Валера, очень ждем продолжения!

    • Валерий:

      Привет, ребята!
      Все, что не забыл - всем напомню!
      Готовьте платочки для ностальгических слез, когда
      я вспомню про "Ралли" и их друзей.
      Спасибо, что читаете и переживаете.

    • Александр Корнилов:

      Инна ! Вы правы, споры и разборы не утихали ...ночью ... помните БАЛАЯН ?

  • Инна:

    Да-да, рассказ про "Ралли" ждем с особым трепетом. Толик мне немедленно припомнил, как я не привезла вам фуз (или как там она называлась та самая фигня), этим он меня попрекает уже больше трех десятков лет.))

  • Софья:

    Волга 24 к 1980 году уже подорожала. И стала стоить больше 15 тыс. рублей. Кажется 15400 (?). Точно знаю об этом. Трагедия! Практически все деньги за 2,5 года командировки ушли на её покупку ... Родители частенько обсуждали эту ситуацию. Царствие им небесное!

  • Софья:

    Михаил, спасибо за приглашение! Я на Кубе не была ( к величайшему моему сожалению... Но надежды не оставляю!) Родители с младшим братом жили в Моа (1977-1980). Я к тому времени училась в 7 классе, в Моа была только начальная школа, поэтому на Кубу меня не взяли. Время идет, а вернее сказать, стремительно несется... Из семьи осталась одна я с попугаем. Ему 37 годик идет.

    • Гаврилов Михаил:

      Всё равно вливайтесь в нашу дружную семью! Хотя бы пришлите фото попугая! Ведь он - живой раритет тех лет. Кстати, большая редкость! Знаю один случай, но там попугай прожил в Союзе только семь лет. Может, старые снимки тех лет сохранились? Тогда бы я их разместил...
      Всего вам самого наилучшего!

  • сергей турчин:

    Валера, привет! Я ведь, Турчин Сергеи Николаич, прошивал в 9 роло, а потом в 4 роло. В 1981-1984 работал на Кубе совместно со специалистом по фамилии Житников Валера.Привет,привет, привет!

    • Валерий:

      Здорово, Сережа!
      Очень рад, что ты жив здоров. Все о чем я пишу о комплектации , тебе, как ни кому другому,
      близко и понятно. Читай продолжения, о тебя я упоминаю чаще других, так как нас с тобой очень много связывает по работе и дружбе в те незабываемые годы. Огромный привет Алеше и Ларисе.

    • Инна:

      О, как приятно встретить здесь такого человека - Сергея Турчина! Сергей, тебе большой привет от Анатолия Леонова.

    • Скубаев Владимир:

      Здравствуй Сережа! Может быть ты меня помнишь, я работал шеф- инженером на монтаже шагающих экскаваторов на карьере с 1980 по 1984. Мы с тобой много раз были на рыбалке. Часто вспоминаю это время. У меня есть фотографии, Пришлю, если сообщишь свой E-mail.

      • сергей турчин:

        Хорошо когда помнят!!!!!!!!!!!!

        • сергей турчин:

          Хорошо когда помнят- Скубаев Владимир. Давай присылай!!!!!!!!!!!!!

          • Cкубаев Владимир:

            Я не знаю как отправить тебе фотографии. Мой Е-mail Skudaev2009@rambler.ru Пришли свой Е-mail, Я понял, что ты меня не помнишь. Мы ездили на рыбалку часто в четвером.на твоем УАЗике или на ГАЗике Рене (Главного механика рудника) Ты, я, Ваня Отческих и Павлов (имя забыл)

          • Скубаев Владимир:

            Спасибо Михаилу за адрес. Отправил тебе фото на пробу. Если интересно пиши

          • Валерий:

            Здравствуйте, дорогие ребята! Не могу не присоединиться к вашей беседе, так как хорошо помню тебя, Володя с шагающего и Ваню. Посмотрел фото в Одноклассниках
            .А я и забыл, что у Саши Мальцева в Моа родился ребенок. Рад,что вы живы здоровы, что вы вместе со мной путешествуете в те далекие годы, надеюсь, что это доставит вам не только грустные , но и радостные воспоминания. Хорошей ностальгии. Продолжение следует.

    • Анаида:

      Добрый день, а помнит кто-то моих родителей. Мы из Армении папу моего зовут Барсегян Амаяк Айказович жили в 4 роло 2 подъезд 4 этаж. Мы жили 1976-1979 в 6 роло, а с 1981- 1984 в 4 роло. Как приятно читать и все снова вспоминать. ХОРОШЕЕ БЫЛО ВРЕМЯ. Я очень многое забыла, но благодаря Вам вспомнила многое. Я даже помню Ваше первое выступление. Спасибо ВАМ!

    • Елена Василенко:

      Сергей здравствуйте! Вам случайно фамилие Василенко Славик и Света не знакомы?

  • Наталья Платонова:

    Вообще-то второй дом роло 3,тот что ближе к газовым баллонам, бильярдной и площадке состоял из 2-х подъездов, а вот первый был из 3-х или 4-х подъездов.

    • Скубаев Владимир:

      Здравствуй Валерий!
      Приятно удивлен, что ты меня помнишь! Твои песни (которые я успел записать до своего отъезда) я помню наизусть, и до сих пор храню кассету (кубинского производства). Ты, оказывается, не только замечательный автор- исполнитель, но и замечательный рассказчик. С нетерпением жду продолжения!

      • Скубаев Владимир:

        Добрый день, Валерий!
        Ты пишешь, что не нашел фото "Сьерры Маэстры", высылаю на адрес Михаила Гаврилова свои слайды. Он тебе их передаст,
        С уважением. В. Скубаев.

  • Инна:

    Ну вот, что значит - воспоминания мужчины, даже не в курсе как все было организовано насчет молока, которое нам привозили. *хихикает*
    Пустые бутылки собирали вечером, когда специалисты возвращались с работы, т.е. где-то после 6 часов. Выходила дежурная с табличкой, где указаны были номера квартир и отмечала - кто сдал пустую бутылку. Соответственно, воздух оглашался громким криком "сдавайте бутылки на молоко!". Потом на ночь ящики с пустой тарой убирались в подъезд, а утром дежурная должна была дождаться машину с молоком, сдать им ящики с пустыми бутылками и от них взамен получить столько же бутылок с молоком, потом поднимался крик "Молоко, забирайте молоко-о-о-о!" Молоко для холостяков, которые были на работе, разбирали домой по холодильникам, потом за ними приходили в обед. Дежурили поочередно все женщины дома, каждый день передавали пресловутую табличку с номерами квартир следующей дежурной. Ну где-то так.))

    • Валерий:

      Боже мой, а я 3,5 года прожил полным простофилей, совершенно не понимая истинного смысла ежедневной молочной компании.
      Как все, оказывается, было не просто.
      Но вечером-то молоко было в холодильнике, так что , Иннуля, смысла мой рассказ не потерял, ведь мы-то были специалисты!

      • Инна:

        Что ты, это была целая церемония! Куда там японцам с их чайной ерундой...))) Старшие по дому строго отслеживали очередность дежурств, собирали деньги на молоко и т.п. Помню, как на меня взъелись соседки, когда я к Толику приехала как домохозяйка, а потом внезапно через неделю стала работающей. Меня клеймили за несознательность и требовали включиться в дежурство, мои доводы, что я работаю полный день и у меня нет возможности вести активную жизнь домохозяйки со всеми ее молочными радостями оставались без ответа. Но я не сдалась и не вовлеклась в это благородное дело. В общем, долго на меня косились и выражали недовольство. Потом правда все сгладилось и утряслось со временем.

    • Наталья:

      Особенно весело было ждать молоко в 3-м роло. Ящики стояли во втором, кажется, подъезде первого дома и высматривать машину дежурным, живущим во втором доме, было ну очень удобно. 🙂 Особенно при том, что именно у этих домов стояли автобусы, возившие спецов.

    • Наталья:

      А мне казалось, что это была просто тетрадка. Хотя, может в каждом доме было то, что было по руками, нет?

  • татьяна:

    Эти воспоминания как бальзам на душу и всё понятно только тому , кто жил в то время в Моа. Очень многое забылось, а ты столько помнишь, пиши дальше я буду читать и ностальгировать об этом . как сейчас понимаю, удивительно прекрасном времени и атмосфере. А настоящий кубинский ром и в Москве хорошо идёт потому, что связан с хорошими воспоминаниями о застольях с друзьями, "где нет зависти и злости".

    • Валерий:

      Судя по откликам и количестве читателей моих страниц, я угадал потребность в тех воспоминаниях, которые вам предлагаю. Все было просто: это я сам хочу еще раз вспомнить и прочувствовать, и вернуться в городок...Моа, но только, чтобы там были все те, кто был мне и всем вам близок и дорог.
      Поэтому я "вспомню все", но не обо всем напишу. Читайте ,
      смейтесь и грустите вместе со мной.
      Татьяна, рад, что ты откликнулась. Доброй тебе ностальгии.

  • Наталья:

    Интерклуб, думается мне, именно как интерклуб и задумывался. Я помню там 1 встречу: это был бокс, наши мальчики против кубинцев.
    Это потом он превратился в интербар.

    • Сергей Ищенко:

      Да , в тот день я пришел с фингалом. И понял , что бокс -дело не мое )))

  • Геннадий:

    Валера, привет!!!
    Я Геннадий Клименко, думаю, ты не забыл своего клавишника и по совместительству администратора "Ралли" и, надеюсь, друга. Это просто потрясающе, что ты объявился! До сих пор помню наизусть все твои кубинские песни. Очень хотелось бы узнать о том, как за эти годы сложилась твоя жизнь, чем занимаешься, поддерживаешь ли связь с кем-нибудь из наших. Я, как и раньше, в Воронеже, и был бы страшно рад, если бы ты ответил мне на e-mail: kligen.53@mail.ru. Крепко тебя обнимаю.

    • Валерий:

      Здравствуй, Гена! Ты, как чувствуешь. появился перед предстоящей публикацией очередных страниц моих воспоминаний, которые расскажут о нашей группе "Ралли". Надеюсь, что это будет в феврале. Рад, что ты живой и здоровый. Читай и вспоминай вместе со всеми нами кубанос-советикос.

      • Геннадий:

        А я-то как рад! Уж что касается "Ралли", то, кажется. помню каждую репетицию и каждое выступление. Но, конечно, что-то забылось, и твои recuerdos помогут это оживить. Правда, у меня сейчас такой ностальгии по Кубе нет, потому что не так давно мне удалось снова там побывать, хотя и не так долго, и не в Моа. Это была краткосрочная командировка (50 дней) в Матансас, но все-таки Куба - везде Куба, хотя в сравнении с Моа это действительно был рай. Возможно, как-нибудь поделюсь впечатлениями более подробно, хотя пока особо нет времени на мемуары. Но вообще самому было очень интересно сравнить сегодняшнюю Кубу с той,которую мы знали тогда. По правде сказать, мало что изменилось. "Manana" до сих пор любимое слово наших братьев. Многие из них помнят то время, и очень переживают, что мы, практически, оттуда ушли.
        Ну да ладно, об этом, как нибудь в другой раз. Очень хотелось бы знать, как ты сам, чем сейчас занимаешься кроме воспоминаний, есть ли что-то новое в творчестве. Ну и вообще. Поэтому я и оставил свой мэйл. Ну и, конечно, жду публикацию.

  • Инна:

    Валера, недаром мы с Толиком так ждем очередные страницы твоих воспоминаний - читаем буквально взахлеб! Ну и чем ближе тема "Ралли", тем больше захватывает нас это дело. Перечитываем по несколько раз.
    Хочу подсказать тебе фамилию переводчицы Лены (Цыганочки) - Ферару. Она потом позже вышла замуж за переводчика группы "Строитель" - москвича Семена Селискерова, у них в Моа родилась дочка Женя.
    И очень рады появлению здесь Гены Клименко!

    • Геннадий:

      Здравствуй, Инна. Рад встретить тебя на этом поле. А Толик где? Большой ему привет. Где вы сейчас? Чем занимаетесь? Наверно, уже имеете взрослых детей и - страшно подумать - внуков. У меня таковых уже трое - это Каролина постаралась, помнишь ее? Ей тогда было 8-9 лет. Если захотите ответить лично, мой мэйл в письме к Валере.

  • Инна:

    Ну вот, дождались "щастья"! Валера, перечитываем, обливаясь слезами восторга и ностальгии. Нет слов!!!)))

  • Инна:

    Вот, я знала, что мне тот недовезенный фуз еще аукнется. Мало того, что муж тридцать лет и три года попрекает этим, так теперь вся интернет-общественность в курсе.))

  • Гаврилов Михаил:

    Cнимок старого здания аэропорта Моа, который фигурирует на групповых снимках Валерия Житникова

    P.S. В принципе, я тестирую функционал "Вставка фото в комментарии". Вроде бы, всё работает! 🙂

  • Валерий:

    Михаил, отличное фото. Это вид из 6 рола.

  • Черных Геннадий:

    y donde esta la parte siguiente Валера, здравствуй, здравствуй и ещё раз здравствуй в истинном значении этого слова! Здесь Черных Г.. Помнится мне, что имели мы телефонные контакты уже и после нашей встречи в Вашей московской квартире, в 1987 г.. Я уже 3 года как на пенсионном обеспечении, живу в г. Острогожске Воронежской области. С 2006 года работал в Москве, с 2008 г. снимал жилье. где когда-то быловал Плеханов В.В. (на ул. Профсоюзной, большое спасибо его дочке, Кате, это она мне предложила там жить). Последние 2 года я работал в фонде Сколково, но замучил сахарный диабет и с 1-го марта 2012 я оставил работу и выехал в Острогожск. Здесь в 2008 г.. мы с супругой купили дом, перестроили его полностью и сейчас с удовольствие здесь и живем. Поддерживаю контакты с Дюбановым Толей, Юдашкиным Юрой, Журавлевым Борисом, Турчиным Сергеем. Мой домашний телефон (47375) 4-95-14. Если найдешь возможность ответить - буду безмерно рад. Но если еще и приедешь в гости ...., да что там говорить.
    De todos los fondos de mis alma y corazon te saludo a ti
    Геннадий и Людмила06.04.2015

    • Валерий:

      Здравствуй, Гена. Вот и ты вошел в ту дверь, которую я открыл 4 месяца назад. Безмерно рад, что ты жив и здоров, что наши ребята: Толик Дюбанов и Юра Юдашкин тоже живут и здравствуют. С Сережей Турчиным мы общались несколько раньше. В ближайшую неделю выйдет следующая глава моей повести о нашем Моа , нашей работе и нашей дружбе, я там с удовольствием упоминаю о тебе.
      Желаю тебе здоровья и семейного счастья, огромный привет передаю и Толику с Юрой.
      Читаем, вспоминаем, грустим и смеемся. В моих воспоминаниях все живы, радостны и слегка выпивши. На это стою и стоять буду.
      Обнимаю, Валера

      • Черных Геннадий:

        Здравствуй, Валера! Спасибо за внимание и быструю реакцию на мое обращение! С удовольствием ознакомился с твоим трудом. Классная работа и очень интересна всем моавитянам! Я снова окунулся в воспоминания! Сегодня мне позвонил Гена Клименко, я его mail нашел благодаря его комментариям, а все благодаря твоему произведению. A proposito, хороший слог, рад за тебя и твои таланты. Eres hombre muy polifacetico y eso es verdad. С Геной договорились встретиться, по мере возможности. На всякий случай, мой телефон (910 285-63-16); lucher77@mail.ru. В конце апреля с Людой будем в Москве, дня 2, затем - домой. Будь здоров, береги себя и свою семью.

        До связи! С уважением Черных Г. 08.04.15

  • Гаврилов Михаил:

    Возможно, вот такая веточка коралла хранится у Валерия в серванте, или в серванте его родителей
    Ветка коралла с пляжа Эль-Саладо

  • Инна:

    Здорово,Валера! Мы, как всегда, читаем с огромный удовольствием!!! Традиционно полны восторга и впечатлений!

    • Валерий:

      Спасибо, ребята! Вы мои самые активные и преданные и читатели.

      • Черных Геннадий:

        Валера, здравствуй. Поздравляю с праздниками, желаю всего доброго. Спасибо тебе за твои труды. Сегодня поздравлял Юрия Андреевича Юдашкина с днем рождения. Рассказал ему, как можно найти и ознакомиться с твоими материалами.
        Хотелось бы услышать твой голос.
        Будь здоров.
        Обнимаю тебя и жму твою руку!
        Черных Г.
        30.04.15

        • Валерий:

          Спасибо, тебе Гена, за поздравления. Надеюсь, ты с удовольствием вспомнил вместе со мной наши путешествия по Восточным провинциям. Продолжаем вспоминать. Я всегда с вами на страницах этой бесконечно правдивой повести.
          С Победой тебя!
          Всех помню и люблю.

          • Черных Геннадий:

            Валерий Витальевич, здравствуй. Сегодня твой День Рождения! Уверен, что тебя сегодня засыплют посланиями СМС, поздравлениями по электронной почте, раскалится твой телефон от друзей и хороших знакомых. К хору "фелиситасьёнес" скромно присоединяюсь и я, с самыми искренними наилучшими пожеланиями! Самое главное - будь здоров! Мое же личное желание - повидаться бы с тобой!
            Если же будет лежать твой путь на юг, по трассе "Дон" - сверни с трассы, поезжай в Острогожск, а там уже просто - ул. Славянская, дом 16. Телефон я сообщал тебе ранее, в комментариях к твоим воспоминаниям.
            Поедешь на юг на поезде - бери билет до станции Лиски, я тебя (или вас) встречу.
            В любом случае, мне доставляет радость поздравить тебя в этот день!

            Уважаю, люблю, обнимаю, целую, крепко жму твои руки! Сьемпре туйо!

            Черных Г. 28.12.15

          • Валерий:

            Спасибо, Гена, но ты слегка ошибся, мой д.р. 23 декабря.

          • Черных Геннадий:

            Валера, здравствуй! Поздравляю с наступающим праздником - Днём Советской Армии и ВМФ! (то бишь - с Днём Защитника Отечества!). Тем более, что ты в молодости отдал часть своих лет действительной службе по призыву в СА! Прими мои самые добрые поздравления и пожелания тебе доброго здоровья, всего хорошего твоей семье и всем твоим близким!

            estrecho tu mano Г.Черных.

  • Вячеслав:

    Валерий привет!!! Меня зовут Слава. Никогда не думал, что судьба сведёт меня с автором такой замечательной песни как "Спой мне Куба в последний раз"
    Я служил в 91-93г.г. на " Пальме" в Торренсе и играл и пел в группе "Тёплый вечер"
    Твою песню любили все!!! Несколько поколений нашей части и соседнего батальона (20-ки), мало того могу точно сказать, что не одна тысяча человек знали эту песню. Это песня была № 1 на любом нашем концерте, так ещё под каждый провод дембелей когда подъезжали за ними автобусы, я включал запись этой песни (в нашем исполнении) и все прощались с дембелями в дружеских объятиях и слезах. Словами не передать...
    Почемуто мои "деды" говорили, что эту песню сочинил их "дед" т.е. примерно в 87-88 году. и даже у нас в музыкалке была его фотка, но спасибо Михаилу Гаврилову который развеял этот миф.
    Правда мы эту песню пели немного в другом исполнении. Всё никак не оцифрую с кассеты. На разных застольях до сих пор меня просят сыграть именно эту песню.
    Большое тебе спасибо за такую отличную песню!!!

    • Валерий:

      Здравствуй, Слава.
      Глубоко признателен тебе и в всем твоим сослуживцем за искреннюю любовь к этой песне. Не думал, что мое лирическое прощание с Кубой так тронет суровые души солдат. Я сам тоже когда-то служил срочную на Дальнем востоке и могу понять те чувства и эмоции, которые могли испытывать ваши дембеля когда им пели: " И вот я уже поднимаюсь по трапу...". И проносятся перед глазами все эти непростые, но до конца дней не забываемые годы...
      Ровно тридцать лет исполняется этой песне практически в ближайшую неделю.. Пусть она всегда вызывает у вас добрые воспоминания о ваших полковых друзьях-товарищах, о трудных буднях службы в тропиках и о великой радости возвращения на Родину.
      Поздравляю тебя и всех твоих сослуживцев с Праздником Победы 9 Мая !
      Здоровья вам, счастья и хороших песен.

  • Анаида:

    Добрый день, а помнит кто-то моих родителей. Мы из Армении папу моего зовут Барсегян Амаяк Айказович жили в 4 роло 2 подъезд 4 этаж. Мы жили 1976-1979 в 6 роло, а с 1981- 1984 в 4 роло. Как приятно читать и все снова вспоминать. ХОРОШЕЕ БЫЛО ВРЕМЯ. Я очень многое забыла, но благодаря Вам вспомнила многое. Я даже помню Ваше первое выступление. Спасибо ВАМ!

    • Гаврилов Михаил:

      Анаида, заходите к нам на форум в тему "Моа" - https://cubanos.ru/forum/viewtopic.php?t=154
      Заодно посмотрите общий фотоальбом - https://cubanos.ru/photos/foto038
      Я днем с огнем пытаюсь раздобыть фотографии Моа 70-х годов, их очень мало. 🙁
      Может, у вас сохранились?
      Не исчезайте!

    • Валерий:

      Здравствуйте, Анаида. Я, конечно же помню Амаяка, он кажется работал в отделе переконсервации. Мы с ним частенько встречались на территории центрального склада.
      А еще я помню тот замечательный шашлык, которым он угостил меня и нашу компанию, когда мы отдыхали на берегу залива возле порта. Огромный ему привет с пожеланиями здоровья и долгих лет жизни. Спасибо вам за добрые слова в мой адрес.

  • Сергей Ищенко:

    Привет всем ! Спасибо большое за ваши песни и воспоминания, Валерий. Я их слушаю и читаю с большим удовольствием. Ми жили тоже в Моа в Роло 4, в 80-85 годах. Помните, Ищенко Алексея, переводчика ? Я его сын Сергей, отца уже, к сожалению, нет в живых. Попугая Перико тоже. Загрузил фотки из Моа на сайт Панорамио, заходите, смотрите. Вообщем, счастья, здоровья Вам и Вашим близким на долгие годы. С уважением Сергей Ищенко.

    • Валерий:

      Здравствуйте, Сергей. Рад, что вы с нами вспоминаете то далекое время. Очень жаль, что Алексея нет в живых. Обязательно посмотрю ваши фото. Спасибо, за теплые слова. Всего вам самого наилучшего.

    • Софья:

      Здравствуйте, Сергей! Мои родители жили в Моа в 1977-1980г. И тоже попугая привезли в Союз. Сколько лет прожил Ваш Перико?
      Мой младший брат Костя учился со 2-го класса на Кубе. Он был 1969 года рождения. Может кто-то помнит.

  • Соболева Ирина:

    Мне было 10 лет! Подниматься из нижних Роло в школу нужно было в гору, я порой обдирала коленки, они долго не заживали, их мазали малиновой роххой! 1сентября 1980 года! Учителя, сейчас таких нет! Взять английский язык - за один год, каким - чудом! Я выучила его блестяще!Вернувшись в советскую школу, потом - институт, я всех удивляла владением, без особых усилий! Жаль, не помню имени преподавателя, но фотографии бережно храню!Школа была двухэтажной, с открытыми балконами, по классам мы не ходили, учителя приходили на каждый урок к нам сами! Жаль, ничего не рассказали о тропических ливнях, и уже тогда! Уровне клинической медицинской помощи! О связках бананов на хозбалконах, море манго , рассыпанных на полу, дозреть!И - о - рефреска! А -москитеры? А рубашки из полиэстера? А запах тропических цветущих деревьев для меня, давочки из Сибири! А '' комбияре''? Акриловые, диковинные нитки на продукты...Мед, арахис... Почти - современная Америка! Обструганные палочки тростника! Благое время было! Родители возвращались в страну героями! Мне сейчас -45, где теперь эта ''Волга''? И папы давно нет... Хороший, истинный вкус детям прививали! Во всем!Слова, вещи, мысли , поступки! Спасибо,Куба! С любовью ктебе, навсегда!

  • Елизавета Ищенко:

    Дорогие однополчане!
    Огромное спасибо за воспоминания о Кубе и Моа!Получила столько эмоций и чувств,разных:радости,печали...Казалось это было так давно,но всё так ярко вспомнилось!Спасибо за возвращение в те молодые годы!С любовью и теплотой вспоминаем годы проведенные на Кубе.Особенно,в те трудные годы перестройки,я благодарила судьбу ,что мне два года посчастливилось жить вот так-и радостно,и дружно,и трагично( к сожалению,ведь это жизнь...) а эти воспоминания и сейчас помогают сохранять радость и оптимизм к жизни. Будем рады,если кто-то из наших друзей откликнется,вспомнив нас.Семья Ищенко Володи,жена Лиза,сын Роман
    (1985-1988гг группа Строителей мы жили в Моа в 11доме над офесиной)) мы из г Ангарска.Ещё раз спасибо Валерий за ваше творчество и прекрасный и яркий рассказ о тех днях!С любовью и благодарностью Елизавета.

  • Черных Геннадий:

    Черных Геннадий:

    28.12.2015 в 12:50

    Валерий Витальевич, здравствуй. Сегодня твой День Рождения! Уверен, что тебя сегодня засыплют посланиями СМС, поздравлениями по электронной почте, раскалится твой телефон от друзей и хороших знакомых. К хору "фелиситасьёнес" скромно присоединяюсь и я, с самыми искренними наилучшими пожеланиями! Самое главное - будь здоров! Мое же личное желание - повидаться бы с тобой!
    Если же будет лежать твой путь на юг, по трассе "Дон" - сверни с трассы, поезжай в Острогожск, а там уже просто - ул. Славянская, дом 16. Телефон я сообщал тебе ранее, в комментариях к твоим воспоминаниям.
    Поедешь на юг на поезде - бери билет до станции Лиски, я тебя (или вас) встречу.
    В любом случае, мне доставляет радость поздравить тебя в этот день!

    Уважаю, люблю, обнимаю, целую, крепко жму твои руки! Сьемпре туйо!

    Черных Г. 28.12.15

  • Cветлана Зубчук:

    Это такое необыкновенное ощущение, как сквозь толщу прожитых десятков лет пробиваются лучики дорогих воспоминаний. это удивительно, но все кто был на Кубе испытывают такие похожие чувства, хотя Куба для всех была разная. Мы действительно пожизненно связаны этими воспоминаниями, как каким-то братством, что ли. так приятно читать знакомые имена и фамилии. и радостно и грустно. невольно напрашиваются слова: как молоды мы были...

    • Валерий:

      Здравствуй, Светлана! Я очень рад, что ты жива и здорова, что читаешь мои Воспоминания, хотя по сути - это наши общие воспоминания. Надеюсь, что у тебя всё хорошо. Доброй тебе ностальгии.

    • Валерий:

      Дорогая Елизавета! Ради Бога , простите, что своевременно не ответил Вам -видно "замылились глаза" и пропустил Ваш отклик. Очень рад, что эта повесть легла Вам на душу и помимо печали всколыхнула теплые чувства к тому далекому и незабываемому времени. Спасибо Вам за добрые слова в мой адрес. Мы, кубинские советики, всегда с Вами, всегда рядом в нашей общей любви к Кубе. Всего Вам доброго и светлого. Доброй ностальгии.

  • Cветлана Зубчук:

    Валера, у тебя отличная память . ты так все точно воспроизводишь в своих воспоминаниях. как будто и не прошло больше 30 лет. Удивительно! Особенно , что касается эмоций и переживаний. ведь время все притупляет и остается общее впечатление, а ты даже помнишь кто что сказал и ситуации передаешь в деталях. Я вчера начиталась до полуночи и даже немного потеряла ориентир во времени и проснулась тоже вся в воспоминаниях. Ты обещал писать продолжение. Мы все будем ждать и вместе с тобой вспоминать.

  • петр:

    Вопрос к тем, кто работал в Моа в 1981-1982 годах:
    Рубцов Анатолий (?) = нач монтажа
    и был главный инженер (?) из Питера, что-то вроде "Чемоданова" = помогите вспомнить ФИО!
    А еще была радиостанция "Голос Никеля", а мы там про наших бардов и их Трову рассказ вели... читаю В ЭТОМ ПЫЛЬНОМ МОА, воспоминания волнами, и детали, детали тончайшие всплывают... СПАСИБО!!!

  • петр:

    вариант вместо "Чемоданова" = "Шестопалов", вертится на языке, но никак не вспомнить... Помогите!

    • Валерий:

      Здравствуйте, Петр.
      Рад, что Вы тоже окунулись в" Воспоминание..." , но , к сожалению, ничем помочь Вам не могу, так как фамилия, указанная Вами, мне не знакома, а может быть и забылась за давностью лет.
      Могу порекомендовать обратиться на Форум этого сайта -там люди много чего помнят.
      Лучше всего в этом вопросе, мне кажется, Вам поможет Михаил Гаврилов, который ведает всеми вопросами на этом сайте.
      С уважением и наилучшими пожеланиями, Валерий Житников

  • петр:

    если откопаю, пришлю фото печально "знаменитого" БК-1000, загубленного при настройке и обкатке...

  • Гаврилов Михаил:

    Петр, спасибо за ваш интерес к творчеству Валерия Житникова и к сайту Cubanos.ru. Возможно, здесь действительно собрано наибольшее количество материалов, относящееся к жизни наших "советиков" в Моа.
    Кроме воспоминаний Валерия Житникова, на сайте имеется три фотоальбома, посвященных Моа:
    Общий альбом Моа - https://cubanos.ru/photos/foto038
    Экскурсии из Моа - https://cubanos.ru/photos/foto061
    Моа. Детские годы - https://cubanos.ru/photos/foto067

    На сайте функционирует фото-музей, который пополняется.
    Если у вас сохранились кубинские раритеты тех лет, я бы их с удовольствием разместил в музее - https://cubanos.ru/photos

    И, кстати, есть тема в форуме, посвященная Моа - https://cubanos.ru/forum/viewtopic.php?f=6&t=154

    Так что, не пропадайте!!!

  • Сергей:

    И я там был в 1988-1989 годах 8-9 летним ребенком хе хе.

    Сергей.

  • Изабелла:

    Спасибо,огромное спасибо за теплые воспоминания о Моа!!!Мы работали под руководством Зайцева И.М., Стотика А.Н.(1978-1981)г.Наши ребята строили баню и мы первые обмывали наше детище...Я работала в Университете и на стройке-переводчиком,а супруг в отделе комплектации-инженером. Вы так чудесно описали все: Пинейро,Дорка...Такая ностальгия по тем временам,как мы жили дружно,весело!!!. Ромео и Isabel Григорян.

    • Валерий житников:

      Очень рад, что мои воспоминания совпали с вашими и доставили вам несколько приятных и слегка грустных мгновений. Через несколько десятилетий с удовольствием передаю личную признательность вашему мужу за строительство нашей любимой бани.Всего вам самого наилучшего.

      • Лида:

        Добрый день! Открыла Ваши воспоминания. Увидела фамилии наших приятелей из РОЛО 6 - Жоры Чернацкого (жена Нина) и Плехановы Валентин и Лида. Да они переехали в верхнее Роло, а монтажников пересилили в район Колорадо (наш дом рядом с куб.деревней) Мы Алексеевы (11.1980-11.1983) из г. Невинномысска. Славик (Стас) был организатором встреч по шахматам, футболу. Кого помню: Капуста Иван из Минска играл в шахматы. Да еще Кравник Нахман, сын родился Петя в 1982г.
        Очень, скучаем по тем годам в МОА.
        Спасибо!

        • Валерий Житников:

          Здравствуйте, Лида! Возможно, мы лично встречались с вашим мужем, так как в указанный вами период, я часто бывал в Шахматном клубе по вечерам, правда внизу, где играли в настольный теннис. Вашему сыну Петру сегодня уже 36 лет, ровно столько же моей песне "Москва-Гавана-Моа" . Сколько приятных совпадений!
          Всей вашей семье желаю доброй памяти и всего наилучшего.

  • Изабелла:

    Еще раз,огромное спасибо.

  • Гаврилов Михаил:

    И вам спасибо, Изабелла, за отзыв!
    Посмотрите снимки - https://cubanos.ru/photos/foto038 - они расставлены в хронологическом порядке. Может быть, найдете своих друзей или знакомых...
    Может быть, у вас сохранились снимки тех лет?

  • Эрнесто Мендоса:

    Все ваши комментарии мне знакомы, в это время мой отец работал в проекте 304. Он был начальник всех складов planta completa, фамилия Мендоса. До сих пор живет в Моа, уже на пенсии. Я живу в России уже 25 лет, у меня остались теплые воспоминания о товарищах soveticos работавших с отцом. Они часто гостили у нас дома, ездили на рыбалку, на пляж на служебной машине отца Уаз зеленый металлик, такая была одна в те времена, мы могли бы вспомнить её. Я был бы очень рад связаться с вами!

    • Александр Корнилов:

      Здравствуйте ! хорошо помню Вашего отца. умница - навел в то время учет с поставками оборудования. а то было сплошное "али баба" - переод "воровали" ... ".. я работал советником Альберто Фонт ... это так, проходной" из Минбаза и Лино Чавиано .. этот из Никаро, "департаменто продусион" ... спец ! Мендоса ... да. "сушить сухари" ему бы и ходить в штанах с "черными лампасами"... если бы не узнал для чего - для "планта пилот". Рауль де Ла Нуэс подарил ему компутер после "разборок полетов" в порту. planta completa - цех комплектации. "база опойо" ... модный то компутер ... сейчас ба "планшетом" назвали ! ... по делу - были наши из "норникель" в Моа и ... Мексике. комбинат им. Эрнесто Че Гевара остановлен ? отработал проектный срок. экология ...Эрнесто пишите - korniloff.sacha@mail.ru ... сохранились фото пленки и дневники.

  • Гаврилов Михаил:

    Здравствуйте, Эрнесто!
    Спасибо за сообщение!
    Надеюсь, и Валерий Житников откликнется!
    Может быть, у вас сохранились фотографии тех лет или какие-то кубинские раритеты, и вы можете прислать их нам для публикации на сайте?

    • Эрнесто:

      Благодарю Вас, Михаил. Планирую посетить Моа в этом году и постараюсь сделать фотографии всех мест (офис Планта Комплета ) и персонал, который трудился в то время с Вами и ещё, то, что покажется интересным от тех времен.

      С Уважением, Эрнесто.

  • Гаврилов Михаил:

    Эрнесто, мы были бы вам очень признательны за фотографии!
    Говорю это от имени всех бывших совьетикос, жителей этого города...

    Кстати, если интересно, посмотрите вот этот альбом - https://cubanos.ru/photos/foto038

  • Мария Ткаченко:

    Добрый день, дорогие кубинцы!
    Какое счастье найти этот ресурс, искала фото г. Моа для сюрприза на день рождения отца, Александра Ткаченко, и нашла всех вас )) Мы жили в Роло 5, 1986-1988гг., я была ребенком пятилетним. Куба - мое детство, прекрасное и светлое! А песни Валерия Житникова записаны на подкорке, навсегда, каждый раз до мурашек и кома в горле ... Спасибо Вам за такие живые образы и правду жизни ))) Инна, я Вас помню, спасибо, что разрешали нам ребятишкам, не дыша, смотреть на Вашу Кристину. Забавно, но я выросла в переводчика, правда рабочий язык - английский, и проекты мои все сплошь металлургические - вот такое влияние кубинское на судьбу )) Всем наилучшие пожелания здоровья и всех благ!!!

    • Валерий Житников:

      Здравствуйте, Мария!
      Добро пожаловать в нашу общую память о далеком и незабываемом времени.
      Спасибо за искренность и добрые слова о моих песнях.
      Могу порекомендовать вам ознакомиться с новыми песнями, которые были записаны мной в 2016-17годах и размещены на этом сайте здесь: https://cubanos.ru/audio/audio08, а так же песня посвященная этому сайту Кубанос Точка Ру размещена здесь: https://cubanos.ru/texts/cubanos Приятного прослушивания и доброй ностальгии.
      Всего самого наилучшего вам и вашим родителям.

      • Мария Ткаченко:

        Валерий, спасибо за ссылки, как чудесно, что Ваше творчество неиссякаемо!!!

        • Инна:

          Здравствуй, Маша. Извини, только что прочитала твои посты. Очень хорошо помню и тебя, и всю вашу семью. Помню, как ты приболела и мы с твоей мамой тебя водили в кубинский госпиталь на прием к врачу, где твою высокую температуру сбили весьма радикальным способом: поставили в тазик и окатили с головой ведром ледяной воды. Здорово, что ты нашлась, буду рада продолжить общение.

      • Геннадий:

        Валерий Витальевич! Поздравляю с Днем Рождения! Желаю доброго здоровья в первую очередь! Здоровья всем familiares De todos los fondos de mis alma y corazon

        Un fulano Черных Г.

        • Валерий Житников:

          Геннадий Николаевич, спасибо, дорогой, что не забыл.
          Очень тронут твоим поздравлением.

  • Ольга:

    Здравствуйте! Очень интересные воспоминания! Может кто-то знает моего отца Бершадского Матвея Матвеевича. Он был на авторском надзоре при строительстве завода.

  • Гаврилов Михаил:

    Здравствуйте, Ольга!
    Спасибо за комментарий! Ваше сообщение я разместил в форуме.
    Если у вас сохранились кубинские фотографии или какие-либо раритеты с Кубы, присылайте их снимки на cubanos@yandex.ru - а я размещу их в нашем фото-музее
    https://cubanos.ru/photos
    Не пропадайте!

  • Фельдман Лев:

    Здравствуйте, "кубинцы" !
    Моё имя - Фельдман Лев,я работал на стр-ве производственной базы ГМК в Моа в течение
    двух с половиной лет (02.1978 - 05.1980). Есть у меня фотки и воспоминания (в голове),но
    об этом потом. В 1990 г. я уехал на ПМЖ в Израиль. В 2017 г. Россия подписала соглашение
    о выплате пенсий с Израилем.В моей трудовой книжке запись "находился в загранкомандировке Республика Куба",основание - справка Главзарубежстроя.Без этой справки я теряю 2,5 года стажа. Может быть кто-то знает или сталкивался спроблемой о
    подтверждении стажа в этот период. Подскажите ! Заранее благодарен. Лев

    • Морозов Владимир Павлович:

      Свидетельство о публикации №217041202078
      Это первая глава моей повести о том далеком времени в Моа. 1982 - 1983 год. Опубликована в интернете на прозе.ру. Повесть называется "Куба - любовь моя". Название не претендует на оригинальность, но зато отражает суть.

    • Инна:

      Здравствуйте, Лев. Я оформляла себе пенсию и в пенсионном фонде потребовали справку о том, что я действительно работала от Главзарубежстроя на Кубе, несмотря на запись с трудовой книжке. Но ничего я не добилась, ибо этой организации уже нет, я как раз дважды в 2014 году была в Москве в командировке, пыталась найти эту организацию или ее правопреемника, дали мне 2 адреса (по одному поехала - меня там завернули, сказали, что к ним отношение это не имеет, хотя по такому же вопросу постоянно люди приезжают за справками), поехала по второму адресу (ул. Русаковская 13, БЦ "Бородино"), там охранник сказал, что никого нет, организация прекратила существование, никакой ной информации получить не удалось. Я направила им письмо с запросом справки, приложив скан трудовой книжки с записью, но так ничего в ответ и не получила. В общем, пришлось терять 2 года работы. А вот зато в МИДе запросили справку о моей работе - ответили буквально в течение 2 недель, молодцы. Вот такая у меня была история с Главзарубежстроем, увы...

      • Лев Фельдман:

        Спасибо Инна.
        На мои 2.5 года также не нашлось подтверждения. Я предлагал ПФР свидетельства людей
        которые работали вместе со мной и уже получают пенсию за этот период. Но и это не было
        принято

  • Елена Василенко:

    Всем здравствуйте! Мои родители, я и братик жили с 80-84 г. в Никаро де Куба. Не подалеку от Моа. Может кому-то знакома фамилия Василенко Славик, Света дети Лена, Саша? Молодая семья из Ташкента

  • Виктор:

    Всем здравствуйте.С большим удовольствием почитал коментарии.НАСТАЛЬГИЯ.Был в Моа в 1989.От ЗАРУБЕЖЦВЕТМЕТ.Наше обьединение Уралэнергоцветмет разробатывало и конструировало систему пневмотранспорта и пылеуборки на этом заводе,а мы ездили с наладчиками.Все время жили в гостинеце Мира Фролес.Очень приятные воспоминания

  • Геннадий:

    Валерий Витальевич, здравствуй.
    Мне придется 22 и 23 февраля быть в дороге (дальней и на автомобиле). Полагаю, что мне не удастся тебя поздравить с Днем Советской Армии и ВМФ именно в этот день, поскольку я буду в отрыве от компа. Тем более, что ты служил по срочному призыву. En tal caso поздравляю тебя от всей души, желаю хороших воспоминаний, доброго здоровья, а также всем твоим familiares!
    Черных Г.

    • Геннадий:

      Геннадий Черных
      Здравствуй, Валерий Витальевич. Жаль, но придется сообщить тебе о печальном известии. Умер Гена Клименко, сегодня были похороны. Мы с женой успели приехать к этому событию.
      Желаю быть здоровым тебе, твоей семье, всем родным.
      С уважением - Черных Г.
      28.11.2020

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *